– Господин Огэ! – окликнула мага Айра, едва тот закончил урок и покинул класс. – Господин Огэ, подождите!
Суровый южанин удивленно обернулся, поджидая догоняющую его ученицу.
– В чем дело, леди? Забыли о чем-то спросить?
– Да, лер, – отдышалась она. – Я бы хотела с вами поговорить.
– По поводу чего?
– По поводу метаморфа, лер.
– О, – понимающе хмыкнул маг и покосился на усевшегося возле его ног Зорга. Затем – на смирно сидящего на руках у хозяйки крыса. Потом – на нее саму. Пару мгновений изучал ее взволнованное лицо, а потом неуловимо улыбнулся: – Ну, пойдемте. Мой кабинет вас устроит?
– Да, лер, спасибо, – выдохнула Айра, радуясь, что сможет задать интересующие ее вопросы, не посвящая в это остальных.
Она заторопилась следом за учителем, с непроницаемым лицом миновав озадаченно столпившихся у класса одногруппников. Да, насчет Кера они знали, что метаморф. Знали, что он может и очень скоро будет служить хозяйке тем самым живым источником, про который недавно допытывался лер де Сигон. Знали даже, что он уже освоил несколько обликов и имеет весьма внушительный набор зубов, заставляющий чужаков держаться на почтительном расстоянии. Но вот о его истинных возможностях никто не подозревал. А ей очень важно было разобраться в них до того, как случится что-нибудь непредвиденное.
Кабинет господина Огэ находился на втором этаже главного корпуса, почти под кабинетом лера Альвариса. Только окно здесь было побольше, да обстановка не в пример уютнее: приятный бежевый цвет стен, много зелени на подоконнике и, что удивительно, никаких портретов. Зато здесь хватало стеллажей с разными диковинками вроде причудливой формы раковин, засушенных морских ежей, странных перламутровых камней, крупной жемчужины с необычным радужным отливом и много чего другого, что маг, похоже, считал необходимым для работы и предпочитал всегда держать под рукой.
Закрыв дверь, лер Огэ приветливо указал на небольшое креслице возле окна, позволил пустынному дракону вскарабкаться на письменный стол, на котором, в отличие от стола директора, было почти пусто, а небольшая стопка бумаги, исписанная мелким убористым почерком, оказалась сложена в таком идеальном порядке, что не оставалось никаких сомнений – южанин любил чистоту. А еще он любил, когда все разложено по местам. Как на столе, так и в голове. Недаром его лекции отличались последовательностью и логикой, а речь – лаконичностью и безупречно правильным построением фраз, полностью лишенных слов-паразитов.
– Итак? – вопросительно взглянул на девушку маг. – Что вас тревожит, леди? Да еще настолько, что вы не рискнули спрашивать помощи у лера де Сигона?
Айра тихонько вздохнула.
– Боюсь, лер де Сигон мне не поможет. Вряд ли он разбирается в вопросах, касающихся метаморфов, так же хорошо, как вы.
– С чего вы это взяли, леди?
– С того, что Зорг – метаморф. Охранный, насколько я успела понять. А значит, вы, как его хозяин, должны знать все о его возможностях.
Господин Огэ недолго помолчал.
– Тоже верно. Глупо было полагать, что ваш маленький друг не подскажет правду насчет Зорга. Надеюсь, вы не говорили об этом с посторонними?
– Нет, лер. Никто из нашего класса не знает. Я же понимаю, что такие вещи не следует выносить на люди. Сама бы не стала говорить насчет Кера, но так уж получилось.
– Да, – согласился маг. – В вашем случае, леди, все вышло не слишком удачно. Но я удивлен, что вы вообще смогли так долго его утаивать.
– Я не утаивала. Я просто не знала, кто он.
– А теперь?
– Теперь я в растерянности, – призналась она. – Мне, конечно, удалось найти несколько книг на эту тему, но там очень мало информации, а спросить больше не у кого. Из всех преподавателей только у вас есть метаморф, так что я подумала…
Господин Огэ, погладив заурчавшего от удовольствия Зорга, ободряюще улыбнулся.
– Разумеется, я понимаю ваши сложности, леди, и попробую помочь. Что вы хотите знать?
Айра, выпустив Кера из рук, облегченно вздохнула.
– Почему он умеет менять обличья?
– Для него это – способ выживания, – немедленно пояснил маг. – Природа, если хотите. Настоятельная потребность. Кому-то для этого требуются зубы, кому-то – когти, а кто-то умеет принимать облик другого животного, чтобы вовремя ударить или, если враг слишком силен, быстро убежать.
– Но почему метаморфы чаще принимают вид некрупных зверей?
– А почему люди рождаются младенцами? – вопросом на вопрос ответил он. – Они, как и мы, растут, развиваются, становятся старше и сильнее.
– То есть со временем он станет больше?
– Совершенно верно.
– А сколько лет вашему Зоргу? – осторожно поинтересовалась она.
– Пятнадцать.
– А… – Айра вдруг заколебалась. – Простите за бестактность, лер, но… если это, конечно, не тайна… сколько у него обликов?
Господин Огэ странно усмехнулся.
– Вообще-то, это как раз тайна. Если вы хотели спросить, может ли он становиться больше в размерах, то отвечу – да, может. Ему вполне по силам стать крупнее раза в три, чем сейчас, и набрать вес, почти равный моему. Я ответил на ваш вопрос?
– Да, лер, – вздрогнула она. – Скажите, а еще крупнее метаморфы бывают?
– Несомненно. Чем старше и опытнее зверь, тем внушительнее его облик.
– А как же тогда понимать утверждение, что количество обликов у этих животных строго ограничено и устанавливается раз и навсегда в первые годы жизни?
– Это утверждение спорно, – спокойно ответил маг. – До сих пор неизвестно точно, сколько обликов способен принимать взрослый метаморф. Бывали случаи, когда их было три, пять, семь и даже девять. Я, правда, видел экземпляры, самое большее, с семью личинами, но все равно считаю, что это – не предел. Все зависит от хозяина.
«Значит, у Зорга, скорее всего, пять обликов, – со смешанным чувством подумала Айра. – Вряд ли меньше трех, иначе Огэ бы этого не скрывал, но точно не больше семи, потому что лгать ему нет никакого резона».
А вслух спросила:
– А как понять, что метаморф уже взрослый?
– Не по размерам, это уж точно, – хмыкнул лер Огэ. – Правда, чем он старше, тем большую массу может набрать и тем меньше времени ему для этого понадобится. Второй момент – число личин, хотя и тут вопрос до конца не решен. Но считается, что после четырех личин можно говорить о достижении зрелости.
«Значит, Кер уже взрослый, – так же мысленно решила Айра. – Или почти взрослый, потому что обликов у него немало, однако от получения нового он, кажется, совсем не отказывается».
– А после достижения зрелости он может выбрать новый облик? – снова спросила она. – Например, если встретит животное, в которое хотел бы… или в которое ему срочно потребовалось бы перекинуться? Скажем, если на него напали?
– Нет, – после секундной паузы отозвался маг. – Таких случаев пока не было зафиксировано. Все, что метаморф получил в первые годы жизни, это его. А в остальное время первоначальный эффект просто закрепляется. Беда лишь в том, что именно в этот момент его труднее всего поймать. А потом – приручить. И то, что можно было бы использовать для получения новой личины, приходится тратить на обучение и скорейшее слияние. Иными словами, мы просто не успеваем дать ему достаточное количество экземпляров для перекидывания. А если и успеваем, то он далеко не все выбирает.
– То есть когда метаморфа приручают, можно просто поставить возле него клетку со зверем, чей облик вы хотите ему придать? – изумилась Айра.
– Как правило, так и делают. Заранее отлавливают или покупают животных, оборудуют специальную комнату, а потом помещают туда метаморфа. И, пока длится первый этап обучения – а это примерно месяц, – выносить его оттуда или выходить оттуда самому нежелательно.
– Ого. Лер, так вы целый месяц провели с Зоргом в одной комнате?!
– Вообще-то, два, – неловко кашлянул маг. – Для большей уверенности. Но Зорг взял только те личины, которые сам захотел. Я просто предоставил ему выбор.
– И сколько же зверей вы привели в ту комнату?
– Больше сотни.
Айра ошарашенно замерла.
– Сколько?!
– Да, много, – улыбнулся маг. – Но он почему-то остановил выбор на пустынном драконе, хотя вариантов было – тьма. Как вы понимаете, леди, заставить метаморфа взять что-то определенное практически невозможно. Они в некоторой степени разумны, поэтому настаивать на конкретном облике – не слишком мудрое решение. Если, конечно, вы хотите сделать его своим другом, а не врагом.
Айра быстро покосилась на снующего по кабинету Кера, который без зазрения совести изучал жилище собрата. Но Зорг, как ни странно, на вторжение не отреагировал. Даже напротив, соскочил со стола и принялся оживленно помогать, время от времени показывая свои самые сокровенные уголки и припрятанные на черный день кусочки вяленого мяса.
– А если первым для метаморфа станет человек? Что будет тогда?
– Ничего, – хмыкнул маг.
– Совсем?
– Ну, человеком метаморф точно не станет: для этого он недостаточно разумен. Но когда такая встреча происходит, он чувствует, что мы сильнее, и инстинктивно принимает нас за возможных хозяев. Если человек будет достаточно терпелив и внимателен, то между ним и метаморфом образуется связь, которую со спокойной душой можно назвать эмпатической, поскольку настроение и эмоции друг друга они начинают воспринимать очень хорошо. А впоследствии – и команды. Но, разумеется, только тогда, когда изначально отношения закреплены по типу «хозяин – метаморф». В любых иных ситуациях звери становятся неуправляемыми и опасными.
– Надо же, – задумчиво произнесла Айра. – Я об этом не знала.
– В вашем случае это не имело большого значения, – улыбнулся маг. – Кера вы получили уже во взрослом состоянии, леди. Соответственно, основной облик он выбрал давно и новый вряд ли получит. К тому же он, как ни удивительно, все еще был готов иметь хозяина, поэтому так все и получилось… удачно. В противном случае он мог убежать. Или попытаться вас убить, защищая свою территорию. Но он предпочел жить рядом. Быть может, для того, чтобы вы защитили его от многочисленных обитателей академии. В том числе и от магов.
Она промолчала.
А про себя подумала, что если ее видение было верным и новорожденный метаморф нашел ее в первый раз именно в Занде, то у него за семь лет было достаточно времени и возможностей, чтобы отыскать себе сколько угодно личин и обликов. Начиная с мышки или крысы и заканчивая каким-нибудь монстром, про которого она даже не слышала.
Другой вопрос, что этот факт в некоторой степени объяснял его быструю обучаемость и поразительную скорость при смене личин. А также то, что он с легкостью перекидывался из волка в маленькую мышку и обратно.
Плюс, становилось понятным его умение без проблем менять пол с мужского на женский: выбрал-то он ее совсем соплячкой. Девчонкой, еще не достигшей совершеннолетия. Точнее, когда она была чем-то средним между бесполым ребенком и женщиной.
А еще она подумала о том, что, наверное, именно возрастом Кера (по крайней мере, тем возрастом, о котором все подумали) объясняется удивительная покладистость директора, позволившего ему находиться в академии рядом с хозяйкой, – кажется, все решили, что маленький крыс вряд ли станет чем-то большим, чем он выглядит сейчас, а потому особого вреда не принесет. Даже если станет раза в три больше, как Зорг.
– Скажите, лер, а бывает такое, чтобы метаморф менял свой основной облик? И вообще, как узнать, что он – именно основной, а не один из наведенных?
– Узнать легко: основной облик – тот, который метаморф принимает в первый раз в жизни и впоследствии находится в нем дольше всего. Но менять… нет, такого еще не было.
– То есть для моего Кера это все равно будет крыса?
– Безусловно, – кивнул маг, решив, что разочаровал ученицу. Однако Айра, словно не заметив снисхождения в его голосе, вдруг непонимающе нахмурилась.
– Но, насколько я знаю, лер, последующие его облики не могут сильно превышать по размерам основной. То есть он может вырасти до размеров кошки или небольшой собаки, но при этом уже никогда не будет… скажем, тигром или… э-э, медведем.
– Верно, – снова согласился господин Огэ, отчего она нахмурилась еще сильнее.
– А если он станет другим?
– Такого не бывает, – улыбнулся маг. – Раз он стал крысой, значит, и дальше останется крысой. Или животным, по размерам не сильно превосходящим крысу. Я понимаю, что вам бы, наверное, хотелось чего-то большего, но увы – природу никому не дано изменить.
Кер неожиданно поднял голову и презрительно фыркнул.
– Ладно, – благоразумно оставила эту тему Айра. – А чем отличаются дикие метаморфы от охранных? Только наличием хозяина?
– По большей части, да.
– Но дикие все равно сильнее?
– Зависит от того, где и кем они родились. Точнее, кем стали сразу после рождения. Если зверь быстр и силен, то ваше предположение верно, леди. Если он был мал и труслив, то нет.
– А если он встретит животное, которое во много раз больше его? Он ведь не станет таким же сразу?
– Нет, конечно, – покачал головой господин Огэ, искоса поглядывая на суетящегося на полу метаморфа. – Сперва побудет детенышем, будет прятаться и таиться, как все маленькие дети. Потом сможет пробраться к так называемому «родителю» и попытаться войти в его стаю. Или в гнездо, если первой была птица. А дальше все будет зависеть от того, как его примут: если возьмут в стаю, он всю жизнь проживет в основном облике. Его детеныши, скорее всего, станут такими же. Правда, бывает и так, что инстинкт все же гонит самку прочь от семьи и заставляет рожать детенышей в одиночестве. Чтобы, так сказать, вид не вымер. И тогда все начинается по новой.
Айра поежилась.
– А если метаморфа прогонят из стаи?
– Тогда ему придется искать другой облик и пробовать снова. И чем больше его будут прогонять, чем больше личин ему придется примерить.
– То есть, – девушка даже замерла от неожиданной мысли, – то есть получается, что чем хуже у новорожденного метаморфа получается с обликом и чем чаще его выгоняет потенциальная стая, тем больше он получает личин?
– Да. Но одновременно с этим он и слабеет тоже, потому что каждому детенышу нужно что-то есть, а их матери не берут на себя заботу о воспитании своих отпрысков. И если к исходу первых трех суток он не найдет себе стаю, то будет или убит более крупными зверьми, или погибнет от голода, или… или попытается покинуть опасное место.
Айра ошеломленно моргнула.
– Вот откуда вы их берете! Находите тех, у кого не получилось…
Маг неохотно кивнул.
– В общем-то, да. Когда метаморфы уходят из Занда, мы их находим и забираем себе. Вы правильно догадались, леди: мы забираем лишь тех, кто оказался не способен к выживанию в Занде. Неудачливых и слабых, которые впоследствии легко уживаются с человеком. Кого не приняли в стаях, кто хуже умеет менять облик и непременно погиб бы, если бы не наткнулся на нас. В то время как дикие…
– Диких метаморфов никто и никогда не видел, потому что они слишком умело прячутся среди других зверей, – севшим голосом закончила Айра. – Потому что они сильные и хорошо умеют скрывать свою суть. Просто потому, что их там приняли и они уже где-то прижились. Их не отличить от обычного зверя, не увидеть и не поймать, ведь на самом деле они полностью слились со стаей. Ведут себя как они, питаются так же, бегают, летают и прыгают на болотах… или сидят на ветках игольника и терпеливо ждут, когда представится возможность отыскать себе новый облик.
Она расширенными глазами уставилась на Кера, который в этот момент тоже обернулся и внимательно на нее посмотрел – умный, проворный, сообразительный и удивительно ловкий зверек, который никогда не стремился покинуть Занд. Который совершенно случайно наткнулся на умирающего ребенка. Случайно посмотрел в его угасающие глаза и ненароком попробовал его крови. А потом долгие годы оставался рядом, видя с ним одни и те же сны, дыша одним и тем же воздухом. И даже Занд покинул лишь тогда, когда подросший человечек вдруг решил вернуться к своим.
– Боже…
Айра судорожно сглотнула.
– Что-то не так, леди? – удивился лер Огэ.
– Я только сейчас подумала…
Она подхватила на руки заурчавшего крыса, который в присутствии чужака не спешил перекидываться в ласку, и крепко прижала к груди.
Кер… Кер… да как же ты умудрился выбиться из общего ритма жизни своей родины? Как рискнул подойти? Кто подсказал тебе, что нужно сделать, чтобы Занд не вышвырнул человеческую девочку обратно? Туда, где ее ждала бы неминуемая смерть? Как решился разделить с ней такую судьбу? И как смог все эти годы неотлучно находиться рядом, вместе с ней слыша чужие голоса, видя странных существ, чувствуя многочисленные ароматы и сладко дремля под сенью гигантского Дерева с удивительными лиловыми листьями? Дожидаясь того момента, когда же наконец новая хозяйка откроет глаза и скажет ему: «Здравствуй. Наконец-то ты меня нашел!»
Ты ведь дикий, да, мой маленький Кер? Самый настоящий дикий метаморф, который почему-то захотел найти себе смертную хозяйку? Никто тебя ниоткуда не прогонял. Ты прекрасно умеешь приспосабливаться. Меняешь облики на любые, какие захочешь, потому что очень много их видел за то время, пока я спала в самом сердце Занда.
«Да, малыш? Ты ведь дикий?»
Кер с обожанием посмотрел на ее побледневшее лицо.
– Так что вы подумали, леди? – деликатно кашлянул господин Огэ, когда молчание затянулось.
Но Айра не ответила – перед ее внутренним взором так и стояли пылающие лиловыми огнями страницы, на которых стремительно загорались старательно выведенные буквы.
«В истории Занда встречается также упоминание о диких метаморфах, обладающих способностью варьировать свои размеры в значительных пределах. Однако и сейчас большинство исследователей относят их существование к разряду недоказанных мифов.
Считается, что дикие особи не привязаны к какому-то одному облику и способны менять его по собственному усмотрению. Кроме того, имеются сведения, что они гораздо более выносливы, умеют накапливать магическую силу по типу живого источника в количествах, намного больших, чем охранные. Способны преодолевать большие расстояния и легко мимикрируют под крупных птиц, водоплавающих, земноводных и даже змей. Особенно охотно принимают облик крупных хищников, но при этом, как правило, своих повадок не меняют.
Живут небольшими группами или одиночками. От людей, в большинстве своем, держатся в стороне.
Случаи приручения крайне редки и встречаются только среди Высоких. Единственный достоверно зафиксированный эпизод связи дикого метаморфа с человеком касается небезызвестного лера Иберратуса, принятого восточными эльфами на правах равного после того, как он случайно спас и приручил детеныша дикого метаморфа.
Впоследствии Иберратус использовал его в качестве охранного, обнаружил отличия от обычного вида, научился с его помощью полной трансгрессии. После чего назвал его за новые качества «боевым» и именно после этого был принят в один из родов эльфов. Дальнейшая же судьба великого мага осталась неизвестной…»
– Леди? – нетерпеливо напомнил о себе учитель.
Айра подняла на него расширенные, неистово горящие глаза и, находясь в каком-то странном прозрении, неслышно прошептала:
– Я поняла, чем охранные метаморфы отличаются от диких, лер. Спасибо, что помогли. Извините. Я, наверное, пойду?
– Не за что, леди, – галантно подал ей руку господин Огэ. – Рад, что смог помочь вам разобраться. Если у вас будут еще вопросы, с удовольствием на них отвечу. Так что обращайтесь.
– Благодарю вас, лер, – деревянным голосом отозвалась Айра, медленно повернувшись к двери. – Спасибо, что уделили мне время.
Она, как сомнамбула, дошла до двери, крепко прижимая к себе маленького хитреца. Затем скосила глаза на преданно трусившего рядом Зорга, посматривающего на более сильного и ловкого собрата с нескрываемым уважением и восхищением. Запоздало поняла, почему пустынный дракон выказывает «обычному» крысу столько почестей. Вышла в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь, отрезая разочарованно остановившегося Зорга от коридора. А потом еще раз заглянула в запылавшие лиловыми огнями глаза крыса и тихо вздохнула:
– Ну что, малыш? Как же мне теперь тебя называть? Дикий? Или, может, будет правильнее «боевой»?
Кер сладко зажмурился, после чего молниеносно перекинулся в ласку, проворно обвился вокруг ее шеи, а потом ласково ткнулся мокрым носом, обдав кожу теплым дыханием.
Айра снова вздохнула и, поправив живой «воротник», направилась прочь – переваривать новые сведения и, разумеется, в очередной раз безмерно удивлять Марсо.