Соединенные Штаты Америки как государство существуют с 4 июля 1776 года, когда на Континентальном конгрессе была принята Декларация независимости. Фактически же история США ведет свое начало с момента организации поселений европейцев в Новом Свете, т. е. с конца XVI — начала XVII века. Государство рождалось в обстановке кровавых истребительных войн с индейцами, нещадной эксплуатации черных рабов, в бесконечных междоусобицах.
Конечно, были среди переселенцев и те, кто наивно надеялся здесь, в Новом Свете, избавиться от гонений и эксплуатации, но многие искали совсем иной свободы. Это были любители легкой жизни, искатели приключений, а то и просто уголовники. Были среди них и фальшивомонетчики.
Так, в 1770 году 26-пушечный корабль «Тротмэн» прибыл в Мэриленд из Англии с особым «грузом». Буквально через несколько дней «Мэриленд газетт» сообщила своим читателям о появлении фальшивых шиллингов и призвала население к осторожности при расчетах с торговцами.
В обращении были местные и английские фунты и шиллинги, французские луидоры, испанские дублоны, голландские гульдены и монеты некоторых других стран. Они изготовлялись из разных сплавов, и определить, какая монета должна быть из какого сплава, было, право, трудно. К тому же в те времена в Европе существовал порядок, при котором вступление на престол нового монарха очень часто знаменовалось чеканкой новых монет, а жители Америки, естественно, с большим опозданием узнавали о последних событиях в Старом Свете, о том, кто и где вступил на престол. Вот почему, когда в 1754 году в Америке стали появляться испанские дублоны, на которых почему-то было имя «Фердинанд», а не «Филипп», который в то время правил Испанией, ни у кого не возникло сомнений в подлинности этих денег. Кто его знает, думали колонисты, может, на престол взошел Фердинанд. Впрочем, и сами изготовители этой, безусловно, фальшивой монеты, по-видимому, не ведали о том, почему им вздумалось отчеканить на монетах не то имя, которое следовало.
Расцвету бизнеса на фальшивых деньгах способствовал и ряд других весьма важных обстоятельств. Хотя по законам большинства провинций изготовление фальшивых денег каралось смертью, однако эти угрозы не очень пугали владельцев «частный монетных дворов», так как аппарат государственной власти был невелик и не очень авторитетен. Кроме того, подавляющее большинство колонистов было неграмотным, к тому же в ходу накопилось такое количество монет (а впоследствии и бумажных денег), что даже грамотному человеку было довольно трудно взять в толк, что же он получил за свой товар.
В 1652 году в Бостоне (провинция Массачусетс) был построен первый в Америке монетный двор, который начал выпускать серебряные монеты: в 1 шиллинг (12 пенсов), 6 и 3 пенса. На одной стороне, в верхней части монеты, стояли две буквы: КЕ (Новая Англия), а на другой, тоже в верхней части, — римские цифры: XII, VI и III, обозначающие их достоинство. И больше ничего на этих монетах не было.
Несколько позже, убедившись в том, что подделывать такие «деньги» не составляет никакого труда, стали выпускать новые, так называемые «дубовые» и «сосновые» монеты. Конечно, изготовлялись они по-прежнему из металла, а свое название получили от того, что на них в зависимости от достоинства изображалось соответствующее дерево. Так, шиллинг (12 пенсов) имел на одной стороне изображение сосны, а по краю надпись «Massachusetts». На другой стороне, в центре, год выпуска монеты (1652) и достоинство (XII), а по краю надпись «New England».
История зафиксировала имя первого фальшивомонетчика, подделывавшего американские монеты. Им оказался представший перед судом в 1674 году Джон дю Плисе. В декабре 1683 года губернатор и муниципальные власти Нью-Йорка издали приказ, в котором жители города предупреждались о том, что в их провинции появились фальшивые монеты (в том числе испанские дублоны). В 1684 году аналогичные предупреждения сделали власти Бостона и многих других городов британской колонии в Новом Свете.
Так началась эра бизнеса на фальшивых деньгах. Этому немало способствовало и то обстоятельство, что колониальные законы были настолько несовершенны, а ненависть колонистов к жестким канонам британской юриспруденции настолько сильна, что судьи порой отпускали незадачливых фальшивомонетчиков на все четыре стороны. Правда, бывали и такие случаи, когда судьи присуждали к смертной казни подозреваемого без всякого разбирательства. В 1703 году, например, в Нью-Йорке одного фальшивомонетчика оштрафовали и выпустили на волю, а другого в Филадельфии в 1720 году за то же преступление повесили. Этот разнобой объяснялся не только тем, что в каждом штате были свои законы, но и тем, что уже тогда американские судьи отличались своенравным характером.
Тем не менее подделывание монет продолжало развиваться и совершенствоваться. Дело дошло до того, что верхняя палата Ассамблеи провинции Коннектикут специально занималась проблемой борьбы с так называемыми «черными шиллингами».
Особая эпоха в развитии подделывания денег наступила после того, как в 1691 году появились первые бумажные деньги.
Они печатались на простой бумаге, причем только на одной стороне. На прямоугольном листе без всяких водяных знаков была отпечатана неказистая виньетка, герб, номинал, а также обязательные подписи должностных лиц. Вначале все это печаталось черной краской, а затем герб и виньетки стали печатать красной. Иногда делалась также надпись о золотом или серебряном обеспечении денег и о том, что изготовление фальшивых денег преследуется смертной казнью.
Потом внешний вид денег начал меняться. Например, 2 шиллинга провинции Нью Гэмпшир (1743 год) и 20 шиллингов провинции Коннектикут (1755 год) имели сложный орнамент, а одна из сторон 20-шиллинговой бумаги по отпечатанному на ней рисунку скорее напоминала ковер.
Деньги американских провинций мало чем отличались друг от друга. Правда, в целях борьбы с фальшивомонетчиками каждая провинция прибегала к особым уловкам: печатались секретные завитушки, слова особым шрифтом, а в Южной Каролине прибегали к древнееврейским и греческим литерам (на деньгах 1776 года). В Пенсильвании бумажные деньги разного достоинства имели и разное написание провинции. Следует запомнить, что это не опечатка, а еще один прием в борьбе с фальшивомонетчиками. Известны четыре написания: Реппву1л¥аша, РепБуЫата, РепБЙлуата, РешшЬуата.
Подделывать эти деньги было нетрудно. К тому же они выпускались достоинством в 3, 5, 10, 15 и более фунтов стерлингов и изготовлять их было выгоднее, чем монеты, достоинством в несколько пенсов. Известны имена первых подделывателей бумажных денег: Роберт Фентон и Бенджамин Пирс.
Первые американские бумажные деньги имели один край неровный (чаще всего — правый). Делалось это в наивной надежде как-то затруднить подделывание денег. В монетном дворе хранился корешок, противоположный край которого был точно такой же, как и у денежного знака этой серии. Но деньги быстро изнашивались, и не то что край, а само изображение денежного знака трудно было различить. К тому же, подделывая деньги, уж совсем нетрудно было и вырезать край знака соответствующим образом.
В атмосфере постоянного стремления к наживе на преступный путь вставали, к сожалению, многие определенно одаренные люди. Они шли к богатству, к деньгам напрямик, избегая промежуточную стадию, именуемую «работа». Их «успехам» в немалой степени способствовала как продажность полицейского аппарата, так и жесточайшая борьба за место под солнцем.
В одной из картинных галерей США можно увидеть ничем, в сущности, не приметную картину. За столом сидит семья: муж, жена и дочь, а рядом со столом видно лицо мальчика-слуги. Семья чинно пьет чай, и муж держит в правой руке по-московски, как блюдце, чашку. У него маленькие колючие глаза, большая залысина. Одет он в богатый темно-зеленого цвета камзол, кружевную рубашку. Это Джон Поттер — один из самых богатых граждан провинции Род-Айленд. О его высоком положении можно судить хотя бы потому, что на деньгах, выпускаемых в этой провинции, стояла его подпись, как и подпись некоторых других самых видных и достойных граждан. Однако Джон Поттер вошел в историю отнюдь не потому, что был одним из самых богатых людей этой провинции в начале XVIII века. Дело в том, что он был одним из самых хитрых и ловких фальшивомонетчиков своего времени!
Однажды Джон Поттер пришел на монетный двор, расположенный в Ньюпорте. Его сопровождал помощник, фамилию которого история не сохранила. Мистер Поттер изволил ознакомиться с деятельностью печатников, граверов и других мастеров, милостиво выслушал их объяснения, задал вопросы, а затем величественно покинул монетный двор, унося с собой довольно четкое представление о том, как печатают деньги.
Вскоре у него заработал собственный «монетный двор», единственным работником которого был уже упомянутый помощник. Хотя изготовленные им деньги были, конечно, фальшивыми, однако подпись Джона Поттера была на них подлинная. Так что это были «частично» фальшивые деньги. Подписи остальных лиц Поттер подделывал собственноручно. Самое курьезное в этой истории было то, что когда заговорили о появлении в провинции фальшивых денег, первый, кто об этом «узнал», был сам фальшивомонетчик. Это и понятно, поскольку он был в числе тех немногих, кто стоял у кормила власти. Тогда Поттер взял несколько «своих» и настоящих фунтов стерлингов и пошел в главному печатнику монетного двора. «Что же это ты, братец, так плохо работаешь? Одни деньги у тебя получаются хорошо, а Другие плохо? В одном случае вот эта завитушка отпечатывается четко, а в другом, как на этой бумажке, она размазана! Да и моя подпись вроде бы и не моя… Что же это ты, дружок? Может быть, к позорному столбу захотелось?»
Бедный печатник, не ведая еще о появлении фальшивых денег, клялся и божился, что деньги Поттера — подлинные. Он жаловался, что печатная форма быстро изнашивается и не всегда удается подобрать одинаковый состав краски. Поттер милостиво простил печатника и только предложил подписать заявление о том, что некоторые расхождения во внешнем виде денег вызваны его, печатника, недосмотром.
Долго «работал» Поттер, но в конце концов попался. К тому времени он настолько разбогател, что смог за деньги (огромные по тому времени — 10 000 фунтов стерлингов) сохранить себе не только жизнь, но и свое достонство, поскольку ему удалось избежать позорного столба, плети, клеймения и даже сохранить свои уши.
Здесь уместно напомнить о мерах наказания, существовавших в те далекие времена в США. Виновных в нарушении закона приговаривали к отсечению ушей, клеймению на обеих щеках буквой «R» («Rascal» — негодяй, мошенник), к избиению плетью и выставлению на всеобщее обозрение у позорного столба: преступник всходил на прямоугольный помост, его голову и руки зажимали широкой прямоугольной колодкой. В таком неудобном положении он должен был находиться довольно долго. Тут же вывешивалось соответствующее разъяснение. Наказания эти применялись в различных комбинациях, за исключением случаев наложения штрафа и смертной казни. В последнем случае виновного просто вешали.
Тем не менее бизнес на фальшивых деньгах процветал. Дело дошло до того, что в 1735 году в штате Южная Каролина деньги достоинством 15 и 10 фунтов стерлингов были полностью изъяты из обращения, поскольку эти денежные знаки, как тогда писали, были подделаны «разными дьявольскими личностями», а отличить подлинные от фальшивых уже никто не мог. Этими «дьявольскими личностями» оказывались представители всех социальных групп, в том числе преуспевающие торговцы, духовные лица, врачи. История сохранила имя только одного фальшивомонетчика из низов американского общества — раба негра Цезаря Фрика.
Интересно отметить, что, как уже говорилось, изготовлением фальшивых денег занимались и женщины. В начале XVIII века в Нью-Йорке были арестованы 7 женщин, в Коннектикуте — 2, в НьюТэмпшире -1, в Пенсильвании — 7. Кэтрин Джонсон, Фрилав Липпинкот, Мэри Баттерворт как наиболее талантливые из них даже вошли в историю.
Мистер Джон Баттерворт, владелец небольшой строительной фирмы, был наиболее известен в своей, округе как «муж Мэри». Ничего странного в этом не было, поскольку молодая 30-летняя женщина, мать семерых детей (!) умела располагать к себе людей, была очень энергичной и находчивой хозяйкой, упорным и настойчивым человеком.
Дела строительной фирмы шли неплохо, деньги в семье Баттерворт всегда водились, однако. Однако Мэри все время казалось, что еще чего-то не хватает для полного счастья. Ну конечно же, денег, еще денег! Но где их раздобыть в глухих углах провинции Род-Айленд? Здесь нет золотых приисков или россыпей алмазов. Но Мэри была не из тех, кто ждет манны небесной сложа руки.
Однажды она заперлась у себя на кухне и не выходила оттуда довольно долго. Затем пригласила на кухню своего брата Исраэла Пэка и, закрыв дверь, долго о чем-то с ним шушукалась. Орава голодных детей уже готова была разнести весь дом, когда, наконец, открылась дверь в кухню и появилась их мать с дымящимся горшком в руках. Пока дети утоляли аппетит, Исраэл сбегал за гусиными перьями и черной краской. Дверь на кухню вновь закрылась.
Вечером, после того как дети улеглись спать, на кухне собрался семейный совет. В нем приняли участие Джон, Мэри, ее братья Исраэл, Стивен и Николас, а также жена Николаса — Ханна. Вначале все выслушали рассказ Мэри о том, как ей удалось изготовить поддельные деньги, не прибегал к помощи клише. Она уже не раз замечала, что краска на новых бумажных деньгах провинции Род-Айленд достоинством в 5 фунтов стерлингов высыхает не очень быстро. Тогда она взяла влажный муслин, наложила его на ассигнацию и… начала осторожно гладить теплым утюгом. Рисунок ассигнации довольно четко перепечатался на материи. Затем она приложила этот муслин к чистому листу бумаги и еще более горячим утюгом попыталась «перепечатать» это изображение. Получилось довольно сносное подобие ассигнации. «Матрица» сжигалась, и с помощью гусиных перьев и краски дорисовывались плохо отпечатавшиеся детали.
Фирма «Мэри Баттерворт и К0» заработала полным ходом. Братья готовили гусиные перья разной толщины и дорисовывали более простой рисунок оборотной стороны, а Мэри и Ханна занимались «глажкой» и доводили до кондиции завитушки на основной стороне ассигнации. Деньги, изготовленные в этой «фирме», распространялись строго подобранными надежными лицами. В их числе был и… помощник шерифа. Отметим, что Мэри не просто передавала деньги для распространения — она продавала их за половину номинала.
В 1725 году власти заметили появление поддельных денег. Не предполагая, что они изготовлены «кухонным методом» с помощью утюга и гусиных перьев, полиция принялась усиленно искать клише, для чего проводились поголовные обыски. Характерно, что их не избежал и местный судья Даниэль Смит. Впрочем, мы уже говорили о том, что представляли собой блюстители порядка этого мира.
Но обыски ничего не дали. А фальшивки продолжали наводнять рынок. Около восьми лет продолжалось «соревнование» монетных дворов без всякого ущерба для фирмы «Мэри Баттерворт и К0», и только в июле 1733 года произошло одно крайне неприятное для этой фирмы событие.
19 июля 1733 года 20-пушечный фрегат «Грейхаунд» взял на абордаж вблизи американских берегов пиратское судно «Рейнджер». Весть об этом событии с быстротой молнии облетела жителей небольшого городка Ньюпорт и всех близлежащих селений. Люди устремились к гавани, куда «Грейхаунд» должен был отбуксировать свой трофей. Спешил в город Ньюпорт и дилижанс, в котором ехали три миловидные девицы и весьма галантный кавалер, одетый в роскошный камзол. Пыль и ухабы на дороге не помешали им познакомиться и хорошо провести время. Прибыв в Ньюпорт, они забыли о цели своего приезда и поспешили в салун отметить знакомство. Был заказан роскошный обед с дорогими напитками. Покончив с яствами, галантный кавалер достал толстую пачку 5-фунтовых бумажек и, щедро одарив трактирщика, приготовился сопровождать дам в гавань. Но случилось непредвиденное: трактирщик оказался очень осторожным, и вскоре незадачливый ухажер-фальшивомонетчик сидел в тюрьме вместе с 26 пиратами с судна «Рейнджер», встретить которых он намеревался в гавани.
Полиция, узнав, от кого он получил фальшивые деньги, примчалась к дому Баттерворт, но никакого клише не нашла. Правда, всю семью арестовали, однако из-за отсутствия главной улики в конце концов выпустили. Тем не менее, власти были вынуждены 5-фунтовые деньги полностью изъять из обращения. Но и прекратив бизнес, Мэри сумела обеспечить себе безбедную старость и умерла в возрасте 89 лет с полным сознанием того, что ее место займут не менее находчивые и ловкие «бизнесмены».
И действительно, как об этом писала одна нью-йоркская газета в 1748 году, в стране образовался тесно сплоченный клан фальшивомонетчиков, «неких господ, числом не менее 500, которые рассеяны по всей колонии вплоть до Северной Каролины». Неудивительно, что из всей этой огромной армии преступников должны были выделиться один-два особо талантливых. Именно такими «королями фальшивомонетчиков» середины XVIII века были Оуэн Салливан и Сэмюэль Форд, прозванный казначеем трех провинций. Похождения Оуэна Салливана заслуживают того, чтобы о них рассказать подробнее.
…Холодным и дождливым утром 1 марта 1756 года в дремучем лесу северной части провинции Новая Англия появилась группа вооруженных всадников. Во главе ее был детектив из города Нью-Хейвен Элифалет Бичер. Рядом с ним ехал человек с испитым лицом. Его руки были крепко связаны за спиной веревкой. Кавалькада двигалась шагом по еле заметной скользкой тропинке. Миновав болото, она остановилась вблизи крутого холма.
«Здесь», — хриплым шепотом произнес пленный и кивнул в сторону трех густых кустов. Один из всадников спешился и, подойдя к кустам, отодвинул их в сторону. За маскировочными кустами виднелся огромный пень. Он был полый, и его так же легко сдвинули с места. Под пнем оказался скрытый ход в подземелье. Вся группа спешилась и с ружьями наготове спустилась в подземный туннель. Впереди шел полицейский с зажженной лучиной, а за ним Бичер. Перед дверью они остановились. Затем Бичер, быстро раскрыв ее, ворвался в комнату. Она была пуста. Дневной свет из большого окна, вырубленного в противоположном склоне холма, хорошо освещал все помещение. К удивлению Бичера, комната была отлично обставлена дорогой мебелью, в ней было тепло и сухо. Судя по всему, хозяин этого странного убежища покинул его совсем недавно. Оставив здесь засаду, Бичер повел отряд в ближайшее селение.
Одиннадцать дней его группа, к которой присоединились еще несколько человек, безуспешно обыскивала дома по всему графству Датчес. И вот 12 марта, выбившись из сил и уже потеряв надежду поймать преступника, отряд Бичера производил обыск в доме, где, как полагали, жил один из сообщников неуловимого Салливана. Однако и тут обыск ничего не дал. Бичер уже хотел уводить людей, когда под кроватью, на которой лежала больная женщина, увидел небольшой комок свежей грязи. Кровать вместе с лежащей на ней больной быстро передвинули в сторону. Здесь уже без труда обнаружили половицу, неплотно прилегающую к другим. Под ней оказался ход в подвал, из которого извлекли Оуэна Салливана, гравера и печатника, человека, изготовившего в течение 10 лет фальшиёых бумажных денег на огромную по тем временам сумму — 240 000 фунтов стерлингов!
Впервые о Салливане стало известно в 1747 году, когда его арестовали в Луисбурге за распространение фальшивых денег. Кое-как открутившись, он уехал в Бостон, где официально стал числиться золотых дел мастером. На самом деле он продолжал заниматься своим противозаконным бизнесом и весьма в нем преуспел. Однако болтливость его жены, слишком часто прибегавшей к горячительным напиткам, привела к тому, что Салливана неожиданно арестовали. При аресте в августе 1749 года у него на квартире нашли множество улик, в том числе и клише. В кармане камзола у Салливана было 30 фальшивых ассигнаций.
Коротая время в тюрьме, Оуэн Салливан между делом изготовил клише 40-шиллинговой ассигнации провинции Нью-Гэмпшир. Как это ему удалось сделать, до сих пор неизвестно. Непонятно также, как он смог передать клише жителю Бостона Джону Файрсервису, который обещал за это вызволить его из тюрьмы. Однако Файрсервис, получив клише, с таким увлечением занялся печатанием денег, что забыл о данном обещании. Все же ему пришлось вспомнить о нем, но уже в камере тюрьмы.
Салливан был признан виновным в изготовлении клише и приговорен к двум часам стояния у позорного столба и 20 ударам плетью.
После экзекуции Салливан дал себе слово быть осторожным. Покинув Бостон, он прибыл в Провиденс, где и изготовил отличное клише бумажной ассигнации провинции Род-Айленд. С большой осторожностью он подобрал себе несколько помощников, которым поручил распространение поддельных денег. Предупредил всех о том, что, если их схватит полиция, нужно все отрицать и уверять, что деньги настоящие и они знать ничего не знают и ведать не ведают о фальшивках. В этом случае судить будут только его одного.
В августе 1750 года банда Салливана попалась. Все, как и договорились, отрицали свою причастность к изготовлению фальшивок. Однако один из них — Николас Стефан — решил, что Салливан хитрит, и сознался, что распространял фальшивые деньги, изготовленные Салливаном. Таким образом он превратился в сообщника. Всех отпустили, а Салливана и Стефана отдали под суд, который приговорил их к клеймению, отрезанию ушей и заключению в тюрьму на длительный срок.
И тут начали происходить довольно странные вещи. Приговор в отношении Салливана формально был приведен в исполнение, а фактически… обе щеки его по-прежнему украшали рыжие бакенбарды, уши остались на месте, и вообще в тюрьме он жил, как на свободе. Более того, когда была назначена экзекуция над Стефаном, ему разрешили выйти из тюрьмы и лицезреть, как обрезают уши у «нарушителя конвенции».
Пусть никого не удивляют послабления властей в отношении Салливана. Уже в то время сила уголовного сброда, объединенного под руководством Салливана, была столь велика, что власти не случайно вежливо обошлись с этим закоренелым преступником.
Придя на площадь в сопровождении стражника, Салливан внезапно выхватил у него саблю, пробился к эшафоту и, угрожая оружием, потребовал, чтобы палач отрезал уши у бедного Стефана как подобает — до основания и заклеймил ему обе щеки. Публика встретила это требование гулом одобрения. Затем, убедившись в полном исполнении приговора, Оуэн Салливан скрылся. Его злосчастный стражник еще долго растерянно бегал после экзекуции по площади и кричал: «Салливан, Салливан». Однако после того, как джентльмены, покидавшие площадь, потребовали от него, чтобы он «прекратил пылить», стражник отказался от поисков.
Но случилось так, что буквально через несколько дней Салливан сам внезапно свалился в руки полиции, как спелый плод, и вновь предстал перед судом. На этот раз против него было выдвинуто обвинение не только в побеге, но и в самоуправстве при приведении в исполнение приговора над другим осужденным. Однако Салливан уже не стал ждать, когда его начнут клеймить по-настоящему.
Нужно сказать, что к тому времени в глухой части провинции Нью-Йорк, в графстве Датчес, сложилась своего рода «республика» уголовников, объединенных круговой порукой. А местные власти были настолько основательно подкуплены преступниками, что стояли за них горой. Именно сюда и прибыл тайком Оуэн Салливан.
Вскоре вокруг него сплотилась группа из головорезов, образовавшая знаменитый «Монетный двор Дувра». 30 человек во главе с Салливаном быстро наводнили фальшивыми деньгами Новую Англию и южные провинции страны. Власти этого штата, куда входило и графство Датчес, иногда ловили распространителей фальшивых денег, однако до главаря банды не могли добраться, хотя и знали, кто он. Ассамблея Род-Айленда объявила награду за поимку Салливана в размере 400 фунтов стерлингов, губернатор Нью-Йорка искал добровольцев, готовых доставить преступника в полицию живым или мертвым. Поймать преступника удалось малоизвестному до этого детективу Элифалету Бичеру. В декабре 1755 года он получил от властей Нью-Йорка ордер на арест Салливана, а Ассамблея Коннектикута обязалась оплатить все расходы по поимке и выдать награду за каждого пойманного фальшивомонетчика.