Во время знаменитого Брусиловского наступления в 1916 году, как известно, был прорван фронт австро-венгерских войск и в русском плену оказалось огромное число пленных. Толковый допрос солдат и офицеров противника мог бы дать важные военно-экономические сведения русскому командованию, но число пленных достигло почти полумиллиона человек, поэтому основное внимание было уделено допросу офицеров. Тем не менее кто-то из тех, кто «фильтровал» низшие чины, сумел извлечь из разговоров с ними нечто чрезвычайно ценное и даже, кто бы мог подумать, государственно важный сюжет.
Сейчас, конечно, трудно сказать, чем привлек внимание австрийский унтер-офицер Йозеф Быстрая, но факт остается фактом — умело построенный допрос позволил установить: его школьный друг Александр Эрдели как-то поделился с ним под большим секретом сведениями о том, что в помещении Военно-географического института в Вене существует строго охраняемая типография, где печатают фальшивые царские ассигнации. Так стало известно, кто занимался этой весьма серьезной финансовой диверсией.
Впрочем, у этой истории, судя по всему, есть продолжение. Внимательное изучение различных печатных трудов, а также архивных данных дает основание утверждать, что был еще один канал, по которому фальшивые русские деньги поступали из-за рубежа. Причем, по-видимому, этот канал располагался очень высоко — где-то весьма близко к… Зимнему дворцу. Вот, например, несколько отрывков из «Стенографического отчета и показаний, данных в 1917 году в Чрезвычайной Следственной комиссии Временного Правительства», опубликованных в семи томах под общим заголовком «Падение царского режима».
Александр Дмитриевич Протопопов, будучи, до назначения министром внутренних дел, товарищем (заместителем) председателя Государственной думы познакомился в Петербурге со спиритом и «магнетизером» Карлом Переном. После визита к этой, в высшей степени подозрительной, личности он узнал, что ему предстоит «блестящая карьера». После начала первой мировой войны американский подданный (а фактически немец) К. Перен был вынужден покинуть Россию. В своих показаниях Чрезвычайной Следственной Комиссии А.Д. Протопопов писал: «4. Еще до назначения своего (министром внутренних дел. — Г.П.) я высказал Бадмаеву[1] и Курлову[2] свою догадку: не возит ли Распутин б. царице деньги, которые он берет за свои хлопоты о делах и наградах с разных людей… Теперь, уже в крепости (Петропавловской. — Г.П.), узнав о существовавшей измене сверху и обращении фальшивых денег, мне думается: не возил ли Распутин царице фальшивые деньги, получая их через Мануйлова[3] или кого другого. Не замешан ли тут граф Татищев,[4] А.Н.Хвостов[5] или Симанович…[6] и нет ли связи между Переном, о котором меня допрашивали, и привозом в Россию этих денег».
«25. В связи с показаниями моими по делу Хвостова и моими предположениями, что он находится в связи с распространением фальшивых денег в России, вспоминая отчет в расходовании 325 тыс. (кажется), который я выдал при допросе своем, у меня является мысль, что на расходы по рабочему движению тратились фальшивые деньги…»
«37. В связи с новым пониманием мною значения дела о растрате А.Н.Хвостовым 1300000 руб., а следовательно, и значения документов по этому делу, надпись Штюрмера[7] на одном из отчетов по этим суммам заставляет меня думать, что он в равной с Хвостовым мере причастен к этому делу. Отчеты, которые были мне представлены следователем, мне кажутся теперь отчетами в расхождении фальшивых денег (об обращении таковых в стране я узнал, уже, будучи в крепости, как говорил в своих показаниях, ранее же я этого не подозревал)… У меня является также подозрение, что занятые мною у гр. Татищева под векселя 50000 рублей могут оказаться фальшивыми».
«Подозревая теперь, что Распутин возил бывшей царице и Вырубовой фальшивые деньги и что на фальшивые деньги содержался Серафимовский лазарет, мне приходит мысль, что 15 тыс. рублей, о которых упомянул гр. Татищев могли быть тоже даны фальшивыми деньгами…»
Из допроса генерала Д.Н.Дубенского, историографа царского двора:
«Я помню в каком-то банке говорили о значении Распутина. Мне это говорил довольно значительный человек, член правления банка, кажется, Азиатского. Он говорил: «Вы неправильно смотрите на дело.
Не Распутин, а Манус,[8] ведет всю эту немецкую затею, через него деньги идут, и на эти деньги содержится Распутин. Как же деньги поступали в Россию из Германии, с которой она воевала?
Из допроса бывшего председателя Государственной думы М. В. Родзянко:
«Но определенно ходили слухи, и ко мне приезжали даже какие-то частные люди с заявлением о том, что они знают, что через шведское посольство Распутину передаются большие деньги из-за границы. Так, например, я знаю… что Распутина окружали люди, которые, несомненно, имели связь с заграницей. Потом это подтвердилось…»
Как известно И. П. Манус был одним из самых доверенных лиц Распутина. Этот человек, по словам уже упомянутого Д. Н. Дубенского, известен был в Петербургском высшем свете, как «душа всех друзей немцев».
Таким образом, даже из этих отрывочных выдержек из протоколов допроса следует, что и лица, приближенные ко двору, оказались замешанными в махинациях с фальшивыми деньгами.
Мы можем также с достаточной точностью утверждать, что существовали каналы, по которым фальшивые деньги поступали в Россию. Один из них, судя по вышеизложенному, проходил через Швецию.
Несколько менее ясно, каким образом они попадали к высшим чиновникам: А. Н. Хвостову, Д. Н. Татищеву и некоторым другим. Возможно, что у А.Н. Хвостова, бывшего министра внутренних дел, был свой источник фальшивых денег. И хотя он имел возможность беспардонно воровать настоящие, а не поддельные рубли, отпускаемые в «спец. фонд министерства» (что он и делал, прикарманив полтора миллиона), но, судя по всему, этот министр не постеснялся бы создать и собственный монетный двор. От этого чрезвычайно нечистоплотного человека можно было ожидать все.
Здесь уместно только сделать одну оговорку. Когда А. Д. Протопопов пишет о расходовании фальшивых денег на «рабочее движение», то необходимо, конечно же, помнить, что речь идет об оплате услуг тех «секретных сотрудников» и провокаторов, которые пытались (подобно Р.В.Малиновскому, например), проникнуть в ряды рабочего движения и вредить ему.
С развитием науки и техники росло и искусство подделывания денег, хотя именно совершенствование техники позволяло максимально усложнять рисунок на банкнотах и тем самым затруднить их подделку. Более того, каждое новое изобретение, даже в таких далеких от фальшивомонетничества областях, как, например, радио или даже авиация, использовались преступниками одними из первых.
Наглядным доказательством оперативности фальшивомонетчиков служит необычная история, происшедшая в самом начале двадцатых годов нашего века. О ней рассказал журнал «Суд идет» в № 2 за 1925 год.
…Вечером 19 ноября 1924 года в парижском отеле «Савой» был задержан австрийский гражданин Луи Экштейн. Он расплатился за ужин в ресторане фальшивой английской банкнотой достоинством 50 фунтов стерлингов. Это был первый «улов» после семи месяцев безуспешных поисков изготовителей фальшивой английской валюты, буквально затопивших финансовые каналы Франции, Германии и Австрии своей «продукцией».
После ареста незадачливого распространителя поддельной валюты полиция устроила засаду в его номере. Около 11 часов вечера в дверь кто-то постучал. Агент ее медленно приоткрыл и в мягком свете коридора увидел довольно небрежно одетого господина с необыкновенно черными загнутыми кверху усами — по-вильгельмовски.
— Простите, я кажется ошибся…
— Нет-нет, наоборот, вы зашли как раз вовремя.
Господин попятился, и агенту стоило большого труда втолкнуть его в комнату. Неизвестного обыскали и кроме австро-венгерского паспорта на имя Артура Фишера, обнаружили еще записную книжку и конверт с неотправленным письмом. Когда из конверта извлекли письмо, у агента отвисла челюсть — на двух листках были столбцы из пяти цифр в ряд. Фишера переправили в управление уголовной полиции. На все вопросы господин Фишер отвечал: «Не знаю». Здесь его обыскали более тщательно, но ничего не нашли. Зато на предпоследней странице записной книжки обнаружили ключ к шифру.
В первую минуту у полиции возникло предположение, что к ним в руки попал шпион и они тут же пригласили двух специалистов в области криптографии из «Сюрте женераль» (Секретной службы). С их помощью быстро прочитали текст письма, из которого узнали: некоего господина, Этьена Ибрази, проживающего в Берлине, извещали о том, что «партия товара разошлась. Ждем новых поступлений». Стало ясно — письмо это не имеет никакого отношения к шпионажу. В руки полиции попала важнейшая нить, которая должна была, наконец-то, привести к подпольному монетному двору.
Немедленно телеграфно известили берлинскую полицию и уже на рассвете 20 ноября большой отряд оцепил одноэтажный дом в районе берлинского пригорода Потсдама, где жил Ибрази. Хозяина подняли с постели, но на все вопросы он отвечал односложно: «Ничего не знаю». Полиция обыскала небольшой особняк, уделяя особое внимание поискам шифра. Но. так ничего и не нашла. И все же в угловой комнате, дверь к которой пришлось взломать, обнаружили радиостанцию, а на чердаке — 20 почтовых голубей.
После довольно долгого совещания полицейские чины решили включить радиостанцию на прием и посадить опытных радистов для круглосуточного дежурства.
Поздно ночью приняли шифрованную радиограмму следующего содержания: «Почему до сих пор не сообщается количество? И кто будет брать?» Не зная, на той ли волне или на другой надо давать ответ, решили отстучать на той же: «Сообщим завтра».
На рассвете 21 ноября, подготовив три мощные автомашины с открытым верхом, полиция выпустила из голубятни одного голубя. Предусмотрительность представителей власти оказалась как нельзя, кстати, так как, несмотря на принятые меры, две автомашины, в конце концов, потеряли из виду голубя и только последней, третьей, удалось заметить, где он «приземлился». Это был уединенный дом в нескольких километрах от Берлина.
С пистолетами в руках полиция вошла в дом, где ее встретил внешне вполне спокойный хозяин дома. Он представился: венгерский подданный инженер Иотек Немет. Полицейские поспешили надеть на него наручники и приступили к обыску не только в квартире, но и во всех прилегающих к дому постройках. Он длился 22 часа, но ничего не дал. Правда, обнаружили такие необычные объекты, как ангар с двумя (!) одномоторными самолетами, а также гараж, в котором стояли три гоночные автомашины: В самом доме: радиостанция, а на чердаке — голубятню с семью почтовыми голубями. Судя по всему, широкая асфальтовая дорога, углубляющаяся от дома в далекий лес, служила самолетам своеобразной взлетно-посадочной полосой. Инженер И. Немет заявил, что он является представителем одного из металлообрабатывающих заводов, расположенных в Винер-Нойштадт, недалеко от столицы Австрии — Вены, и не имеет ни малейшего понятия о фальшивых деньгах.
Полиция так ничего и не обнаружила и вынуждена была покинуть дом, но наблюдение за ним продолжалось. Через несколько дней вновь произвели обыск, но и он не дал никакого результата. Тогда, если верить газете «Берлинер Тагеблатт», на которую ссылается уже упомянутый нами журнал «Суд идет», полиция решила… разобрать этот деревянный 10-комнатный дом. Десять дней продолжалась необычная операция. В конце концов в полу обнаружили ход в бетонированный подвал. Дверь туда открывалась и закрывалась с помощью электричества.
Вооружившись карманными фонарями (электричество было выключено) с пистолетами в руках полиция спустилась в подземелье, находившееся в десяти метрах от поверхности земли. Вступив в коридор, они шли по нему почти 300 метров. Но вот впереди оказалась металлическая дверь. Звонков не было. Постучали. Вскоре послышались шаги, и дверь открылась. Как оказалось, их встретил директор фабрики фальшивых денег венгерский инженер Ласло Шеллингер. Он познакомил своих «гостей» с оборудованным по последнему слову техники в буквальном смысле слова подпольным монетным двором. Но больше всего полицейские были поражены, когда узнали, что Шеллингер жил здесь, не выходя, уже целых два года…
Берлинские судьи, рассматривавшие это необычное дело, испытывали серьезные затруднения из-за того, что на скамье подсудимых оказались в основном иностранцы. Хотя подпольный монетный двор наводнил Германию, Австрию, Францию и ряд других западноевропейских стран фальшивыми банкнотами, его организаторы отделались в конце концов весьма незначительным наказанием.
При внимательном знакомстве с удивительной историей подделывания денег невольно бросается в глаза одно обстоятельство.
Карающая рука закона достает в конце концов до таких преступников, как Маккартни, Бойд, Баллард, Шеллингер и иже с ними.
Ну, а что до лиц, облеченных властью и вознесенных в высшие правительственные сферы общества, она никак не может дотянуться, хотя эти люди совершают куда более тяжкое преступление, используя в противозаконных целях находящихся на государственной службе лиц, государственное имущество и т. д.
Так случилось, что о похождениях этого международного авантюриста известно очень мало. А жаль, ибо знакомство с одиссеей Людвига Виндишгреца может помочь лучше представить себе порядки, которые царили в Венгрии двадцатых годов, в том числе и в ее правоохранительных органах.
Это произошло в конце декабря 1925 года в Гааге. Элегантный полковник венгерского генерального штаба Янкович подошел к окошку одного из банков и, протянув кассиру тысячефранковую банкноту, попросил обменять ее на гульдены. Мило улыбаясь, кассир взял бумажку и, бросив на нее мимолетный взгляд, сказал:
— К величайшему сожалению, наличных у меня сейчас нет, и поэтому я вынужден покорнейше просить вас чуть-чуть подождать, пока я принесу очередную партию разменных денег. Это займет буквально две-три минуты.
— Пожалуйста, прошу вас…
И действительно, буквально через несколько минут… два дюжих полицейских взяли посетителя под руки и отвели в участок. Конечно, полковник возмущался, кричал, размахивал дипломатическим паспортом. Но ничего не помогло. И хотя в участке стало известно, что Янкович не просто какой-то военный, а особа важная, поскольку он является сотрудником военной канцелярии главы венгерского государства адмирала Хорти, тем не менее его обыскали, изъяли из бумажника еще две тысячефранковые бумажки того же «производства», а затем приказали раздеться.
Это была необычная сцена. Полковник вначале остолбенел, затем с воплем набросился на полицейских, которые, тем не менее, проявили удивительную настойчивость, требуя, чтобы Янкович снял одежду, ибо в противном случае они это сделают сами и без всяких церемоний.
Настойчивость полицейских, судя по всему, была не случайной: полковник, оказывается, носил высокие черные фельдеперсовые женские чулки, которые держались с помощью голубой подвязки. А под ней была еще одна поддельная тысячефранковая бумажка…
Пока в участке разбирались с полковником, другие полицейские арестовали в злачных местах двух ничего не подозревавших его коллег — Манковича и Марсовского. Последний был не только фальшивомонетчиком, но и одним из самых известных исполнителей чарльстона. В этот же день о поимке фальшивомонетчиков стало известно в Париже. И вот уже оттуда в Будапешт спешат три полицейских агента, которые буквально в течение нескольких дней выходят на главаря банды фальшивомонетчиков — известного венгерского аристократа князя Людвига Виндишгреца.
Здесь автор просит разрешения на небольшой исторический экскурс, в ходе которого, как он надеется, читателю скучать не придется.
Итак, перевернем несколько страниц истории — почти на двадцать лет назад — и перенесемся в далекую Маньчжурию, на поля сражений русско-японской войны. Именно там, в зарослях гаоляна русские солдаты захватили в плен странного японца. На нем была форма японского офицера, но всем своим внешним видом он был похож на европейца. Более того, попытка войти с ним в контакт ни к чему не привела: по-японски он не говорил. В конце концов, ему надоело запираться, и на чистейшем французском языке он попросил немедленно препроводить его к генералу Куропаткину. Это был Людвиг Виндишгрец в пору своей юности.
Как он попал к японцам и почему оказался на поле брани — не известно. Впрочем, следует сразу же оговориться — бесконечные «как» и «почему» будут нас постоянно сопровождать во время краткого знакомства с уникальной биографией этого авантюриста.
В самом деле, князь очень недолго пробыл в плену. Вскоре юный Людвиг появляется в Нью-Йорке, в самом логове американских гангстеров. Как ему удалось удрать из плена? Почему его занесло на американский континент? Не найдя ответов на эти вопросы, нам остается предположить, что здесь он прошел весьма полезную для его дальнейшей деятельности школу.
Все эти факты из биографии юного князя стали известны его отцу, и когда блудный сын вернулся в Будапешт, отец пригрозил вычеркнуть его из своего завещания, если он не перестанет компрометировать их доброе имя.