Ева с сомнением посмотрела на телефон, размышляя, правильно ли сделала, отправив Варфоломею сердечки в сообщении. Не слишком ли это… Но главное, в ответ черт сердечек не прислал. Ева пыталась понять, хороший это знак или нет. Она убеждала себя, что сердечки ее совершенно не волнуют, не в них же дело… И потом, вспомнила Ева, она независимая, современная, уверенная в себе женщина, которая может делать любые глупости с полной ответственностью и серьезностью. Так что если она отправила сердечки, то так тому и быть.
Варфоломей собирался прийти к девяти часам: так они условились, а значит, времени, чтобы подготовиться, было достаточно. Ева решила придумать достойный ответ на борщ. Взыграла кулинарная гордость. Не то чтобы она совсем не умела готовить, просто когда живешь одна, нет никакого стимула это делать.
Сделав круг по квартире, она заказала продукты и попыталась сосредоточиться на работе. От переживаний набрала заказов на иллюстрации выше крыши. Видимо, стресс вылился в трудовую жадность.
Но полностью сосредоточиться не получалось. Ева то и дело вставала и раскладывала на кровати разные платья, решая, какое лучше подойдет для вечера. Но главное, какое приятнее будет снимать.
Она отвлекалась на сайты, просматривая рецепты и красивые картинки с процессом приготовления всяких дивных блюд и безумно сложных соусов. Рулет с говядиной с мятным соусом… Курица в медовой корочке с гранатами… От одних названий текли слюнки. На многих сайтах было выставлено время готовки, а также указан уровень сложности.
Сначала Ева изучала рецепты для среднего.
— Нет, нужно быть какой-то чудо-женщиной, чтобы легко и непринужденно это приготовить. Что? Шесть часов суммарное время? Да вы шутите… Откуда у меня столько времени? Так… а это… посмотрим. Снимите курицу с костей… Ну нет, до свидания! Ага! Торт средней сложности. Пф-ф! Только если ты шеф-повар или продал душу за такое умение.
Ева решительно закрыла страницу. В итоге в двадцать тридцать Ева поставила в духовку шарлотку; в двадцать сорок пять на столе очень художественно были разложены приборы и расставлены красивые тарелки, на плите стояла тяжелая чугунная сковородка, а на доске лежали два больших куска мяса, которые она просто посолила и поперчила. Ева нарезала помидоры и украсила их свежей зеленью. В двадцать пятьдесят пять она уже была в красивом платье с легким, но эффектным макияжем; в двадцать пятьдесят восемь зажгла несколько свечей, отчего атмосфера приобрела праздничный, даже торжественный вид.
Ровно в девять Варфоломей позвонил в дверь. Черти всегда приходят вовремя, особенно туда, где их ждут.
— Привет, — Ева улыбнулась. — В который раз убеждаюсь, что тебе очень идет одежда.
— Привет.
Варфоломей привлек Еву к себе и поцеловал. Со стороны они выглядели как совершенно обычная пара.
Зазвенел таймер в духовке.
— Я сейчас. Раздевайся пока.
Ева вернулась на кухню и достала пирог. У шарлотки самый уютный в мире запах. Аромат печеных яблок сразу дает ощущение тепла и безопасности. Выложив шарлотку на блюдо, Ева посыпала ее сверху серебристо-снежной сахарной пудрой, которая осела легким облачком. Потом пришла очередь корицы. Ева сделала эффектный зигзаг. Главное, чтобы сотворить это маленькое вкусное чудо, не нужно тратить шесть часов.
Варфоломей все еще возился в коридоре и зачем-то открыл входную дверь.
— Вкусно пахнет, — сказал черт.
Ева не повернулась, но на ее губах появилась улыбка. Она как раз включила под сковородкой газ, и металл достаточно разогрелся, чтобы капнуть немного оливкового масла и бросить мясо. Кусочки аппетитно зашипели.
— Как прошел твой день? — спросила Ева и наконец-то повернулась.
Оказалось, что Варфоломей уже успел раздеться (полностью, по своему обыкновению) и теперь стоял в дверях с каким-то большим свертком.
— М-м-м… мясо… — Черт очень кровожадно посмотрел на сковородку. — Сегодня переводил текст. Стоило отвлечься, как бесы умудрились все стереть. Я пошел в парк, размялся немного, и вдруг…
Варфоломей развернул сверток. Там лежало небольшое полено.
— Что это? — подозрительно спросила Ева, сразу прикидывая, как бы потактичнее избавиться от гнилушки.
— Это…
Варфоломей произнес название, в котором было много рычащих согласных. Ева смогла уловить только «хрюль».
— Тебе не нравится?
— Ну нет, почему же не нравится… Эм-м… довольно симпатично. Нравится!
Ева улыбнулась и перевернула мясо на другую сторону. Она вспомнила про дареного коня и его зубы, а также то, что дорого внимание, а не подарок.
— Как думаешь, куда его лучше поставить? — неловко спросила Ева.
Взяв тарелки, она положила на них мясо, сочащееся розовым соком.
— На стол. На мой взгляд, довольно красиво. Не ожидал здесь встретить. Сразу про Ад вспомнил, — поделился Варфоломей.
Ева чуть не спросила: «А что, в Аду тоже есть поленья?», но вовремя прикусила язык. Черт выглядел ужасно довольным.
Они сели за стол. Полено стояло в центре, что несколько портило композицию. Варфоломей быстро поднялся и щелкнул выключателем. Свет в кухне погас. Ева посмотрела на пламя зажженной свечи, а потом перевела взгляд на полено. Оно светилось. Из него прорастали причудливые «цветы». Они слегка покачивались на тонких ножках, переплетались, словно танцевали под одну им слышимую музыку.
— Ого… это же цветы!
Ева протянула руку и почувствовала странный холодок, когда дотронулась до одного «цветка».
Варфоломей с аппетитом поглощал мясо.
— Такого необычного букета мне никогда не дарили.
— Цветы? — удивился Варфоломей. — Хм… я бы так не сказал.
Ева снова посмотрела на полено. Теперь его покрывали светящиеся точки. Как лампочки — новогоднюю елку.
— Оно живое?
— Почти.
Ева немного подумала, а потом поднялась и сходила за высокой стеклянной вазой, куда положила дивное полено. Стекло слегка искажало образы, мягко рассеивая свет, но получившийся светильник был прекрасен.
— Это магия, да? — спросила Ева.
— Самая простая.
Варфоломей быстро закончил с мясом и приступил к шарлотке. Григорий беспрестанно крутился вокруг в попытках выпросить что-нибудь со стола, ну или в крайнем случае — дождаться подходящего момента.
— Варфоломей, а ты можешь научить меня колдовать?
— Вот это колдовство, — сказал вместо ответа он, прожевав пирог и подцепив еще кусочек. — Превратить яблоки в такое!
Ева почувствовала гордость. Черт ненадолго задумался, тряхнул рогами.
— Я никого колдовать не учил. Но подумаю об этом. Кстати, к тебе бесы не заходили?
— Нет, бесов, к счастью, я не видела.
— Ну а ты видел? — обратился к коту Варфоломей.
Григорий сел и уставился на него хитрым взглядом. Ева наблюдала, как кот и черт играют в гляделки.
— И что он говорит? — усмехнулась Ева.
— Требует за информацию своих кошачьих конфет, которые стоят в верхнем шкафчике на второй полке. Торгуется.
Ева поднялась, достала банку с лакомством и протянула Варфоломею.
— Мне уже тоже очень интересно, что он скажет.
Черт вручил коту одну «рыбку». Григорий аккуратно взял ее в зубы и дал деру. Ева была готова поклясться, что убегал кот беззвучно, но издевательски хохоча.
— Он сказал, что бесов не видел.
— Ну, это тоже можно считать информацией, — смеясь, сказала Ева. — Здорово, что вы друг друга понимаете. Это как азбука Морзе работает? Он усами дергает, и ты…
Ева не договорила.
Варфоломей притворно грозно зарычал и подхватил ее на руки.
Ева устроилась на Варфоломее. Оба лежали уставшие, голые и разнеженные. Простыни были смяты, а одеяло сползло на пол, да так и осталось лежать там. Черт вальяжно перебирал Евины волосы, любуясь цветом прядей, а Ева утыкалась носом в его плечо и временами несильно кусала. Особенно когда он забывал ответить на ее вопрос или пауза была слишком уж длинной.
— А единороги? Единороги существуют?
Глаза ее азартно блестели.
— Возможно.
— Драконы?
— Хм-м…
— Вампиры?
— Здесь точно нет. Извели.
— Это хорошо. Они мне не нравятся. Эльфы?
— Это еще кто?
— Ну такие… Высокие бледные красавчики с острыми ушами.
— Не вижу причин, почему не могут существовать остроухие мужчины.
Варфоломей вздохнул, Ева, похоже, решила разузнать обо всех существах, населяющих Вселенную. Немедленно.
— Демоны?
— Сколько угодно.
Черт тихо порадовался, что Ева не стала углубляться в эту тему и не попросила перечислить все виды.
— А бесы? Почему их видишь ты и кот, а я не вижу?
— Все еще впереди.
— А…
— Ева!
— Ты же расскажешь мне про Ад? Эй! Не спать!
Ночью Ева проснулась от непривычного звука, который шел из кухни. Легкое скрежетание сменялось раздражающим постукиванием. Она настороженно прислушалась. Это точно был не кот, потому что Григорий лежал в ногах, свернувшись клубочком.
Звук повторился. «Стук-стук-стук», потом «хр-хр-р-р-ш-ш-ш-шр», как будто кто-то проводил ногтями по стеклу.
Ноги Евы стали ледяными. Она вцепилась в одеяло.
— Варфоломей, — тихо позвала Ева, — на кухне кто-то есть.
Черт заворочался и сел, как будто и не спал вовсе. Ева почувствовала себя спокойно.
Варфоломей с шумом поднялся и пошел на кухню.
— Ева, — позвал он через несколько секунд, — иди сюда.
— Что там? — осторожно спросила она и пошла к нему, кутаясь в одеяло.
Оказалось, что полено-подарок Варфоломея стоял на подоконнике и покачивался.
— Но как? — Ева посмотрела на пустую вазу, которая стояла на столе. — Оно что — перелетело?
— На улицу хочет, — сказал Варфоломей.
Ева подошла поближе и заметила, что «полено» выпустило сотню маленьких ножек, которые скреблись о стекло. Взвизгнув, дернула ручку и распахнула окно. «Подарок» Варфоломея стремительно рванулся к свободе и растворился в ночной тьме.
— У него ножки. Оно летает! ВАРФОЛОМЕЙ! Почему ты не сказал?
У черта был самый невинный вид.
— Всегда говори, чего ожидать, а то я чуть было не… Ой, кошмар! Ты видел? Оно летает?
— Из него делают мазь для полетов, — сообщил Варфоломей.
— Извини, — спохватилась Ева, — твой подарок улетел. Я просто запаниковала. У него была куча таких маленьких ножек Это ужасно. И они все «шур-шур» по стеклу. Лучше бы оно просто светилось. За ужином было красиво. Оно хоть не опасное?
— Ева, я бы никогда не стал подвергать тебя опасности, — ответил Варфоломей очень серьезно.
На следующий день Ева предложила Варфоломею избавиться от «плохой кармы с переводами» и поработать над текстом у нее. Тут выявились все плюсы проживания в одном подъезде. Варфоломей сходил за ноутбуком и вернулся через несколько минут.
Ева за это время сварила маленькую кастрюльку кофе. В турке получалось слишком мало для двоих, а большого кофейника в доме не было. Она явила еще одно кулинарное микрочудо, которое пришлось черту по вкусу: яичница с помидорами и колбасой.
Закончив завтрак вчерашней шарлоткой, оба уютно расположились по углам. Григорий пытался всех контролировать и спал то около одного, то около другого.
Варфоломей снова набросился на перевод. Присутствие Евы вдохновляло, ему нравилось, как шуршала кисть по бумаге — это помогало концентрироваться. Нравилось, как пахло в доме. Варфоломей вдохнул аромат печеных яблок с корицей, магии, недавней страстной любви и кофе.
Черт печатал сегодня гораздо быстрее.
«Эллион вытерла кинжал, испачканный в зеленой крови поверженного фейри, и выпрямилась. Поймав свое отражение в оконном стекле, она убедилось, что ее платья из тяжелого красного шелка выглядит все так же совершенно…»
Варфоломей порадовался, что на этот раз состоянию платья уделили не слишком много времени. Он пришел к выводу, что люди придают просто огромное значение выбору одежды. Эта Эллион если не убивала фейри, то наряжалась. И, судя по всему, выбор платьев у нее был просто огромен. А впереди ждало ужасающее количество страниц.
«Вдруг за ее спиной раздался тихий вздох. Эллион резко повернулась… Ее взгляд встретился с пылающими глазами фейри…»
Ага, вот, похоже, и король. Варфоломей перевел эпичную битву. На пяти листах эти двое бросали друг друга в стены, разносили дубовую мебель в щепки, не говоря уже об оконных стеклах, случайных вазочках и очень дорогих статуэтках из слоновой кости.
Похоже, король фейри совершил тактическую ошибку: он слегка порвал платье. Ух! От этого у Эллион открылось второе дыхание. Она почти победила, но тут король применил одно хитрое заклинание…
— Нет! — Варфоломей отложил ноутбук. — Это поразительно! Почему этот самый фейри не мог сразу применить колдовство? Чего ждал? Я сижу, перевожу эту бессмысленную битву, и на пятой странице он, понимаешь ли, вспомнил!
Ева подошла и почесала Варфоломею лоб между рогов.
— Ну мало ли? Не сообразил сразу. Забыл.
Черт возмущенно фыркнул.
Ева взяла листок бумаги и сделала набросок. Изобразила Варфоломея, склонившегося над компьютером.
— О, похоже, король фейри захватил в плен Эллион, поместил ее в свой дворец, и…
Несколько минут черт читал. Было слышно только, как клацало колесико мышки, когда он пролистывал страницу вниз.
— И она планомерно начала портить ему жизнь, — вынес он вердикт. — Интересно, дальше сказано, почему он это терпит?
— Варфоломей? — задумчиво позвала Ева.
Она отложила набросок и теперь валялась на кровати, почесывая коту пузо. Григорий благосклонно принимал ласку.
— М-м-м… — отозвался черт.
Теперь у него получалось печатать пятью пальцами из десяти, и не нужно было постоянно смотреть на клавиатуру.
— Слушай, а как тебя дома называют? — спросила Ева.
— Так… секунду… кажется, она собирается его соблазнить и «страсть пылает ярким факелом». М-да, странно. Каким таким факелом? И любят слово «пылающий»: уже раз десять что-нибудь пылает. Что ты спросила?
Варфоломей порадовался неожиданной передышке.
— Я спросила, как тебя называли дома? Как твое имя в Аду сокращали?
— Никак!
От такого абсурдного предположения Варфоломей снова фыркнул.
— Что, у тебя никогда не было домашнего прозвища?
— Нет.
Ева перебралась поближе к Варфоломею:
— Вот так все время и называли — Варфоломей?
— Конечно.
Черт скосил глаза на монитор и еще раз перечитал получившийся абзац. Выходила чушь. Автор совершенно запутался с метафорами.
— Варфоломеюшка, сделать тебе чаю? — спросила Ева с хитрым видом.
Черт заметил маневр, глаза его сощурились.
— Я придумала, — сказала Ева как ни в чем не бывало. — Буду называть тебя Варфоломейчик.
Варфоломей три раза посчитал количество букв.
— Но получается же длиннее?
Черт вступил на скользкую дорожку.
— Ну и что, — сказала Ева, пожимая плечами. — Хорошо же звучит?
— Неплохо, — согласился Варфоломей и проницательно заметил: — Но ты же спрашивала про СОКРАЩЕННОЕ имя.
Ева посмотрела на него долгим ласковым взглядом из серии «ничего-то ты не понимаешь».
— Я пойду делать себе чай. Если надумаешь — кричи.
Не нужно пытаться понять, объяснить и тем более победить женскую логику. Варфоломей усмехнулся и с затаенной нежностью пробормотал себе под нос:
— Человечек.
Ева высунулась из коридора:
— Ты что-то сказал?
— Нет, ничего.
В тот день Варфоломей так и не ушел от Евы.
Они не делали никаких громких заявлений. Никто из них не сказал: «Слушай, а давай попробуем…», или «У нас с тобой отношения», или что-то еще в том же духе.
Они ничего не планировали. Не думали, надолго ли они вместе. Наоборот, оба старательно избегали любых разговоров о будущем. Просто были — и все. Ева и Варфоломей совершенно неожиданно для самих себя оставили одиночество в прошлом.