Целую неделю под руководством Марсо Айра старательно изучала свое необычное Озарение. Пользуясь запретом на магию от господина Лоура, она могла безнаказанно бездельничать на практике и не шокировать преподавателей сиреневой аурой. Но, одновременно с этим, вечерами и ночами торопливо наращивала мощность щита Овсея и потихоньку пробовала колдовать.
При этом Марсо внимательно следил, чтобы она не перенапрягалась. Даже специально создал в хранилище дополнительный охранный круг, чтобы скрыть возмущение магического фона. Тщательно контролировал все действия ученицы, громко вопил, когда она не справлялась, и картинно хватался за голову, когда получалось не то, что надо.
Айра очень старалась, чувствуя упоение от мысли, что действительно что-то может. Она будто оживала потихоньку, день за днем окунаясь в сиреневую бездну. Постепенно память перестала напоминать ей о прошлом болезненными уколами в груди. Девушка снова начала улыбаться, почувствовала интерес к жизни, задышала полной грудью. И хотя нет-нет да и возвращались к ней пугающие сны о Занде, но теперь она не просыпалась в холодном поту и не дрожала от ощущения неумолимо приближающейся смерти. Просто вздыхала и снова закрывала глаза, стараясь поменьше думать о плохом…
За пару недель Айра испробовала простейшие заклятия всех стихий, которые успела запомнить по книжкам, начиная от строптивого колеса и заканчивая печально известным межеванием. Она сумела создать даже редкий для первогодки водяной столб, который, как правило, ученики осваивали лишь после того, как овладевали заклятиями стабильности.
Правда, вышло у нее не очень, и потом с пола пришлось убирать огромные лужи, но для первого раза это было весьма неплохо. Марсо законно гордился ученицей, которая наконец научилась пользоваться своим необычным Озарением.
– Твоя задача – просто оказаться рядом, – терпеливо втолковывал Марсо. – Отщипнуть немного силы и тут же ее преобразовать. Иначе она выйдет из-под контроля, и тогда пострадаешь и ты, и те, кто оказался в тот момент рядом.
– Я поняла, – вздыхала Айра и пробовала снова. – Только мне не всегда удается отстраниться. Кажется, еще немного, и я туда упаду.
– А ты держись за что-нибудь. Хоть за крыса.
– Кер? – удивленно обернулась она к метаморфу. – Разве он может меня удержать?
Крыс вместо ответа спрыгнул на пол и, цокая крепкими коготками, подбежал к хозяйке, даже не заметив охранного круга.
– Еще раз, – буркнул Марсо, недовольный, что взобравшийся на плечо девушки зверек так легко одолел его защиту. – Пусть он со щитом поможет: если получится скрыть ауру, ты сможешь колдовать рядом с Викраном, и тот ничего не почует. Будешь для всех просто удачливой девчонкой, которой повезло заполучить сильную Землю. А о Занде он не догадается.
– Боюсь, уже догадывается, – вздохнула она, припомнив последнюю встречу с магом. – Не удивлюсь, если дер Соллен постоянно отслеживает мою ауру и готовится шарахнуть каким-нибудь заклятием, если я или Иголочка вдруг начнем меняться в нехорошую сторону.
– Рядом с метаморфом ему не отследить твою ауру.
– Он же охранитель.
– Ну и что? – призрак пожал плечами. – Если ты будешь осторожной, он не поймет, что ты однажды сумела проскользнуть у них под самым носом и сделать то, о чем мечтает половина магов нашего доблестного Ковена.
Айра мрачно посмотрела и сказала:
– Я умерла в Занде. Хочешь сказать, об этом стоит мечтать?
– Ты умерла на границе с Зандом, – поправил ее Марсо. – К тому же Викран хоть и суров, но не настолько жесток, как ты думаешь. Он тебя не поранит.
– Я видела его глаза. Он меня ненавидит.
Марсо тяжело вздохнул.
– Давай не будем спорить.
– Извини, – следом за ним вздохнула и Айра. – Дер Соллен этого не стоит. Скажи, а почему формулы по заклятьям имеют такой странный вид? Не то чтобы мне это мешало, но не проще было бы написать их на нормальном языке, чем коверкать слова по типу: аидорале атуре лойве или дерте вагор тавиро? Почему все заклинания такие сложные? Почему не сказать просто «гори» или «лети»? Разве мы с кем-то враждуем? От кого-то скрываем эту страшную тайну? Может, просто не хотим делиться знаниями?
Призрак досадливо отмахнулся.
– Да какая тайна? В каждом учебнике, вон, большими буквами… да и не враждуем мы ни с кем: четыре королевства уже тысячу лет живут в мире и, хвала Всевышнему, пока не собираются воевать. Просто заклятия написаны на изначальном языке, которым пользовались маги до Первой Катастрофы, и считается, что он лучше всего связывает силы стихий. Это даже эльфы признают, хотя их собственный язык не слишком далеко от него ушел. Однако даже они колдуют по старинке, потому что только так достигаются хорошие результаты.
– Да? Почему же у меня в прошлый раз получилось по-другому? Я же от волнения совсем забыла формулу призыва огня! И сказала просто «гори»…
– Айра! – завопил дух, когда на ее ладони вспыхнул маленький огонек.
Она смутилась и поспешно загасила крохотное колесо.
– Извини. Но именно об этом я и говорю: у меня гораздо лучше выходит, если не пользоваться стандартной формулой. Все ваши «иберро вано» работают гораздо хуже, чем когда я…
– Айра!!!
Айра виновато сжала кулачок, в котором снова возникло крохотное пламя, прикрыла второй ладошкой сверху и уже осторожно, чтобы не повредить бесценное хранилище, выставила руку перед возмущенно вскинувшимся призраком.
– Видишь? На этот раз он совсем маленький и не опасный.
– Пока маленький и не опасный!
– Марсо, я его контролирую.
– Знаю я, как ты контролируешь! Намедни едва не померла, когда последствия своей собственной глупости расхлебывала!
– Тогда я не знала, чего ждать, – возразила Айра, уверенно держа на ладони огонек. – Это было в первый раз, потому что я знала лишь теорию, тогда как всю практику, где остальные учились формированию настоящих заклятий, пролежала в лечебнице. Но теперь я его чувствую. И если не велю огню стать больше, он таким и останется. Думаешь, я ничему не научилась?
– Я тебе дам «больше»! – неожиданно взвился дух. – Гаси сейчас же! Кому велено – гаси!
Она со вздохом сжала пальцы, и оттуда сизой струйкой взвился обиженно фыркнувший дымок, после которого на ладони осталось черное пятнышко размером с просяное зерно.
Айра отряхнула руку и вопросительно посмотрела на призрака.
– Так лучше?
– Да, – сварливо буркнул Марсо. – Между прочим, в хранилище запрещены любые заклятия огня. А ты…
– Что же ты раньше не сказал?
– Забыл!
– Марсо, но ведь твоя сеть меня сдержала? – обеспокоенно помялась Айра. – Ты ведь для этого ее и поставил?
– Если бы не поставил, нам бы сейчас так влетело…
– Все, я больше не буду. Давай с Водой попробуем?
– Давай, – все еще сердито отозвался он. – А я за аурой твоей послежу, чтобы нас не затопило. Только потихоньку, поняла?
Айра кивнула, поправила сползающего с плеча крыса, который стал слишком большим, чтобы там помещаться. Затем попросила его перекинуться. После чего с облегчением погладила умную мордочку ласки, длины тела которой как раз хватило на оба ее плеча, и произнесла заученную наизусть формулу призыва:
– Иеле сато!
В груди, как всегда, легонько заныло, но зато на открытой ладошке немедленно возникла голубая капелька, начавшая быстро увеличиваться в размерах.
– Собери ее, – велел Марсо, летая вокруг девушки кругами.
Но Айра вдруг растерялась.
– Как?
– Заклинание формы примени.
Она торопливо порылась в памяти, настороженно косясь на медленно стекающую с руки воду, из-за которой на полу уже начала образовываться крохотная лужица. Пролистала сперва один учебник, затем второй, третий… а потом подняла еще более растерянный взгляд на недовольно нахмурившегося призрака.
– Марсо, я такого еще не знаю.
– Что значит, не знаешь? – неприятно удивился он. – Вам же должны были давать!
– Но в учебнике такого нет.
Марсо ошарашенно уставился на быстро расползающуюся лужу у себя под ногами и замер, поняв, что выставленный специально для таких случаев защитный круг совсем ее не держит. Точно так же, как он не держит метаморфа и ее потрясающе дерзкий огонь!
– Суши, – дрогнувшим голосом попросил он, когда вода беспрепятственно перелилась через защиту и веселыми ручейками потекла к стеллажам. – Айра, достаточно. Кажется, мы с тобой чего-то не учли.
Айра поспешно сжала кулачок, заставив воду перестать литься. Потом поискала глазами тряпку, чтобы убрать следы творящегося на полу безобразия. Но таковых поблизости не нашлось – видимо, уборка хранилища не подразумевала ручного труда, а производилась исключительно с помощью магии. Например, выдуванием пыли с полок. Или самовысосом ее наружу. А может, тут самоходной шваброй пользовались, чтобы вычищать полы?
Девушка поморщилась: заклинания Воздуха она еще не освоила, а потому опасалась устроить ураган вместо маленького ветерка. Так что пришлось призадуматься над проблемой уборки, поскольку она, как ни крути, все-таки требовалась. Да еще немедленно, потому что вода не собиралась никуда исчезать. Сохнуть ей было слишком долго. Зато в сторону стеллажей она стремилась прямо-таки с ненормальной поспешностью – похоже, пол тут был с уклоном, так что следовало поторопиться, дабы не расстроить Марсо видом подмокших фолиантов и драгоценных рукописей.
– Айра-а, – беспокойно позвал призрак, видя, что она не торопится. – Знаешь, я бы не хотел, чтобы хранилище пострадало от моей доброты и твоего неумелого колдовства.
«Что же выбрать? – неподдельно озадачилась девушка. – Огнем вряд ли получится воздействовать – скорее я книги спалю, чем заставлю воду испариться. Высушить ветром? Марсо меня прибьет, если он сдует свитки с полок».
– Приказывай, – обреченно вздохнул внутренний голос. – Раз по-другому не выходит… придется приказывать…
Айра встрепенулась. А потом подняла голову и властно потребовала:
– Стоять! Не сметь растекаться!
Вода послушно замерла, не дотянувшись до деревянных полок каких-то пары шагов. Но Айру это не удовлетворило: не заметив ошалело зависшего под потолком призрака, она протянула руку и требовательно произнесла:
– Ко мне!
Разлившаяся вода торопливо потекла обратно, собираясь перед девушкой сперва в лужу, потом – в небольшой водяной холмик. А затем наконец поднялась с пола в виде полупрозрачного, переливающегося столба.
Айра сделала неуловимое движение кистью, словно закручивала невидимую спираль, и вода с той же поразительной покорностью повторила это движение, свернувшись от основания до макушки, а затем еще и еще раз. Так что спустя пару секунд перед изумленно разинувшим рот духом возвышалась красивая водяная скульптура, тихонько журчащая и совершенно невероятным образом держащаяся на хрупком основании.
– Вот, – довольно улыбнулась Айра, оглядев творение рук своих. – Теперь она тут ничего не испортит. Тебе нравится?
Марсо издал какой-то странный звук.
– Хочешь, я ее так и оставлю? – повернулась к нему девушка.
Призрак дернулся, ожидая, что необычная конструкция, лишившись внимания хозяйки, незамедлительно рухнет и снова растечется по полу безобразной лужей, но нет. Она как стояла, так и осталась стоять, будто бы Айра все еще подпитывала ее своей волей, хотя он мог бы поклясться, что юная магичка даже контролирующие нити уже убрала.
– Марсо? – озабоченно повторила Айра, всматриваясь в изменившееся лицо мага. – Марсо, с тобой все в порядке?
– Д-да, – наконец выдавил он, с трудом отводя взгляд от чуда. – Как себя чувствуешь?
– Отлично. Ничего не болит, слабости нет, голова на месте, руки не дрожат. Как считаешь, у меня нормально получилось?
– Нормально, – странным голосом подтвердил он. – Только ты ее все равно убери. Не ровен час, кто-нибудь зайдет.
Айра кивнула и щелкнула пальцами.
– Сеиле!
Водяной столб тут же опал, скукожился, будто из него высосали все силы. Наконец с тихим журчанием растекся по полу стремительно исчезающей лужицей, зашипел и бесследно исчез, словно его и не было.
– Кажется, я начинаю осваиваться, – пробормотала девушка, потерев ладошки. – Марсо, как у меня с аурой?
Он прерывисто вздохнул.
– Неплохо. Я слегка изменил щит, чтобы не отсвечивал сиренью, так что теперь, сколько ни колдуй, он не будет привлекать внимание. А Кер его немного приглушил, поэтому можешь не беспокоиться – никто ничего не заметит. Занимайся себе на здоровье.
– Спасибо, Марсо, – тепло улыбнулась Айра. – Что бы я без тебя делала?
С этого дня дела у нее пошли на лад: Озарение с каждым разом давалось все легче. Оно больше не утягивало за собой, не стремилось поглотить, а напротив – прикасалось осторожно, самым краешком, охотно отдавало частичку своего сиреневого нутра и довольно ежилось, когда Айра с улыбкой благодарила за понимание.
Теперь, когда стали ясны причины прежних неудач, стихийная магия не казалась ей чем-то дивным, неизмеримо трудным и непознаваемым. Теперь она стала простой, понятной и на удивление послушной. Проблем не доставлял даже непокорный Огонь, а с Землей вообще не было никаких сложностей.
Конечно, порой Айра ошибалась и вместо одного заклятия творила совсем другое, но ошибки в ее положении были простительными. Тем более что ни одна из них не закончилась по-настоящему плачевно.
Плохо другое: девушке неожиданно стало скучно на уроках. Львиную долю преподаваемого материала она давно выучила, а теперь еще и освоила на практике, работая по ночам и вечерам с упоением дорвавшегося до сладкого ребенка. А вскоре начала смотреть на сокурсников с искренним недоумением.
Ведь все было так просто! Только пожелай и правильно сформулируй это вслух. Но они все равно ошибались: то слово не то скажут, то ударение не там поставят, то окончание забудут изменить… вот и получалось, что вместо колеса выходил какой-нибудь шип, вместо межевания получалось разделение, а водяная игла превращалась в ледяную, отчего господин Иберия приходил в отчаяние.
К собственному огорчению, помочь однокурсникам Айра не могла – запрет господина Лоура все еще действовал, а демонстрировать классу свои успехи совсем не хотелось. Приходилось молчать, тоскливо вздыхать, пока остальные осваивали нелегкую науку заклинаний, незаметно играть с Кером под партой, пялиться в окно и нетерпеливо считать минуты до звонка, после которого можно было с облегчением встать и покинуть учебную комнату.
После чего перекусить в оранжерее, пообщаться с Иголочкой и Листиком, вытерпеть еще пару утомительных часов на практике, от которой теперь было не больше пользы, чем от прошлогоднего снега, а потом бежать на боевую подготовку к Бриеру или снова в хранилище, где ее ждал Марсо, книги и сотни новых идей, которые страшно хотелось воплотить в реальности.
Надо сказать, Марсо быстро привык к манере Айры творить заклинания. Он даже не требовал от нее соблюдения формальностей при произношении формул. Собственно, он даже формул уже не требовал – просто просил произвести то или иное действо, а потом заинтересованно следил, как она это делает. Более того, процесс этот увлекал его столь сильно, что он тратил на обучение Айры все больше времени, а поняв, что она освоила очередной учебник, тут же с азартом брался за следующий.
Айра не возражала.
Да и зачем, если ей нравилось колдовать не меньше, чем Марсо – ее учить? Она только выпросила у него книгу с набором охранных заклятий, чтобы оградить хранилище от последствий ее не слишком аккуратного колдовства. А когда в один из дней все-таки не удержала огромное колесо и оно сорвалось в сторону охраняемой призраком колонны, защита оказалась более чем кстати. Так что девушка приободрилась и дальше колдовала уже без опаски. Да и Марсо, надо сказать, стал относиться к ее экспериментам гораздо спокойнее.
А еще Айра наконец удостоилась скупой похвалы от лера Мергэ де Сигона. Более того, ей даже начали доставлять удовольствие дискуссии с преподавателем, которые порой занимали все время, отведенное для опроса. Отношения с однокурсниками после этого, разумеется, еще больше испортились, но Айре было все равно. Она наконец зажила полной жизнью, была счастлива тем, что имеет, и мечтала, что когда-нибудь сможет сделать что-нибудь по-настоящему потрясающее, о чем не нужно будет умалчивать или пугливо скрывать.
С Бриером тоже все было замечательно. Каждый урок он появлялся в тренировочном зале с последним звонком, приветствовал свою «ученицу» какой-нибудь витиеватой фразой, галантно отводил в облюбованный уголок и ехидно посмеивался, следя за выражением лиц вынужденных неустанно бегать и прыгать учеников. Особенно учениц, посматривающих в его сторону с неослабевающим интересом. Заодно объяснял Айре премудрости воинского дела, обучал основным приемам владения оружием, рассказывал о боевых заклятиях, тут же их демонстрировал, попутно добавляя, что самой ей пробовать пока рано. Затем заставлял повторять заученный комплекс упражнений… и вот тогда Айра жалобно просила пощады. А поскольку именно в такие моменты ученик Викрана дер Соллена не отличался человеколюбием, то после череды жалоб и уговоров принималась ворчать, потом – ругаться и под конец угрюмо молчать, мысленно проклиная настырного «учителя» на чем свет стоит.
Впрочем, надо отдать Бриеру должное, он никогда не шутил, когда заставлял ее выгибаться особенно изощренным образом или разминал сведенные от напряжения мышцы. Напротив, он умел подбодрить, когда нужно, успокоить, когда это требовалось, или резко осадить, если уставшая девушка пыталась его разжалобить.
В конце концов Айра решила, что ненавидеть его не за что, и прониклась искренним уважением к его чувству такта, неугасимой улыбке и умению почти любую неприятность перевести в шутку.
– Ну, Бриер… – выдохнула она однажды, в изнеможении упав на скамейку. – Честное слово, ты – зверь. Я каждый раз уползаю отсюда, держась за стенку, а на следующий день искренне считаю, что лучше было бы умереть вчера, потому что так плохо мне еще никогда не было. Хотя нет, один раз было, но недолго. А ты… иногда у меня создается впечатление, что ты куда-то спешишь.
– Конечно, – широко улыбнулся старшекурсник. – Меня же всего на месяц к тебе сослали, вот я и тороплюсь научить как можно большему. Что ты без меня делать-то будешь? Вдруг Дербер снова вгонит тебя в обморок? Или считаешь, что у меня совсем нет совести?
Айра со стоном подтянула гудящие ноги.
– Иногда считаю. А порой я в этом просто уверена.
– Даже сейчас?
– Особенно сейчас!
– Ну, прости, – рассмеялся Бриер. – Честное слово: я тебя еще жалею! Когда меня гоняли, я по ночам кричал в подушку, потому что даже пошевелиться не мог – так у меня все болело!
Айра удивленно повернулась.
– Тебя что, били?
– Ага. Палками и всем, что под руку попадалось. Чтобы, как говаривал отец, на собственной шкуре узнал, что бывает, когда не успеваешь увернуться от удара. Вот тогда-то я и понял, что настоящая схватка не похожа на то, о чем пишут в книжках. А еще понял, что скорее помру, чем дам Дирту повод надо мной насмехаться.
– Дирт – это кто?
– Мой учитель, – хмыкнул юноша, присаживаясь напротив. – Гадкий тип… но и добрейшей души человек. Когда выпьет, конечно. Зато с мечом он так ловок, что отец на спор целый отряд выставлял против него одного. И неизменно проигрывал моему дяде по бочонку лучшего вина, которое Дирт тут же и употреблял по назначению. Даром, что старику уже семь десятков стукнуло.
Айра настороженно посмотрела на друга.
– А сколько у вас народу в личной гвардии?
– Человек тридцать будет.
– И что, он их всех?..
– Угу. Примерно за полминуты.
Она покачала головой.
– Нет, мне никогда так не суметь.
– А тебе и не надо, – усмехнулся Бриер. – Твоя задача – продержаться до того момента, пока заклятие нужное сплетешь. А потом ни рапиры, ни мечи, ни ножи будут не страшны.
– Наверное, да, – вздохнула Айра. – Но, боюсь, я и через сто лет не освою рапиру. Я для этого просто не создана.
– Просто надо заниматься больше, и все получится.
– Да когда мне заниматься? Уроки допоздна идут, потом в оранжерее надо поработать, затем со своими разобраться…
«А потом – к Марсо, сонному креслу и книжкам», – подумала про себя, а вслух закончила:
– В общем, только здесь и могу. Да еще по вечерам, когда никто не стоит над душой и не требует ответить на какой-нибудь глупый вопрос.
Бриер снова рассмеялся, притянув сразу десяток заинтересованных девичьих взглядов. И было отчего обернуться: голос у него был бархатистый, чистый, а улыбка и того лучше – открытая и невероятно обаятельная. Даже удивительно, что он учился у самого хмурого человека во всей академии.
– А ты попроси Дербера пускать тебя сюда по вечерам, – посоветовал он. – Задают вам, конечно, много, но я в свое время именно так и делал, чтобы не потерять форму.
– Ну спасибо, – фыркнула Айра. – Мне только этого не хватало. Думаешь, у меня есть свободное время?
Бриер неожиданно посерьезнел.
– Что, так плохо?
– Да не плохо. Просто тяжело.
– Понимаю, – невесело улыбнулся он. – Но тебе очень нужна практика. Если бы я мог, обязательно проводил бы с тобой больше времени, но сама понимаешь – если не вернусь вовремя…
Айра вдруг задумчиво потерла нос.
– А если я тебя попрошу позаниматься со мной по вечерам?
– С ума сошла?! – неподдельно ужаснулся юноша. Но увидел ее вытянувшееся лицо и поспешно добавил: – В смысле, я отказываюсь не потому, что ты мне надоела или я слишком занят. Просто… это невозможно!
Айра отвернулась.
– Хорошо, я поняла. Извини, что спросила.
– Ничего ты не поняла, – Бриер с досадой прикусил губу. – Я бы помог тебе. Честно.
– Но у тебя есть более важные дела? – невесело улыбнулась она. – Например, красивая девушка, которая тебе очень нравится и которая требует твоего внимания именно по вечерам?
– Нет, – буркнул он, отведя взгляд. – Нет никакой девушки. Но меня никто не пропустит после отбоя. А если я перескочу через стену, то потом будет плохо нам обоим. Меня, между прочим, исключат, а тебя подвергнут весьма неприятной процедуре, чтобы убедиться…
– В чем?
Он неожиданно замолчал и отвернулся.
– Бриер?
– Ни в чем, – нахохлился юноша. – Прости, но я не смогу тебе помочь. Да и, честно говоря, сильно сомневаюсь, что мне удастся безнаказанно перебраться через стену. Ну раз, может быть. Или два. А потом все равно вычислят и найдут по ауре. Там слишком сильные заклятия, чтобы я с ними тягался. Так что нет, Айра. Прости.
– А если тебе не перебираться через стену? Что, если я буду приходить к тебе на ту сторону?
– Что?!
– Ну да, – с надеждой посмотрела на него Айра. – Я читала правила: там написано, что только старшекурсникам запрещено заходить на нашу территорию. А нам нельзя находиться во дворе после последнего сигнала гонга. Но нигде не сказано, что я не могу прийти к вам. И если ты будешь заниматься со мной на своей территории, то формально никто и ничего не нарушит: ты останешься там, где можно находиться, а я… обо мне, даже если кто-то и узнает, все равно в правилах нет ни единого слова. Так что наказывать нас будет не за что, а мы ничем не рискуем.
– Да как ты ко мне пройдешь? – пренебрежительно фыркнул парень. – Через стену и нам не всегда удается перескочить. Только на спор и решаются… те, кто совсем дурак или слишком упрям, чтобы доказывать свое преимущество по-другому. А ты на метаморфа, что ли, надеешься?
– Это уже моя проблема. Так что скажешь?
– Ничего, – снова фыркнул он. – Дурость это и ненужный риск для нас обоих.
Айра настойчиво посмотрела.
– Если я приду, ты будешь меня учить?
– Не знаю.
– Хорошо. Тогда не ты, а кто-нибудь еще?
Бриер нервно дернулся.
– Айра!
– Если ты отказываешься, то так и скажи.
– Да не отказываюсь я! – простонал он, устав спорить. – Айра, ты совсем не понимаешь, о чем говоришь! Знаешь, что будет, если кто-то узнает?!
– Меня накажут, – с готовностью кивнула она. – Зато тебя никто и пальцем не тронет: это же была моя идея?
Он зло поджал губы.
– Вот именно!
– Тогда мне и ответ держать. Ну что, встретишь меня сегодня вечером у оранжереи? До отбоя как раз будет пара часов, и думаю, этого нам вполне хватит.
– Всевышний… что я делаю? – вздохнул Бриер. – Хорошо, приду. Но учти: если к первому удару гонга не появишься или потревожишь стену – меня там никогда не было и больше не будет!
– Не волнуйся, – усмехнулась Айра. – Лучше придумай, где нам спокойно позаниматься, чтобы никто не упал в обморок от удивления.