Если бы Ева решила воспользоваться лифтом, чтобы попасть к себе на этаж, она бы обязательно столкнулась с Амадеем, который именно сегодня решил повидать Варфоломея. И тогда Еву ждал очередной шок. Она бы увидела безрогого черта, но зато с рылом. А потрясений на сегодня было достаточно. К счастью, она предпочла пройтись по лестнице.
Амадей зашел в квартиру, не утруждая себя звонком. Он был взволнован до такой степени, что протиснулся через замочную скважину.
— В смысле? — сказал Варфоломей, наблюдая за этим явлением.
— Ой, поживешь с мое в этом мире, еще и не такие фокусы освоишь, — сказал Амадей и отряхнулся.
Варфоломей отметил, что черт выглядел осунувшимся и усталым, поэтому второй раз за день предложил гостю чаю.
На кухне бесы сидели вокруг чашки Евы, подъедали крошки от баранки и лакали так и не выпитый ею остывший чай. Пировали.
— Зря ты им разрешаешь сидеть на столе. Еще и чашку поставил. Разбалуешь, на шею сядут.
Амадей громко хлопнул ладонью по столу, бесы забегали туда-сюда, а потом исчезли. Варфоломей поспешил чашку спрятать.
— Или я не пойму, гость у тебя, что ли, был?
Амадей принюхался, глаза его сузились.
— Да, — сказал Варфоломей и неожиданно вдохновенно соврал: — Заходил какой-то странный человек. Предлагал спасти души и купить книгу.
— А! — Амадей расслабился. — Надо же… Они еще ходят по квартирам?
Варфоломей сам не мог понять, почему не захотел говорить о Еве. Сработала чертова интуиция. Она четко сказала: не надо. И сейчас он порадовался, что стал свидетелем того, как его соседка гнала одного такого «торговца спасением».
Амадей прислонился к стене и удовлетворенно вздохнул:
— Я этих типов просто обожаю. В поселок-то они не суются, да и вообще сейчас их не видно. А раньше прямо табунами бегали. Но я их всегда с радостью впускал и рассказывал, рассказывал, рассказывал о душе и всем таком! Да они от меня выползали просто! Спасались… самым натуральным бегством. И квартиру обходили стороной потом. А вот Вера, наоборот, их терпеть не могла…
Амадей замолчал, а потом улыбка исчезла с его лица и он стал предельно серьезным:
— Я на самом деле извиниться пришел. Прости, Варфоломей, и не держи на меня зла, что я так тебя в Венеции кинул. Дела и правда были важные.
— Что-то случилась? На тебе прямо рыла нет.
— Да… — Амадей махнул рукой. — Мы когда с тобой расстались, я ж подорвался Вере Сергеевне за подарком. Хожу, значит, думаю… И тут, как всегда… До чего некоторые — нудные существа! Каждый век одно и то же: «Пройдемте, Амадей, с нами». Ну и застрял я с этими моралистами: «А почему это вы идете против законов природы?» Вот скажи мне, Варфоломей, против каких таких законов я иду? Это же смешно. И в конце концов, что такое век? Ну, или три века. Сколько мы там с Верой вместе? Что, неужели четыре с половиной… Хм… Я каждый раз забываю. Это она все помнит. В любом случае! Кому какое дело?!
Амадей разошелся и выглядел весьма воинственно. Он принялся покачивать ногой и пальцами отбивал ритм. Варфоломею показалось, что Амадей выстукивает ту самую оперную арию, после которой он заснул.
— Три века? Ерунда какая, — удивился Варфоломей.
— Вот! Какие тут вообще могут быть счеты? Развели бухгалтерию! Год туда, год сюда… А знаешь, сколько всякой бюрократической возни из-за такого сущего пустяка? Из-за такой вот ничтожной мелочи. Тоже мне, моду взяли… Экологическое и гармоничное существование! Выступают за естественность. И вот эти лозунги дурацкие: «Ведьмы — тоже люди!», «Ведьма должна жить, как человек». Кому должна, тому простила. Что ж им теперь, не жить, что ли? Восемьдесят — ну ладно, лет сто — и все? Шутники.
— О ком речь? Кто тебе нервы мотает?
— Да тайная канцелярия наша родная, кто ж еще. Затейники. Им, голубчикам, все неймется. А ты еще с ними не сталкивался?
— Нет.
Варфоломей сложил руки на груди.
— Значит, столкнешься, — безапелляционно объявил Амадей. — Они обычно не вмешиваются в наши дела, но иногда… когда вожжа под хвост попадет… Тогда они чертей вспоминают и проявляют ненужное рвение. — У Амадея на лбу выступили бисеринки пота. — Умаялся. Я тут подремлю немного, ты не против?
И, не дожидаясь ответа Варфоломея, заснул прямо на стуле.
Ровно через пятнадцать минут Амадей открыл глаза. Выглядел он бодрым и отдохнувшим. С хрустом потянулся и сказал:
— Ну вот! Чувствую себя человеком. Эти чиновники и инстанции столько энергии выпили! Думаю тебя, Варфоломей, пригласить к нам с Верой на годовщину. Решили отметить в узком кругу друзей. Приглашение пришлю. Зря, что ли, учился писать каллиграфическим почерком? Так что ты проверяй почтовый ящик.
— Хорошо. Буду ждать.
Варфоломею не терпелось выпроводить Амадея и засесть за перевод. Хотелось хорошо сделать тестовое задание и получить работу. Тем более из всего многообразия переводческих возможностей он выбрал то, что поможет лучше разбираться в людях, в их мечтах, надеждах и планах.
Ева вернулась к себе. Ноги слегка дрожали, но это было приятно. Даже слишком. Полное удовлетворение, если не больше.
Григорий прикинулся самым ласковым в мире котом, поскольку был голоден. Ужин был просрочен на час. Ева исполнила долг котовладельца, а потом не раздеваясь легла на кровать и закрыла глаза. Нужно было остановить бег мыслей. Взять паузу. Отпустить напряжение.
Она всегда обладала богатым воображением. Вот и теперь ей представился зал суда, такой, который она неоднократно видела в фильмах и сериалах. На месте присяжных сидело двенадцать Ев. Ева же была судьей. Присутствовали Ева-прокурор и Ева-адвокат. Варфоломей находился на месте обвиняемого.
Была еще Ева-стенографистка. Почему-то она носила очки, а волосы были завиты мелкими кудряшками.
Слово взял прокурор:
— Ваша честь…
Ева-судья благосклонно кивнула.
— У меня есть неопровержимый аргумент. Прошу принять во внимание, что он черт.
Ева-стенографистка быстро застучала пальцами по клавишам старомодной печатной машинки. В конце строчки послышался громкий «дзинь».
Сама же Ева по своим ощущениям пребывала в этом зале суда где-то под потолком. Ее тело стало легким, как перышко. Она парила и наблюдала.
Ева-прокурор продолжила:
— Прошу приобщить к делу доказательства: рога и хвост. А также он, — прокурор кивнула на Варфоломея, — сам признался, что он черт.
Евы-присяжные зашептали, заерзали на своих местах.
Ева-судья не преминула постучать молотком:
— Тишина, тишина в зале суда!
Ева, парящая под потолком, только слегка удивилась, что молоток был для отбивания мяса. У нее в верхнем ящике правого кухонного шкафчика хранился точно такой же.
— Слово предоставляется защитнику.
Ева-адвокат поднялась со своего места, игриво подмигнула подсудимому черту и подошла к Евам-присяжным.
Она облокотилась на бордюр, который отделял зал суда, и вкрадчиво произнесла:
— Ну рога, ну хвост. И что? Ну черт… Я даже отрицать не буду.
— Ага! Прошу занести в протокол! Даже защитник этого не отрицает! — взвилась прокурор, так что судье пришлось вновь пустить свой молоток в дело.
— Девочки, — Ева-адвокат снова повернулась к Евам-присяжным, — секс с ним — потрясающий.
У стенографистки очки съехали на кончик носа.
Ева, парящая под потолком, кивнула.
— Это мой первый аргумент. И вот вам второй: потрясающий секс, которого у нас с вами не было… напомните, коллега, как давно?
Она с торжеством повернулась к прокурору.
— Это грязный прием.
И снова к присяжным:
— И, кстати, хвост… очень даже. А в нужный момент — так вообще.
Евы-присяжные согласно закивали.
— И потом… Рога, хвост… не такие уж существенные недостатки для мужчины. Черт, не черт… Лишь бы человек был хороший! Что тут думать, надо брать от жизни все. Попался лимон — сделай лимонад. Попался черт — сделай…
Ева не узнала, чем закончилась проникновенная речь, но и так поняла, что все Евы-присяжные проголосовали единогласно. За Варфоломея. Еву закружило, потащило наверх, она летела прочь из зала суда… И проснулась от того, что упала с кровати. Оказалось, продрыхла до утра.
— Ну и бред. Приснится же такое…
Ева потерла лоб и болезненно сощурилась. Несмотря на то что небо было завешено тучами и свет в окно лился довольно тусклый, он нестерпимо резал глаза. Понадобилось время, чтобы привыкнуть к освещению, словно она только что вышла из темного подвала.
Ева осмотрелась. Обстановка выглядела не совсем привычно. Кровать и комод, конечно, остались прежними, но вокруг появилось нечто вроде неонового свечения. Квартира приобрела футуристический вид. Она потерла глаза — все вернулось в норму.
— Ой-ей-ей, — сказала Ева и, чтобы окончательно прийти в норму, решила порадовать себя завтраком в кафе. Небольшое буржуйство в виде яиц пашот с голландским соусом или что-нибудь такое… Сложносочиненное и не ежедневное.
Еще одна причина сбежать из дома — Варфоломей. Ева запретила себе думать про зарождающиеся отношения с чертом. Даже после заседания «суда» она немного боялась, что черт может нагрянуть внезапно. Нужно было свыкнуться с мыслью.
Быстро собравшись, Ева отправилась в «СтарЛайт». Красные диванчики, неограниченное количество кофе, легкая музыка, да и вся атмосфера всегда действовали на нее умиротворяюще.
Она как раз делала заказ, когда краем глаза заметила, что голова мужчины за соседним столиком начала светиться зеленым. Свет получался мягким, рассеянным, как от лампы с зеленым абажуром. Ева моргнула, и голова снова стала нормальной, с небольшой аккуратной лысинкой на затылке.
Официантка принесла завтрак, ослепительно улыбаясь. То есть ее улыбка светилась в прямом смысле, Ева отчетливо это видела.
«И все равно нужно завтракать», — решила она и принялась за еду.
Но больше зрение не выкидывало никаких шуток.
Как и любая женщина, Ева была склонна к изображению всяких ужасов. С аппетитом жуя булочку с лососем, она представляла, как ее упаковывают в белую смирительную рубашку и отвозят в комнату с мягкими стенами, вздумай она рассказать кому-то о том, что люди вокруг «отсвечивают». Еще Ева представила, что кот Григорий останется сиротой, и вздохнула. И тут же, будучи неисправимой оптимисткой, решила, что «пройдет само».
Так как Ева была еще и ответственной, пообещала себе сходить к офтальмологу. Проверить зрение никогда не помешает. А экспресс-проверку зрения делают в торговом центре… Значит, можно пошататься по магазинам.
Ради интереса Ева поискала в Интернете «свидание с чертом» и «если твой парень — черт», но всезнающие «Яндекс» с «Гуглом» не выдали ничего толкового. Правда, зрение Ева проверила. Оно оказалось двестипроцентным. Она видела так четко, как никогда в жизни, и могла с легкостью прочитать самую нижнюю строчку.
Это была хорошая новость. Но, как известно, новостей обычно бывает две. Уже по дороге домой Ева почувствовала себя плохо: ее начал бить озноб, лоб горел огнем. Поэтому, когда градусник показал температуру тридцать девять, все сложилось. Эти цветные пятна перед глазами, решила Ева, были вестниками гриппа.
Она легла в постель, обложившись котом, чаем и книгой. Но читать не получалось. Строчки прыгали, буквы разбегались в разные стороны. Комната начала покачиваться и кружиться.
Ева решила поспать… чтобы прийти в себя, но подушка под щекой становилась неприятно горячей, и ее приходилось постоянно переворачивать. Было то жарко, то холодно под одеялом, она постоянно ворочалась, пока Григорий не лег ей на грудь и не заурчал. Тогда Ева затихла. Снова снилась какая-то чертовня: в комнату вошел Варфоломей.
— Я звонил. Извини, что зашел вот так, нарушая ваши местные законы, кажется, законы физики. Решил проверить. У тебя из-под двери… хм-м…
Он нахмурился и положил ладонь Еве на лоб. Ей понравилось ощущение, его ладонь была приятно прохладной. Она хихикнула.
— Привет, нарушитель законов физики, — сказала Ева. — А что у меня из-под двери?
— Да энергия хлещет. Ты бы поосторожнее, — сказал Варфоломей. — С магией лучше не шутить.
— Ага, — согласилась Ева. — Ты весь пылаешь, как будто вокруг тебя огонь и он закручивается такими вихрями… вж-ж-ж…
Она махнула рукой, показывая, как именно идут завихрения.
— Что-то с тобой не так.
— Хорошо, что ты пришел, — сказала Ева и повернулась набок, — хороший сон.
— Эй, — Варфоломей потряс ее за плечо. — Чем тебе помочь-то?
— Хочу борща, — сказала Ева и поплотнее завернулась в одеяло. Наконец-то стало тепло.
— Что такое борщ?
— В телефоне… в заметках… рецепт, — с трудом и несколько бессвязно пробормотала Ева, проваливаясь в уютную черноту сна без сновидений.
Она села в кровати. Чувствовала себя превосходно. Не было никакой усталости, голова оставалась ясной. Горло и нос — в полном порядке. Ева принюхалась. В квартире пахло борщом. Умопомрачительно.
— Гриша, — позвала она кота. — Ты что, борщ варишь?
Кот проигнорировал зов.
Ева скрутила волосы в узел, в очередной раз удивившись новому цвету. Вот еще одна загадка, которая не давала покоя. Встав и оглядевшись, порадовалась: никаких цветных пятен, неоновых всполохов, подозрительных свечений — все стандартно и привычно. Выглянула в окно — мир был до скуки нормальным.
Дух борща дурманил, нестерпимо захотелось есть. Ева подумала о том, что сможет выжать из своего холодильника. Кухня притягивала, как магнит.
— Интересно, и чего это ты не идешь, когда зову? — сказала она Григорию, который нашелся в коридоре. Кот сидел и немигающим взглядом смотрел в угол. Причем пребывал, судя по его виду, в режиме «охота». Даже уши топорщились хищным образом.
— Ты чего, там же никого нет…
— Ева, пришла в себя? — раздался сильный, с приятной хрипотцой мужской голос.
От неожиданности Ева заверещала. Как говорят в таких случаях — словно подстреленный заяц. Она повернулась и увидела голого Варфоломея, державшего кастрюлю, от которой поднимался ароматный пар.
Ева перешла на ультразвук.
— Это я, — сказал черт, — сварил борщ.
Ева неловко взмахнула руками. Она все еще не могла осознать, кто перед ней. Мозг вообще отказывался принять факт наличия голого мужчины в ее квартире. В ответ на взмах руками борщ, до того момента мирно пребывающий в кастрюле, вылетел вверх и завис под потолком, переливаясь всеми оттенками свеклы.
— Ева, только не волнуйся, — сказал Варфоломей.
Он поставил кастрюлю на стол и строго посмотрел на парящий борщ, после чего тот быстро вернулся в кастрюлю. Лишь несколько капель упало на пол.
— Что… что?
У Евы не нашлось больше слов.
— Аккуратнее, — попросил Варфоломей.
— К-к-к-ка-а-ак?..
— Просто магия, — отмахнулся черт и сосредоточился на том, что считал действительно достойным внимания: — Слушай, я попробовал. Довольно вкусно получилось.
Ева же попробовала взять себя в руки.
— Как ты сюда попал? Так… что… Это был не сон? Ты… сварил борщ, потому что я попросила? По маминому рецепту?
Последнее обстоятельство казалось особенно фантастическим.
— У тебя что-то с магией произошло. Но я в этом не специалист. Нет, не сон. Попал сюда через замок, а потом, когда в магазин ходил за продуктами, взял твои ключи. Да, я сварил борщ. Поедим?
Варфоломей решил методично ответить на все вопросы, хотя и не очень понимал, отчего Ева так взвинчена и никак не сообразит, что к чему, когда все и так совершенно очевидно.
— Хорошо. Мы поедим, — решила она, — и поговорим…
Черт и Ева расположились за столом. Кастрюля гордо возвышалась на подставке в центре. Варфоломей разлил борщ по тарелкам.
Ева взяла ложку и только собралась задать первый вопрос, как в коридоре раздался ужасающий грохот. Кот пушистой молнией влетел в кухню, сделал круг, едва не выбивая когтями искры из напольной плитки, и снова вылетел в коридор. А потом из комнаты раздались звон и треск.
— Бесов гоняет, — с улыбкой пояснил Варфоломей. — Развлекаются.
— Настоящих? Или это фигура речи?
Ева посмотрела на рога черта (кстати, теперь они не выглядели шокирующими. Рога как рога) и сама же ответила на свои вопросы:
— Логично. Раз есть черти, то почему бы и бесам не быть.
Варфоломей кивнул, подтверждая правильность догадки.
Ева осторожно попробовала борщ. Было очень вкусно и горячо. Если бы перед ней возникли сейчас две тарелки: одна, приготовленная мамой, а вторая — Варфоломеем, и пришлось бы выбрать, где вкуснее, то… это стало бы непосильной задачей.
Она затаила дыхание, стараясь не лишиться чувств от радости. Обычно мужской пол как можно дольше симулирует полную беспомощность в плане готовки, и вывести мужчину на чистую воду очень сложно. И заполучить себе такого, который способен приготовить борщ, — все равно что вытянуть счастливый лотерейный билет.
«Он идеален! — пронеслось в голове Евы. — К черту рога!» Скупая слеза умиления скатилась по ее щеке.
— Варфоломей…
В комнате снова раздался грохот. Судя по звуку, Григорий смел все, что лежало на комоде. По счастливой случайности там не было ничего бьющегося.
— Мы с ним поладили. Очень умное существо, зря не болтает, — сказал черт, доливая в свою тарелку борща.
— Да, кот у меня не говорящий. Был. Или пока я спала, все изменилось? — насторожилась Ева.
— Ему просто это не нужно. Он и так понятно объясняет.
Какое-то время оба молча ели. Наконец Ева решительно отложила ложку, промокнула уголки губ салфеткой и сказала:
— Спасибо. Это было потрясающе. И я очень тронута твоей заботой. Прости, что верещала в коридоре. Просто твое появление стало полной неожиданностью. Для меня это шок, что ты — раз! — и оказался у меня. И еще я вижу всякие странные вещи: головы у людей светятся… и вот борщ летает. Оказывается, еще и бесы… Это так непривычно и, знаешь, если честно, пугает.
— Но сейчас же ты не видишь ничего странного?
Ева уставилась на черта, сидящего напротив.
— Эм… нет… Наверное. Ух ты…
Она замолчала.
— Что?
— Я просто только сейчас заметила, как у тебя хвост свешивается. А тебе удобно на нем сидеть?
— Нормально, — сдержанно ответил Варфоломей. — Так о чем еще ты хотела поговорить? Только старайся не волноваться, береги магические силы…
— Какие силы? Эм… Не знала, что они у меня есть.
— Здесь, в смысле, в этом мире, твое состояние называют «ведьмовством».
Варфоломей сказал это с затаенной гордостью. Наконец-то! Он знал об этом мире что-то такое, чего не знала исконная жительница.
— Ты только что назвал меня ведьмой? — переспросила Ева.
— Да, — подтвердил черт.
— Удивительно… Еще вчера я ею не была. То есть я же обычный человек, — кокетливо сказала она.
— С женщинами это случается. Сегодня не ведьма, завтра — наоборот.
Ева расхохоталась, но, посмотрев на выражение лица черта, прекратила. Он выглядел весьма серьезным.
— То есть ты не шутишь? И что, я могу колдовать? Летать по воздуху на метле? Двигать предметы взглядом?
Представляя себя булгаковской Маргаритой, Ева взмахнула руками и произнесла: «Пых-бдыщ». Ей казалось, что именно так должен выглядеть магический пасс. Ничего не произошло.
— Летать — очень сомневаюсь. По поводу колдовства… Если умеешь, то можешь. Почему бы и нет.
Ева подавила нервный смешок:
— Не знаю. Я никогда не пробовала… э-э-э… магичить… ведьмачить… Тьфу ты, колдовать. Это же невозможно.
Варфоломей сложил руки на груди.
— Тогда в чем вопрос? Ева, ты меня запутала. Раз ты не умеешь колдовать — не колдуй. Никто не заставляет тебя применять магию.
Ева задумалась. Перспективы, открывшиеся перед ней, были интересны, но довольно безумны. Лучше исследовать новые возможности постепенно.
— А волосы? Почему они изменили цвет, а?
— Тебе очень идет, — сказал Варфоломей.
— Спасибо! — Ева улыбнулась. — Мне тоже нравится. Всегда такой хотела. Но почему…
— Считай, твое желание исполнилось, — решительно перебил Варфоломей. — Будь осторожна с магией, силами не разбрасывайся.
Ева заметила небольшое движение и поняла, что сейчас черт встанет и уйдет. Мягко положив свою руку на его, она попросила:
— Не уходи! Останься.
И черт остался…
Евина мама оказалась права: борщ оказывает самое благотворное воздействие на отношения.