Телефон зазвонил, и Ева нехотя пошевелилась. Варфоломей немедленно прижал ее к себе, словно опасаясь, что она может исчезнуть. Естественно, вчера никто не подумал выключить звук Ева посмотрела на экранчик Мама.
— Алло, — сонно ответила Ева.
— Дочь, я надеюсь сегодня вас увидеть. Вы где с Варфоломеем?
Голос звучал бодро и напористо.
— Спим.
Последовало удивленно-негодующее:
— Уже одиннадцать утра!
— Вчера поздно пришли.
Весьма краткое описание вчерашних событий.
— Я все понимаю про ритм жизни, — сказала Татьяна Никитична, — но так мы никогда не соберемся. Просыпайтесь и приезжайте.
— Ма-а-а-ам…
— А что, неправда, что ли? — возмутилась трубка. — Иначе вы будете раскачиваться еще месяца два! А я все спланировала.
Ева повернулась и посмотрела на черта. На лице Варфоломея застыло безмятежное выражение, глаза закрыты. Спит. Похоже, звонок совершенно его не потревожил.
— Мама, — Ева снизила голос до минимального предела слышимости, — только давай договоримся сразу. Ты не будешь задавать ВОПРОСОВ.
— О чем ты, дорогая? Что значит — «Не задавать вопросов»?
— Не будешь спрашивать хотя бы, собираемся ли мы пожениться.
Ева понимала, что просит невозможного. Но все равно попыталась.
— Так вы не собираетесь пожениться? — тут же спросила мама.
Зажмурившись, Ева про себя досчитала до десяти.
— Ладно, мам, я позвоню. Постараемся приехать завтра. Все. Вечером созвонимся.
Ева скомканно закончила разговор, малодушно повесив трубку.
— Что значит — «пожениться»? — поинтересовался черт, не открывая глаз. — В моих романах этому уделяется довольно много времени. Почему для людей это так важно?
— Ты не спишь? — вздохнула Ева. — То есть слышал весь разговор?
— Угу. Так о чем твоя мама не должна спрашивать?
— А что, в Аду вы не заключаете браков?
— Браков? — удивился Варфоломей. — Зачем?
Действительно, зачем? Это было трудно объяснить. Все знают, какой формы груша, но попробуй описать эту самую форму. Так же и с браком. Попробуй объяснить, почему это столь важно.
— Ну… — Ева задумалась. — Женятся, наверное, для того, чтобы все знали, что этот человек — твой. Как бы печать, официальное признание, что люди любят друг друга.
— Но ты же мой человек? — Варфоломей сел в постели. — И если для этого нужно подписать какую-то бумагу, я готов.
— Нет уж, — решительно сказала Ева, — сегодня я не готова принимать такие решения. И вообще, нужно узнать друг друга получше, пожить вместе. Ну что, поедем завтра к моим родителям?
— Конечно! — легко согласился Варфоломей.
Ева ушла умываться, а черт взял планшет и погрузился в изучение свадебных традиций. Особенно его заинтересовала пошаговая инструкция, как сделать человека своим.
Когда Ева вернулась, черт старательно полировал рога кусочком замши.
— Что ты делаешь?
— Там говорится, что для начала я должен произвести благоприятное впечатление на твоих родителей!
Варфоломей был настроен серьезно. Ева хохотала до упаду.
— Но рогов-то они все равно не увидят, — резонно заметила она.
Варфоломей фыркнул:
— Зато я буду знать, что рога в надлежащем виде!
— А знаешь что? Давай-ка поедем на дачу, — решила Ева. — Нужно отдохнуть недельку от всех этих переживаний.
В конце концов, если Варфоломей выдержит неделю с ее мамой и не сбежит обратно в Ад, все станет просто замечательно.
— Будем гулять, — продолжила Ева, — дышать свежим воздухом и очень много есть!
— Есть — это я могу.
— Ты не представляешь, на что подписываешься. Нечеловечески, чудовищно много есть, — уточнила Ева.
Ева и Варфоломей отдохнули от потрясений. Черт произвел самое приятное впечатление на Евиных родителей. Он научился жарить шашлык и полюбил чай с черносмородиновым листом.
Атмосфера была душевная. Никакого адского напряжения. Варфоломей даже задумался, а насколько он — черт — сможет вписаться в эту идиллию.
— Видишь, ты зря беспокоилась насчет своих родителей, — сказал он Еве.
— Да уж. Должна признать, что все очень мирно. Тьфу-тьфу-тьфу. — Ева плюнула через левое плечо и постучала по деревянной столешнице. — Я думала, — продолжила она, — что… ну… Не знаю, от мамы всего можно ожидать.
Варфоломей подумал о своих родителях.
— Не надо демонизировать, — серьезно сказал он. — Поверь, я вполне представляю, что значит «можно ожидать всего». И это — не тот случай.
Ева смерила его очень выразительным взглядом, а ее мама появилась словно из-под земли.
— Кого не надо демонизировать?
— Я просто подумал, что мои родители — сущие черти, — сообщил Варфоломей и подмигнул Еве.
У той открылся рот, она покраснела, побледнела, а потом маленький кулачок ткнул черта под ребра. Варфоломей рассмеялся и легко сбежал с веранды.
— Он это серьезно? Про родителей? — забеспокоилась Татьяна Никитична.
— Шутит, — в голосе Евы прозвучал металл. — Но детство у него было тяжелое.
Татьяна Никитична понимающе кивнула и решила, что нужно испечь еще пирогов. Пути логики неисповедимы.
Ева побежала следом за чертом, чтобы сделать ему внушение. Даже думать не хотелось о том, что случится, узнай родители, кто ее бойфренд на самом деле.
Вечером, лежа в постели и прижимаясь к Варфоломею, она попыталась воздействовать на черта рассказами о том, что люди очень сложно принимают новую информацию. Они весьма неохотно верят в невероятное. И действовать нужно постепенно.
Варфоломей кивнул. Голос Евы звучал усыпляюще. Незаметно для себя черт задремал и словно бы покачивался на волнах спокойствия. Своей шуткой он остался втайне доволен, и теперь спал и улыбался. Вдруг ему показалось, что земля дрогнула, завибрировала. А потом раздался потусторонний звон.
Варфоломей резко сел.
— Что это?
Ева тоже вздрогнула и проснулась. Машинально посмотрела на экран телефона.
— Четыре часа ночи.
Одеяло отлетело в сторону. Путаясь в одежде, Ева и Варфоломей выскочили на улицу. Звон, стрекот, писк шел из-под земли.
— Что это, Варфоломей? Какое-то колдовство?
— Не знаю.
Черт принялся бегать по участку. Он принюхивался и перебирал варианты, думал, что это могут быть за твари. Неожиданно все стихло: так же внезапно, как началось.
— Может, нам приснилось?
Ева сама не верила в подобное предположение.
— Ничего опасного и потустороннего не чувствую, — поделился черт. — Идем в дом.
Они легли и немного успокоились. Задремали.
В пять утра все повторилось. Дрожь земли и странный звон, стрекот, писк. Шесть утра. То же самое. В семь Ева и Варфоломей пили кофе на кухне. Оба выглядели невыспавшимися и слегка приунывшими.
Татьяна Никитична вплыла в кухню, вид ее говорил о крайнем недовольстве жизнью.
— О, моя голова, — простонала она.
— Мама, — сказала Ева, — ты не слышала утром ничего странного?
— Это было ужасно, — ответила Татьяна Никитична. — Твой отец — умный человек, но иногда в его голове что-то не так щелкает!
Черт оперся лбом на тыльную сторону ладони. И вдруг все повторилось снова. Только с утроенной силой.
— Вот! Сейчас!
Ева и Варфоломей повскакивали со своих мест.
— А! Это кроты! — сообщила Татьяна Никитична.
— Вот же твари! — возмутился черт. — Что они делают?
Варфоломей пытался представить этих незнакомых ему подземных тварей, которые издают подобные звуки, когда взрывают газон.
— Ага! — Евин папа присоединился к собравшимся, глаза его радостно горели. В отличие от остальных он был неприлично бодр. — Работает моя система!
— Папа! Что это? Какие кроты? — возмутилась Ева.
Садоводу только дай повод поговорить о своем саде. Евин папа здорово воодушевился.
— Вычитал в Интернете способ борьбы. Будильники. Заказал на «Алиэкспресс» пятьдесят будильников и закопал в разных частях сада. А перед этим установил на четыре, пять, шесть и половину восьмого. Кроты должны испугаться вибрации и громких звуков, заволноваться, расстроиться и уйти.
— А почему на полвосьмого? А не на семь? — только и могла спросить Ева.
Губы ее задрожали, она едва сдерживала смех.
— Чтобы их удивить, — серьезно ответил папа.
— Не знаю, как кроты, — сказал Варфоломей, — но мы с Евой точно удивились и заволновались.
Черт подумал, что Ева права. Люди иногда просто поразительны.
На общем семейном собрании было решено, что это слишком радикальный метод и будильники нужно извлечь. К сожалению, папа не догадался отметить места, где он их закопал. А вспомнить точное расположение всех, естественно, не смог. Так что черт приобщился к дачным работам по полной программе. То есть перешел на ночной режим и охотился на будильники по звуку.
Постепенно происшествие с колдуном потеряло яркость и превратилось в воспоминание, над которым можно даже посмеяться. Жизнь черта, Евы и кота вошла в уютную колею. Черт снова занялся переводами.
Раз в неделю Ева виделась с Верой, та учила ее колдовать. Точнее, это было не обычное колдовство. Вера просила Еву рисовать различные картинки. Иногда получались узоры, иногда пейзажи или портреты неизвестных людей. Вера хмыкала и говорила, что для Евы колдовство и творчество неотделимы друг от друга.
Кстати, о рисунках! У Евы накопилась куча набросков про нее и Варфоломея. Она цепко подмечала маленькие моменты и быстро зарисовывала. Листочки терялись, поэтому Ева начала рисовать на планшете.
Файлы копились в специальной папке, а потом Еву осенило. Можно же выкладывать в сеть! Шутки ради. Она завела инстаграм-аккаунт @omydevil и потихонечку начала. Число подписчиков росло с каждым днем. Количество лайков и комментариев увеличивалось просто в геометрической прогрессии, что очень вдохновляло. А потом ей позвонили из крупного издательства и предложили проиллюстрировать целую книгу. При этом очень хотели, чтобы рисунки были «точно как в вашем инстаграме». Это обстоятельство так потрясло Еву, что она неотрывно, несколько часов подряд рыскала по сети в поисках упоминания своего имени.
Оказалось, что про Евин инстаграм пишут статьи. Ее рисунки и почеркушки обсуждают критики разного масштаба. От доморощенных и диванных — до вполне себе профессиональных. А также у нее есть несколько фанатских групп во «ВКонтакте».
С интересом Ева обнаружила, что Вячеслав Поплавский, ее знакомый, о котором она и думать забыла (сценарист, писатель, литератор и немного актер) тоже разродился весьма объемной статьей на одном литературном сайте. Статья получилась обличительной. Вячеслав негодовал, что Ева вводит женщин в заблуждение. Своей подрывной художественной деятельностью она «формирует завышенные ожидания».
Почему-то с Евиных рисунков Вячеслав переключился на любовно-фантастические романы. Он считал, что это явления одного порядка. Даже видел в них некий женский заговор. Объяснялось это тем, что в любовных романах главными героями тоже нередко бывают демоны и всякие черти. В этом Поплавскому виделась колоссальная опасность.
Ева читала, затаив дыхание. А потом крикнула:
— Варфоломей, ты знаешь, что мы с тобой наносим этому миру непоправимый вред?
Черт пришел в комнату. На нем был фартук, в руке — половник. Очень сексуальный вид.
— Какой? — подозрительно спросил черт. — Если это опять те мудаки на букву «ч» из Совета…
Шерсть на его загривке встала дыбом, и он угрожающе взмахнул половником.
— Нет, — смеясь, сказала Ева. — Я рисую картинки про нас с тобой. И тут говорят, что в «настоящих» отношениях так не бывает. Говорят, что мой инстаграм — это «графический любовный роман». А ты перевел уже целую тучу любовно-фантастических романов. Нечеловеческая скорость. Тут, оказывается, мужчины стонут. Точнее, один стонет, а другие в комментариях его поддерживают.
— А чего стонут?
— Волнуются! Говорят, что после чтения любовных романов у женщин сложатся завышенные ожидания. И будут они требовать от настоящих мужчин невероятных подвигов, а главное, внимания. И тут я еще с рисунками. Подтачиваем мужскую уверенность!
— М-м-м… Даже не знаю, что на это сказать, — ответил Варфоломей.
— Еще их твои рога расстраивают. Завидуют.
Черт самодовольно усмехнулся. Еще бы не завидовать!
— Сколько у тебя, Варфоломейчик, уже издали романов? — спросила Ева.
— Хм… Надо точно посмотреть по ведомости, что редактор прислал. Так я не очень-то люблю цифры. Чего их считать? Перевел — забыл.
Варфоломей задумался, пытаясь все-таки подсчитать.
Ева подошла к полке. Пришлось повесить специально для романов Варфоломея.
— Уже романов двадцать напечатали, — сказала она, ведя ноготком по ярким корешкам.
— Это присланные авторские экземпляры, но еще не все. На холодильнике уведомление. Вроде пришло что-то еще, надо на почту сходить.
Ева посмотрела на стопку любовных романов, и ее захлестнула волна странного, внезапного счастья. Такого теплого и яркого, что захотелось танцевать и петь. Неужели это какая-то особенная магия и Варфоломей вкладывает в свои тексты немного радости?
Целый день Ева проносилась с отзывами и даже заснула с телефоном в руках. Ей снился очень странный сон. Сценарист, литератор и актер Вячеслав Поплавский читает стихи собственного сочинения. Она не могла разобрать все слова, рифма путалась, смысл ускользал. Слова повисали в воздухе и надвигались на Еву, окружали. От слов стало душно и жарко.
Ева открыла глаза. Рядом на кровати сидел Варфоломей и хватал ртом воздух.
— Что с тобой? — сонно спросила она.
На Еву смотрели округлившиеся, полные ужаса глаза, светящиеся в темноте.
— Я задыхаюсь… — раздался хриплый слабый голос.
Ева подскочила:
— И чего ты сидишь и молчишь? Почему раньше меня не разбудил? Нужно же «Скорую» вызвать! Или это магия?
Варфоломей покачал головой, мол, «нет, не магия», тяжело вздохнул и снова схватился за горло.
— Вот… сейчас… бужу, — обреченно просипел черт.
Хвост его был совершенно ледяной и слегка подрагивал.
Ева катапультировалась с кровати и схватилась за телефон.
— Ой, паспорт же нужен и страховка.
— Есть. Там…
Варфоломей вытянул руку, показывая, где конкретно хранились документы, а потом с болезненным стоном откинулся на подушку.
— Ты, главное, не волнуйся… старайся дышать. Сознание не теряешь?
Черт помотал головой.
Ева дрожащими руками вбивала в поисковик запрос: «Что делать, если человек задыхается».
— Тут написано — не паниковать. Никому. Так… дыши носом…
Варфоломей послушно шмыгнул.
— Не дышится.
«Скорая» приехала неожиданно быстро. Видимо, голос Евы звучал очень тревожно.
В 4 часа утра в квартиру зашли два медика. При виде синих форменных курток и оранжевых чемоданчиков Ева почувствовала себя спокойнее.
Понадобилось несколько минут, чтобы оценить состояние больного. «Насморк» — таков был вердикт. Врачи покинули жилище, даже не прокомментировав эту нелепую ситуацию. Когда за ними закрылась дверь, Ева расхохоталась.
— Ну, Варфоломей, ты даешь…
И отправилась на кухню делать чай с медом.
А черт остался сидеть насупившись. Обычно люди уже с детства знают, что такое заложенность носа и першение в горле, а откуда такие знания у черта? Новый опыт ему не понравился.
Ева распахнула шкафчик в кухне. Там стоял дежурный набор всевозможных капель, жаропонижающих и других лекарств, облегчающих простуду.
— Так, сейчас мы будем ставить тебя на ноги.
Варфоломей прошел следом.
— Нет, это какой-то ад, — прогнусавил он, переняв у людей эту фигуру речи, — и как вы с этим живете?
Ева изо всех сил старалась не смеяться, понимая драматизм ситуации и страдания мужчины при насморке.
— Варфоломей, ты же победил, считай, маленькую армию. И расклеился от простой простуды?
Он поднял на Еву покрасневшие голубые глаза и шмыгнул носом.
— Бедный, — сказала она и начала готовить горячее питье.
Днем Ева поддерживала силы Варфоломея куриным бульоном и чаем с лимоном, от чего тот значительно повеселел. Черт лежал в постели и смотрел фильм, иногда комментируя происходящее, а Ева рисовала, но почему-то не могла полностью погрузиться в работу и сосредоточиться. Целый день ее мутило. Должно быть, от бессонной ночи и приснившихся плохих стихов.
Было еще какое-то предчувствие, которое словно бы царапалось, но Ева никак не могла поймать мысль. Чего-то не хватало. Она старалась вспомнить, о чем могла забыть. Даже обыскала несколько сумочек, которые давно не носила, в поисках забытой квитанции из химчистки или чего-то подобного. Наконец, взявшись за кисть, Ева поняла: сегодня произойдет что-то важное. Возможно, это было ведьмовское предвидение. Интуиция.
Сделала несколько быстрых штрихов, и ее осенило. Соседи! Что-то они давно не проявлялись: не скандалили, не гремели кроватью и не брались за перфоратор. Не было показательного вызова полиции и обычного представления.
Ева заметно успокоилась. Так вот что грызло душу? Отсутствие ночного скандала. Стало ужасно интересно, как поведет себя Варфоломей. К тому же простуда отступила, черт уже нормально дышал и даже собрался как следует поработать.
Интуиция не подвела. В половине двенадцатого Варфоломей устроился за компьютером и открыл текст. А без пяти двенадцать сверху раздался топот, словно у соседа не ноги, а копыта. Не переставая печатать, черт бросил гневный взгляд на потолок. Цокот был раздражающе неритмичным.
— Начинается, — сказала Ева. — Ты еще этого концерта не слышал.
— Нет. Какое-то бедствие?
— Это только начало!
Ева радостно рассмеялась. Она-то работу закончила.
Далее все пошло как всегда: стоны и неистовый скрип кровати. Варфоломей прислушался, усмехнулся и попытался сосредоточиться на тексте. Но спинка кровати начала биться об стену, а все четыре ножки подпрыгивали и с грохотом ударялись об пол. Люстра немного раскачивалась. Пришлось отказаться от планов поработать.
— О, давно этого не было. Похоже, они там наверстывают упущенное. Дали всем пожить спокойно целый месяц. Наверное, ездили куда-то. Кстати, Варфоломеюшка, у них весьма насыщенная программа. Если ты думаешь, что все быстро закончится, то нет. Впереди еще ждет скандал с дикими воплями и битьем посуды. И перфоратор!
Действительно, концерт набирал обороты. Грохот был такой, как будто кто-то смел со стола сервиз на тридцать персон.
— Нет. Это слишком! Насморк и шум! Я сейчас, — сказал Варфоломей.
Черт торопливо оделся и вышел. Очень скоро наступила мертвая тишина. Ева изо всех сил напрягала слух, но все, что смогла уловить, — это тихую возню бесов. Они звенели чем-то стеклянным. Похоже, культурно выпивали.
Варфоломей появился примерно через полчаса. Он улыбнулся и как ни в чем не бывало вернулся к переводу. Тишину никто не нарушал.
— И кто там живет? — не выдержала Ева. — Я никогда их не видела.
— Демоны снимают, — откликнулся черт. — Кстати, довольно приятные ребята. Давно на Земле, так что дружелюбные.
— Да? И что они там делают? Занимаются безумным многочасовым сексом, потом скандалят и хаотично сверлят стены?
— Нет, конечно, — сказал Варфоломей и даже фыркнул от такого абсурдного предположения.
— Э-эм… а слышалось именно так. А что же тогда?
Варфоломей покачал головой.
— Варфоломейчик! Ну скажи.
— Не могу.
— Пожалуйста!
— Нет, Ева, не проси.
— Да чем они там могут заниматься?! Что мне, из тебя клещами тянуть?
— Ева, не могу.
— Ты просто не знаешь! — не сдавалась Ева. — Они не пустили тебя в квартиру и просто обещали вести себя потише, потому что испугались?
— Нет, меня пригласили войти, — сказал Варфоломей.
— В…
Варфоломей покачал головой. Ева насупилась и сложила руки на груди.
— Некоторые тайны лучше не знать, — очень спокойно сказал черт, — потому что с этим знанием придется что-то делать.
Варфоломей проявлял прямо чертову стойкость.
Вопреки ожиданию чувство, что Ева забыла и не могла вспомнить нечто важное, не прошло, а только усилилось. Соседи — соседями, но было что-то еще… Вдруг Ева подскочила как ужаленная. Долго рылась в телефоне, а потом, не говоря ни слова, торопливо оделась и убежала.
Варфоломей ничего не понял.
Ева вернулась со скоростью молнии и заперлась в туалете. Там она провела порядочное количество времени. Потом дверь открылась. Глаза у Евы были огромные и удивленные.
— Ева, ты чего? — спросил черт. — И что это у тебя в руках?
— Варфоломей! — сказала Ева и замолчала.
— Что?
— Варфоломей!
— Да?
— ВАРФОЛОМЕЙ! Две полоски! Но так же не бывает! Этого не может быть!
— Какие полоски, Ева?
— Кажется, у нас будет чертенок! Но я не понимаю как?! Мы же всегда были аккуратны. Защита девяносто девять и девять десятых процента! Вообще такое может быть?
Когда доктор подтвердил Евино предположение, по этому почти философскому вопросу были призваны Амадей и Вера.
Амадей только пожал плечами и сообщил совершенно загадочную истину:
— Нет такого невероятного, чего не могло бы случиться!