"За короля, за честь знамени!"
Вскоре после того, как в 1988 году газета "Слава Севастополя" опубликовала мою документальную повесть "К стопам Скорбящего Матроса", в зале севастопольского отделения общества "Знание" на улице Воронцова состоялась читательская конференция, которая, по сути дела, вылилась в первый легальный митинг памяти жертв "Новороссийска". В огромном переполненном зале сидели и стояли сотни севастопольцев - седые отставники и безусые курсанты, вдовы и дети погибших, жители города и его окрестностей... Все они внимали выступавшим - участникам и очевидцам трагедии.
К концу знойного дня разразилась гроза, в окна ударили струи ливня, и кто-то громко заметил: "Ну, вот... Это Севастополь заплакал".
Стол на просцениуме был завален цветами и записками. Одну из них, неподписанную, я отложил себе в блокнот.
"Н.А.! Известен ли Вам такой факт? Утром 29.10.55 г. крейсер "Молотов" выходил в море. Сигнальщик старшина 2-й статьи Панкратов и командир крейсера увидели перископ подводной лодки. Об этом рапортом было доложено Пархоменко. О чем говорил командир крейсера с Пархоменко, не ведаю, но только после этого разговора наш командир отказался от своих слов и сказал, что это была, наверное, швабра".
После конференции ко мне подошел пожилой человек.
- Капитан второго ранга запаса Ганин. Бывший сотрудник особого отдела. У меня есть для вас интересная информация.
Он назвал свой адрес, и на другой день я приехал к нему.
- Знаете что, - сказал Дмитрий Павлович, - я бы мог рассказать всю эту историю сам, но вам, наверное, интереснее услышать ее из первых уст. В нашем доме живет бывший боцман торпедного катера мичман Селиверстов. Давайте заглянем к нему.
Петр Васильевич Селиверстов - серебристые волосы, золотые зубы, владимирский говорок - хозяином оказался радушным, но скупым на слова.. Все же историю, ради которой мы пришли, он поведал.
- В шестьдесят четвертом году я обучал в Алжире тамошних катерников. В этом же порту так же, как мы, инструкторами, работали и итальянцы. Они готовили водолазов, точнее, боевых пловцов.
Однажды мой стажер, алжирский офицер, кивнул на одного итальянского инструктора и сказал: "Вон тот взорвал ваш линкор". Я удивился, откуда это известно. Стажер пояснил: "Хвастался среди наших офицеров, что, мол, отомстили за честь итальянского флота". Меня, конечно, это взбесило работать с таким гадом бок о бок?! Но что поделаешь - мы оба иностранцы, я инструктор, он инструктор, у каждого свое начальство. Доложил я куда следует. Говорят, до Хрущева довели. На том и кончилось. А что сделаешь? Фактов-то прямых нет...
Фактов прямых нет.
Тем же вечером, разбирая в гостиничном номере читательские отклики, я извлек из груды конвертов письмо от контр-адмирала запаса Григория Петровича Бондаря:
"В 1955 году я командовал эскадренным миноносцем "Безотказный", который, как и линкор "Новороссийск", входил в состав эскадры.
28 октября наш эсминец возвратился с моря через два часа после линкора, который уже стоял на бочке № 3 у госпиталя. С разрешения оперативного дежурного эскадры "Безотказный" прошел в глубь бухты и стал под заправку топливом. Было около 21.30.
Мне обязательно нужно было проведать больную жену, которую я не видел более десяти суток, и с разрешения старшего я сошел на берег, заказав катер к Минной стенке к 24.00.
Когда я возвратился на Минную пристань, катера не было. Вместо него около часу ночи за мной пришел корабельный баркас. Оказалось, что на полпути катер вышел из строя, и потребовалось время, чтобы вернуться и спустить баркас.
Мы уже отошли от причала на 2-3 кабельтова, когда дежурный по соединению эсминцев, офицер Двоешерстов, попросил меня вернуться, чтобы принять и доставить по пути донесение о запасах кораблей оперативному дежурному эскадры. Дежурный находился на крейсере "Дзержинский".
Мы прошли вдоль южного берега бухты мимо линкора и уже миновали его корму, когда заметили, что погас флагманский огонь на крейсере и зажегся на "Новороссийске". Развернувшись, мы подошли к трапу линкора и узнали, что оперативный дежурный перешел на него. Отдав донесение вахтенному офицеру на юте, мы снова развернулись и продолжили путь на свой корабль.
Добирались до эсминца еще минут 12-15 и ничего подозрительного не наблюдали. Когда подошли к кораблю, вахтенный офицер доложил, что получен сигнал: "Все плавсредства к борту "Новороссийска". Это не удивило меня, я предположил обычную тренировку. Только после возвращения баркаса, около 05.00, мы узнали о гибели "Новороссийска".
Следовательно, взрыв произошел за время следования баркаса от линкора к эсминцу, учитывая, что ОД эскадры успел дать сигнал о вызове плавсредств.
Если бы этот взрыв произошел под килем корабля, на глубине, в иле, наш баркас это бы почувствовал: гидравлический удар гораздо сильнее воздушного. Но все дело в том, что взрыв произошел не под днищем, а в носовой части корабля, по левому борту, на 1,5-2,0 метра ниже ватерлинии. Это сходится с рассказами очевидцев - участников спасательных работ: рваная пробоина длиной 12-18 метров вдоль борта.
Этим же можно объяснить тот факт, что мы на баркасе не слышали ни взрыва, ни удара воды по корпусу баркаса - все заслонил от нас огромный бронированный линкор. И потому даже в кормовых кубриках корабля удар казался глухим и далеким. В то же время, по рассказам очевидцев, во многих зданиях госпиталя вылетели стекла окон и взрыв был слышен далеко в городе.
О том, что взрыв произошел не в толще ила на дне, а следовательно, не под килем корабля, свидетельствует небольшое количество ила в воде, и только в районе взрыва. На следующее утро вода бухты в районе стоянки была достаточно чистой, чего не было бы, если мины взорвались глубоко в слое ила. Кроме того, вода в первую очередь распространялась по верхним этажам линкора, создав у днища воздушную подушку, что привело к опрокидыванию линкора.
Из всего того, что мы тогда узнали о причинах гибели линкора, у большинства офицеров сложилось твердое мнение, что это диверсия и тот, кто закладывал взрывчатку под корабль, выбрал одно из самых уязвимых мест около погребов.
Вариант диверсии до некоторой степени косвенно подтверждался и теми организационными мерами, которые предприняло командование флота после катастрофы. Был снят с должности и отдан под суд начальник береговой шумопеленгаторной станции за то, что поставил объект на профилактический ремонт вне графика. Снят с должности и снижен в воинском звании командир соединения кораблей охраны водного района, так как боновые ворота в эту ночь были оставлены открытыми.
Для охраны кораблей 1 и 2 рангов были сразу же введены вооруженные вахтенные посты на баке, на юте и по бортам. Проводились и другие оргмероприятия.
Все это еще больше укрепило мнение офицеров, что взрыв - работа итальянских боевых пловцов. Сразу же поползли слухи, что в итальянских газетах за несколько месяцев до этих событий была поднята оголтелая шумиха: до каких пор их славный линкор "Джулио Чезаре" будет плавать под советским флагом? Пора, мол, что-то предпринять. А за месяц-полтора шумиха внезапно прекратилась. Конечно, все это слухи, но они были.
Версия о боевых пловцах князя Боргезе особенно укрепилась после выхода его книги "Десятая флотилия MAC" (M., 1957), где описаны подобные операции в бухтах Альхесирас и Суда, потопление английских линкоров "Вэлиент" и "Куин Элизабет" в Александрии в декабре 1941 года, налет на рейд Мальты и другие. Истинных же причин гибели "Новороссийска" до нас, командиров, официально никто не доводил.
Утверждение со ссылкой на "бывалых моряков", что это могла быть "связка ящичных мин", выставленная фашистскими минерами и ушедшая глубоко в донный ил, мне представляется крайне неубедительным.
Мы открыто признали свое разгильдяйство в обслуживании Чернобыльской АЭС, пропуске самолета на Красную площадь, катастрофах ряда судов. Думаю, что незнание причин гибели "Новороссийска" через тридцать с лишним лет после этого - тоже признак самоуспокоенности и зазнайства нашего командования. Не раскрыта истинная причина - не извлечен урок.
Трудно сейчас судить о действиях командования флота по спасению корабля и личного состава. Гибель такого огромного количества людей тяжелейшая трагедия, и она непростительна никому, и в первую очередь командованию флота. Но теперь эмоции не помогут, хотя мы все стали очень умными.
Не всякий начальник в те времена мог взять на себя ответственность за нарушение Корабельного устава, чтобы сразу вывести корабль на мель. Нарушивший устав или инструкцию всегда остается виновником всех бед и отвечает в таком случае головой. Весь позор падает не только на него одного, но и на его потомство в n-м поколении. А в то время Корабельный устав требовал борьбы за живучесть корабля до последнего. Это требование было выполнено. А чтобы не сеять панику, было решено не отправлять часть экипажа на берег. Даже после победы в Отечественной войне мы еще были подозрительны и не верили подчиненным. Думали: раз уберем на берег одних, обязательно побегут другие. Так нас приучили. Тем более никто не предполагал, что линкор шириной 28 метров может перевернуться вверх килем на 18-метровой глубине. И уж никак не могли предположить, что, эксплуатируя Ахтиарскую бухту более 170 лет, мы даже не изучили ее дна и не знали о слое ила. А тут еще упустили момент отдачи якорной цепи с бочки...
Возможно, потому, что корабли и их оружие очень дорого обходятся государству, мышление на флоте несколько более консервативное. Мы помним, что в парусном флоте Англии прорезание кильватерного строя противника в бою было под строжайшим запретом. Адмиралы, нарушившие это правило, платили жизнью. И долгое время Англия из-за соблюдения запрета терпела поражения на море, пока это не возмутило общественное мнение. Нашлись священник Павел Гост и конторский служащий Джон Клерк, которые обосновали прорезание строя противника как выгодный тактический прием. И это прекрасно доказал адмирал Нельсон своими победами.
И в случае с "Новороссийском". Выполняй требование инструкции и устава - и будешь прав. Это потом мы внесли соответствующие изменения в эти документы. А тогда, чтобы дать приказание сразу отбуксировать корабль к берегу или отправить лишних членов экипажа на стенку госпиталя в двухстах метрах, нужно было обладать решимостью капитана Гастелло или рядового Матросова. Начальство же, обремененное семьями, почетом и славословием подхалимов, не всегда способно на такие подвиги. Поэтому, прежде чем давать оценку руководству спасательными работами, нужно всесторонне оценить условия, обстановку и меру ответственности за нарушение устава и инструкций. Это ни в какой мере не затрагивает сохранение памяти о погибших".
Откроем книгу, которую помянул в письме контр-адмирал Бондарь и которая вышла у нас спустя два года после гибели "Новороссийска". Написал ее бывший офицер итальянского военно-морского флота князь Валерио Боргезе, возглавлявший в годы войны специальную диверсионную флотилию. В нее входили водители человекоуправляемых торпед, быстроходные катера, начиненные взрывчаткой, сверхмалые подводные лодки, боевые пловцы - подводные диверсанты. Весь этот дьявольский арсенал был успешно опробован в подводных операциях против англичан в Александрии и Гибралтаре.
"По условиям мирного договора 1947 года, - констатирует издательское предисловие к книге, - штурмовые средства итальянского флота подлежали уничтожению, а личный состав - демобилизации. Однако при прямой поддержке агрессивных стран, и прежде всего США, Италия под разными предлогами сохранила часть штурмовых средств и специалистов. После включения страны в Североатлантический блок командование итальянского флота открыто приступило к подготовке новых кадров, строительству новых и модернизации старых типов подводных и надводных штурмовых средств".
Теперь, не откладывая далеко мемуары Боргезе, заглянем в советский журнал "Зарубежное военное обозрение" № 11 за 1980 год.
Статья "Сверхмалые подводные лодки": "В послевоенные годы интерес к созданию сверхмалых лодок значительно снизился... Однако с середины 50-х годов (разрядка. - Н.Ч.) строительство сверхмалых подводных лодок возобновилось. В Италии фирма "Космос" (г. Ливорно) спроектировала и построила лодки типов SX-404 и SX-506. В зарубежной печати сообщалось, что с 1955 года фирма построила и продала другим странам более 60 таких лодок".
Невольно напрашивается мысль: уж не после ли подрыва "Новороссийска" интерес к сверхмалым подлодкам так резко обострился в середине 50-х годов?! Ведь именно с 1955 рокового года фирма "Космос" стала получать отовсюду заказы на столь успешно показавшие себя в реальном деле SX-ы! Гибель "Новороссийска" могла послужить отличной рекламой нового диверсионного средства.
Что же оно представляло собой? Журнал рассказывает об этом подробно: "Сверхмалая подводная лодка SX-506 относится к однокорпусному архитектурному типу. В носовой оконечности ее корпуса размещена цистерна главного балласта, а четыре дифферентные цистерны расположены в надстройке, которая покрывает большую часть прочного корпуса. В надстройке находятся также заваливающаяся воздухозаборная шахта и выхлопной трубопровод РДП. Наружная обшивка выполнена из стеклопластика.
Прочный корпус цилиндрической формы разделен поперечными переборками на три отсека. В центральном отсеке находятся приборы и средства управления лодкой, а также жилое помещение, оборудованное восемью складными койками и рассчитанное на 13 человек личного состава (пять членов экипажа и восемь боевых пловцов). Пловцы выходят через шлюзовую камеру с донным люком, которая расположена в носовом отсеке. Энергетическая установка размещена в кормовом отсеке. На лодке могут быть установлены гидроакустическая станция, батитермограф и аппаратура звукоподводной связи.
Одновальная энергетическая установка включает дизель мощностью 300 л. с. и гребной электродвигатель. Первый используется при движении в надводном положении и под РДП, а второй - под водой.
Подводная лодка имеет сменное штатное вооружение. В него входят акваботы - транспортировщики боевых пловцов - двух типов, которые крепятся на внешней подвеске по одному с каждого борта, большие и малые мины и торпеды. Транспортировщики (длина около 7 м, ширина 0,8 м, вес 2 т) имеют дальность плавания 50 миль при скорости хода 3,5 узла, полезную нагрузку 270 кг и 50 кг, снабжены взрывателями с часовым механизмом. Торпедные аппараты заряжаются американскими малогабаритными торпедами Мк37.
Подводная лодка имеет следующие варианты вооружения: два транспортировщика, каждый из которых несет большую мину, и восемь малых мин, размещенных в надстройке: шесть больших мин (вместо транспортировщиков) и восемь малых, которые доставляются к месту постановки боевыми пловцами; две торпеды, принимаемые вместо транспортировщиков или больших мин, и восемь малых мин в надстройке.
Кроме того, место крепления транспортировщиков может быть использовано для размещения прочных водонепроницаемых контейнеров, загруженных боеприпасами и снаряжением для боевых пловцов. Эти контейнеры отбуксировываются в район действия с помощью надувной шлюпки".
Вернемся же к книге Боргезе, к тем ее страницам, где "черный князь" характеризует дух своих людей.
"Какая же внутренняя сила воодушевляла их и поддерживала? Что же делало этих людей так непохожими на многих других, отрешенными от личных материальных интересов? У них не было стремления к честолюбию; они не принимали даже искреннего признания их заслуг и избегали почестей и похвал. Богатство их не прельщало; они не получали никакой премии за свои подвиги. Они не получали и повышения в звании и должности, чего легче добиться сидя в министерстве. Не тщеславие руководило ими в стремлении быть участниками исключительных подвигов, поскольку на пути к цели их ждала смерть, а какая польза от того, что тебя отметят после смерти? Одно только вдохновляло их верность долгу!.. Это безграничное самопожертвование является результатом инстинктивного и глубокого чувства - любви к родине".