Накануне своего дня рождения Таня обсуждала с подругами, как лучше его отметить. Дина и Диана звали её в кафе. Но Таня отказывалась. Наоборот, она решила уйти домой пораньше. Дело в том, что ей очень хотелось поговорить со Славиком. Она была уверена, что он ей позвонит, они уже давно долго не разговаривали. Почти всегда звонки проходили в присутствии родителей с обеих сторон, а Тане хотелось, чтобы всё было, как раньше – с обсуждениями новостей и планами на будущее. Ведь они же помолвлены! Должны же быть у них совместные планы!
Таня теперь носила на среднем пальце правой руки кольцо, которое подарил ей Славик перед отъездом. Оно ей очень нравилось. Мама сказала, что цвет камня очень подходит к Таниным глазам. Таня любила время от времени проводить по кольцу рукой и ощущать холод полоски и сам камень, как знак Славикиного присутствия.
Таня до сих пор не могла очнуться от неожиданного, как ей казалось, Славикиного предложения. Конечно, в тайне она его ждала, но не думала, что всё произойдёт так скоро. Их отношения длились всю их сознательную жизнь, но признаться во взаимной привязанности они смогли только после внезапной близости.
Тане не хотелось думать о практической стороне дела. Не важно, где они будут жить. Ведь главное оставаться вместе, поддерживать друг друга и делиться всем, как раньше. Ей так повезло! Её лучший друг стал её женихом.
Совсем скоро Таня узнала ещё об одной свадьбе, на которую была приглашена подружкой невесты. Лиза и Сергей решили пожениться.
Она поехала на их свадьбу одна. Мероприятие было назначено на вечер вторника – самая середина недели. Родители не смогли присоединиться к ней, а Таня взяла выходной.
Она вошла в богато украшенный зал торжеств прямо на въезде в промзону Хайфы. Лизины родители встретили её, улыбающиеся и счастливые. Она обняла их по очереди, и они показали ей, как пройти в комнату невесты.
Таня вошла и обомлела. Лиза сидела на обитом бледно-зелёным бархатом пуфе напротив огромного трюмо. Вокруг неё суетились какие-то люди – девушка-визажист поправляла причёску, тут же два фотографа наперебой щёлкали аппаратами, отходя на полшага, на шаг от зеркал.
Лиза была в чём-то пышном, воздушном, обрамляющем, как фантик конфетку, её обычную уютную полноту. Белая кожа казалась ещё белее и сияла в блеске ламп, высокая причёска открывала маленькие раковины ушей. Лиза была неотразима, светилась какой-то неземной красотой. Она поймала Таню взглядом в зеркале и улыбнулась ей – величественная и недосягаемая, как белая северная звезда.
Лиза встала чуть поспешнее, чем обычно это делала, подхватила свои необъятные юбки и сделала шажок в сторону Тани. Её свита мгновенно, как водоросли за приливом, качнулась за ней. И вот уже оба фотографа щёлкают без устали аппаратами, снимая, как обе подруги, хохоча и перебивая друг друга, что-то говорят и тянутся друг к дружке через ворох нижних, верхних и всех возможных других юбок Лизиного наряда.
– Хороша! – только и смогла вымолвить Таня.
Лиза душила её в объятиях, беззаботно смеясь. Таня тоже попробовала шагнуть к ней поближе, но чуть не споткнулась, и вот они обе уже заливаются счастливым смехом к радости любителей естественных сцен – фотографам.
Обстановка была самая домашняя и непринуждённая. Раввин под хупой шутил на идише и сорвал аплодисменты, когда начал петь. Лиза и Сергей танцевали свой первый супружеский танец, а на них сверху сыпались красные сердечки. Самые младшие гости кинулись их собирать. Таня стояла и не могла наглядеться. Потом они обе ещё шептались о том, как прошли приготовления к свадьбе. Все эти мелочи остались в Таниной памяти надолго, как одни из самых светлых воспоминаний. Довольная, она вернулась домой. Ей было, что рассказать родителям.
Но вот дни проходили за днями, превращались в месяцы, и Таня всё ждала от Славика звонков, и не всегда дожидалась. Она начала недоумевать, что же происходит. Создавалось такое впечатление, что Славикино предложение только отдаляло их друг от друга, а не сближало. Поэтому Тане очень хотелось с ним поговорить. Только в разговоре с глазу на глаз она поймет, что у него на душе.
Итак, в свой день рождения Таня ушла с работы пораньше. Подружки и коллеги тепло поздравили её. Она возвращалась домой довольная, с цветами. Родители поздравили её ещё с утра и должны были вернуться только к вечеру. В предвкушении ещё большего счастья, которое, она знала, принесёт ей свидание со Славиком, как она уже мысленно назвала этот разговор, она включила компьютер.
Она надеялась, что он будет свободен и, увидев её в сети в такой важный для неё день, сможет позвонить с работы, закрыв дверь в свой кабинет и попросив не беспокоить, если кто-нибудь вдруг захочет зайти к нему. Даже если им не удастся поговорить, они продолжат общение, когда он вернётся домой. В сообщении, полученном от Славика накануне, он писал, что мечтает сесть с ноутбуком на кухне и позвонить ей.
Но нет, Славика не было в скайпе. Решив не поддаваться лёгкой досаде, Таня решила, что он занят на работе. Скорее всего, позвонит уже из дома. Это может быть поздно, но зато ничего не будет его отвлекать. В таких поздних звонках тоже была своя прелесть. Они пили чай, чокаясь кружками с экранами и шутили о любви на расстоянии.
Родители вернулись и позвали Таню за праздничный стол. Ей не хотелось засиживаться в другой комнате, чтобы не пропустить звонок от Славика. Родители всё понимали. С куском именинного торта Таня отправилась за компьютер, хотя жалко было оставлять маму с папой в такой день за десертом одних.
Таня включила фильм, а сама краем глаза косилась в правый нижний уголок экрана, ожидая, когда же всплывёт сообщение о том, что Славик зашёл в скайп. Но вот уже и фильм подходил к концу, а Славик всё не появлялся. Таня просидела так до полуночи. Уже и родители приходили поцеловать её на ночь. Завтра нужно было отправляться на работу. Таня недоумевала, что же могло произойти. Может, какие-то технические неполадки? Завал на работе? Срочный проект? Таня с удивлением поняла, что впервые за столько лет Славик не поздравил её с днём рождения. Вздохнув, она выключила компьютер.
Наутро в почте её ждал целый ворох поздравлений – от одноклассников, друзей с программы изучения языка, просто знакомых. Она зашла в Фейсбук и прокрутила ленту. Внезапно на одной из фотографий мелькнуло знакомое лицо. Остановившись, Таня поняла, что это Славик был отмечен на снимке с хорошенькой девушкой-блондинкой в каком-то кафе. Дата стояла вчерашняя.
И как будто бы потемнело всё вокруг. “Так вот как провёл он вчерашний вечер…” пролетело у Тани в голове. Закрыв глаза от обиды и разочарования, Таня сняла с руки обручальное кольцо.
А на следующий день утром, когда она уже собиралась на работу, её отвлёк звонок в дверь. Таня открыла. За дверью стоял посыльный.
– Татиана? – с трудом произнося русское имя спросил он.
– Да, – ответила Таня на иврите.
– Распишитесь, это Вам, – сказал он и протянул ей красивую подарочную коробку нежного сиреневого цвета, повязанную большим розовым бантом.
Когда он удалился, на ходу звоня по телефону, она закрыла дверь и пошла в свою комнату. Там она развязала роскошный бант, и её взгляду предстал букет из красивейших цветов – розы, лилии, гортензии, анемоны. Комната мгновенно наполнилась волшебным, чарующим ароматом. “Боже, какая красота!” – подумалось ей. К сожалению, коробка не содержала ни намёка на то, от кого был этот неземной подарок. Таня пожала плечами. “Может, вообще ошиблись адресом?”
Этот подарок, каким бы красивым ни был, напомнил лишь о том, что Славик ей так и не позвонил. Ей не хотелось заходить в скайп. Так прошла неделя. Как-то вечером, вернувшись с работы, она включила компьютер и через какое-то время раздался звонок. Это была Женя.
– Привет! Как дела? – начала она.
– Да всё хорошо, – удивилась Таня. Как ты? –
Они же совсем недавно разговаривали, когда Женя поздравляла её с днём рождения.
– Я тоже хорошо.
Женя помедлила. Потом, как будто решившись, сказала:
– Мне звонил Славик.
Таня тоже помолчала, а потом тихо проговорила:
– Ах, вот как! А мне нет.
– Поэтому я и звоню, – сообщила Женя. – Он не мог тебе дозвониться в тот день. Просил передать, что очень сожалеет. И никак не может поймать тебя здесь.
Она рассказала Тане всю историю с неудачным походом на корпоратив, как ей передал её Славик. Таня слушала задумчивая, а потом спросила:
– А он не сказал, что был там с девушкой?
– С какой девушкой? – удивилась Женя. – Он с другом ходил.
Но всю её уверенность как рукой сняло. Они в задумчивости смотрели друг на друга. В этот момент у Жени за спиной раздался какой-то голос.
– Ой, мне надо бежать. Потом обязательно поговорим! – бросила она.
Таня кивнула ей и отключилась. И вышла из скайпа. Ей совсем не хотелось больше разговаривать ни с кем.
Так прошёл месяц. Ещё лили мартовские дожди, но на улице было уже совсем по-весеннему. Родители собрались и уехали отдыхать в Италию.
Таня была дома вечером одна, как раздался едва слышный стук в дверь. Сначала ей даже показалось, что послышалось. Но нет, вот стук раздался вновь. Было довольно поздно для визитов – шёл одиннадцатый час, и Таня уже собиралась ложиться спать. Она всё же пошла открывать и не сразу узнала невысокого лысого человека, стоявшего у её порога. С него стекали ручьи воды. Приглядевшись, в неверном свете подъезда Таня вдруг разглядела кто это.
– Николай! – воскликнула она в изумлении.
Пожалуй, это был последний человек, кто мог вот так запросто постучаться к ней в дверь.
– Таня, не прогонишь? – он улыбался, хотя с его куртки продолжала стекать вода.
– Заходи! Как ты тут оказался? – её удивлению не было конца.
– Да вот, решил навестить.
Он прошёл в квартиру и огляделся.
– Как у вас уютно!
Таня продолжала разглядывать его.
– Что ты здесь делаешь? – опять спросила она. – И как ты узнал мой адрес?
– Вероника раздобыла.
Он помолчал. А потом сказал то, что однажды она слышала совсем от другого человека.
– Таня, я расстался с Машей.
И выжидающе замолчал. Она не знала, что ответить. Только села на диван. Он продолжал стоять перед ней, совершенно мокрый. И тогда она вдруг пришла в себя:
– Снимай с себя это всё.
Он послушно потянул себя за рукав куртки, под которой оказалась рубашка с мокрым воротом, снял и её. Таня продолжала наблюдать эту сцену. Потом он просто шагнул к ней и самым неожиданным образом заключил её в объятия. И вдруг вся боль, накопившаяся в ней за этот месяц, прорвалась наружу горючими слезами.
– Таня, что ты плачешь? – громким испуганным шёпотом спросил Николай. – Мне не нужно было приходить? – едва слышно спросил он.
Но так как она не отвечала, то продолжал обнимать её все крепче.
Он остался на ночь, в течение которой у них было время поговорить и обсудить все свои последние горести.
Когда родители вернулись из поездки, то были очень удивлены. Конечно, Таня сообщила им о неожиданном приезде Микрюкова, ещё когда они были за границей. Он нашёл себе небольшую квартирку на съём, но они продолжали видеться, и очень часто Таня оставалась у него ночевать.
Он внимательно выслушал её, когда она рассказала, что произошло между ней и Славиком. Тане же стоило огромного труда выяснить, что же произошло с ним самим. Наконец, после нескольких неудачных попыток, видимо поняв, что если он претендует на её откровенность, то должен объясниться и сам, Николай, хмуря брови, сказал:
– Наш ребёнок умер.
Они сидели на тесном балкончике его съёмной квартиры, куда с трудом можно было втиснуть столик и два плетёных кресла.
Это сообщение потрясло Таню до глубины души.
– Умер?! А что произошло?
– Умер, не успев родиться, – также кратко пояснил он.
– А как же Маша?
– Была безутешна, но потом пришла в себя. Но я больше не мог оставаться с ней.
– Почему же?
– Мне что-то мешало. Видимо, винил себя за происшедшее. Меня не было тогда рядом. Я был в командировке, а когда вернулся, ничего нельзя уже было изменить.
Они напряжённо молчали, и Тане подумалось, что ему было так тяжело, а он, вместо того, чтобы страдать от собственных горестей, как мог, старался поддержать её. Его горе было сильнее. Тане даже подумалось, что в той, другой семье была настоящая жизнь, а её семья разрушилась, не успев создаться, умерла не родившись, как ребёнок Николая и Маши.
А ещё через месяц Таня проснулась неожиданно среди ночи от страшного предчувствия надвигающейся беды. Она повернула голову и увидела лицо Николая, искажённое мукой боли. Он стиснул зубы, чтобы не кричать, но она видела, с каким трудом ему это удавалось.
– Что случилось? – встревоженным шёпотом спросила Таня.
– Да, наверное, что-то съел не то, – постарался ответить Николай как можно более спокойно.
– Живот болит? – продолжала выяснять Таня.
– Да, у меня так бывает. Говорят, камни в желчном пузыре. Ещё пару месяцев назад был у врача, ничего толком не могли найти.
– И сильно болит?
– Нестерпимо, – он пытался отдышаться, но ему становилось только хуже.
– Давай вызовем скорую.
– Да я не хотел тебя будить.
Но Таня уже встала и искала телефон.
Команда парамедиков приехала очень быстро. Уже через полчаса они были в приёмном покое, где Николаю дали большую дозу обезболивающего. Им пришлось остаться до утра, чтобы пройти все проверки и получить результаты. Они оказались неутешительными. К их общему ужасу, у Николая диагностировали рак.
Не дождавшись общего обхода, к ним в палату вошел врач – тихий, грустный человек с труднопроизносимой грузинской фамилией. Он спокойно расспрашивал Николая о самочувствии, был очень серьёзен, а под конец беседы сказал:
– Результаты точны на восемьдесят процентов. У нас ушло немало времени на то, чтобы исключить другие возможные причины болей. Всегда есть надежда, – помолчав и серьёзно взглянув в глаза Николаю сказал он. – Но я не имею права скрывать от Вас, насколько тяжело Ваше положение.
И грустный врач оказался прав. Николай сгорел в считанные месяцы, как свеча, которую вовремя не укрыли от порыва злого ветра. Вероника прилетела прощаться со своим начальником, оставив дома маленького ребёнка. Таня впервые видела её в таком состоянии. Неизменно спокойная, верная секретарша была в сильном потрясении.
– Да где же справедливость на этом свете? – утирая продолжавшие катиться слезы, спрашивала она у Тани. – Ведь он же себя не жалел, уже много лет он поддерживал больницу для больных раком детей, и два детских дома. Что же это такое?
Таня не знала ответа. Она, закусив губу и глядя в пространство невидящим взглядом, думала только о том, что узнала этого человека по-настоящему только тогда, когда его уже не стало. И была какая-то мутная и тяжёлая тоска во всём, что происходило после.
Вероника занималась всем сама. Таня и хотела было помочь, но какая-то апатия сковала её и не давала продохнуть. Среди ночи она просыпалась с сильно бьющимся сердцем. Ей тяжело было дышать. Так тяжело, что она вставала, подходила к тёмному окну и, ничего не увидя там, снова медленно возвращалась в пустую постель.
Таня продолжала автоматически ходить на работу и жить в квартире Николая. Срок его аренды истекал через два месяца. Таня могла съехать с квартиры, но что-то удерживало её. Воспоминания? Трудно назвать воспоминаниями то, что происходило всего неделю, месяц назад. И трудно принять сам факт происходящего.
Родители настойчиво уговаривали Таню вернуться домой раньше срока, но она отказывалась. Ей было больно отпустить всё, что было связано с этим местом. Она сама себе казалась бы дезертиром, сбежавшим раньше времени с поля боя. Ей только было невдомёк, что бой уже окончен, и пора бы подсчитывать потери. Видимо, это и было тяжело – смириться с потерей только что обретённого счастья, а скорее, только намёка на него.
Тогда родители позвонили Лизе. Таня сама не очень хотела её беспокоить. Лиза была беременна. Но выхода не было. Подруга появилась у неё на пороге с сумкой и большим животом. Сумка означала, что Лиза не торопится возвращаться и останется на столько, сколько нужно. Живот означал же, что ей, возможно, придётся оставить Таню раньше, чем того хотелось бы ей самой.
– Лиза! – удивилась Таня и рассеянно поцеловала подругу в щёку.
Лиза, запыхавшись после подъёма на третий этаж, села перевести дух на диванчик в салоне. Они молчали. Нечего было говорить.
– Пойдем, я налью тебе чаю, – зябко ёжась от ноябрьской промозглой влажной прохлады, устало сказала Таня, как будто очнувшись.
Она вообще чувствовала теперь только постоянную усталость, наверное, от того, что по ночам лежала без сна.
Они пили чай в холодной сырой квартире. Не спасал газовый обогреватель, приобретённый Николаем по дешевке в интернете. Таня уже и не включала его, когда была одна. Они обе молчали. Нечего было говорить.
– Женя звонила. Не могла тебя поймать в скайпе, – наконец сказала Лиза, глядя Тане в глаза серьёзным немигающим взглядом.
– А-а-а, – протянула Таня, – а я и не захожу туда.
– Я так и поняла, – также медленно ответила Лиза.
Они обе легли спать пораньше, а под утро Таня проснулась от того, что услышала, как тяжело Лиза дышит, и сразу всё поняла.
– Давно началось? – спросила она.
– Два часа назад, – с видимым усилием проговорила Лиза.
– Вызовем скорую?
– Да подождём ещё.
Но Таня не могла ждать. Несмотря на уговоры подруги, она достала ту самую сумку со всем необходимым, которую Лиза привезла с собой, и вызвала скорую. Через полчаса они уже были в палате, откуда Лиза гнала Таню.
– Иди домой, что ты будешь тут торчать? Серёга скоро приедет.
Но Таня мотала головой и продолжала сжимать её руку. Роды были стремительными. Серёга застрял в пробке на въезде в Тель-Авив, и ребенок – мальчик, крепыш с тёмными волосами и хорошо развитыми лёгкими, судя по звукам, которые он издавал, родился очень быстро. Счастливый отец вбежал, запыхавшись и на ходу снимая куртку, уже когда Лиза сидела с подушкой за спиной и пила горячий крепкий чай.
Они обе уже успели рассмотреть малыша, когда его взвесили и запеленали. Несмотря на то, что родился до срока, мальчик был здоров и обладал богатырским аппетитом. Таня почувствовала себя лишней и вышла, чтобы им не мешать, когда Серёга спешно поздоровавшись с ней, кинулся к Лизе и стал расспрашивать её обо всём. Таня не слышала его вопросов. Она, усталая, поехала домой.
И снова ощутила привычную уже пустоту. Близкие люди были заняты своей жизнью, и только Таня осталась не у дел. Пустота была тёмной и гнетущей. Дождь лил не переставая, отдалённо напоминая ту сплошную завесу тоски, которая царила в её душе.
Вечером все ещё лил дождь, когда раздался стук в дверь, и Таня очень удивилась, так как никого не ждала сегодня. Она всё равно пошла открывать. На её пороге стоял человек, с куртки которого стекала вода сплошными струями. Таня не сразу смогла разглядеть, кто это пожаловал к ней. Потом узнала и ахнула. Это был Славик. Он стоял так же, как некогда Николай – весь облитый дождём, мокрый с головы до ног.
– Таня, я к тебе, – тихо и серьёзно сказал он.
И Таня его впустила. Она наблюдала, как он снимает куртку и ботинки и ощущала, что ничего не чувствует. Совсем ничего. А ведь теперь надо что-то говорить, думать о чём-то – в общем, совершать все те действия, к которым Таня была сейчас совсем не готова.
Но он, похоже, всё понимал. Он сел рядом с Таней на диван и сжал её ледяные руки. Так они и сидели, молча. Не о чем было говорить.
– Прости, что приехал так поздно, – наконец сказал Славик. – Мне нужно было получить визу, – пояснил он.
И Таня молча кивнула.
– Я разговаривал с твоими родителями, – помолчав сказал Славик. – Они ждут нас. Тебе нужно вернуться домой.
Он говорил тихо, но очень настойчиво. Таня не нашлась, что ответить. Она вдруг поняла, что он не забыл и не оставил её. Женя была права. Никого у него не было, кроме неё. Смутно знакомое чувство поднималось в ней. Как будто приближалась волна и, казалось, сейчас накроет её с головой.
Это было как на море, когда они с папой и Антошей пошли на пляж. Антоша только начал учиться серфингу и взял с собой новенькую доску. Они отошли довольно далеко от берега. Море было спокойно. И вдруг пошла волна. Издалека она казалась совсем не большой, и Таня не поняла, почему громко и настойчиво засвистели спасатели со своей вышки. Один из них даже взял в руки громкоговоритель и начал быстро что-то выкрикивать. Но Таня ничего не слышала, её как будто парализовало. На неё шла, надвигалась волна. Она в два счёта перевернула Антошину доску, и та довольно чувствительно стукнула Таню по голове. Всё перемешалось, и всё происходило слишком быстро. Быстрее, чем она могла реагировать и действовать. Папа схватил её за руку, и они нырнули под воду. Прошло каких-то несколько секунд, но Тане было тяжело дышать.
Они вынырнули и папа крикнул:
– Быстро к берегу.
Таня оглянулась и поняла, почему он так торопил её – шла ещё одна волна. Антон был уже на песке. Он был в восторге от неожиданного приключения и не понимал, почему подскочивший к нему спасатель что-то спрашивает у него и пытается помочь ему встать.
Это было давно, в их первое лето в Израиле. Таня уже и забыла об этом случае, а тут будто снова ощутила наяву, что ей так же тяжело дышать, что-то солёное накрыло её с головой, и у неё сразу потекло – из глаз и из носа. Исцеляющие слёзы, которых она не могла раньше дождаться, затопили всё вокруг, растушевали очертания предметов в комнате и лицо Славика, склонившегося к ней.
Ей стало легче в тот вечер от пролившихся слёз. А потом они не спеша собрали Танины вещи и пошли домой. Таня хотела оглянуться на пороге, но решила не останавливаться – опасалась второй волны.