Несмотря на то, что это уже второе мое перемещение таким способом, оно первое, когда я понимаю, что происходит. И от этого мне не легче. Если до этого сердце грозилось выпрыгнуть из груди, то теперь кажется, что оно остановилось. О том, что надо дышать, я тоже забыла.
Это похоже одновременно на полет в аэродинамической трубе, нахождение в эпицентре урагана и зависание в невесомости. Никогда не была ни там, ни там, ни там. Но почему-то уверенна — вот именно на это и похоже прохождение через поле Азинштээля. Только еще при этом всюду вьется клубок не то из молний, не то из сырой магии.
И в центре клубка — мы.
Сэм держит меня крепко: одной рукой все также сжимая мою, другой — притянув за талию, как в танце. Свободного пространства между нами так мало, что еще немного — и я бы уперлась грудью в него. Его ладонь у меня на спине. Жар от нее чувствую сквозь ткань блузки.
И хоть это все на грани приличий, совсем не хочу, чтобы он вдруг меня сейчас случайно отпустил.
И почему-то не хочу, чтобы отпустил и тогда, когда мы переместимся в нужное место.
Радует только одно. Длится это все какие-то мгновения.
И нет, Сэм не потерял меня по пути. И как только я ощутила под ногами твердую основу, а шар поля осыпался последними искрами, сама же выскользнула из его рук. Осмотрелась.
И увидела сперва широченную площадку, которую лучше всего было назвать парковкой для карет, а сразу за ней и вокруг нас — город, который, несмотря на глубокую ночь, совсем не собирался спать. Одаралин — столицу Акрла.
В день прибытия, который, страшно представить, был только вчера, я заметила лишь кусочек пригорода. И даже по нему мне показалось, что я попала в какое-то сказочное средневековье.
Сейчас же понимаю, что оно то еще совсем не сказочное. Мультипликаторы всех стран черпали бы здесь вдохновенье ковшами, и все равно не смогли бы повторить это досконально. Потому что центр города, тем более, украшенный ночной магической иллюминацией, не шел ни в какое сравнение с тем, что я успела заметить в предместьях до того, как уснула.
Широкие улицы, тротуары и мощеные цветной плиткой площади, по которым, несмотря на поздний час, под мелодичные звуки скрипок и флейт шумно гуляли толпы прохожих и разъезжали высоченные кареты, запряженные молочно-серебряными единорогами и пегасами.
А вокруг них пышная, но при этом элегантная архитектура, где-то напоминающая роскошное барокко, где-то классический ампир, а где-то и чуть более «острую» готику. Мягкие пастельные цвета у стен зданий: белые, кремовые, розовые… Колонны с капителями. Арки. Позолота. Лепнина. Фонтаны. Статуи. Барельефы и гаргульи на стенах и крышах.
И все это — так или иначе подсвеченное светом, льющимся из бронзовых резных фонарей, и сиянием от вьющихся по стенам домов цветов, очень похожих на тот, что все еще был у меня в руке. Тонкий сладкий запах, наполняющий прохладный ночной воздух, тоже, кажется, шел от этих же растений.
Наверное, его надо было все-таки оставить в саду академии. Прирастить обратно, как и говорил Сэм. Но сразу это сделать не вышло, а что теперь делать с бутоном я вообще не понимала. Выкинуть его казалось кощунством. И я еще больше растерялась, когда заметила, что у некоторых девушек и женщин в волосах были вплетены точно такие же.
И все бы ничего, но как я, пораженно изучала все вокруг. Так и те самые девушки, да и не только девушки, а, вообще, все, кто замечал меня, смотрели в мою сторону.
Удивленно, шокировано, недоуменно.
И даром, что большинство этих «людей» были похожи на эльфов-дворян. А другие выглядели для меня куда более диковинно. Для всех них: ушастых, рогатых, крылатых — чужой здесь была именно я. Да и одета я была, в сравнении с местными, странно и неправильно. Выражения их лиц не скрывали этого.
Это смущало.
Но почувствовать себя лишней я не успела. Сэм, который все также стоял рядом и до этого просто не мешал мне завороженно глазеть по сторонам, первый нарушил молчание.
— Идем, — звучит над ухом. — Нам сюда, — он подает руку и разворачивает меня к дому, который до этого был за спиной.
Конечно, подчиняюсь. А что еще остается?
Недоуменные взгляды и чьи-то неразборчивые разговоры летят в след. Вряд ли виноват в этом Сэм — нигде не вижу плакатов с его лицом и надписью «Разыскивается». Значит, причина во мне.
И что, интересно, им всем не нравится? Точно не раса. Получается, или сорванный цветок, или одежда. Мда… Ну и что с этим делать?
Так что, пока подходим к зданию, которое ничуть не хуже и не лучше остальных на площади, я снова успеваю «загрузится». Поэтому не сразу понимаю, что представляет собой двухэтажный дом, куда мы пришли. А, между тем, его назначение выдают манекены в окнах, одетые в разноцветные женские платья и мужские камзолы, похожие на тот, что на Сэме. Да и вывеска над входом, которую магия браслетов-переводчиков транслирует, как «Ателье», говорит о многом.
Что?
Мой недоуменный взгляд Сэм перехватывает легкой улыбкой и отвечает раньше, чем успеваю хоть что-нибудь спросить:
— Там, куда я хочу тебя сейчас отвести, существует то, что на Земле называют дресс-кодом. Я бы мог, конечно, наколдовать платье на тебе, изменив костюм. Но, думаю, узнай ты позже, что означает такое в приличном обществе, ты бы… Хм… Разозлилась, — слегка потирая пальцем скулу, все еще хранящую след моей ладони, красноречиво усмехается Сэм. — А еще такие чары всегда можно повернуть в обратную сторону. Так что, придется обойтись традиционным способом переодевания.
Переодевания?
Нет, я, конечно, рада, что причина шепотков — мои брюки. Но у меня нет денег. Чем я с ним расплачусь?
— Я не содержанка, — шепчу твердо, насколько могу.
И вообще: такие вещи надо обсуждать заранее! Но не ссориться же с ним сейчас на улице при всех.
— Ты ничего не будешь мне должна. Я — главный источник твоих проблем в Акрле. Я их и буду решать.
Звучит красиво. Почти сказочно. Только я знаю, какой Сэм мастер в том, чтобы правильно говорить, и у меня уже готовы с десяток доводов «против». Но возразить не успеваю. Мы как раз подошли ко входу, и седоватый швейцар в белой с золотом униформе, обнажив клыкасто-ветальскую улыбку, уже склонился в легком поклоне:
— С возвращением вас, прим, — кажется, даже с искренней радостью замечает, он. — Рады видеть вас, прима, — а это уже ко мне. И без тени удивления на лице.
Исправить швейцара на то, что я не «прима», тоже не успеваю, как и узнать, о каком возвращении идет речь. Так как дверь уже любезно распахнута, и Сэм уводит нас в освещенный со всех сторон просторный холл местного Дома моды.
А это, без сомнения, именно он.
Никогда не была в элитных Домах мод и даже престижные бутики всегда обходила стороной. Меня бы в них еще, скорее всего, и не пустили бы. Но и моих скудных знаний о том, как такие места могли бы выглядеть, хватает, чтобы понять — это что-то очень похожее, только еще усиленное магией и местным колоритом.
Яркое, светлое, роскошное и, несмотря на поздний час, полное народу…
И чего им всем, кстати, не спится ночами? Я вот тоже спать не хочу. Но у меня адреналин в крови. А у них какая причина?
Сервис тоже на уровне. И пока мы проходим по начищенному до блеска паркету освещенного холла к широченной лестнице, ведущей на второй этаж и застланной светлым расшитым ковром, к нам уже подплывают две одинаково одетые девушки-веталы, похожие прическами и нарядами на греческих нимф. Только что платья у них ярко-красные, а еще, к тому же, на скулах серебрится что-то подозрительно похожее на чешую.
Вскоре понимаю — это и есть чешуя. А девушек на земле приняли бы за сирен или русалок. И это несмотря на то, что никаких хвостов и перепонок у них нет. Но зато голоса звучат так, что ими только песни петь и моряков заманивать.
— Мы так рады вам, прим, что вы вернулись! Что-то еще хотите купить? Мы одобрим вам любой заем, если хотите, — выполнив легкий поклон, воркует одна Сэму. А я наконец-то понимаю, о каком возвращении идет речь и где именно Сэм купил тот камзол, что на нем.
Интересно, а почему он просто не наколдовал одежду, как на Земле? Или дело в том, что тут могут и обратно расколдовать?
— А вы, прима, впервые в нашем ателье, да? — также поклонившись, подпевает другая, оценивающе сканируя меня чуть более крупными, чем у людей, серыми глазами и замечая ими удивительно много. — Тоже собираетесь на праздник и бал? Понимаю, Утреннее Светение гулантов такое редкое явление! Оно стоит того, чтобы ради него добираться до Акрла даже с Земли!
О том, как она поняла, что я с Земли, и ежу понятно. Наверное, мои брюки и блузка просто вопят об этом. Но… Праздник? Бал? Утреннее Светение гулантов?
С одной стороны, ужасно любопытно. И очень хочу. С другой — бал?
Ну, надеюсь, танцевать на нем будет вовсе не обязательно. Я же никогда ничему подобному не училась! Йога по утрам и умение завязать ноги в позу лотоса точно не в счет.
Но никакие сомнения уже не имею значения. Сэм, забрав гулант себе и передав меня буквально в руки «русалкам», очень быстро снова принимает решения, и так, что я не успеваю ничего не возразить, не оспорить:
— Вы правы, этти, мы на бал. Но займов не нужно, я рассчитаюсь сразу. И, пожалуйста, подберите приме все, что нужно для праздника… И, знаете, а лучше — вообще все. Ваше ателье же предлагает такие услуги?
— Конечно, прим.
— Это хорошо. Я хочу, чтобы ее гардероб был подобран полностью. Прима задержится в Акрле.
Что?!
«Так нельзя!» — пытаюсь докричаться мысленно, тараща на него глаза, чтобы он в них прочитал мое возмущение. Могла бы, сказала вслух, но так как девушки уже ведут меня куда-то, а устраивать шоу в этом месте точно не стоит, молчу. Но Сэм на меня не смотрит. Зато с интересом что-то рассматривает на каком-то манекене. Подозреваю, что специально.
А дальше веталы-нимфы меня так закрутили, что и вздохнуть-то нормально уже было некогда. Не то, чтобы кого-то в чем-то убеждать. Хотя я, по крайней мере, сумела узнать, что такое у них тут далеко не каждую ночь. Просто эта — особенная и связанная как раз с тем самым праздником.
Сперва меня всю очень быстро обмерили шелковой лентой, на которой не было никаких цифр. Результаты этой обмерки тоже вроде никуда и не записывали. Только просили то руку вытянуть, то ножку приподнять, чтобы размер ноги уточнить…
Но, тем не менее, почти сразу же, в две пары глаз окинув меня опытным взглядом, девушки стали по очереди приносить целые ворохи одежды для примерки и перебора. Хотя очень быстро выяснилось, что абсолютно все из этого мне уже само по себе подходит. И по силуэтам, и по цветам, и по фактуре.
Оставалось только успевать за ними и время от времени говорить, что-то односложное, вроде «да» или «нет». Один раз я попыталась, как бы в шутку, узнать стоимость хотя бы одной детали. Но мне вежливо ответили, что прим, ожидающий внизу, запретил им называть мне цены. А еще сказал, что, если я буду на этом настаивать, чтобы считала это моральной компенсацией. И что даже если он скупит весь ассортимент этого ателье раза три, то все равно будет мне должен.
— Скупит весь ассортимент, да еще три раза? — нервно усмехнулась на это я. — Как будто это возможно…
И на что тут же увидела легкое недоумение на лицах ветал.
— Как? Вы, прима, не знаете? Ну, вообще-то, ваш мужчина это может сделать, — глубокомысленно ответила сероглазая. А я не стала уточнять, что я не прима, а этти, что Сэм — не мой мужчина, и спрашивать, откуда точно им известны его финансовые возможности. Разговор и так получился неловким.
И не то, чтобы эти слова Сэма меня успокоили. Но смирили с неизбежным.
Потому что и без лишних слов было понятно, что ничего из этого нельзя посчитать дешевым. И на вид, и на ощупь все ткани и кружева, даже у самой простой внешне одежды, были дорогими. А еще, как выяснилось, они были магически защищенные от всякой порчи. В общем, не гардероб, а мечта для той, у кого нет стиральной машинки и утюга. Мне подходило идеально.
И, вспомнив взгляды на улице и свою ситуацию, я решила, что раз Сэм хочет потратить эти деньги — пусть тратит. Но у всего есть пределы и никаких украшений я от него точно не приму. В одежде была необходимость. Во всем остальном — нет.
Так что, когда мне принесли на выбор разные кольца, колье и серьги, я отказалась сразу же и безоговорочно. Веталы удивились этому и, наверняка, подумали, что я сумасшедшая. Но в конечном счете сделали так, как я хотела.
Чтобы мне не было скучно, все это время меня развлекали тонной комплиментов, в которые я в другой ситуации и не поверила бы, но не получалось. Потому что ростовые зеркала в огромной примерочной действительно отражали то, о чем мне говорили. Стройную, молодую, красивую девушку с яркими зелеными глазами и улыбкой на лице.
Веталы даже прическу мне каким-то образом поправили, переплетя косу так, что она стала пышнее, гуще и золотистее.
А уже после того, как меня действительно одели с головы до ног, настало время недолгого ожидания. Его я провела на верхнем этаже в отдельной просторной комнате с мягким диваном и столиком, полных угощений, в виде фруктовых пирожных и легкого игристого вина.
Понятия не имею, как назывались эти блюда, но благодаря ним легкий ужин получился ничуть не хуже сытного обеда. А, заодно, теперь я знала, что как-нибудь еще закажу в академии у «скатерти-самобранки».
Что при этом делал Сэм и где он был, я не знала. На мой вопрос о том, а могу ли я с ним переговорить, девушки тактично рассказали, что в личные примерочные приглашают только очень близких людей. Или жениха.
— Нам стоит пригласить прима подняться к вам? — многозначительно уточнила сероглазая.
— Нет, спасибо, не стоит, — ответила я, радуясь, что сперва спросила об этом, а не попала в еще более пикантную ситуацию.
И как бы после этого доказывала Сэму, что он меня просто неправильно понял?
В конце концов, из всего того, что было сегодня пересмотрено, мне принесли шелковое бальное платье сочного, но нежного желтого цвета, который гармонично сочетался с цветом моих волос и кожи, словно наполняя меня внутренним сиянием. В этом образе я самой себе казалась не то сказочной принцессой, не то фарфоровой куклой.
— Шкатулку с остальным гардеробом мы уже отправили в академию по приказу прима, — рассказали девушки, убеждаясь, что платье сидит, как положено. — По его же приказу ко всем вещам добавили еще чары сокрытия артефактов. Теперь никто кроме вас не видит, какая на вас защита.
Кивнув этой полезной информации и еще раз поразившись собственному внешнему виду, я наконец-то спустилась к Сэму.
***
Сэмаэль арэ Нерт
Левая сторона лица все еще немного горела, и Сэм видел в отражении одного из зеркал холла, что она была слегка розовее правой, но не убирал след пощечины.
Во-первых, убирать его надо было сразу. А не делать это сейчас, магией привлекая к себе внимание посетителей. Вообще, в таких местах пользоваться силой без необходимости и специального разрешения — дурной том. А еще это могут посчитать нападением. И потом замучаешься объяснять властям, что же это было на самом деле. Да и ни к чему ему лишний раз пересекаться с властями.
Во-вторых, отпечатка ладони четко не просматривалось. Так что, кто знает, что у него с лицом. Вполне можно было решить, что у него просто такой тон кожи.
Хотя на самом деле причина была совсем в другом. И Сэм ее полностью осознавал.
Пощечина была получена им справедливо.
Он до сих пор ясно помнил чувства Татьяны, которые захлестнули тогда в саду и его тоже. Спасибо магическому откату.
И не то, чтобы он с самого начала не думал о том, как девушка отнесется к правде, если узнает. И не догадывался, что ей это не понравится. Конечно же, и думал, и догадывался. Поэтому-то немного соврал снова: Лан же просил его все отменить.
Но одно дело: представлять, решать и планировать… Находить тысячу объяснений для любого шага и поступка. Веских и непоколебимых. И совсем другое — самому испытать последствия. Прочувствовать на собственной шкуре, пусть и в отраженном виде. Так что, отпечаток гнева Татьяны на его щеке был им получен совершенно заслужено.
Но его было недостаточно.
Сэму очень хотелось загладить проступок и изменить отношение девушки к себе в лучшую сторону. В конце концов, эта малышка с самого начала стоила его внимания. Теперь же он всерьез задумался о том, что пока тяга к ней существует, самое время обернуть это себе на пользу.
Ему не нужно было думать, что Татьяна хочет или чувствует. Он точно это знал. Жаль только, что она не испытывала к нему ничего, кроме обиды и разочарования. Но эти ее эмоции были настолько яркими и чистыми, звенели, как натянутые струны гитары, что Сэм был рад им. Лучше такие, чем равнодушие. Их можно было исправить. Что он и решил сделать.
К счастью, повод сделать к этому первый шаг представился сразу же. А то, что для этого пришлось немного потратиться — ерунда. Сэм семьдесят лет не трогал эти деньги. Накопленные проценты с лихвой покрывали весь счет, выставленный ателье. Получается, он вообще ничего не терял.
Так он думал до тех пор, пока ему не сказали, что Татьяна готова и сейчас спустится.
А потом он просто поднял глаза…
***
Таня
Где-то по ателье ходили другие покупатели, сопровождаемые помощниками. Они все были заняты своими делами и им было на меня все равно. Как и мне на них.
Но сейчас, когда я медленно шла вниз, единственный человек во всем мире, кого я видела — это застывший у подножья лестницы мужчина в черно-золотом камзоле и с розовым цветком в руках.
И если до этого в зеркалах я видела себя просто красивой. То в отражении его ярко-медовых глаз почувствовала нечто гораздо большее. Нечто такое, от чего сердце забилось в груди пойманной птицей, щекам стало жарко, а дышать — трудно.
Кажется, он даже не моргал.
Не уверена, что моргала я.
— Вот… Как-то так, — начала я первая, подходя ближе, чтобы только разбавить это затянувшееся молчание хоть каким-нибудь звуком.
— Как-то так, да, — эхом повторил он. — Но, кое-чего все еще не хватает.
И Сэм, осторожно приблизившись почти вплотную, аккуратно воткнул цветок мне в волосы. Его рука невесомо пробежалась по прядям, подпитывая гулант магией, от чего бутон растения расцвел еще сильнее. Тонкие пальцы слегка коснулись шеи, запуская по моему телу волну мурашек…
И Сэм, рвано выдохнув, поспешно отстранился.
— Вот теперь все как надо, — охрипшим голосом прошептал он. — Пойдем? — и подал мне руку.