Это произошло на вечерней заре. Алые лучи закатного солнца купались в озере, чью спокойную гладь не тревожил ни малейший ветерок.
На широком пологом берегу было негде протолкнуться. Видимо, новости в нашей глухомани разносятся со скоростью лесных пожаров, поскольку явилась не только вся наша деревня, но и все окрестные.
Раус и отец торопливо заканчивали сколачивать деревянный помост, на котором мы с Дреганом должны были обменяться клятвами. Даже обычно с трудом передвигающаяся Ирель забыла о старости и больных ногах. Я слышала ее громкий голос порой сразу с нескольких сторон. То она отчитывала мальчишек, вздумавших под шумок скинуть портки и поплескаться в теплой парной воде прямо у берега, заодно обдав брызгами всех, кто имел неосторожность подойти поближе. То за ухо стащила какого-то сорванца, решившего занять самое удобное место для наблюдения на вершине старого дуба. При этом из его карманов градом посыпались мелкие зеленые яблочки, и я осознала, что это предназначалось именно для нас. Ох, вот веселуха была бы оказаться под таким обстрелом в свой самый счастливый день жизни!
А затем я вдруг увидела мать. И не поверила своим глазам.
Она стояла чуть поодаль и с грустной улыбкой наблюдала за творившейся вокруг суматохой.
На нее поглядывали, конечно. Про историю ее бегства от мужа знала вся деревня, поэтому ее появление не могло пройти незамеченным. Чаще всего на нее косились с откровенным неодобрением, смешанным с жадным любопытством. Но я заметила и несколько откровенно восхищенных взглядов, кидаемых исподволь молодыми девицами на выданье.
Скоро осень. Традиционная пора свадеб. И чую, очень многим не нравится тот выбор, который за них сделали родители.
Но выбор ее одежды на мою свадьбу изумил меня даже больше нежданного визита. Я полагала, мать явится в самом лучшем наряде. Будет смеяться и радоваться жизни, всем своим видом демонстрируя то, что не раскаивается в содеянном.
Однако мать стояла в какой-то грязной серой хламиде и босая. Прежде роскошные волосы, которые она, вопреки традиции, чаще носила распущенными, сейчас были убраны под такой же грязный и убогий платок, больше похожий, если честно, на половую тряпку. А под ее глазом желтело нечто, более напоминающее неумело припудренный и почти заживший синяк.
– Вот и последний гвоздь, папа, – тяжело дыша, сказал Раус. Попрыгал на помосте, проверяя его на прочность. С торжествующей улыбкой повернулся к народу, видимо, ожидая возгласов одобрения.
И тут его лицо окаменело, когда он посмотрел на мать.
Ее было нельзя не заметить. Хоть она и старалась держаться в стороне, но бывшие односельчане, словно невзначай, не подходили близко. В итоге около нее образовался своего рода круг отчуждения.
– Ну давай сюда свой гвоздь! – приказал отец. Вытянул руку и пощелкал пальцами.
Раус не услышал его. Он не отводил глаз от матери, забыв обо всем на свете.
– Заснул, что ли? – недовольно прикрикнул отец. Обернулся и тоже остолбенел.
Молоток выпал из его мигом ослабевших рук, лишь каким-то чудом не угодив по носку сапога. Рассыпались по помосту гвозди. А отец уже шел к матери. Чуть ли не кубарем спустился со ступеней, не глядя под ноги. Толпа послушно расступалась перед ним, и я видела, как некоторые торжествующе ухмыляются. Наверное, ожидают, что сейчас начнется некрасивая свара, которая в итоге перейдет в потасовку. Как говорится, какая деревенская свадьба без драки?
– Наверное, стоит кликнуть Дрегана, – с тревогой проговорила я Хоргу, который без зазрения совести лакомился угощениями с уже накрытых столов.
Конечно, тут не было заморских яств и изысканных кушаний. Как говорится, чем богаты – тем и рады. В основном ягоды и овощи. Отец запек молочного поросенка целиком. И это было основным блюдом. Кто-то принес целую кастрюлю ранней молодой картошки, отваренной прямо в кожуре. Крепкие соленые огурчики, сало, покрытое пластами чеснока, домашний свежий хлеб, ноздреватый сыр. Подруги Ирели приготовили пироги со всевозможными начинками. А венчала стол огромная бутыль мутного самогона, который Дреган выкупил у местного умельца. К нему прилагалось несколько глиняных графинов поменьше со всевозможными настойками.
Словом, я даже не представляла, что возможно раздобыть столько снеди в такое короткое время. Но Дреган платил с охотой, и с еще большей охотой селяне несли ему домашние заготовки и свои кулинарные изыски.
Ох, надеюсь, что семейство Грега в этом не участвовало. А то с них бы сталось крысиного яда куда подбавить. Хотя я не видела никого из них. И это, несомненно, радовало. А еще Хорг заверил меня, что без проблем почувствует отраву. И теперь с величайшим удовольствием снимал пробу с каждого блюда.
– Не стоит, – прошамкал зверек, набив себе полный рот спелой вишни. – Эта парочка сама разберется. У Дрегана и без того хлопот хватает.
– А если отец ударит ее? – спросила я и с волнением заломила руки.
Хорг чуть не подавился косточкой. Закашлялся, уткнув мордочку в крыло, чтобы не разлетелись брызги из пасти. Затем укоризненно взглянул на меня.
– Разве твой отец в состоянии вообще кого-нибудь ударить? – скептически вопросил он. – Да такого добрейшего тюфяка я в жизни не встречал!
– И ничего он не тюфяк, – возразила я, покоробленная его насмешливым тоном.
– Тюфяк-тюфяк, – с насмешкой повторил Хорг. – Или думаешь, эта выходка твоей матушки была первой? Да наверняка она и раньше погуливала. И это еще мягко сказано, раз умудрилась тебя так долго за его дочь выдавать. Ты же не в их масть совершенно. Отец – невысокий, кряжистый, темноволосый. Раус такой же. Да и мать не сильно отличается. Откуда в такой семье взяться голубоглазой блондинке? Но нет, у твоего отца ни разу никаких вопросов не возникло. А ведь, поди, ему нашептывали доброхоты – приглядись, подумай. В деревнях, сама знаешь, все всегда на виду.
– Просто он любил ее, – обиженно заявила я.
– Любовь разная бывает. – Хорг отправил в пасть еще одну пригоршню сладких крупных ягод. Прочавкал: – Да чего спорить? Глянь, что сейчас будет.
Я опять все внимание обратила на мать с отцом, на время перестав расставлять тарелки на столе.
Отец подошел к матери вплотную. Что-то сказал ей – и она вдруг опустилась перед ним на колени. Виновато понурила голову, и распущенные волосы водопадом упали на лицо.
Любопытствующие зашумели. Самый смелый даже выскочил вперед, явно не желая упустить и слова из разговора супругов.
Но через мгновение отец уже вздернул мать на ноги. Ласково провел ей рукой по щеке, подушечкой большого пальца тронул опухшую скулу.
– Готов поклясться вторым своим крылом, что она сама синяк себе сообразила, – флегматично проговорил Хорг, переключившись на блюдо со свиной колбасой. – Шарахнулась, поди, об косяк. И явилась сюда.
– Зачем ей это? – скептически спросила я.
– А потому что, дорогая моя, редко когда найдешь такого тюфяка, как твой отец. – Хорг задумчиво принюхался к ядреной горчице, но пробовать ее поостерегся. – Поди, новый хахаль-то оказался норовом посуровее. Мигом показал ей, где место женщины в избе. Около плиты да в огороде. Как тут не вспомнишь глупого доброго мужа, который взвалил на себя большую часть хозяйственных забот и не рыпался. А потом слухи донесли до нее, что оставленный рогатый супруг и вовсе не бедствует. Устроился в замок, получает неплохо. Дочку, вон, за мага выдает. Вот и призадумалась, не упустила ли она счастье, погнавшись за журавлем в небе и выпустив синицу из рук.
Мне не нравились рассуждения Хорга. Но я никак не могла придумать колкий, язвительный ответ.
Да что там кривить душой, я хотела, чтобы мать и отец помирились. Действительно хотела. Каждый имеет право на ошибку. И если мать осознала свою вину, то почему бы отцу ее не простить?
– Что это вы тут так бурно обсуждаете?
В следующее мгновение на мою талию легли руки Дрегана, и мужчина уткнулся носом в мою макушку.
Сердце привычно екнуло от восторга. Для меня по-прежнему все происходящее было самым счастливым сном.
– Да так, – уклончиво проговорил Хорг и неохотно слез со стола, видимо, осознав, что и без того слишком увлекся опустошением тарелок. – Блудная мать Лютика вернулась.
Руки Дрегана на моей талии слегка потяжелели. Он негромко присвистнул, должно быть, увидев то, к чему были прикованы взгляды всех явившихся на свадьбу.
– Этого стоило ожидать, – проговорил он.
– Почему? – я с интересом повернулась к нему.
– Потому что я узнавал о жизни твоей матери с ее новым избранником, – честно ответил он. – Да, я слышал, что Иркон красив, высок, светловолос, голубоглаз.
Хорг издал какой-то странный смешок из-под стола.
– Мне не довелось увидеть его воочию, но я знаю, что твоя мать знала его с детства, – так же спокойно продолжил Дреган. – Скорее всего, ты его дочь. И скорее всего, ты вряд ли его когда-нибудь увидишь.
– Почему? – обескураженно спросила я.
– Потому что Иркон – перекати-поле. – Дреган пожал плечами. – Бродяга и аферист. Он уехал из родной деревни сразу после замужества твоей матери и вернулся только сейчас. Скорее всего, у него возникли какие-то проблемы. Может, перешел дорогу не тому или соблазнил жену слишком опасного человека. По рассказам односельчан, в деньгах он точно не нуждается. Тем, наверное, и привлек твою мать. Она искренне считала, что юношеская влюбленность вспыхнет вновь и они все-таки поженятся. Иркон принял твою мать. Пару месяцев она обстирывала его и готовила. А потом он вновь отправился в путь. Куда – неизвестно. Искать новые приключения и новых богатых дурочек. Естественно, твою мать он с собой не взял.
Я посмотрела на мать с отцом. Они еще о чем-то разговаривали. Но теперь отец держал мать за руки. И непонятное чувство говорило мне, что он ее не отпустит.
– По крайней мере, теперь понятно, от кого в тебе такой дух авантюризма, – Дреган улыбнулся и потянулся к моим губам.
– Ага, вот вы где!
От резкого окрика, прозвучавшего позади, мы с Дреганом отпрянули друг от друга, как будто напроказничавшие дети, застигнутые строгими родителями на месте шалости.
А к нам с берега уже торопилась Ирель. Старая знахарка выбрала для сегодняшнего ритуала свободное одеяние светлого цвета, волосы она убрала под белый шелковый платок.
– Пора начинать, – сурово сказала она. – Солнце садится. Скоро взойдет вечерняя звезда.
Дреган кивнул. Подал мне руку – и мы отправились к помосту.
Для сегодняшней церемонии я не взяла ни один из нарядов Летисии. После всего произошедшего мне было неприятно прикасаться к вещам темной ведьмы, из-за которой я едва не погибла. Поэтому на мне был обычный легкий сарафан. В распущенные волосы я вплела свежие цветы. Да, невеста из меня получилась так себе. Но я не сомневалась, что в глазах Дрегана была самой красивой девушкой на свете.
Сам он, к слову, тоже не стал наряжаться как на званый прием. На нем сейчас была белоснежная шелковая рубашка навыпуск и темные узкие штаны, заправленные в высокие сапоги.
Помост опасно прогибался и скрипел под нашими шагами, и, когда мы подошли к самому краю, я невольно напряглась. Ох, надеюсь, Раус и отец не напортачили! А то будет забава – рухнуть в воду под дружный хохот всех селян. Вынырнем мы с Дреганом, обляпанные тиной и кувшинками. Такое еще лет десять будут вспоминать – как прославленный чернокнижник против воли искупался на своей свадьбе.
Ирель встала перед нами. Закатные лучи солнца золотили ее седые волосы, алыми искрами горели в глубине подслеповатых глаз.
И ритуал потек своим чередом. Я почти не вслушивалась в слова, которые произносила знахарка. Все мое внимание было устремлено только на Дрегана. Он смотрел на меня, улыбаясь. И я понимала, что все мои невзгоды, все беды и опасные приключения стоили этого момента.
– Если кто-нибудь из присутствующих знает причину, по которой свадьба не может состояться – пусть скажет это сейчас или молчит всегда! – торжественно провозгласила Ирель, и я поняла, что мы переходим к заключительной части церемонии.
Я посмотрела на толпу, собравшуюся вокруг помоста. Невольно улыбнулась, заметив, что отец уже стоит в обнимку с матерью. Увидела Рауса, который с явным неодобрением косился на сцену воссоединения родителей, но не вмешивался.
– Я знаю! – вдруг раздался препротивный голос.
Увы, слишком хорошо мне знакомый.
И на свободный пятачок около помоста выскочил сам Грег. Еще более растолстевший с нашей последней встречи и еще более противный.
Дреган так отчетливо скрипнул зубами, что даже я это услышала. Нехорошо сузил глаза.
Ирель глянула на него и предупреждающе качнула головой. Затем расплылась в самой широкой из всех возможных улыбок и медоточивым голоском обратилась к Грегу:
– И почему же сия дева не может выйти замуж?
Под перекрестием множества взглядов Грег покраснел, как перезрелый томат. Казалось, тронь пальцем кожу – и она разойдется, показывая сочную мякоть плода.
Но мне было и самой интересно, что такого жуткого желает поведать Грег собравшимся. И без того все в курсе, что Дреган – чернокнижник. А с моей стороны вроде бы все чисто.
– Потому что Лютеция не девственница! – в этот момент торжествующе выкрикнул Грег, от важности раздувшись чуть ли не вдвое. – И она несколько месяцев жила со мной во грехе.
Я даже поперхнулась от этого известия. Что? Я жила во грехе с этим боровом? Да меня бы стошнило от отвращения, если бы он меня хоть поцеловать посмел!
По толпе разнесся смешок. Видать, многие помнили случай пару месяцев назад на озере, в результате которого Грег обзавелся милым поросячьим хвостиком.
– Поскольку маг соблазнил мою невесту, то я требую хороших отступных, – продолжал нести какую-то ересь Грег. – Или же готов сам взять Лютецию в жены. И пусть будет до конца жизни благодарна, что я пойду на это после всего того позора, что она принесла мне своей жизнью в замке.
Смех в толпе стал отчетливее. Все прекрасно понимали, что Грег мелет чушь. Неужели он сам до этого додумался? Выходит, что да. Матушка-то его, конечно, недалекого ума, но на такое точно бы не пошла. Поди, и одного раза хватило, чтобы уяснить раз и навсегда: с магами лучше не связываться.
Ирель растерянно посмотрела на Дрегана. Шепотом спросила:
– Приказать выкинуть дурака куда подальше?
– Нет, – Дреган с нехорошей улыбкой покачал головой.
– Но господин маг! – знахарка со внезапной мольбой вдруг сложила на груди руки. – Это же мальчишка. Дурной, невоспитанный. К тому же наверняка пьян. Дорвался до халявной браги или до чего покрепче.
– Я не собираюсь его убивать, – оборвал ее причитания Дреган. После чего пальцем поманил Грега к себе.
Тот слегка побледнел, но все-таки нашел в себе силы сделать несколько шагов вперед, приблизившись к помосту.
Перешептывания среди окружающих смолкли. Все с жадным нетерпением ожидали продолжения. Помнят, поди, как Грег весело хрюкал, а его матушка не менее выразительно шипела.
– И каких же отступных ты хочешь? – мягко спросил Дреган. Правда, после этого краска окончательно покинула лицо Грега.
– Денег, – честно сказал он. – Много денег. Э-э-э… Мешок. Нет, лучше два! А лучше, чтобы весь мой дом был деньгами завален.
– Завалить весь твой дом деньгами. – Дреган задумчиво цокнул языком. На миг прикрыл глаза, сосредотачиваясь. А затем любезно произнес: – Готово. Беги к своему дому.
Грег круто развернулся, едва не потеряв сапоги. Рванул было, а ему в спину донеслось заключительное:
– Только учти. Заклятье сработает, если ты сказал правду. Если нет, то сам увидишь, что произойдет. Каждому воздастся по заслугам своим.
Грег, однако, лишь прибавил ходу. Наверное, испугался, что его обгонит кто-нибудь шустрее, поскольку толпа около помоста изрядно уменьшилась. Видать, многих заинтересовали обещание Дрегана насчет денег.
Спустя минуту берег озера почти опустел. Осталось лишь несколько степенных матерей и отцов семейств, которые, должно быть, здраво оценили свои шансы победить в этой гонке. Раус и мои родители, которые по-прежнему стояли, крепко обнявшись. Ну и Хорг, который вновь залез на стол с блюдами и набивал себе брюхо, пользуясь тем, что на него никто не обращал внимания.
– Продолжай, – потребовал Дреган у растерянной Ирели. – Хочу завершить церемонию до того, как начнется истинное веселье.
– Надеюсь… – робко начала она.
– Не переживай, все останутся живы, – перебил ее Дреган. Криво усмехнулся и добавил: – И даже относительно здоровы.
Ирель недоверчиво качнула головой, но поостереглась продолжить расспросы.
В следующее мгновение наши руки соединила шелковая лента. Знахарка переплела ее причудливым бантом, положила поверх него свою скрюченную от старости ладонь.
– Пусть вечерняя звезда, бриллиант в тиаре Всеблагой Матери, соединит ваш союз, – торжественно проговорила она. – И пусть свет звезд и солнца оберегает вас от всего дурного, что есть в мире. Объявляю вас мужем и женой. Любите друг друга. Берегите друг друга. И идите вместе по дороге жизни.
Я улыбнулась. О да, по одной дороге мы уже прошли вместе. Правда, ее скорее можно назвать дорогой смерти.
Дреган повернулся ко мне. Его глаза сейчас сияли ярче звезд. Притянул меня к себе, и я послушно запрокинула голову.
Впрочем, поцелуй не продлился долго. Запястье вдруг обожгло огнем. Я тихо ойкнула и отстранилась от супруга. Неверяще подняла руку, которая прежде была привязана к руке Дрегана.
Шелковая лента, связывающая нас, пропала. Исчезла без следа. А вместо нее на моей коже засеребрился изысканный рисунок, тонкие линии которого складывались в непонятные для меня символы.
– Надо же, – удивился Дреган, разглядывая такую же татуировку на своем запястье. – Боги благословили наш союз. А это значит…
И не договорил фразу, расплывшись в блаженной улыбке.
– Что это значит? – с тревогой спросила я.
– Что тьма окончательно покинула его сердце, – негромко произнесла Ирель.
Она хотела еще что-то добавить, но в этот момент со стороны деревни послышался дикий шум.
– А вот и наши искатели золота, – спокойно произнес Дреган, обнимая меня крепче.
Я привстала на цыпочки, силясь понять, в чем же причина такого переполоха. И широко распахнула глаза, не смея поверить увиденному.
Впереди гогочущей толпы, возвращающейся к месту скорого торжества, мчалась мать Грега – Яра. Ее вид явственно доказывал, что она действительно не собиралась присутствовать на нашей свадьбе. Распущенные волосы полоскались по ветру, поверх платья был повязан замусоленный передник. Простые тапки то и дело норовили слететь с ног.
Плюнув, Яра скинула их и дальше побежала босой с немыслимой для ее веса скоростью. А перед собой она пинками гнала хорошенького такого поросеночка, который заливался истошным визгом на всю округу.
– Ты опять превратил Грега в свинью? – укоризненно спросила я.
– Ага, – довольно подтвердил Дреган и потерся носом о мое ухо. Прошептал: – Правда, я добрый? Руки так и чесались его пеплом по ветру развеять.
– Ты!
В этот момент Яра как раз добралась до помоста и негодующе ткнула пальцем в чернокнижника. Гневно вскричала:
– Ты! Почему ты привязался к моему сыну? Что он тебе дурного сделал?
– Вообще-то это он явился на мою свадьбу требовать откупных от его якобы невесты, – холодно произнес Дреган.
– Дали бы ему под зад коленом – да делов-то! – Яра всплеснула руками. – Навозом-то зачем весь дом засыпать? Я на кухне готовила. Чую – запахло. А потом как хлынет с потолка!
– Я предупреждал, что заклятье сработает лишь в том случае, если Грег сказал правду. – Дреган чуть склонил голову набок, с искренним интересом разглядывая раскрасневшуюся от негодования женщину. – В итоге он получил то золото, которое более всего заслуживает в своем новом обличье.
– А мне-то что теперь делать? – Яра внезапно всхлипнула, а после и вовсе разрыдалась в голос. Провыла, вытирая кулаками слезы: – Не дом, а свинарник настоящий. И сын…
Не выдержав, вновь отвесила хорошего пинка поросенку, который зашелся истошным визгом.
– Я как будто виновата, что он дуралей, – в перерывах между всхлипами выдавила из себя Яра. – Запрещала ему лезть к этой… этой… – Дреган внушительно кашлянул, и она неохотно завершила: – …к этой Лютеции. Ан нет, выдул жбан пива для храбрости и пошел невесту возвращать. Дуралей!
Опять замахнулась на поросенка, но тот неожиданно юрко увернулся, и Яра под дружный смех собравшихся уселась прямо на землю.
– Хватит, – негромко попросила я Дрегана, поморщившись от этой сцены. – Пожалуй, с них довольно.
– Добрая у тебя все-таки душа, Лютик. – Тот легонько поцеловал меня в лоб. – Но ты права. Все хорошо в меру. Иначе Хорг под шумок всю деревню без угощения оставит.
И провел рукой, как будто стирал что-то невидимое.
Тотчас же под всеобщий разочарованный вздох поросенок вдруг перекинулся через голову – и обернулся встрепанным перепачканным Грегом. Хныча, он сразу же кинулся к матери, которая сперва отвесила ему хорошего подзатыльника, а затем крепко притянула к себе.
Грег помог матери встать. И, ни на кого не глядя, эта парочка отправилась прочь.
– Будет им забот сегодня, – пробормотал Дреган, глядя вслед. Я вопросительно посмотрела на него, и он с лукавой улыбкой объяснил: – Навоз-то никуда не делся. Замучаются дом отмывать. Ну да семья у них большая, а трудности сближают.
А потом был пир. Хорг объелся настолько, что не мог даже ползать. Лишь слабо постанывал под ближайшим деревом. Отец не отходил от матери, стараясь предугадать малейшее ее желание. А я сидела рядом с Дреганом и не смела поверить в чудо.
В тот миг, когда над лесом показалась полная луна, удивительно яркая сегодня, мой муж взял меня за руку.
– Пойдем, – шепнул он. – Самое время.
И мы тихонько выскользнули из-за стола. Наш уход остался незамеченным даже Хоргом, который набрался браги и басовито храпел на весь берег.
Около тропинки, ведущей к замку, Дреган легко подхватил меня на руки. И без малейшего усилия нес меня несколько минут. С легкостью преодолел лестницу, ведущую на второй этаж. И вот наконец мы оказались в его спальне.
– Одну секундочку, – попросил меня с лукавой усмешкой Дреган. Подошел к окну и распахнул его настежь. Затем прищелкнул пальцами – и ночное небо вспыхнуло мириадами новых сверкающих звезд, которые закружились в чудесном танце. Мелькнул промеж созданных созвездий изумрудный хвост иллюзорного дракона – и даже до нас донесся вопль восхищения моих односельчан.
Несколько минут я любовалась битвой, разворачивающейся прямо над нашими головами. Но вдруг напряглась.
Наша маленькая деревушка была сейчас освещена, как днем. И в сполохах магических огней я видела брата, который с котомкой за спиной уходил за холм.
– Это было неизбежно, – проговорил Дреган, который без особых проблем проследил за направлением моего взгляда. – Раус сделал свой выбор. И никто – ни ты, ни я, ни отец – не смогли бы его отговорить от этого.
– Но он мой брат, – жалобно выдохнула я, борясь с невыносимым желанием выбежать из комнаты и попытаться догнать Рауса.
– Иногда, если любишь человека, надо его отпустить. – Дреган поцеловал меня в шею. – Пойми, Лютик, если он уступит твоим мольбам и останется здесь, то его жизнь будет отравлена вечными сомнениями, а верно ли он поступил. Мечущаяся душа – лучшая пища для демонов. Пусть идет. Главное, он помнит, что тут его всегда ждут.
Я обернулась к Дрегану и уткнулась носом в его рубашку. Шумно задышала, силясь не расплакаться.
– Я уверен, рано или поздно он вернется, – утешающе пробормотал Дреган, гладя меня по волосам. – Обязательно вернется.
– Человеком ли? – тоскливо спросила я.
– О, на его месте я бы поостерегся заключать договор с Неназываемым, – Дреган чуть слышно фыркнул от смеха. – Слишком боевая у него сестра. Она любому демону рога пообломает.
На моем сердце еще скреблись кошки. Но руки Дрегана уже начали увлекательное путешествие по моему телу. Он ловко и как-то очень незаметно освободил меня от платья. Скинул рубашку, и я провела ладонями по его телу, наслаждаясь новыми чувствами.
А потом нам и вовсе надолго стало не до разговоров. Да, и этой ночью я узнала значение многих новых слов. В том числе и того, которое говорил Элган.
Уже на рассвете, засыпая в объятиях супруга, я услышала, как он тихонько сказал:
– Надо бы и впрямь заняться твоим обучением.
И я так и не поняла, говорил он серьезно или шутил.