Разрез Благовещенской башни
Теперь перейдем на Красную площадь. Хотя она и расположена на территории Китай-города, но здесь в разное время находили древние подземные сооружения, связанные с оборонительной оградой Московского Кремля. Площадь появилась в 1493 году, когда по приказу великого князя Ивана III на расстоянии 110 сажен от Кремля были снесены все строения. В 1508 году великий князь Василий III указал «вокруг града Москвы ров делати камением и кирпичием и пруды чинити вокруг града Алевизу Фрязину». Соорудив плотины по реке Неглинной, Алевиз Новый превратил ее в полноводную реку, преградившую подступы к Кремлю. Со стороны Красной площади итальянец устроил ров-канал. Он протянулся от Собакиной до Беклемишевской башни на 541 метр. Ширина рва колебалась от 28 до 34 метров, а глубина от 8,5 до 13 метров. Несколько позже, в 1533 году, с двух сторон Алевизова рва появились невысокие зубчатые стены, а в 1535 году оконечные части рва были защищены стеной Китай-города. В ней устроили трубы, по которым воду изо рва спускали в Москву-реку и Неглинную.
Археологические наблюдения и раскопки, а также геофизические исследования, проведенные у кремлевской стены со стороны Красной площади и на Василевском спуске в 1970-1990-е годы[65], позволили получить представление об устройстве Алевизова рва. Поскольку стена вдоль Красной площади, по словам летописца, была заложена «по старой основе», то археологи склонны полагать, что Алевиз построил свой ров на месте другого, охранявшего Кремль Дмитрия Донского. В 1972-1974 годах при закладке котлована по обе стороны от Мавзолея в 15 метрах от кремлевской стены была обнаружена западная стена Алевизова рва. Вот как описывали ее археологи Кремля: «Верх стены залегает всего в полуметре от современной поверхности земли. Дна рва при выходе на проектную отметку котлована (-10 метров) достичь не удалось. Внутренняя стена рва [...] оказалась подобной кремлевской. Один фасад стены, обращенный внутрь рва, был гладкий и наклонный в сторону Кремля на 1,1 метра на 10 метров высоты. Другой фасад стены, обращенный в сторону Кремля, состоял из арок и был вертикальным. Подобным же образом устроены кремлевские стены. Глубина арок - 1,6 метра. Ширина арки на глубине 10 метров составила 11,5 метра. Расстояние между арками - 5 метров. Стена достигает 4 метров толщины. Западная стена рва была сложена из кирпича на белокаменном основании».
На Васильевском спуске ров шел с большим уклоном, а значит, здесь должны были существовать некие сооружения, позволявшие удерживать воду во рву. По версии археологов Центра историко-градостроительных исследований, «на отрезке от Фроловской до Константино-Еленинской башни во рву было четыре шлюза. Шлюзы были устроены при Фроловском мосте и отводной стрельнице Константино-Еленинской башни. Два шлюза располагались между Набатной и Константино-Еленинской башнями: один - у южной стороны Набатной башни, другой - ближе к Константино-Еленинской башне. На внешней стороне рва шлюзы никак не выделялись. Внутренняя стена рва имела в местах шлюзов уступы, а кремлевская стена - перепады уровня, сохранившиеся до сих пор. Вертикальному членению кремлевской стены соответствуют и устроенные внутри нее переходы. Шлюзы показаны на плане Москвы издания Малле[66] [...] и на чертеже части Китай-города[67] [...]. В ходе засыпки рва в первой половине XIX века одна из ступеней на месте разрушенного шлюза некоторое время еще сохранялась».
Таким образом, ров на участке от Спасской до Беклемишевской башни как бы спускался вниз гигантскими ступенями-уступами, делившими его на сектора. Согласно приведенной версии, шлюз должен был существовать еще и у Никольской башни.
Как дореволюционные, так и современные историки считают, что вода поступала в ров Алевиза из Неглинной и Москвы-реки, чего, однако, не могло быть из-за большого перепада высот. Специалисты Центра историко-градостроительных исследований, ссылаясь на донесение архитектора Д. В. Ухтомского от 1756 года, пришли к следующему выводу: Алевизов ров питался водой «из специальных колодцев, устроенных на выходах водоносных пластов и приуроченных к секторам рва, перегороженного шлюзами. Один из таких колодцев сохранялся до (середины. - Т.Б.) XVIII века у Спасской башни и служил для полива Аптекарского сада». По мнению автора книги, при сооружении рва на участке от Никольской до Спасской башни итальянские зодчие на отметке 10-15 метров вскрыли первый водоносный горизонт и вода поступала через дно рва-канала. В этом случае становится понятным, почему ров имел столь значительную глубину.
С помощью шлюзов отдельные сектора рва в разное время осушались. В правление Ивана Грозного без воды был сектор, прилегавший к Воскресенским воротам Китай-города. Здесь содержались львы, присланные из Англии, отчего Воскресенские ворота часто называли Львиными. В «Описи порух и ветхостей», сделанной в 1629 году, дозорщик Федор Оладин записал: «Возле стены в городе, во рву, двор львиной, пригорожен к стене». В XVII столетии во рву поселился слон - подарок персидского шаха царю Алексею Михайловичу.
В 1924 году при постройке Мавзолея и в 1929 году при реставрации Красной площади строители встречали на большой глубине остатки белокаменных подземелий, расположенных перпендикулярно кремлевской стене. Очевидцы утверждали: из подземелий тайные ходы шли в Кремль. Автор полагает, что указанные подземные палаты располагались в застенке и были связаны подземными галереями либо с внутристенным проходом, соединявшим между собой Спасскую, Сенатскую, Никольскую и Угловую Арсенальную башни, либо с подземными частями перечисленных башен.
В правление царя Алексея Михайловича неподалеку от Спасской башни во рву открылся лаз в тайный ход, приводивший в подземную камеру, располагавшуюся неподалеку от собора Василия Блаженного. Наиболее вероятно, что тайник был создан итальянцами, но не исключена возможность устройства его при возведении храма Василия Блаженного в 1555-1561 годы. От XVIII века дошло предание о том, что однажды в подклетах собора обнаружили бродяг, проникших туда от Спасского моста по подземной галерее. Еще ходили слухи, что до самой засыпки рва в 1813 году по какому-то тайнику у Спасской башни в Кремль свободно путешествовала бездомная публика.
В 1930 году при прокладке водостоков из Кремля был найден подземный ход на Красной площади. О нем рассказал археологам Кремля строитель П. В. Ялышев. Тайник обнаружили чуть правее Спасской башни, где-то у конца Спасского моста на глубине приблизительно 4-4,5 метра. Стены хода были выложены из кирпича, а сводом служили... кованые листы железа! Высота хода была в рост человека. По словам Ялышева, через каждые 4 метра в стенах подземной галереи встречались ниши (то слева, то справа) по размерам - на одного человека. На полу лежал слой золы и пыли толщиной примерно в 15 сантиметров. Подземный ход проследили на 15-18 метров. Он направлялся в сторону Лобного места. В 1932 году газета «Вечерняя Москва» опубликовала статью А. Рунова, посвященную древним подземным сооружениям столицы. В ней он сообщал: «При прокладке канализационных труб был обнаружен подземный ход, ведущий от Спасской башни к церкви Василия Блаженного на Красной площади. В подземелье лежало несколько скелетов в воинских доспехах XVIII века. Подземелье это, по авторитетнейшему заявлению академика А. Васнецова, должно тянуться к Москворецкому мосту, где некогда стоял бастион». По оценке А. М. Васнецова, подземный ход - «памятник первых самодержцев России», т. е. принадлежит концу XV - началу XVI столетия. Несмотря на то что Ялышев не упоминал о находке скелетов, думается, он и Рунов видели одно и то же сооружение. По сообщению Ялышева, тайник засыпали землей, не разрушая.
В 1880 году при ремонте собора Василия Блаженного архитектор Н. В. Никитин обнаружил в его подклетах следы бойниц и подземного хода. направлявшегося в сторону Кремля. Был ли это тайник, который соединял подземную камеру, обнаруженную в XVII столетии, с собором, или же это была другая галерея, узнать никто не удосужился. В 1990 году в соборе из дыры в полу первого этажа появился барсук. Сотрудники Исторического музея, филиал которого располагается в соборе, стали подкармливать зверька, приходившего не однажды, а затем передали его в зоопарк. Едва ли барсук сам прорыл тоннель, по которому захаживал в гости, ведь его шкурка была чистой и блестящей. Не воспользовался ли он для своих прогулок старинным тайником? И другой вопрос - где жил барсук? Ближайшее подходящее место - сад в Кремле. А значит, и подземная галерея могла вести туда же. О возможности существования такого хода писал в своей книге С. П. Бартенев: «Другой подземный ход шел от Тайницких ворот к Варварке, проходя под церковью Василия Блаженного». Но пока эта гипотеза ничем не подтверждена.
Рассказ о тайниках собора Василия Блаженного был бы неполным без упоминания про обследование храма в 1924 году, проведенное Д. П. Суховым и И. Я. Стеллецким. Под приделом Иоанна Милостивого они обнаружили замурованную комнату, в полу которой виднелась глубокая яма (вскоре засыпанная). Окна-бойницы найденной комнаты были заложены кирпичом. «В нижнем ярусе церкви вместо обычных окон - амбразуры, как со стороны реки, так и со стороны Красной площади [...]. В лабиринте подвалов собора к амбразурам такие же подступы, как и для пушек в башнях Китай-города и любого из монастырей»,- писал И. Я. Стеллецкий.
Открытие это навело Стеллецкого на мысль о том, что в XVI веке нижняя часть собора Василия Блаженного была предназначена для ведения боя. Каменные церкви не однажды становились малыми крепостями. Возможно, зодчие Барма и Постник задумали использовать собор для защиты подступов к Константино-Еленинским и Спасским воротам. А коль скоро собор мог превратиться в оборонную точку, то защитники его должны были иметь ходы для отступления, для подноса пороха, для получения подкрепления. Один из таких ходов, полагал Стеллецкий, шел к Спасской башне, вернее, под нее (не его ли остатки видел архитектор Н. В. Никитин?), другой - под Красную площадь, где он соединялся с тайником, приводившим в Кремль.
Появление версии И. Я. Стеллецкого о подземных ходах под Красной площадью было вызвано находкой 1894 года. Тогда при сооружении тоннеля[68] для устройства канализации верхнего яруса города возле Исторического музея обнаружили тайник, постройка которого приписывалась Алевизу Новому. В 1991 году была издана книга В.М.Слукина «Архитектурно-исторические подземные сооружения». В ней автор утверждает, что так называемый Алевизов ход защитники Кремля использовали «для вылазок вооруженных всадников». Дабы показать всю нелепость подобных заявлений, приведем полное описание тайника, найденного под Красной площадью. Оно было опубликовано газетой «Московские ведомости» в 1894 году и представляет собой рассказ археолога Н. С. Щербатова, обследовавшего галерею:
«Ход открылся в правой стороне тоннеля в верхней его части. При исследовании оказалось, что он имеет кирпичный свод и такие же стенки; высота его приблизительно 2,5 аршина, а ширина один аршин 4 вершка. Пол засыпан землей. Ход направляется к кремлевской стене и проходит вблизи часовни Александра Невского, находящейся в правой стороне Никольской башни. Дальнейшее исследование показало, что ход тянется на 14 аршин совершенно прямо, а затем от него начинается лестница с кирпичными ступеньками, которая поднимается постепенно кверху на 9 аршин и заканчивается площадкой, расширяющейся на обе стороны, в самом конце лестницы насыпано так много земли, что теперь трудно сказать - продолжается ли она далее или поворачивает в сторону. Это может быть выяснено только после очистки земли. Затем в прямо идущем ходе от тоннеля на правой его стороне обнаружены три небольшие арки с нишами высотой немного более 2 аршин и шириной один аршин 12 вершков. Ниши углубляются внутрь приблизительно на 6 вершков. В средней нише заметны очертания каких-то замурованных арок».
Первый осмотр показал, что галерея была устроена закрытым способом, то есть строители вели шахтную проходку.
Поскольку московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович изъявил желание увидеть найденный тайник, его спешно очистили от земли на 16 метров. Со стороны Кремля ход лестницей спускался под Алевизов ров на глубину 10,67 метра. Подо рвом, по левой стороне, если стоять лицом к Историческому музею, замуровка скрывала вход в разрушенную палату с белокаменной облицовкой, забитую затвердевшей землей. Еще две замуровки являли собой окна, выходившие из палаты в подземный ход. Затем лестница поднималась из-подо рва вверх к Историческому музею, откуда тайник шел куда-то в район Китай-города. Ход как в сторону Кремля, так и в противоположную сторону был забит окаменевшей глиной.
Н. С. Щербатов, устроив деревянную галерею, расчистил палату от земли. Она оказалась весьма обширной. Некогда свод ее обрушился, и палата была засыпана. Археолог считал, что от лестничной площадки ход пойдет к Кремлю, где пересечется с внутристенным проходом, соединяющим Угловую Арсенальную с Никольской башней. «Непосредственно у верхней ступени лестницы ход обрывается - сломан свод, стены и пол. Видно, однако, что в этом месте свод переходил в горизонтальное направление»,- писали «Московские ведомости». От лестничной площадки в сторону Кремля ход шел на глубине 7,9 метра. Н. С. Щербатов и М. Н. Литвинов «решили вести деревянную минную галерею по направлению разрушенного свода к кремлевской стене. Пройдя, однако, галереей остающееся расстояние до кремлевской стены (18 метров. - Т.Б.), исследователи очутились ниже ее фундаментов». Раскопки хода были приостановлены из-за смерти императора Александра III. Продолжения их не последовало. Подземная галерея, устроенная Щербатовым у Никольской башни, была засыпана только в 1903 году.
Н. С. Щербатов упоминал, что тайник Алевиза проходил вблизи часовни Александра Невского. Она располагалась по правую руку от Никольской башни с наружной стороны кремлевской стены. В 1911 году в помещении часовни произошел провал. Он открыл подземный ход, залегавший на глубине 5,2 метра. По утверждению Н. А. Александрова, осмотревшего галерею, она шла по направлению к Угловой Арсенальной башне и дому Губернского правления[69]. Александров наверняка видел продолжение Алевизова тайника. Вероятно, ход от лестничной площадки тянулся на некоторое расстояние в горизонтальной плоскости, а затем ступенями поднимался на отметку 5,2 метра. Краткие сообщения о находке Александрова, опубликованные в газетах и «Известиях Императорской археологической комиссии», не дают информации о той части тайника, что вела к Угловой Арсенальной башне. Был ли ход забит глиной или замурован - на этот вопрос ответа нет. Думается, Алевизов тайник, как и предполагал Н. С. Щербатов, соединялся с внутристенным проходом, приводившим на первый этаж Угловой Арсенальной башни. Возможно, посредством этого же прохода Алевизов тайник был связан и с Никольской башней.
С. П. Бартенев полагал, что Алевизов подземный ход брал начало у Троицкой башни и шел в направлении Никольской улицы. И. Я. Стеллецкий не исключал возможности того, что ход начали устраивать в материковой глине и не закончили из-за особой сложности работ. Александров был уверен в другом: ход связывал Кремль с Государевым Денежным двором (XVII век), здание которого, сильно перестроенное, сохранилось до наших дней во дворе бывшего дома Губернского правления. Откуда и куда вел тайник, каково было его назначение, в каких целях использовали палату подо рвом - могут показать только раскопки.
Весьма интересный подземный ход на Красной площади был обнаружен в начале 1960-х годов. Неожиданно в здании Мавзолея появилась тонкая, с волосок, трещина. Для выяснения причин оседания постройки перед ней была заложена шахта. На глубине 16 метров проходчики наткнулись на свод тайного хода с обшивкой из прочного дуба, шириной и высотой 2 метра. Тайник, выполненный в виде огромной трубы, находился в целости и сохранности. Пол его местами был покрыт слоем наносного песка. От Мавзолея ход шел к Кремлю (эту часть тайника сразу отгородили кирпичной стенкой) и под Китай-город, к устью Яузы. Во избежание дальнейшего разрушения Мавзолея уникальное подземное сооружение заполнено бетоном. По словам очевидцев, работы по устройству шахты и забутовке «трубы» велись в течение 2 месяцев.
Археологи Центра историко-градостроительных исследований высказали предположение, что «труба» сооружена в XIX веке для вывода из Кремля сточных вод, с чем автор книги не может согласиться. Тянуть сточный канал от Боровицкого холма к Яузе, когда неподалеку имеются Неглинная и Москва-река, по меньшей мере неразумно. Сточные каналы уже в XVII веке строили из кирпича и камня, к тому же они обладали более скромными размерами. В старинных документах не раз встречается упоминание о тайниках с деревянной обшивкой, существовавших в городах и крепостях еще с XVI столетия. Посему не исключено, что «труба» из Кремля могла появиться в правление царя Ивана Грозного. Поскольку у итальянцев не было опыта работы с деревом, коим испокон веков были знамениты русские, то создание «трубы» следует приписать отечественным мастерам. Если этот тайник собирались использовать в целях обороны, то выход из него мог находиться в подземелье Сенатской башни, под которую он направлялся. Но у хода могло быть и другое назначение. Размеры «трубы» таковы, что в ней легко пройдет человек с грузом на плечах. А не намеревались ли это сооружение использовать для тайной эвакуации государевой казны в случае осады? Ведь не зря ход приводил именно к устью реки Яузы. В XV-XVI веках тут причаливали речные суда, на которых можно было уйти и вниз по течению Москвы-реки и вверх по Яузе.
Как ход у Никольской башни, так и «труба» у Мавзолея построены закрытым способом. И заложены они были в 4-метровом прослое суглинка, который надежно защищал подземные галереи от грунтовых вод (у Никольской башни суглинок встречается на отметке -8...-12 метров, у Мавзолея -14...-18 метров).
В летописях, зафиксировавших строительство Кремля в конце XV - начале XVI века, упоминаются тайники под Тайницкой и Свибловой башнями и под стрельницей, возведенной над Неглинной (Угловой Арсенальной башней). Все три башни имели в подземной части колодцы, то есть водозаборные тайники. Но если «тайником» именовали какой-то водоем, скрытый в подземелье башни, то почему в таком случае летописцы обошли молчанием Беклемишевскую и Благовещенскую башни, также имевшие колодцы? Следовательно, под словом «тайник» сочинители хроник подразумевали все-таки тайные ходы или слухи. В то же время летописцы ни словом не обмолвились о потайных палатах, слухах и вылазах Спасской, Никольской, Троицкой и других башен, сведения о которых были встречены в Описи XVII века. Не означает ли это, что подземные тайники Спасской, Никольской, Троицкой, Благовещенской, Беклемишевской, Константино-Еленинской башен возникли несколько позже, скажем при Иване Грозном, коему молва приписывает немало подземных построек? (Казалось бы, ответ на этот вопрос должен был дать Н. С. Щербатов. Но, как ни странно, в информации о раскопках, которую археолог предоставлял российским газетам, он не датировал найденные сооружения.)
По мнению С. П. Бартенева и других историков. итальянцы, возводившие Московский Кремль, были знакомы с трудами Витрувия, Вегеция, Афинея, Аполлодорфа, Анонима Византийского и прочих специалистов в области фортификации (искусства устройства городов) и полиоркетики (искусства осады городов). Эти науки возникли еще в IV веке до нашей эры. Минные работы велись во времена Юлия Цезаря (102/100-44 годы до н.э.). Уже тогда начали использоваться «слуховые трубы», узкие длинные галереи. устроенные перед стенами городов для подслушивания работ противника и разрушения его подкопов. В средние века многочисленные войны и междоусобная борьба заставляли феодалов строить замки-крепости, способные выдержать длительную осаду, каждое из этих укреплений имело свои тайники. Известно, что в 1450-е годы Аристотель Фиораванти руководил ремонтом Миланского замка и крепости Пьюмаццо. Спустя десять лет он проводил обследование тринадцати военных замков Италии и перестраивал городскую стену в Болонье. В 1459-1463 годах Аристотель сооружает судоходные и ирригационные каналы в Парме и Кростоло, а затем водопровод в Ченто. В 1467 году по приглашению короля Матиуша Корвина архитектор приехал в Венгрию, где, как полагает ряд историков. составил проекты нескольких крепостей и построил мост через Дунай. Подобную работу мог выполнить только человек, в совершенстве овладевший фортификационной наукой, каким и был Аристотель Фиораванти, ведь не зря власти Болоньи называли его «удивительным гением, не имеющим равного во всем мире». Исходя из этого, можно с большой вероятностью предположить, что Кремль и его тайники были задуманы Фиораванти. В проектировании подземных сооружений наверняка принимали участие и русские зодчие, хорошо знакомые с местными условиями. В процессе возведения стен и башен преемники «удивительного гения» - Антон и Марко Фрязины, Пьетро Антонио Солари, Алевиз Старый и Алевиз Новый могли вносить какие-то изменения в план, разработанный еще Аристотелем Фиораванти.
Тайники кремлевских стен и башен, появившиеся в конце XV - начале XVI века, давали возможность совершать неожиданные вылазки, незаметно переходить из одной башни в другую, скрыто покидать укрепление, а самое главное - они позволяли следить за подкопами неприятеля. Подчеркнем, Московский Кремль был оснащен слухами задолго до того, как в России с помощью подкопа была разрушена первая крепость. Это произошло впервые в 1535 году. Тогда литовцы, осадившие Стародуб, устроили подкоп длиной 40 метров и «наставиша в яму под стеною множество бочек с пушечным зельем и позажоша тамо свечи и догореша свечи до земли и гряну, аки гром». Сильный взрыв привел в негодность четыре прясла стены и одну башню. Сочинители Царственной книги[70] подчеркивали: «А того лукавства подкопу под город не познал, что наперед того в наших странах не бывало подкопу под город». Московские воеводы учли печальный опыт обороны Стародуба. Они начали снабжать слухами самые крупные и важные в стратегическом отношении укрепления (Псков, Смоленск, Гдов и др.) и овладевать искусством борьбы с подкопами.
Иван Грозный имел представление о подземной фортификации. В 1552 году он использовал подкопы при осаде Казани. Узнав от перебежчиков о подземной галерее, шедшей из Муралевых ворот Казанского кремля к тайному колодцу, царь приказал Алексею Адашеву, Василию Серебряному и немецкому «розмыслу»[71] вырыть подкоп к водозаборному тоннелю (его прокладывали десять дней) и «велел [...] под тайник зелия поставити 11 бочек и в неделю, на ранней зоре, взорвало вместе с людьми, кои ходили по воду и стена городовая обрушилась». Затем были устроены и взорваны еще три подкопа. Через проломы в стенах русские проникли в крепость и одержали победу.
В правление Ивана Грозного было построено немало городов с вылазами и водными тайниками. Значит, вполне допустимо, что при Иване IV подземные ходы сооружались и в Московском Кремле, для этого он мог воспользоваться услугами «розмысла-немчина» и русских мастеров, но, думается, это были гражданские тайники.
Уже в XVI веке отдельные слухи Московского Кремля превратились в тюрьмы, однако это не помешало оберегать их, как и другие тайники, по заведенному порядку, ибо московские воеводы понимали, сколь важную роль слухи могут сыграть при обороне. В 1581 году во время осады Пскова между поляками и русскими шла настоящая подземная война. Искусное расположение многочисленных слуховых галерей, удачно прикрывавших стены и башни Псковского кремля, позволило обнаружить и ликвидировать все вражеские подкопы. Вероятно, именно псковские события заставили провести ревизию военных тайников Московского Кремля и осуществить работы по укреплению его оборонной мощи. На исторической схеме в книге С. П. Бартенева параллельно кремлевской стене, тянущейся вдоль Москвы-реки, показана еще одна стена. В записках англичан Д. Горсея и Д. Флетчера, неоднократно приезжавших в Россию во второй половине XVI века, об этой стене не говорится. Первое известие о ней встречается в воспоминаниях датчан И. Вебера и М. И. Лунца, посетивших Москву в 1602- 1603 годах: «[...] и тут так же с самого речного дна выведена крепкая стена, набитая землей, так что вверху по стенам крепости можно ходить». Попробуем разобраться, для чего понадобилась эта преграда.
Южная стена Московского Кремля при осадах была наиболее уязвима. Москва-река здесь находилась на значительном расстоянии от стены, стоящей на ровном месте. Поскольку вести подкопы в супесчаном грунте было весьма удобно, то итальянцы должны были снабдить этот участок слухами. В какое-то время, возможно при взрыве пороховой палаты в 1547 году, слухи получили сильные повреждения[72], и отремонтировать их было нельзя. Для того чтобы лишить неприятеля плацдарма, с которого он мог вести подкопы, решили поставить у самой реки еще одну ограду. Она могла быть возведена талантливым фортификатором Федором Конем[73] в конце XVI столетия, когда зодчий строил укрепления Белого города.
К началу XVII века русские имели обширные познания в подземной осаде и обороне, о чем свидетельствует «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки», появившийся в 1607 году, Устав был составлен переводчиком Посольского приказа Анисимом Михайловым для того, «чтобы россияне знали все новые хитрости воинские, коими хвалятся Италия, Франция, Испания, Австрия, Англия, Голландия [...] и могли не только силе силою, но и СМЫСЛУ смыслом противиться с успехом». Интересно, что в основу устава легла «Воинская книга», написанная Михаилом Юрьевым и Иваном Фоминым еще в XVI столетии. Михайлов дополнил ее материалами, взятыми из трудов западных фортификаторов. В 1621 году в царствование Михаила Федоровича устав получил вторую часть, где нашел отражение опыт обороны Троице-Сергиева монастыря (1608-1610), Смоленска (1609-1610) и Тихвина (1613).
В уставе ведению подземной войны посвящена не одна статья. Рассказывая об устройстве подкопов при осаде, составитель подчеркивал, что дело это надо «тихо и тайно промышляти[...] а буде такой подкоп изготовится, подобает тут день и ночь крепкую людную сторожу держати и подкопщиков оберегати, чтоб из города осадные люди своим встречным копанием подкоп не осилили и подкопом не завладели, а только завладеют, и уже невозможное дело у них тот подкоп назад взяти, и коли случится собою смелых людей наперед посылати, а водити подкопы тем образом страшное дело и мало есми видал, чтоб тем города преодолели».
Поскольку подкопы могли нанести непоправимый вред стенам и башням укреплений, то сидящие в осаде должны были принять все меры против подземного наступления противника: устроить ров, заполнить его водой, а в сухом рву учинить «возможно крепкую сторожу с переменою». Много внимания уделяется в Уставе науке опознания подкопов. «И ты проверши во многие места из стороны в сторону в землю дыру и руку глубиною, и столь просторно, чтоб тебе возможно руку или кулак продети. Аже будут недруги подкоп ведут, и они не переставая копати день и ночь, как ночью утишится, да приложи ухо свое к той ямке, которую еси выкопал в земле, и такоже от ямы до ямы, прикладываючи ухо свое к тем ямам, которые еси выкопал, и ты скоро услышишь, где подкоп ведут, а у которой ямы больше услышишь, и тем местом они копают и подкопы ведут, и ты копай такие ямы о таких местах», - советовал Анисим Михайлов.
В уставе приводится множество способов определения места подкопа: положить на стену яйцо, а сверху - мелкую монетку; поставить в бойнице часы с маятником или «чару, полную чистые воды»; подвесить между двух деревьев нитку с иглой, а под нею поместить медный таз и т. п. Можно было определить направление подкопа с помощью атмосферных осадков: на месте подкопа «ни иней, ни роса не лежит и не стоит». Обнаружив подкоп, «осадные люди» должны были «из города возможно встречным копанием зайти, и такому делу помешку учинить и подкопщиков из подкопу выгнать». При этом все подземные работы составитель рекомендовал проводить по совету «ученых воинских людей».
Большое внимание Анисим Михайлов уделил оборонительным сооружениям, которые советовал содержать «тщательно», так как крепостные и городовые стены предназначены были служить долгое время. Надо думать, что составитель не раз обращался к опыту Московского Кремля, стены и башни которого благодаря заботам воевод и городовых мастеров находились в хорошем состоянии. Это подтверждает длительное «сидение» в Кремле поляков и литовцев в начале XVII века. Обращает на себя внимание тот факт, что в октябре 1612 года, осадив Москву, князь Дмитрий Михайлович Пожарский повел подкопы не к Кремлю, а к Китай-городу[74]. Видимо, Пожарскому было известно о существовании военных подземных тайников, и он понимал, что попытки подкопаться под кремлевские стены обречены на неудачу, поскольку осажденные разместили в слухах караульщиков.
Тайными ходами-вылазами Московского Кремля также можно было пользоваться в то время. Об этом поведал документ, опубликованный в сборнике «Акты, относящиеся к истории Западной России». Датированный концом ноября 1615 года, этот документ носит название «Ответ второй литовско-польских послов Московским царским послам под Смоленском» и рассказывает о событиях 1610 года, когда поляки захватили Москву:
«А в том же часе [...] многие листы от вора с Калуги[75] лазутчиками по улицам метано, смущающи людей и отводя их от господаря королевича[76]. И как отдан был приказ о том от бояр во все люди, чтобы воровским смутным грамотам не верить, а лазутчиков имали и, изымавши, к боярам приводили; и московские люди, кои Бога в сердце имели и крестное целование помнили, изымав попа-лазутчика, который с грамотами смутными от вора с Калуги неоднова прислан был, и к боярам в разряд (Разрядный приказ.- Г. Б.) привели: и бояре велели вперед при всех распрос попов записати, а потом, приговори все, попа пытали, не тайно, но созвав многих дворян, и гостей, и старост, и соцких, и той поп в распросе и на пытке сказывал, что де князь Василий Голицын[77], идучи под Смоленск, с дороги к вору тайно в Калугу писал, и на московском господарстве вора государем видеть хотел [...]. Да и то сказывал поп, что де вор по ссылке со многими московскими людьми умыслил: пришед войском под Москву, войти к Кремль-город от реки Водяными вороты и тайниками, которые там вымурованы суть, и, вопервых, на меня, Александра Гонсевского, на Борисовский Годуновский двор и на людей польских и литовских, кои вместе стояли, также на двор Федора Ивановича Мстиславского и побить нас [...] и поп за то по приговору боярскому на кол посажен, и тую мову свою смертью окончил и закрепил».
В документе указываются два конкретных объекта, выбранных сторонниками Лжедмитрия II для нападения,- «Борисовский Годуновский двор» и двор боярина Федора Ивановича Мстиславского. Третьим объектом был, очевидно, Посольский приказ, где размещались поляки и литовцы. Он находился с восточной стороны Архангельского собора. Польские послы говорили о «тайниках» - значит, русские для проникновения в Кремль собирались использовать несколько подземных галерей, каждая из которых брала свое начало у Москвы-реки. Одним из этих ходов явно был вылаз из Тайницкой башни (в тексте речь идет о «Водяных воротах», а древнее название этой стрельницы - «Водяные ворота у тайника»). По вылазу можно было пройти в Тайницкую башню, а из нее рукой подать до Посольского приказа. На двор Мстиславского от Москвы-реки под землей вел не тайный ход, а сточный канал («труба»). Существовал ли тайник от Москвы-реки ко двору Бориса Годунова, автор книги не знает. Более вероятно, что сюда собирались проникнуть через Троицкую башню, используя вылазы из нее к реке Неглинной. Узнав о намерении сторонников Лжедмитрия II тайно проникнуть в Кремль и расправиться с поляками и литовцами, гетман Гонсевский, возглавлявший московский гарнизон, приказал выставить караул «у всяких ворот» и тем сорвал планы Лжедмитрия.
После изгнания поляков Московский Кремль не потерял своего стратегического значения. С воцарением Романовых был задуман ремонт кремлевских стен, но у разоренной после нашествия поляков и шведов страны не нашлось на это средств. К тому же царь Михаил Федорович для защиты от крымцев возводил укрепления на юге России. Это была оборонительная линия с засеками[78] и городками, снабженными тайниками. При Михаиле Федоровиче для сооружения крепостей и городов приезжают немецкие и голландские инженеры, близко знакомые с подземными работами. Так, в 1631 году в Россию прибыл Ян Раденбург, «жилец Голландской земли города Амстрадама. городовой мастер, а делает города каменные и деревянные. и земляные и подкопы под города подводит и шанцы (окопы. - Т.Б.) делает и рвы копает». Эти специалисты принимали участие в создании еще одного оборонительного кольца Москвы - Земляного города (1633-1640 годы), состоявшего из высокого земляного вала с небольшими укреплениями и широкого рва перед ним.
На второй год своего правления ремонт кремлевских стен решил осуществить царь Алексей Михайлович.
Для начала он повелел составить опись всем порухам и ветхостям, что и было сделано. В описи дозорщики указали на наличие тайников под Тайницкими воротами и слухов в отводной стрельнице Константино-Еленинской башни, в застенках у Фроловских (Спасских) и Никольских ворот, под Знаменскими (Троицкими) воротами и под Благовещенской башней. В отношении же тайников, которые дозорщики обошли молчанием (в Свибловой, Беклемишевской, Угловой Арсенальной и других башнях), можно предположить следующее: либо они были в хорошем состоянии и не нуждались в исправлении, либо составители описи о них не ведали (входы в тайники могли по какой-то причине замуровать). В 1653 году в Москву созывали мастеров из Торжка и Пронска, Калуги и Вереи, но ремонт так и не начался.
По свидетельству Павла Алеппского[79], побывавшего в России в 1654 году, москвичи тщательно оберегали секреты своих укреплений и не позволяли иноземцам осматривать их. Излишне любопытных ожидало суровое наказание: «На этой неделе схватили одного, заметив, что он ходит и рассматривает городские стены, и представили его визирю. Его раздели и обвели по городу со связанными руками, причем за ним шел палач с кнутом из бычьих жил, непрестанно крича, что это шпион и что таково ему возмездие, и бил его до полусмерти».
В 1667 году по новому указу дозорщики Борис Ертагуланов и Михаил Трофимов еще раз осмотрели стены и башни Кремля. Картина, рисуемая описью, весьма плачевна. Стена во многих местах была разрушена настолько, что «людям был пролаз». Башни, изуродованные самовольно возведенными строениями, также не радовали глаз. Вот какой предстала перед дозорщиками Тайницкая стрельница: «А на башне чулан деревянный рубленый, а в чулане часы. Да на той башне две избы наставлены деревянные [...], а между изб и чулану, где часы стоят, сенишко, а в сенишке отход, из отходу сиречь свод идет на стену моча и от того своду будет поруха. А те его часовника хоромы не покрыты, кровля обвалилась, везде идет теча. [...] А Тайницкая башня не покрыта». Не лучше обстояло дело и с другими стрельницами. Следует подчеркнуть, что в Описи 1667 года нет никаких упоминаний о тайных подземных сооружениях Кремля.
Ремонтные работы в Московском Кремле тянулись до 1680 года. Тогда, вероятно, были починены сохранившиеся вылазы и слухи. Вполне возможно, что при государях Алексее Михайловиче и Федоре Алексеевиче Кремль получил новые тайники, искусство устройства которых во второй половине XVII столетия достигло наивысшего расцвета. В ту пору велось строительство новых и ремонт старых укреплений, многочисленные документы рассказывают о реставрации и создании вылазов и водозаборных тайников[80]. Наряду с отдельными подземными ходами в пограничных крепостях и городах появляются настоящие лабиринты, служившие при необходимости укрытием для местного населения (таковые имелись, например, в Харькове). Подземными работами ведал Приказ каменных дел, под чьим начальством находились городовые и подкопные мастера. Московские послы по наказу государя при каждом удобном случае приглашали в Россию специалистов по подземной фортификации, обещая им всяческие льготы и привилегии. В мае 1673 года воевода смоленский Семен Михайлович Голицын сообщал царю Алексею Михайловичу, что в город прибыли «из Литовского рубежа Кандейской земли немцы Микулай да Юрья Климовы, подкопные мастера», а уговорил их перейти на службу в Москву подьячий Семен Протопопов, побывавший в Польше. Российские зодчие знакомились с опытом западных фортификаторов, да и сами придумывали немало и искусно устраивали горны (печи подземельные)[81], противные подкопы[82] и потерны[83].
Петр I не уделял особого внимания Московскому Кремлю. Только в 1701 году здесь началось строительство Оружейного дома - Арсенала, с обширными двухъярусными подвалами. Тогда был замурован тайный ход из Угловой Арсенальной башни; столбы, на которых покоился фундамент Арсенала, перерезали внутристенный ход из Угловой Арсенальной к Никольской башне и его ответвление. А вот тайные проходы в кремлевской стене от Угловой Арсенальной башни до Троицкой были сохранены и починены. В 1707 году. когда возникла угроза нападения на Москву шведского короля Карла XII, Петр 1 издал указ «о гораздом укреплении фортеции Московской». За два года Кремль и Китай-город были обнесены земляным валом с бастионами. По мнению академика А. И. Соболевского[84], тогда-то и были засыпаны тайные ходы и палаты. За два столетия, прошедших со времени возведения кремлевских и Китайгородских стен, произошли значительные изменения в военном деле. Появление новых видов оружия, средств и приемов осады потребовало и укреплений иного типа. В. Н. Татищев писал о старых крепостях: «Те каменные стены и башни со стрельбы пушечной камением от стен более вреда осажденным (доставляли. - Т.Б.), нежели сами ядра причиняют, тогда вместо оных стали делать раскаты и стены земляные». Так и поступили в Москве. Что же касается вылазов и слухов, то можно предположить следующее: петровские военачальники, о «сапах и подкопах с подкопщиками рассудя», порешили забить их землей.
При последующих правителях в XVIII-XX веках тайники обваливались от ветхости, замуровывались, перерезались фундаментами зданий, некоторые из подземных ходов были превращены в сточные каналы. В начале XIX века П. С. Валуев, причастный к уничтожению старинных построек Кремля, писал: «По понятию моему о пользе казны и славе моих государей, истребил я без огласки летом два застенка, яко памятники времен жестоких и бесчеловечных, употребя из них материал для исправления древностей[...]»
Как для Московской дворцовой конторы, так и впоследствии для комендатуры Московского Кремля древние подземные сооружения являли лишь досадную помеху. А посему остается только гадать, сколько еще уникальных памятников средневековой архитектуры было уничтожено «без огласки»...
Интерес к подземным тайнам Кремля испытывали многие историки, археологи, архитекторы. Однако в своих трудах они чаще всего лишь упоминали о существовании подземных сооружений древности, как, например, А. Ф. Малиновский в «Обозрении Москвы»: «Под всем почти Кремлем сделаны были [...] подземные ходы с кладовыми палатами, прочно камнем выложенные, и с водопроводами из реки, на случай осады неприятеля». Попытки определить назначение, направление и протяженность тайников были весьма редки. Первым рискнул решительно «начертать» тайные ходы С. П. Бартенев. В 1912 году в книге «Московский Кремль в старину и теперь» он сообщил о двух подземных галереях-вылазах, тянувшихся от Тайницкой к Спасской и от Троицкой к Никольской башням, а оттуда в Китай-город. Несмотря на то что до сих пор неясно, откуда он взял сведения об этих тайниках (вероятнее всего, это была очередная версия), все последующие описатели Кремля, повествуя о его тайниках, усердно пересказывают С. П. Бартенева.