Невидимый, но внимательный собеседник доброжелательно и терпеливо разъяснял и рассказывал, отвечал на вопросы и угадывал невысказанное. Он был Леаттии давно знаком, хотя припомнить, кто именно разговаривал с ней таким порыкивающим, полным внутренней силы голосом, она так и не смогла, пока не проснулась.
Зато потом, вспоминая необычайно отчетливый сон и намертво врезавшиеся в память пояснения, даже на миг не усомнилась в их реальности. Как и в том, кто смог, преодолев расстояние, дотянуться до ее разума и вложить в него новые распоряжения. Или скорее наставления, какие не успели или поостереглись выдать ей связанные клятвой родители.
Глянув на окно, за которым, теряя яркость красок и четкость теней, тихо угасал день, взамен обретая зыбкую расплывчатость ранних сумерек, девушка заторопилась. Нужно было привести себя в порядок и выпить хоть чашку чая, прежде чем вызывать Вельтона. Хотя она с большим удовольствием позвала бы Санди, но та не догадалась выдать подопечной своего вестника. Считала, что и без этого всегда сможет оказаться рядом, или не умела такие делать, теперь выяснять поздно.
Выбрав в шкафу одно из лучших платьев, Леаттия переоделась, свернула скрученные жгутом волосы в узел, единственную прическу, которую за последний год она научилась быстро делать сама, и направилась на кухню. Лучи угасающего солнца светили прямо в окна комнаты, служившей одновременно и столовой, и сразу захотелось распахнуть их настежь, такое мягкое, светлое очарование сквозило в каждом замершем перед сном кустике.
Вместе со свежим воздухом и ароматом первоцветов донесся запах дыма и жареного мяса, заставив Леа на миг насторожиться, недоумевая, откуда он мог тут взяться. Но почти сразу припомнила недавние пояснения, поглубже вдохнула и уверенно направилась к выходу.
С крыльца открывался ошеломляющий вид, и девушка ненадолго замерла, разглядывая четко врезанные в розовое небо острые вершины гор, пышные облака, румяные, как крем на малиновом торте, и светлую струйку дымка, текущую вверх за ближайшим поворотом тропки.
Утром она спросила Вельтона, куда ведет эта дорожка, и он, усмехнувшись, сказал, что теперь – никуда. И пояснил: после того как домик купила гильдия, в лиге отсюда случился оползень, унесший большой кусок тропы, и теперь даже самому отчаянному охотнику не придет в голову прийти сюда на ночлег. «Значит, это могут быть только маги», – невесело усмехнулась Леаттия, подхватила подол и решительно направилась в ту сторону.
Не имеет никакого значения, что несколько лет она жила в клетке и потому, несмотря на неплохое образование, не знает самых обыденных вещей. Не обладает даже каплей опыта в политических, финансовых и любовных делах, не умеет кокетничать, флиртовать и не может разгадать смысла многозначительных взглядов и улыбок.
Зато с каждым днем все чаще вспоминает слова родителей и отчетливее понимает, насколько тяжкий и ответственный груз лег на ее плечи после их ухода. И все яснее осознает, что никогда не сможет жить так, как живут сотни девушек ее возраста, думая только о новом платье к балу да о том, кто пригласит ее на танец, хотя где-то в глубине души им чуточку завидует. Но уже идет своей, особенной тропой, которую выбрали для нее когда-то очень давно удивительные существа, навсегда покинувшие этот мир.
Хранительница спокойно брела к костру, обдумывая, какие слова лучше сказать своим спасителям, и с огорчением понимала, как непросто будет просить прощения, хотя она и признаёт свою вину. И почти придумала, с чего начать, как из-за кустов торопливо выскочила Санди, непривычно нарядная и с роскошной прической, и бросилась к подопечной:
– Как хорошо, что ты проснулась! Мы с Эгрисом идем сдаваться моим родителям, и опаздывать неприлично. Поедешь с нами?
– А Джар? – Отказаться от своего нелегкого решения Леа не могла.
– Тоже с нами, дремлет в сфере.
– Уже не дремлю. – Синие глаза появившегося рядом с напарницей мага в упор смотрели на хранительницу. – Элайна, я тебя обидел…
– Нет! – не дала ему договорить Леа. – Не нужно брать на себя мою вину. Я уже не наивная девчонка, какой была еще два месяца назад, и даже не та испуганная беглянка, которую ты прятал в ящике для рыбы. И хорошо знаю, что твоей вины в случившемся нет. К тому времени как Вельтон привез меня в Давр, я успела отдохнуть и успокоиться и не должна была давать волю своим детским обидам.
– Спасибо, – хмуро усмехнулся ее наставник и твердо заявил: – Я ценю твое благородство, но сейчас ты очень убедительно доказала мою вину. Это я как учитель должен знать все происходящее с моей ученицей и помогать ей в трудную минуту, а не оскорбляться, что меня оставили дома. Поэтому прошу прощения и предлагаю отправиться в гости, поддержать молодоженов. У Ирсаны много родственников, и отбиться от них вдвоем будет нелегко.
Он махнул рукой, и кусты расступились, открывая незаметную тропку к сфере, спрятанной под причудливо изогнувшейся сосной.
– Конечно, – глянув в ожидающие глаза знахарки, кивнула Леа и подала учителю руку. – А Эгрис где?
– Ждет нас внутри, – пояснила Санди, оглянулась и лукаво шепнула – И тоже считает себя самым виноватым. Темные маги не любят, когда за ними следят, вот он и не стал предлагать Джару булавку с маячком. Тогда бы знал, что Арвис давно вернулся домой и был в своей комнате. Как и я, между прочим.
– Это я не разрешила тебя будить, – серьезно глянула на травницу ее подопечная. – Извини. Дух предупредил, что, возможно, придется воевать с Даггером и его учениками, и потому нужно звать только самых сильных магов.
– Да я не в обиде, – отмахнулась Санди. – Просто все прошли проверку… ну и ладно.
– Не стоит об этом волноваться, – ободряюще улыбнулась ей хранительница и, не выдержав, намекнула: – Дух дал мне новое задание, и на него мы пойдем все вместе.
Усадив Леаттию в сферу, маги заскочили внутрь так быстро и ловко, словно удирали от врагов или, наоборот, спешили кому-то на помощь. Видимо, решили, будто к духу придется идти прямо сейчас, сообразила хранительница, досадуя на себя. Не нужно было говорить о делах заранее, невольно вводя магов в заблуждение.
Хотя их готовность немедленно отправиться навстречу испытаниям и опасностям согрела ей сердце, и на душе стало как-то по-праздничному светло. И пусть они делают это не ради самой Леа или помощи духу, в большей степени маги стараются для родной гильдии. Но такая осознанная самоотверженность не может не вызывать искреннего уважения и признательности.
– Я хочу еще раз сказать всем вам большое спасибо, – произнесла графиня, сообразив, что благодарности много не бывает и это пока единственное, чем она может отплатить спасителям за все сделанное. – И желаю, чтобы вы знали: несмотря ни на что, сама я тоже выбрала бы для себя именно этот путь спасения.
– Но другого не было, – еще грустно усмехался Эгрис, а в его взгляде уже зажглось сомнение, быстро переходящее в понимание. – Или… все же был?
– Был, – нехотя призналась Леа, вовсе не желая передавать им пояснения духа.
Но все яснее понимая – теперь уже промолчать не удастся. У спасителей и так горел в глазах огонек предвкушения, а теперь и вовсе разгорается пожар любознательности.
– Мы ничего лучшего не нашли, – честно признался Джар. – Портал, как теперь выяснилось, не сработал бы. И графиня Расельена другого способа не знала.
– Знала, – помрачнела Леаттия. – Но матушка боялась, что Кайор придумает какую-нибудь хитрость. Он очень изобретателен… вернее, его сообщник. Потому и выбрала самый ненадежный план – откуда ей было знать, что я могу внезапно прозреть?
– И какой же был выход? – не выдержав, оглянулся Эгрис, выводивший сферу из лабиринта ущелий и скал.
– А что вы там жарили? – вспомнила Леаттия аппетитный запах, и горящие любопытством взоры спутников тотчас разочарованно померкли. – Я объясню… но есть хочется.
– Корзинка под сиденьем, – заторопилась Санди. – Ты нас извини. Просто мы уже наелись, а нас еще угощать сегодня будут. Вот мясо, приправы, овощи и хлебцы.
Мисочки с едой, которые она расставляла по столику, и в самом деле не выглядели нетронутыми. Леа внезапно припомнила, из-за кого они не вошли в дом, а жевали мясо, сидя вокруг костра, и начала краснеть. За последние пять лет, с тех пор как проклятый Кайор навязал ей свой браслет, Леа еще никогда не бывало так стыдно за собственный поступок. Просто потому, что никаких весомых причин убегать и ссориться с ними, да и просто плакать, у нее не было.
– Ешь, – сунула ей в руку вилку Санди. – А я пока расскажу тебе про свою семью. Все они темные маги, родители, их братья и дети, кроме зятя и двух тетушек. И все хорошие люди, насколько это применимо к темным магам. Но я встречалась с ними очень редко, не было желания, потом времени. Поэтому не удивляйся, если кто-то начнет меня упрекать в невнимании, это заслуженно.
– Ничего подобного, – тихо, но веско рыкнул Эгрис. – Никакого права тебя поучать они не имеют. И, надеюсь, не станут испытывать мою доброту.
– Не вздумай! – всерьез встревожилась магиня. – Лучше просто помалкивай, я давно научилась переводить все в шутку.
– Шутница, – горько усмехнулся магистр и поспешил отвернуться, на несколько минут забыв про всех.
Сидящий рядом с ним Джар тоже смотрел вперед, задумавшись о чем-то своем, и Леа, поспешно прожевав несколько остывших кусочков мяса и запив кисло-сладким взваром, решилась наконец открыть спутникам свой секрет. Не весь, разумеется, – насколько она знает, такие вещи лучше сообщать не сразу, а понемногу.
– Всем в Брафортском герцогстве известна незыблемая традиция сыновей и дочерей нашего рода, – отодвинув миску, тихо проговорила она, – вступать в священный союз перед алтарем главного источника, расположенного в подвалах герцогского замка. Но лишь хранители знали почему. Дух не допустит в семью недостойных, лживых и алчных. С теми, кто не прошел проверку, могло случиться все что угодно, в зависимости от величины их проступка. И теперь дух считает, что я могла спокойно дождаться свадьбы и войти с Манрехом в святилище. Оттуда он бы не вышел, так много сделал за жизнь зла. А я бы получила незаконно занятый его предками трон. Мои родители, несомненно, помнили об этом испытании, но боялись, что Кайор не пожелает заходить в алтарное хранилище. Слишком много наших тайн стало ему известно в последнее время. К тому же, вскоре после того как Кайоры заняли замок, они перестали пускать к алтарю источника моих предков. С тех пор он иссяк, главный вход закрылся, и уже двести лет никто не может туда войти. Хотя хранители все же бывали там каждый раз, как кто-то женился или выходил замуж.
– Теперь я понимаю, как именно они это делали, – пробормотал Эгрис и оглянулся, – и полностью с тобой согласен. Когда дело касается Манреха, лучше не рисковать. Он откуда-то даже знал, какой браслет на тебя надеть. А что за дело нашел нам дух? Хотя бы намекни?
– Он считает, что развитие магических ремесел в нашем мире за последние столетия понемногу свернуло с верного пути. Когда-то, желая, чтобы наш мир не стал со временем выжженной пустыней, а жители – стадом озверевших нищих тварей, древние расы проделали неимоверно огромную работу. Вначале тщательно просчитали все запасы магии и предусмотрели любые случайности. А потом не один десяток лет работали не покладая рук, строя подземные резервуары и сеть источников, запирая энергию и выдавая ее ровно столько, чтобы людям на многие тысячелетия хватило на мирную жизнь и поддержание природы, тоже зависящей от магии. Именно поэтому они и увели отсюда всех магических существ, какими когда-то был богат наш мир. Русалок, водяных, дриад и прочих. Всех, кто тратил слишком много энергии.
– Темный лес! – ругнулся помрачневший глава гильдии. – Как жаль, что мы не знали всего этого раньше. Вернее, намеки в старых книгах были, но их столько раз переписывали и каждый писарь непонятные ему места правил по своему разумению. Я сам недавно такое обнаружил, когда велел ученику выучить правило сохранения энергии. Через несколько дней я задал вопрос, и он начал нести несусветную чушь. Разумеется, я его отчитал, но парень упорно отстаивал свою правоту. И я понял, что ругаю не того, лишь когда увидел новенькую книжку, где все это было написано черным по белому. Пришлось переводить на другую работу писаря, имеющего очень четкий, аккуратный почерк и твердую уверенность, что он исправил найденную в старинной книге ошибку.
– И как именно дух собирается возвращать нас на путь истинный? – хмуро поинтересовался Джар.
– Сначала он должен поговорить с вами и с теми, кого уже проверил. С нами должны пойти Бензор, Вельтон и еще старшая целительница, которая приходила вчера ночью в крепость. Но я не помню ее имени.
– Миралина. Главный лекарь Рахарга, – тотчас подсказал Эгрис и пояснил: – Это наша крепость в Банлее.
– Вельтон мне это говорил. Ты сможешь ее позвать?
– Конечно. И когда нам нужно идти и куда?
– Завтра в полночь. В хранилище, расположенное во дворце герцога Овертонского.
После этих слов хранительницы в летящей на юг повозке повисло дружное молчание.
– Но… – наконец прервал его глава гильдии, – как мы теперь тебя туда проведем? Ведь герцогские соглядатаи мгновенно поднимут тревогу. Или можно снова изменить твою внешность?
– Только лицо, и без применения магии, – сообщила Леа и виновато улыбнулась.
Больше она не могла ничего сказать, и хотя это была лишь половина правды, вторую дух намерен был объявить добровольным помощникам сам.
Маги каким-то чутьем поняли, что сейчас лучше ее не расспрашивать, и занялись своими делами. Санди достала шкатулочку с пудрами и помадами и принялась за работу, а Джар взял на себя управление сферой. И прежде чем их повозка замерла на полянке возле ярко освещенного двухэтажного дома, Эгрис успел написать и отправить несколько писем.
– Где мы? – тихо шепнула Леаттия, с любопытством вглядываясь в мелькавшие в окнах тени.
– Это дом моих родителей, – как-то неуверенно пробормотала Санди, сразу став лет на двадцать моложе, чем дала ей графиня, увидев в первый раз.
– Иди сюда! – Эгрис мигом оказался рядом с женой, ласково обнял, заглянул во встревоженные глаза. – Я сам все скажу, просто помалкивай и кивай.
– А мы пойдем первыми! – Выпрыгнувший из сферы Джарвис подхватил ученицу и поставил на короткостриженую травку. – Нас ругать не за что, да мы и не позволим. Ну и где хозяева? О! Вон появились. И пирог тащат.
– Что с ним нужно делать? – заволновалась Леа.
– Нам – ничего. Это для молодоженов, проверка. Кто первый кусок ухватит, тот и будет главой семьи.
– А если Санди не хочет быть главой?
– Значит, немножко помедлит и позволит мужу отломить первому.
– Как хорошо, что ты все знаешь, – рассудительно вздохнула девушка, во все глаза рассматривая степенно шествующую им навстречу процессию. – Не забывай мне подсказывать. Я всегда боялась на подобных праздниках сделать что-нибудь не так.
– Тогда держись крепче за мой локоть и никому не позволяй себя украсть, – посоветовал учитель, пряча лукавую усмешку.
– Поняла, – шепнула она серьезно и на самом деле вцепилась в его руку, настороженно взирая на приостановившуюся перед ними компанию.
Все очень нарядные, но совершенно не так, как одевались на балы и приемы модницы ее родного герцогства. У здешних женщин не было гроздей украшений стоимостью в поместье, сверкающих бриллиантами на невероятно белых шеях и оголенных плечах знатных красавиц, не было и вычурных причесок, обильно перевитых жемчужными бусами и увенчанных алмазными диадемами. Зато платья и накидки поражали количеством тонкой вышивки и вкусом, с каким были подобраны узоры. А вместо простых драгоценностей каждая носила замысловатые амулеты, и теперь Леаттия даже не сомневалась, что таких нет ни у одной графини и даже герцогини. Потому что этим женщинам их делали мужья и отцы.
– Позвольте узнать, – чинно осведомился Джарвис, учтиво кивнув мужчине в строгом костюме с вышитым на плече знаком лекаря, – туда ли мы попали? Мы ищем родичей прекрасной невесты, которую мой друг уговорил разделить с ним остаток жизни, детей и внуков.
– Ну если вы скажете имя…
– Вчера ее звали Ирсана Кангери. А сегодня имя уже другое, но сказать его мы можем только ее родителям, – уверенно улыбнулся Джар.
– Видите ли, – шагнул вперед лекарь, – имя Ирсана Кангери нам знакомо. Однако родители у нее не так уж молоды – если им не понравится новое имя дочери, могут расстроиться, заболеть… Давайте сделаем так. Вы называете имя, мы советуемся и решаем, «радовать» родителей сейчас или немного позже.
– Видите ли, – очень похоже передразнил его Джар, – в том, что муж у Ирсаны самый лучший, я уверен. Но называть вам его имя не буду, первыми знакомиться с зятем должны его новые родители. Давайте сделаем так. Вы попытаетесь успокоить родителей и уговорить познакомиться с новым родичем, а мы пока немного отдохнем.
Он даже сделал вид, будто собирается вернуться в сферу, но тут в разговор вступила немолодая улыбчивая и бойкая родственница невесты:
– Не нужно спорить. Вы с дороги, да и мы как раз ужинать собирались… Пойдемте посидим за столом, выпьем по бокалу осеннего вина, закусим чем духи послали, да и решим, как поступить.
– За приглашение большое спасибо, но никуда мы не пойдем, – отказался маг, улыбаясь ей так широко, словно услыхал самую радостную новость. – Солнце садится, а мы еще родичей невесты не нашли. Может, они вовсе и не здесь, мало ли похожих имен в королевствах.
– А что же ты все сам решаешь, жене своей и словечка сказать не дашь? – Мигом забыв про него, женщина все внимание перенесла на Леаттию: – Идем, с нами, милая, умоешься с дороги, выпьешь холодного взвару, попробуешь наши угощения.
Хранительница оторопела от такого предложения и запаниковала, не зная, как полагается отвечать в таких случаях. Однако Джар не дал ей и слова сказать.
– Во-первых, это моя ученица, – сурово рыкнул он, – а во-вторых, я темный маг. Думаю, больше ни у кого не будет вопросов?
– Не обижайтесь, гости незваные, – так же строго ответил стоящий посреди толпы мужчина средних лет, – мы вас не знаем, а представиться вы не хотите. Но если вы маги, то можете показать себя так, как положено по старинному закону. Ставьте купол, а мы посмотрим, на что вы способны.
– Нет! – тотчас сообразив, что может произойти, властно крикнула Леаттия и, с огорчением глянув на учителя, тише добавила: – Извини, но это невозможно. Не хочется испортить им весь праздник.
– Простите, дорогие хозяева, – сочувственно глядя на ошеломленных родичей напарницы, развел руками Джар, – но это была не самая удачная идея. Да и не можете вы не догадываться, что никому из вас мой купол не пробить, не говоря уж о куполе жениха. И сразу предупреждаю: если попытаетесь напасть на мою ученицу, не спасет никакой амулет. Гвелос может подтвердить, он такой эксперимент уже проделал. Поэтому лучше сразу несите нам подарки за радостную весть и получайте своих молодоженов.
– Но так неинтересно, – разочарованно буркнул из задних рядов кто-то из молодежи.
– Мы ее столько лет хранили для счастливого жениха, – ехидно поддакнула не видная из-за родичей молодка, – а они стараются схитрить.
– А разве мы первые начали?.. – притворно нахмурился Джарвис, но больше ничего сказать не успел.
– Мы себя покажем по-другому, – шагнул вперед обозленный подколкой Эгрис и резко махнул рукой.
Нарядная толпа с визгом взмыла вверх пучком разноцветных перышек, потревоженных шаловливым ветерком, и, медленно кружась, с тихим шипением, ахами и бранью начала плавно опускаться на полянку. Прямо на появившиеся на траве ковры и подушки, окружающие низкий широкий стол, заставленный блюдами с различными горячими блюдами и закусками.
– Так вот, уважаемые родичи, – в голосе главы гильдии не было и грана теплоты, – объясняю первый и последний раз. Моя жена, Ирсана Дуарис Тагорно, – самая лучшая женщина на свете, и я уверен в этом уже много лет. И в том, что все эти годы она жила в хижине травницы, а не в моем доме, немалая вина ее родителей. Я говорю не о том, что не научили ее не верить злым наветам. Ей в то время было трудно разобраться, где ложь, где правда. Но вы, такие опытные и умные, почему не поговорили со мной начистоту, когда я к вам пришел? Почему солгали?
– Вот вырастишь дочку, дашь ей клятву не вмешиваться, тогда сам и ответишь на свой вопрос, – огрызнулся отец невесты, вздохнул, провел по лицу рукой и мирно усмехнулся: – Но теперь я больше всех рад, что вы наконец помирились. И раз угощаешь ты, то вино ставлю я.
Подал знак, и из-за кустов выскочили слуги с графинами, кувшинами и бутылями, засуетились вокруг севших во главе стола молодоженов и хозяев.
– Фух, легко отделались, – еле слышно выдохнул Джар, устраиваясь вместе с ученицей напротив Эгриса. – Я думал, до полуночи за стол не сядем.
– А мы надеялись до утра праздновать, – кокетливо улыбнулась магу сидевшая неподалеку хорошенькая девица. – Музыкантов пригласили.
– Кто же вам мешает? – ответил приторной усмешкой Джарвис, узнавший ехидину по голоску. – Танцуйте и веселитесь, повод очень веский.
– Без гостей скучно, – надула она губки.
– Пригласите соседей, – глянула на родственницу Санди. – У тебя там вроде жених был.
– И откуда только знает? – помрачнела та, но ее настроение никого не взволновало.
Хозяева и гости, уже выпившие за счастье новой семьи по бокалу игристого вина, потянулись за закуской, послышались смешки и шутки, праздник наконец-то вошел в обычное русло. К полуночи все уже были веселы и раскованны, плясали прямо на лужайке и на веранде дома, и некоторые парочки уединились на дальних скамейках сада. К этому моменту родичей Ирсаны прибавилось, незаметно появились немолодые женщины и старики, подростки и совсем малыши.
Леаттия поглядывала на них с огромным интересом, только сейчас сообразив, что в последние годы видеть детей так близко ей не приходилось. Их не было ни в ее родном замке, ни во дворце Кайора, а больше она нигде почти не появлялась. И сейчас хранительница с удовольствием подобралась бы к ним поближе, но помнила слова учителя и ни на миг не выпускала из пальцев рукав его рубахи. А когда порозовевшая от вина племянница Санди пристала к Джару с настойчивым приглашением на танец, вцепилась в учителя еще сильнее.
– Я пообещал ученице сегодня не танцевать, – нахально солгал тот, – и не могу нарушить слова.
– Не думала, что ученики могут требовать такое от учителей, – уходя, возмущенно пробормотала та, но маг только надменно усмехнулся.
Ни один магистр не станет рассказывать о методах и тайнах обучения темных магов своим родным, тем более родственникам своих друзей. Глупо устраивать всенародное обсуждение этого сложного и деликатного процесса, и особенно нельзя, чтобы подростки, приходящие в Гайртон, знали все уловки и хитрости учителей. Тогда добиться от них внимания и послушания будет в разы труднее.
Леа с облегчением выдохнула, когда Эгрис, круживший в танце молодую жену, вдруг остановился, одним взмахом руки заставил смолкнуть инструменты и подозвал сферу.
– Всем большое спасибо за этот праздник, – вежливо поблагодарил он, подсадив в повозку Ирсану, и кивнул Джару: – Сядете впереди.
А через несколько мгновений они уже стремительно летели на запад, не оглядываясь на залитый огнями сад.
– Незачем было так шиковать, – буркнула Санди. – Потерпел бы еще минут десять.
– Через десять минут я бы там уже что-нибудь поджег, – устало фыркнул прилегший на диван Эгрис и завозился, устраиваясь рядом с ней поудобнее. – А сейчас расскажи мне подробнее, кто кем кому приходится и почему та девчонка со слабым даром очарования вела себя так нахально.
– Забудь про нее, – усмехнулась знахарка. – Она всего лишь племянница моего зятя. И привыкла в своем городишке к мужскому обожанию. А рядом с моими родителями живут только маги, и ее чары ни на кого не действуют. Вот и пробует силы на всех, кто попадается на глаза.
– А она правду сказала, – подумав, нерешительно спросила графиня, – что мы… вы… сделали не по правилам?
Эгрис возмущенно фыркнул, но ответить не успел, опередила жена:
– Откуда ей знать наши порядки, если она даже не ученица? Темные маги ни в чем не придерживаются категоричных традиций, важнее всего для нас главный закон: жить так, как хочется, но при этом не мешать собратьям делать то же самое и не причинять вреда всем остальным.
– Первыми, – спокойно добавил Эгрис, – прощать обидчиков не станет ни один темный. А я сегодня и так долго терпел – понимал, что ему не хочется слушать пересуды кучи родичей.
– Не будем об этом, – перебила мужа Санди, – лучше поспи. Пока доберемся до Давра, резерв как раз восстановится до приличествующего главе состояния.
И грозный, неподкупный глава темных магов послушно положил голову ей на колени и вскоре сопел счастливо, как человек, наконец-то обретший главную ценность в жизни.