На следующее утро они пошли гулять, как и хотели. Сначала покатались на кораблике. Солнышко старалось во всю – река шла широкими светлыми бликами. Но осень всё равно уже явно чувствовалась в городе – от воды веяло холодом, темнотой и сыростью.
Экскурсовод сообщал им по дороге названия мостов и мостиков, которые они проезжали, вещал о знаменитых местах – вот шпиль Адмиралтейства, видный издалека, вот Биржа, всегда казавшаяся Славику похожей на здание театра.
Он иногда задумывался о том, какого это было бы – расти в Питере, ходить по этим улицам в школу и в магазин за хлебом, и приходил к мысли, что так даже лучше – попасть сюда взрослым и осознанно ощутить всю романтику этого волшебного города, а не принимать, как должное, его северную красоту.
Потом он смотрел на Таню, и думал о том, что влюбился в неё, хотя они росли вместе. И ещё он думал о том, что ему казалось, что он забыл её и разлюбил. Но вот она оказалась снова рядом, и сердце щемит от того, что скоро ей придется уезжать.
Опять расставание! Сколько же можно расставаться? А вдруг оно станет последним, и их история так и закончится ничем?
Много мыслей роилось у Славика в голове в этот день, пожалуй, никогда в последнее время по приезду сюда он так много не думал. С самого первого дня прибытия, всё куда-то помчалось, ускоряя темп, множество событий сменяли одно другое. Славик почувствовал, как будто долго куда-то стремительно летел, а теперь остановился задуматься, куда и зачем. И это были драгоценные минуты, когда он ощутил, что незачем больше бежать, всё, что ему дорого находится рядом, нужно только погрузиться в это ощущение безграничного счастья и довериться ему.
После этого, как будто им не хватило впечатлений, Таня со Славиком решили взять автобусную экскурсию. Они ехали на втором этаже, высоко над проезжающими мимо машинами, и смотрели по сторонам. И Славик будто впервые увидел город Таниными глазами, вобрал все, что любит она – изящную архитектуру, вековые деревья, гладкую поверхность воды, к которой выезжал автобус, когда маршрут поворачивал к Неве.
Нагулявшись и наглядевшись вдоволь, они усталые вернулись домой.
Таня пошла звонить родителям, а Славик вспомнил, что назначил себе важную миссию. Он должен поехать к Маше и поговорить с ней обо всём. Этот разговор виделся не таким уж тяжёлым – Славик всегда чувствовал, что их отношения носят какой-то формальный характер. Он не верил, что Маша любит его, и что он дорог ей всерьёз.
А для самого себя он уже решил, что больше не может с ней встречаться. Если раньше его отношения с Машей ему виделись продуктивными и стабильными, то теперь он понял в чем состояла эта стабильность – эти отношения продолжались, потому что они были нужны друг другу. Это была своего рода сделка. Маша позволяла ему забыть его прежние чувства к Тане.
Именно от обиды на неё он и нашел Машу – полную Танину противоположность. Но, видимо, сердце имеет свою память, а душа живет своей, независимой от ума жизнью, если едва вспомнив о Тане, внутри потеплело, будто оттаял лед, в котором он бережно хранил свою любовь. И оказалось, что не нужно больше ничего замораживать внутри, когда снаружи всё согрето её взглядом. Можно продолжать жить как раньше, и даже лучше, потому что за это время он проверил себя.
Эти мысли придали ему сил, когда он, сосредоточенно собравшись, позвонил Маше.
Славик думал, что Маша занята новым проектом, но на работе он её не застал. Настя, Машина помощница, торопливо сообщила ему, что Маша позвонила ещё утром, и сказала, что в офисе сегодня появляться не планирует.
– А что планирует? – озадаченно осведомился Славик.
– Кажется, сидеть и ждать тебя.
– Ааа… – ещё более озадаченно протянул Славик, поблагодарил Настю и позвонил Маше на домашний.
Маша действительно была дома. Она сообщила Славику, что давно его ждёт.
– Ждёшь меня? А чего? – все больше озадачивался Славик.
– Так у нас же сегодня важный разговор или как? – Маша была сама нежность.
Он представил, как она стоит с трубкой в руке перед зеркалом, произнося эти фразы.
– Ну, так я сейчас приеду, – сообщил Славик.
– Давай-давай! Жду!
Скоро он уже поднимался в лифте к ней на этаж.
Маша открыла ему в каком-то разноцветном шёлковом платье, похожем на халат. Волосы у неё были распущены по плечам, и Славик удивился и стал мучительно вспоминать, что сегодня за дата. Вроде знакомились они в феврале, так что он вроде ничего не пропустил.
Он зашёл в салон и увидел два бокала шампанского на круглом журнальном столике. Эта картина окончательно выбила его из колеи.
Маша ходила вокруг оживлённая и посверкивала на него серебристыми тенями, которые, как ей казалось, нравились Славику. Ему стоило огромного труда ни разу не обмолвиться о том, что на самом деле они ему не нравились совсем.
Уже наступали сумерки, и Маша зажгла светильники над столиком, по обе стороны которого стояли мягкие серые кресла. Славик опустился в одно из них и взглянул на Машу. Весь её вид говорил о том, что она чего-то ждала. Но чего?
– Ты заказала еду? – спросил он осторожно.
– Нет, но если хочешь, мы можем заказать. Может, лучше пойдем куда-нибудь сегодня вечером? – Маша опять как-то заговорщицки взглянула на него.
Славик окончательно смутился. Он не знал, с чего и начать.
– Думаю, сегодня лучше никуда не ходить, – сказал он наконец осторожно.
И Маша с большим энтузиазмом согласилась.
"Ну всё, – приказал сам себе Славик, – дальше уже некуда тянуть. Пора приступать к делу".
И он решительно посмотрел на неё и сказал:
– Я хотел сегодня серьёзно поговорить с тобой.
Маша молчала и призывно смотрела на него. Славику стало как-то неуютно под этим не соответствующим моменту взглядом. Что-то шло не так, а что, Славик не мог понять.
– Мы уже почти два года как встречаемся. Это долгий период. Я считаю, что настало время принять какое-то решение, ведь мы оба понимаем, что уже достаточно узнали друг друга.
Он говорил очень серьёзно и медленно, не желая ненароком задеть Машу неосторожно сказанным словом. Он хотел объяснить ей, что дело вовсе не в ней, она чудесная девушка, очень самостоятельная и современная. Он уже правильно сложил эту фразу в голове, как Маша, не вытерпев явно накопившегося в воздухе напряжения, вскочила и радостно сказала:
– Да уж, речи говорить ты не мастак! – она засмеялась и дальше выдала что-то совсем непонятное. – Ладно, облегчу уж тебе задачу! Я согласна! – и кинулась к нему на шею.
Это было уж совсем неожиданно. Мучительное чувство комичности и трагичности этой ситуации настигло его, и он с ужасом взглянул на неё.
– Маша, с чем ты согласна? – выдавил он наконец.
– Как с чем?! Согласна стать твоей женой!
О, Боги! О святая простота эгоцентризма! Именно концентрация на собственных представлениях об этом мире приводит к нашей полной отстранённости от реальности и отрыву от неё.
Славик чувствовал, как бледнеет и не может сдержать разочарованного возгласа. Ему стоило огромных усилий спокойно отстранить Машу и усадить её обратно в кресло. Сам он встал рядом и положил руку ей на плечо.
– Маша, прости меня, если я ввёл тебя в такое заблуждение. Я хотел сказать совсем другое. Совсем, совсем другое, – медленно, почти по слогам сказал он.
И тут она поняла. Сначала она замерла и растерянно посмотрела на него, а потом слезы брызнули у неё из глаз. Она сбросила его руку со своего плеча и разрыдалась.
Славик растерянно моргнул и, кажется, открыл рот, чтобы что-то сказать, но через мгновение понял, что забыл его закрыть, так ничего и не произнеся.
Потом он устало опустился в соседнее кресло и внезапно почувствовал, как все силы оставили его. Такого поворота событий он не ожидал.
В это время Маша резко подняла залитое слезами лицо и выкрикнула, сильно наклоняясь к нему вперед:
– Никто никогда не будет тебя любить так, как я!
Это было ещё более неожиданно. Маша плакала напротив него в кресле, опустив голову на сложенные перед собой на столике руки. Он силился вспомнить, видел ли он её когда-либо вообще плачущей, и не мог.
– Маша, – позвал Славик.
– Уйди и оставь меня в покое!
Кажется, у неё начиналась истерика.
– Я принесу тебе воды.
Он встал и медленно пошёл на кухню. Какое-то облегчение вдруг опустилось на него откуда-то сверху, будто он освободился от тяжкого бремени, которое взвалил на себя очень давно, и так привык к нему, что не замечал его тяжести. А тут внезапно новая, забытая волна лёгкости прошлась по всему телу, как бы проверяя, что он жив, здоров и готов радоваться жизни.
За спиной послышались всхлипы. Это Маша пришла за ним на кухню. Она стояла на пороге с распухшими глазами и зло смотрела не него.
– Это всё из-за неё! – крикнула она.
– Из-за кого? – не понял Славик.
– Из-за этой твоей израильской подружки! Я видела, как она на тебя смотрит!
– А как она на меня смотрит? – поразился Славик.
Но Маша махнула на него рукой и вышла.
Славик медленно налил воду в стакан и так же медленно поднял голову. В окне он увидел своё собственное отражение. "А как она на меня смотрит?" – спросил он у этого отражения. Он вспомнил Танин взгляд обращённый к нему – спокойный и внимательный, и ему вдруг стало тоже спокойнее на душе. Он понял, что поступил правильно, придя сюда и сказав всё, что должен был сказать. Он медленно выпил воду, потом опомнился и налил ещё один стакан.
Он вернулся из кухни и поставил стакан на столик рядом с Машей.
– Прости меня, пожалуйста. Я думаю, лучше нам расстаться сейчас. Я не хочу морочить голову ни тебе, ни себе. И Таня здесь ни при чём.
Маша подняла лицо с внезапно ставшими сухими глазами. Слёзы, как по команде, перестали течь.
– Когда-нибудь ты очень пожалеешь об этом, – сказала она, – но будет уже поздно. Боже, а я шампанское приготовила, думала, ты придёшь делать мне предложение!
– С чего ты вообще это взяла? – изумился Славик.
– Ну, ты же сказал, что нам надо серьёзно поговорить!
Он промолчал и только подумал, чего же только может придумать сконцентрированный только на себе человек.
– Маша, я от всей души желаю тебе счастья, – сказал ей Славик наконец.
Она лишь недовольно махнула в его сторону рукой.
Он очень тяготился создавшейся ситуацией,
не знал что ещё сказать, поэтому, не придумав больше ничего, вышел из комнаты, аккуратно снял куртку с вешалки в прихожей и, ступив за дверь, так же аккуратно закрыл её за собой.
Он вышел на улицу. Уже начинало темнеть, и на тускло-синем небе начинали проглядывать первые звёзды. Он вдохнул как можно больше воздуха и поразился тому, какой он чистый и свежий. Кажется, что он уже давно так свободно и глубоко не дышал, как человек, совершивший честный и правильный поступок. Сколько можно обманывать себя и Машу? Улыбнувшись, Славик подумал, что долго бы ещё так обманывался, если бы не Таня. Она снова появилась в его жизни и все расставила по местам.
Удивительным образом события происходили в правильной последовательности и оставляли след удовлетворения в душе. Почувствовав рядом её присутствие, ощутив заново себя, он понял, что в его сердце нет места лжи. Она просто не может там больше находиться, потому что будет уныло напоминать каждый раз при каждой неискренне сказанной фразе, насколько жалкой будет его дальнейшая жизнь, если он и дальше будет так заблуждаться.
Славик шёл по осенней улице, и жёлтые листья кружили вокруг него хоровод. Уже совсем стемнело, когда он добрался до дома. Славик поднял голову и увидел, что свет в окне его комнаты горит, как маяк, возвещая, что он на верном пути.
Мама с папой ушли гулять, и Славик думал, что он расскажет обо всём Тане наедине. Но только он хотел бросить несколько ничего не значащих фраз, чтобы начать разговор, как послышался звук открывающейся двери – родители вернулись.
– Таня, я расстался сегодня с Машей, – всё-таки успел сказать Славик и умолк.
Таня застыла и посмотрела на него.
Больше уже он ничего не говорил. Родители вошли в квартиру. Они ходили в Михайловский парк, благо что до него можно было дойти пешком. Они радостно раздевались в маленькой прихожей, а увидев Славика с Таней, сказали, что принесли им варёной кукурузы.
Сидя на зелёном диване в зале, придвинув поближе завёрнутые в фольгу куски кукурузы, они грызли их, посыпая солью и обжигаясь. Кукуруза была ещё горячая.
Всё это время Славик бросал быстрые взгляды на Таню, чтобы понять, что она думает, и досадуя на то, что не успел с ней поговорить.
Уже поздно вечером, когда все разошлись по своим комнатам спать, Славик столкнулся с отцом на кухне.
– Папа, ты был прав, – сказал ему Славик. – Я поступил очень необдуманно, позвав в гости Таню, не расставшись с Машей. Сегодня я исправил эту ошибку.
Кажется, папа взглянул на него с интересом, по крайней мере, так показалось Славику при свете кухонной лампы.
– Ну, если ты чувствуешь, что поступил верно, – ответил папа, – то молодец, сынок. – Он замолчал и испытывающе смотрел на Славика.
Славик тоже помолчал, а потом сказал:
– Я чувствую, что поступил верно, но не ожидал такой реакции с её стороны. Дело в том, что она подумала, будто я пришёл делать ей предложение. Как она могла такое подумать? Ведь мы же никогда особо не ладили.
– Да, но она об этом не догадывалась, – мягко и примиряюще ответил ему папа, и Славик в который раз удивился, насколько его родители всё замечают и понимают.
– Ну, ничего, не расстраивайся. Она ещё встретит подходящего именно ей человека, – сказал папа.
На этом инцидент был исчерпан, и Славик вновь почувствовал лёгкость, приятную до головокружения, заново осознав, что завтра ему не нужно звонить Маше или избегать её звонков, потому что жаль её и не хочется её расстраивать неминуемым расставанием.
Как будто сложился пазл, который Славик пробовал собрать много времени, в нём не хватало последних нескольких кусочков. Теперь всё было решено. Какое облегчение! С этой мыслью он пошёл спать в тот вечер.