До дома они молчали, а переступив порог, Таню снова охватило ощущение домашнего уюта и семейного тепла.
– Дети, мойте руки и идёмте за стол! Будем чай пить! – весело сказала тётя Валя, совсем как в детстве.
Да, видимо давно уже Таня жила по съёмным квартирам, одна без родителей, если ей вдруг стало так хорошо, что с тоской подумалось, что она ни за что не хочет уезжать.
За ужином Славикины родители сообщили, что купили им экскурсию в Петергоф. Это было здорово! Таня всегда мечтала там побывать.
С утра пораньше они собрались и пошли на Московский вокзал, откуда выезжали экскурсии. Таня ещё вчера купила красивый зонтик с видами Петербурга. Это был настоящий осенний зонт – на нем даже были нарисованы крупные капли дождя. Они захватили с собой дождевики – самое лучшее средство в такую погоду, чтобы остаться сухими.
Дождик начался практически сразу же, как они отъехали в автобусе со стоянки, и продолжался всё время поездки с переменным успехом.
В Петергофе их встретила низенькая женщина-гид в туфельках на каблучках, и всё время, пока они с группой ходили, рассматривая великолепные фонтаны дворца, Таня смотрела, как ловко их экскурсовод обходит лужи, практически не глядя вниз на свои элегантные каблучки.
Не все фонтаны работали, но зрелище всё равно было впечатляющее. Дальше они прошли во дворец, и рассматривали великолепное убранство внутренних помещений.
В общем, это был хороший день, очень спокойный, как будто после бури, которую как раз и напоминали предыдущие, полные неоднозначных событий дни.
Здесь же, в Петергофе была ярмарка, и Таня купила подарки домой: тёплый платок для мамы, кошелёк для папы, наволочки с кошками для Лизы и шапку-ушанку для Антоши.
Дождик то накрапывал, то стихал весь день. Они возвращались домой довольные, как будто отмытые этим дождём. На сердце у Тани было очень тихо и светло. Она поняла, что несмотря на то, что её основная цель поездки с треском провалилась, она всё равно была очень рада, что увидела Славика и смогла с ним побыть эти несколько дней.
И тут она вспомнила про свою новую питерскую знакомую – Евгению Сергеевну – и тут же решила, как вернётся, ей позвонить и зайти в гости.
Дорога обратно оказалась длиннее – был уже вечер, и поток машин медленнее скользил по мокрым серым трассам. Таня со Славиком сидели в автобусе и вместе слушали музыку, как раньше, в детстве, засунув в ухо по одному наушнику. В автобусе было очень тепло, особенно после стылого воздуха снаружи. Они сняли куртки и, ничего не слыша вокруг, иногда касаясь друг друга головами, слушали всё подряд.
– Мы с тобой как графини-вишенки! – в очередной раз столкнувшись головами, чтобы лучше что-то расслышать, сказала Таня.
– Кто? – удивился Славик.
– Ну, это было в сказке про Чиполлино!
И они начали искать в интернете сначала эту сказку, потом "Бременских музыкантов", которых оба очень любили, и другие мультики из детства, вспоминая это забытое ощущение, когда не нужно никуда бежать, впереди целая жизнь, можно просто веселиться и смешить друг друга.
Таня позвонила Евгении Сергеевне уже после того, как они доехали до дома, обсохли и съели весь вкусный ужин, который к их приходу приготовила тётя Валя.
– Да, я Вас слушаю, – ответил в трубке бодрый старушкин голос.
– Евгения Сергеевна, это Таня. Мы с Вами вместе летели в самолёте!
– Ой, Танечка! Как хорошо, что Вы позвонили. А я думала про Вас. Только решила, что Вы можете и не найти времени для визитов.
– Евгения Сергеевна, я тоже думала про Вас, и вот, решила проведать.
– Большое Вам за это спасибо! Не хотите ли в гости ко мне зайти? Познакомимся поближе не в сутолоке аэропорта.
– С большим удовольствием! Когда Вам будет удобно?
– Да хоть завтра! – обрадовалась Евгения Сергеевна. – Приходите часам к двенадцати.
На том и порешили.
На следующий день не было дождя, но было сыро и прохладно, и Таня, в курточке и ботинках в двенадцать часов пополудни стояла возле чёрной металлической двери. Она нажала кнопку звонка, и ей очень скоро открыли. Но это была не знакомая Тане старушка. По другую сторону от порога стоял и с любопытством рассматривал её пожилой мужчина с усами и поварёшкой в руке.
– Таня? – спросил он.
– Да, это я, – ответила Таня, тоже его разглядывая.
– Проходите, пожалуйста, я Семён Григорьевич, супруг Евгении Сергеевны, – и позвал куда-то вглубь квартиры, – Женечка, к тебе гостья пришла!
Евгения Сергеевна вышла из комнаты справа. Она была с теми же седыми кудряшками, только сейчас они не выплясывали на её голове беспокойный танец, а лежали чин чином, обрамляя улыбающееся лицо. Новая Танина знакомая была в коричневом халате и коричневых чулках. Она напомнила Тане старушку из детских книжек, не хватало только очков и вязания. Впрочем, очки очень быстро появились. Евгения Сергеевна выудила их из кармана халата и водрузила на нос. Она внимательно смотрела на Таню, и было видно, что ей очень рада.
– Танечка, заходите, садитесь, где Вам удобно.
Таня сняла куртку и вошла. Откуда-то слева снова появился Семён Григорьевич. Жестом приглашая Таню устроиться на большом сером диване с цветастой накидкой, он сказал:
– Я очень благодарен Вам, что Вы помогли моей лучшей половине разобраться с багажом. Видите ли, я тогда поехал её встречать и опоздал.
Они сели рядом с Таней на диване и стали рассказывать, что у них двое взрослых детей, а у тех – свои дети, и что они все дежурят и по очереди сидят с внуками. И в тот день, когда Семён Григорьевич должен был забирать старушку, он отвозил внука к детям на дачу и задержался в пути.
Таня слушала и кивала. Это было так здорово – сидеть с этими старичками на большом диване в теплой квартире и слушать их рассказы про малышей.
Потом Семён Григорьевич поспешно встал и сообщил, что ему нужно возвращаться на кухню, где он варил в честь гостьи борщ. Старушка позвала Таню к столу. Возле стола стоял шкаф с книгами, а оттуда с фотографии на Таню смотрел глазами Семёна Григорьевича и улыбался молодой моряк в бескозырке.
За обедом они делились семейными историями. Оказывается, Семён Григорьевич служил на флоте. Он был призван практически сразу же после войны. Родители старушки пережили Ленинградскую блокаду, чудом выжили и всю жизнь были благодарны друг другу за то, что верили, что вместе обязательно преодолеют все.
День был просто чудный. Тане казалось, что она знает эту милую пожилую пару целую жизнь. Перед самым уходом, когда Таня уже стояла в дверях и прощалась, Семён Григорьевич сказал:
– Танечка, а Вы не замужем?
– Нет, – смутилась она.
Семён Григорьевич обрадованно взглянул на старушку и сказал:
– Тогда Вам обязательно нужно познакомиться с Яшей.
– Да я уже скоро уезжаю, – неуверенно произнесла Таня. – Не думаю, что у меня будет достаточно времени на новые знакомства. Да и знакомиться с кем-то, заранее зная, что продолжения может не последовать, я бы не хотела.
При этих словах она подумала о Славике. Вот и с ним она скоро вынуждена будет расстаться. И вздохнула.
Но Семён Григорьевич хитро улыбнулся и сказал:
– С Яшей Вы можете познакомиться в Израиле. Я ему позвоню и расскажу про Вас. Таких барышень, знаете ли, мало осталось в наше время.
Евгения Сергеевна согласно закивала.
– Кстати, не сможете ли Вы ему кое-что передать, если уж зашёл об этом разговор?
Таня согласилась и получила небольшую посылку, которую старушка принесла из соседней комнаты.
– Несколько семейных фотографий, – пояснил Семен Григорьевич.
Таня распрощалась с этими милыми людьми и их уютной квартирой, подарившей ей несколько тёплых часов общения.
Яша оказался племянником старушки, вернее, её мужа, Семёна Григорьевича. Он жил в Петах-Тикве, пригороде Тель-Авива, и писал докторат по биотехнологиям. Фотографии ему были нужны для нового хобби – собрания истории семьи. Все это Тане рассказала Евгения Сергеевна, с которой она созвонилась на следующий день.
Последние дни перед отъездом пролетели очень быстро. Они ещё успели съездить в осенний, пахнущий дождём и елями лесок и собрать там грибов. Эти дни запомнились Тане какой-то грустью и спокойствием. Грустью, потому что ей совсем не хотелось уезжать. Помимо её собственной семьи в Израиле, было не так много людей, знавших её с детства и способных поделиться с ней своими воспоминаниями о той поре.
Умиротворение же всё равно нашло её в сонном, погружающемся в позднюю осень городе. Вода Невы несла с собой холод приближающейся зимы. И ветер дул уже совсем не по-осеннему.
И вот настал день отъезда. Все немного притихли, когда Таня, собрав свой чемодан вышла из комнаты, в которой провела столько ночей. Это была комната Славика, и этим она была ей дорога. Сейчас эта комната казалась ей пустой и тоже наводящей грусть.
Было решено накануне, что Славик один отвезёт Таню в аэропорт. День уже клонился к вечеру, моросил небольшой дождик. Таня обняла на прощанье тётю Валю и дядю Сашу. Она теперь будет им звонить почаще и передаст от них своим родителям привет.
Молча они сели в машину. Помахали на прощанье Славикиным родителям, смотревших на них в окно. До аэропорта ехали молча. Дорога была скользкая. Чисто вымытый асфальт блестел чёрной лентой шоссе под ярко-жёлтыми фонарями.
– Позвони мне на следующий день, как долетишь, – прервал молчание Славик.
Его лицо было немного напряжённым, или это только показалось Тане?
– Конечно, я позвоню, – ответила она. – Ты уже завтра выходишь на работу?
– Да. Но ты всё равно звони.
– Я лучше позвоню тебе вечером.
– Хорошо, звони, когда тебе будет удобно.
Они разговаривали тихо, вполголоса, очень серьёзно, и оба думали о том, что же принёс им Танин визит, и, что самое интересное, конечно же, о том, что же ждёт их впереди.
Они обнялись, и Тане показалось, что Славик поцеловал её волосы, слегка коснувшись их губами. Но она не могла точно объяснить, было ли это на самом деле или только в её голове.