Малиновый, фиолетовый, бирюзовый. Запах ягод, аромат фиалок, свежесть воды.
Золотистый, оранжевый, терракотовый. Солнышки одуванчиков, знойные апельсины, жаркая корица.
Цветная музыка, застывшая в камне. Поющие краски. Калейдоскоп оживающих, дышащих тихим ветром, дождем или даже грозой ландшафтов, иногда совсем не привычных глазу вроде раскаленной пустыни, словно мы шли не по коридорам и лестницам, а пересекали мир по подвесному стеклянному мосту.
В какой-то момент пейзажи сменились изысканной резьбой по разноцветному мерцающему камню и позолотой, и это означало, что мы вышли из служебных в парадные помещения.
— Сверху Лаори-Эрль выглядит как неровный пятиугольник с внутренним двором и башнями-лестницами по четырем углам, — сказал мой провожатый. — Рисунок напоминает пику, нацеленную на север, или очень схематичное изображение сердца. К вытянутому пятому углу пристроен портальный зал, вы его видели здесь первым.
— Это где огромные живые картины?
— Картины? Хм, это совсем не картины… Долго объяснять. — Старик смутился и махнул рукой. — Ну да, именно там. Постороннего защитная система уничтожит через несколько секунд, если проникший через портал к тому времени не получит приглашения хозяев. Я распорядился, чтобы вам сделали копию плана замка. Как только лорд утвердит вас в должности, вы получите свиток вместе с ключами.
— Спасибо, мэйстр Чесс.
А вот настоящий парадный холл, куда мы попали по прямому подземному ходу, выглядел уже более привычно, почти как земные дворцы. Разве что обилие и мастерство скульптур поражало. Самым впечатляющим был огромный атакующий дракон с разинутой пастью и полураспахнутыми крыльями, он царил над помещением, заполняя его чуть ли не на треть. Одно крыло было сломано и раскрошено. Или порвано по замыслу скульптора.
У его мощных лап, вспоровших плиты пола, как консервный нож, застыли фигуры антропоидов с прекрасными тонкими чертами. Трое мужчин с мечами и какими-то странными трубками в руках и одна женщина. На Земле их назвали бы эльфами, если бы уши были поострее. Их позы и мимика были настолько реалистичными, а детали проработаны столь подробно, что у меня закралось нехорошее подозрение.
— Мэйстр Чесс, эти скульптуры…
— Это один из источников слухов о трупах на службе некромантов, мэйс Вирт. — Дворецкий остановился напротив фигуры воина с особенно яростным выражением каменного лица. — Все они айэ, если вы заметили. Тысячу лет назад они совершили преступление против Ворона, не подлежащее прощению и забвению. Хозяева оставили их тут в назидание наследникам и завещали хранить нетленными. Айэ десять веков пытаются вернуть своих мертвецов, но Орияры непреклонны. Теперь вы понимаете, почему у Воронов и айэ весьма сложные отношения?
Честно говоря, меня продрал озноб: с таким накалом ненависти и тысячелетней мстительности мне никогда не доводилось сталкиваться. Да и откуда? У нас разве что на уровне государств или кланов, к примеру, Ротшильдов да Рокфеллеров веками может тлеть враждебность, но у простых людей память короче, они всегда придут к взаимопониманию, потому что дети за отцов не отвечают.
— Понимаю. Каково же было преступление, если такое наказание? — прошептала я.
Дворецкий проигнорировал вопрос.
— А есть другие источники слухов?
— Есть и другие, — нехотя ответил старик и снова замолчал. Тянуть из него ответы клещами мне показалось неразумным в первый день знакомства. Вытяну еще, успеется.
Энхейм Чесс провел меня по парадной лестнице в залы второго этажа, показал тронный, он же бальный зал в черно-серебряных тонах, примыкавшую к нему огромную трапезную с длинным столом и еще с десяток помпезных разноцветных залов и маленьких уютных зальчиков непонятного назначения со столиками и диванчиками.
Все интерьеры были более роскошны и менее волшебны, хотя и тут изредка оживали картины, но куда более вяло, чем в подсобках, да и выглядели они тускло, как больные. Еще не смертельно, но хронически.
Лишь потом я поняла, что если бы мое знакомство с Лаори-Эрлем началось отсюда, я бы пришла в восторг. Воистину, все познается в сравнении.
В крыле по другую сторону тронного зала помещения приобретали более деловой характер. Там располагалась малая гостиная, кабинет самого графа, его секретаря (место вакантно), управляющего (он же дворецкий) и библиотека.
Впрочем, в кабинеты меня не допустили, а в библиотеку разрешили заглянуть одним глазом, через приоткрытую дверь, рядом с которой красовался изящный, но совершенно неуместный тут столик. Над ним свисал позолоченный шнур.
— Вам нужно получить специальное разрешение на посещение библиотеки, мэйс, — просветил дворецкий. — Тут не основное хранилище, но им тоже распоряжается хранитель реликвий, мэйстр Арвин. Горничных он и на порог не пускает, ему хватает заклинаний чистоты. А обед прислуга ставит вон на тот столик и звонит в колокольчик.
— Он, наверное, очень умный ученый? — с сарказмом заметила я, обидевшись за всех горничных, лишенных источника знаний каким-то книжным червем.
В глубине библиотеки послышался подозрительный грохот, словно тот пресловутый и весьма увесистый червь от моего комплимента свалился со стула. Или с лестницы, судя по витиеватому громогласному проклятию. Дворецкий поспешил захлопнуть дверь и, ухватив меня за локоть, потащил прочь, на ходу сложив из пальцев отвращающий знак.
— Некроманты, ребро им в печень! — бурчал мой визави. — Сначала делают, потом думают, если остается чем думать. Швыряются проклятиями, безобразники, словно это безобидный букет незабудок! Не беспокойтесь, мэйс, я не дам и паутинке вас коснуться. В кои-то веки в Лаори-Эрле появилась домоправительница, да еще и молодая, полная сил!
На третий этаж мы буквально взлетели, и старик даже не запыхался, в отличие от меня, обремененной тремя порциями десерта и измученной бессонной ночью и сумасшедшим днем.
— Справа — хозяйское крыло, — махнул дворецкий рукой. — Покои графа и его будущей супруги, а также детские. От него идет крытый переход — оранжерея в гостевой флигель. Во флигель можно попасть также по подземному переходу через кухни. А здесь, — повернул он налево, — здесь покои старшей прислуги: ваши, мои, секретаря и еще несколько апартаментов, сейчас пустующих. Хозяева любят, чтобы мы всегда были под рукой. Так-то для прислуги выделен отдельный флигель, и за порядком там следит старшая горничная. Наше крыло и флигель соединяет подземный переход. Ваши комнаты…
Старик остановился у светлой двери с резным виноградом на створке, толкнул ее, и перед глазами предстала небольшая, скромно обставленная комната в золотисто-бежевых тонах и с бежево-коричневым, изрядно вытертым ковром на полу. Напротив виднелась еще одна дверь, приоткрытая.
Скорее всего, комната совмещала функции гостиной и кабинета. Справа у арочного окна, задрапированного легкими шторами, стоял стол-бюро, закрытый на ключ стеллаж с толстенными фолиантами, переплетенными в темную кожу, и два мягких стула. Напротив окна расположился уютный диванчик с парой кресел и чайным столиком.
— Там ваша спальня. — Дворецкий показал на приоткрытую дверь.
И словно по его указке из глубины апартаментов донесся энергичный женский голос:
— Что ты делаешь, тварь безмозглая? Руки оторву!
И хлесткий звук пощечины.
Я решительно пересекла гостиную, рывком распахнула дверь в спальню и застыла на пороге, онемев при виде открывшейся картины.
Если я еще не декларировала, что ненавижу розовый цвет, то теперь самое время сказать. Ненавижу розовый. Особенно поросячьего оттенка. И да, мой давний школьный конфликт с парнем по фамилии Розов тут тоже сыграл свою гнусную роль. Каждый раз, когда я вижу розовую тряпку, то невольно вспоминаю подлого негодяя и злюсь. И никакие психологи, никакие тренинги не помогли разорвать эту устойчивую связь в моем сознании.
Так вот, комната была увешана шторами, балдахинами, лентами, ковриками всех оттенков розового. Даже обои на стенах были мерзкого поросячьего цвета с розочками. Причем было видно, что все эти ленты и тюль явно только что притащили из разоренных покоев невесты. Похоже, кто-то решил задобрить новую экономку?
Но не это главное.
На постели под темно-розовым балдахином, на нежно-розовом покрывале с рисунком из тех же розочек, развалилась роскошная полуголая блондинка, а рядом на коленях стояла девушка в чепце и глухом темном платье горничной, и левая щека у нее алела куда ярче правой.
Третья горничная поправляла складки розового тюля на окне и при моем появлении застыла в нелепой позе с поднятыми руками. Четвертая, склонившись, подметала темно-розовый ковер, да так и замерла, не поднимая головы. Все, кроме блондинки, были одеты в скромные черные платья с белыми воротничками, а их волосы были спрятаны под чепцы так старательно, что ни волосинки не выбивалось. Или они были лысыми, подумала я, отметив нереально высокие лбы девушек.
— Что тут происходит? — выдавила я, борясь с накатившим вдруг приступом тошноты.
Лежавшая на моих подушках и одетая не по форме белокурая девица перевела на меня взгляд неожиданно жгучих черных глаз. Мне всегда нравилось такое эффектное сочетание, но сегодня и эта особенность вызывала отчего-то глухое раздражение.
— А ты кто такая? — Блондинка подняла изящную руку, зачем-то пару раз щелкнула пальцами. — Надо же, живая… Новая служанка? Вместе с экономкой приехала? В ее горничные метишь? Да кто тебя пустит, каторжанка! — Заметив мою вздернутую в удивлении бровь, болтливая нахалка добавила: — А кем еще ты можешь быть? Сюда из живых добровольно приходят либо проститутки, решившие отдохнуть от трудов, либо преступницы, осужденные на казнь или каторгу. Для борделя ты старовата, значит, каторжанка. Ишь, вырядилась, как на бал. Бери-ка ведро, тряпку и отмывай камин, да пошевеливайся!
Проследив за указующим перстом нахалки, я увидела небольшой, но чрезвычайно запущенный и грязный камин.
— А ты, значит, из проституток. — Усмехнулась я, перешагнув, наконец, порог. — Выглядишь вполне профессионально. И дай догадаюсь, из осужденных на казнь шлюх. Такие, как ты, просто так не бросят доходный промысел. Я права, Лин Игви?
Даже не сомневаюсь, что в ее имени я тоже не ошиблась.
Реакция оказалась неожиданной. Девка расхохоталась, соскочила с постели, поправила груди, едва не выскочившие из низкого декольте, и подошла ко мне почти вплотную:
— А, так ты еще не обломанная, в твои-то годы далеко за двадцать? Тем забавнее будет тебя дрессировать. — Она даже облизнулась в предвкушении, демонстративно оглядела свои чересчур длинные и острые, словно наращенные, ногти. — Если тебе уже известно мое имя, значит, должны были предупредить, что с Лин не стоит связываться, если шкура дорога. Я люблю и, главное, умею учить таких борзых сучек.
И эта ненормальная размахнулась, чтобы отвесить мне пощечину.
Я не стала ждать ни удара, ни когда куда-то пропавший дворецкий приструнит обнаглевшую горничную, или кем тут она была. Пока девица замахивалась, я коротко ударила ее кулаком в солнечное сплетение и отшвырнула согнувшееся от боли тело на ковер. Уж что-что, а я прекрасно знала: такие, как Лин, признают исключительно силу, их нельзя прощать. Дашь слабину один раз — вцепятся в горло, как бульдоги, и не отпустят, пока не загрызут.
А драться я умела, хотя и не любила. В наше время дочка бизнесмена должна уметь постоять за себя и без телохранителей. И однажды мне спасло жизнь умение уйти от удара, вывернуться из захвата и выбить нож.
Стоявшая на коленях у кровати горничная вскочила и завизжала. А две других, у окна и на ковре, даже не пошевелились ни на волос, а ведь Лин едва не сшибла девушку, замершую с веником и совком в руках.
Блондинка, не поднимаясь, выбросила в мою сторону раскрытую ладонь, из которой мне в лицо плеснула тьма.
Вот и проверим, правда ли, что на меня не действует магия, мелькнула мрачная мысль. Портал-то на меня очень даже подействовал.
Я успела почувствовать, как впиваются в тело мириады острых игл, словно меня окунули в стекловату, как в глазах почернело, а в правом виске стало горячо, и жар мгновенно перекинулся на все лицо, спустился жадной черной лавой по венам, слизывая, вбирая в себя жалящую тьму.
Я пошатнулась, но устояла. Выдержала! Вот и «вьюнок» пригодился! И не он ли до сих пор защищал меня от враждебной магии? А порталы… Может, мое тайное украшение сочло, что угрозы для жизни они не несут, а просто до ужаса неприятны?
Но только порадовалась везению, как разъяренная неудачей Лин снова атаковала, на этот раз удушающе едким облаком тьмы. Кислота? Я ужаснулась, не успев даже моргнуть.
Спас дворецкий. Оттолкнув меня в сторону, он встретил атакующее заклинание россыпью серебристых искр, разорвавших тьму на мелкие, тут же исчезнувшие клочки.
— Вы с ума сошли, мэйс Игви?! — рявкнул он неожиданно мощным тенором. Впрочем, слуга такого ранга, все равно что командир полка, должен уметь строить подчиненных. — Я доложу хозяину о вашем поведении. Сегодня вы перешли все границы, напав на госпожу экономку! — Повернувшись ко мне, старик извинился: — Простите, мэйс Вирт. Отвлекся, чтобы выслушать распоряжения милорда. Как вы?
— Жива, — выдавила я, откашливаясь.
Взяв меня за плечи, старик внимательно вгляделся в мое лицо.
— Глаза не пострадали? Вам нужно показаться лекарю.
Я сморгнула плававшие черные точки. К лекарю мне совершенно ни к чему. Вдруг он как-то распознает мою личину?
— Не нужно. Я в порядке.
Мэйстр Чесс с облегчением вздохнул и, вынув из кармана большой клетчатый платок, промокнул лоб.
— Это чудо, что вас не задело. Не предполагал, что уборкой в ваших покоях руководит эта женщина. Ее тут быть не должно. Она будет наказана за нападение, а сейчас немедленно принесет извинения.
Лин Игви между тем поднялась, отряхнулась и фыркнула:
— Еще чего!
— Мэйс Игви! — Дворецкий еще прибавил громкости. — Не вынуждайте меня прибегнуть к крайним мерам!
Магичка скривилась и злобно прошипела:
— Да подавись! Прош-шу прощ-щения…
И зыркнула так, что меня обдало ледяным холодом. Нет, эта дрянь совсем не раскаивалась, наоборот, ее ненавидящий взгляд обещал мне скорую расправу. М-да, проблема. Крупная такая. Не всегда же кто-то будет за моей спиной.
— Плохо просишь, Лин Игви, — сухо сказала я, — но мы вернемся к этому позже. Сейчас займись камином. Лично! — перехватила я ее взгляд, брошенный на ближайшую горничную. — Берешь тряпку, ведро и чистишь до блеска. Остальные пусть уберут эти глупые ленты и заменят покрывало и шторы на бежевые. Тут спальня, а не будуар дешевого борделя.
И опять дернулась только девица с красной щекой. А Лин, уперев руки в боки, с усмешкой наблюдала, как растет мое недоумение при виде статуй, одетых горничными. Наконец я поняла, кого они мне напоминают: покрытые многовековой пылью трупы в парадном зале замка.
— Смотрю, ты повидала много дешевых борделей, деревенщина, есть с чем сравнивать, — оскалилась блондинка. — Нравится быть сверху? Попробуй! Для начала прикажи этим дохлым рыбам сама, если сможешь! Лично я палец о палец больше не ударю. Вижу, тебя еще не просветили, что ты не имеешь права мной командовать!
— Не «ты», а «вы», будь любезна соблюдать субординацию. — Я раздвинула губы в подобии улыбки. Наверняка оскал получился не менее угрожающий. — Я старше тебя и по возрасту, и по должности. И как экономка имею право распоряжаться всей женской прислугой в замке.
— Я не прислуга! — взвизгнула магичка. — А ты тут пока никто! Что-то я не вижу ключей домоправительницы на твоем поясе. А до вечера, когда — и если — ты их получишь и будешь официально представлена прислуге замка, еще куча времени, можешь и не дожить!
И наглая девка решительно прошла к выходу, едва не задев меня плечом. Мэйстр Энхем посторонился, пропуская ее, и мне это очень не понравилось. Кто, как не дворецкий, мог задержать и осадить зарвавшуюся служанку?
Едва она скрылась, я перевела взгляд на старика.
— Как это понимать, мэйстр?