В зале малых приемов стоял слабый запах навоза и болота, хотя блистательная Лин Игви успела освежиться с дороги, надеть одно из своих роскошных порноплатьев и уложить волосы, еще темные от влаги, — видимо на бытовое заклинание сушки уже не хватило времени. Красавица стояла в пяти шагах от графского кресла, гордо подняв голову, и в ее глазах светилось торжество.
Я была спокойна как удав. Моя вера в силу и знания матушки Зим была достаточно велика. Если уж она вложила в мою голову массу сведений за несколько часов, если я как наяву видела край, в котором никогда не была, слава Небесам, то вряд ли эти сведения на сто лет расходились с действительностью. Хотя кто ее знает, эту древнюю айэни.
Но не могла же колдунья не знать, с кем имеет дело. Не могла же она предположить, что левая рука короля не обладает даже костным мозгом и что некромант-параноик не начнет шерстить мою легенду вдоль и поперек!
В любом случае изменить что-либо я не в силах, так зачем нервничать?
Моя невозмутимость была вознаграждена зрелищем прикушенной губы красотки.
За ее спиной возвышался незнакомый мне рыцарь, тоже свежевымытый, сиявший чистейшими льняными волосами, перетянутыми кожаным ремешком. На запястье левой руки, положенной на оголовье меча, виднелись глубокие следы чьих-то когтей, явно не безобидной киски. На них весьма неодобрительно поглядывал лекарь, пристроившийся за конторкой секретаря.
Сам лорд Орияр, развалившись в кресле за столом, поигрывал чертовым амулетом.
— Рассказывай, Лин, — кивнул некромант.
— Вот план местности, милорд. — Магичка положила на край стола свиток пергамента.
Ну, этим меня не взять. Благодаря гребешкам матушки Зим карта с ориентирами всплывала перед моими глазами как живая при одной только мысли о ней.
— Я ценю твой труд, но лазутчика всегда готовят перед забросом в лагерь противника, поэтому вряд ли это нам что-то даст. — Граф не прикоснулся к свитку, на котором виднелись следы торфа или чего похуже. — Сразу со свидетеля начнем или тебе еще есть что сказать? Что там с деревней Счастливая Подкова?
— Форпост это. Деревень у северной границы не бывает, только крепости с мощными стенами. Но там четыре Счастливые Подковы, милорд. Четыре! И все погибли этой весной, тут ваша экономка не врала. И насчет неизвестного мора не врала. Но она не могла выжить. Там никто не выжил.
— Такая крупная брешь в обороне Севера? — изумился граф. Даже вскочил, швырнув амулет на стол, и начал мерить шагами кабинет. И лицо его стало очень мрачным. Таким же, как бывало у моего отца, когда он узнавал о неожиданном банкротстве очередного делового партнера.
А ведь Ворон, как рука (или крылья) короля, обязан был знать о таких вещах. Он не генералиссимус, конечно, но, насколько я знаю его роль в кабинете королевских министров и советников, он — щит от темных сил Нижнего мира. Значит ли его неведение немилость? Как интересно!
К чести некроманта, он быстро справился со своим удивлением.
— Мэйс Вирт, так в какой Подкове вы жили?
— В Счастливой, милорд.
— Но их четыре.
— Остальные три Несчастливые, — дернула я плечом. Что тут, мол, непонятного?
— Но мэйс Игви утверждает, что они все назывались одинаково.
Я посмотрела на них с жалостью.
— Ну сами посудите, милорд. Как бы их различали? Они трапецией стояли, узкой стороной к северу, но наша была самой дальней, потому и Счастливая. До нее волны набегов обычно не добирались.
— А на карте королевства указан единственный форпост с таким названием. — Граф взял с полки большой рулон карты, расстелил на столе. Рядом, не прикасаясь руками, одним только взглядом развернул загвазданную схему, полученную от Лин. Нахмурился, поглаживая идеально выбритый подбородок. — Не понимаю. Такого просто быть не может! На карте нет трех крепостей! Они точно существуют?
— Мы видели развалины, — сказала Лин. — Четыре штуки.
А ее спутник, прочистив горло гулким кашлем, добавил:
— Они стояли близко друг к другу, рукой подать, потому и выкосило там всех. И это наведенная порча, милорд. А Подкова — это комплекс из четырех приграничных оборонительных сооружений, немудрено, что одно название. И, ваше сиятельство, мне показалось, когда-то внутри комплекса что-то было, крепости охраняли не только границу, потому и нужда была именно в такой конфигурации. Но сейчас в центре между сгоревшими форпостами пустошь. А с названием — это как башни Орияр-Дерта начали бы спорить, какая из них Орияр-Дерт. Местные заморочки. Спор, у кого жизнь в Подкове счастливее. Я так полагаю.
— Благодарю, сэр Арчи. Мэйс Вирт, а вы что скажете? Что было в центре?
— Там всегда было болото, — ответила я без запинки, словно мне прямо в мозг кто-то диктовал. — Небольшое, но гиблое. Мы туда даже за клюквой не ходили. Проклятое место.
Знания всплывали в моей голове по мере надобности. Разворачивались, как свернутая пружина. Хочу такую шпаргалку в универ.
— Значит, именно ваша крепость была Счастливой?
Ну какая тебе разница?
— Конечно! — Я гордо вздернула подбородок.
Граф свернул свитки, снова не прикасаясь, одним задумчивым взглядом. А я подумала: зачем матушка Зим подбросила ему такую странную задачку? Ведь она могла придать мне внешность любой бродяжки. Но почему-то воспользовалась именно трагедией двухмесячной давности на далеком Севере и именем Тайры Вирт. И почему нельзя было сказать графу прямо: мол, чувак, обрати внимание на эту дыру? Зачем эти заморочки? Ой, как мне не нравится, когда меня используют не просто вслепую, а еще и так изощренно!
— Зовите свидетеля! — Граф кивнул слуге, ожидавшему у двери, и тот шустро сорвался с места.
Через минуту в сопровождении дворецкого в кабинет вошла моя мечта.
Выглядела она как высоченный, на полголовы выше Ворона, мужчина в военном мундире с эполетами, с коротко стриженными темными волосами, выдававшими человека, далекого от кулуарной жизни двора, где царила мода на длинные волосы. Подтянутый, стройный, не перекачанный, но с широким разворотом плеч, узкой талией, сильными руками. Это что касается фигуры. На вид мечте было лет тридцать. Лицо супергероя — мужественное, с живым взглядом карих глаз, волевым квадратным подбородком и высокими скулами. Губы жесткие. Такие решительно берут в плен. Даже я дрогнула от его быстрой улыбки, а Лин, судя по ее жадному взгляду и шустрому язычку, облизавшему губы, готова была накинуться на военного тут же, в кабинете.
— Генерал Шармель, лорд Норис, барон Артейский, — представил его дворецкий.
Сколько имен у одного человека, надо же. Теперь я понимаю, почему мой опекун не дозволял мне и носа высунуть из особняка. Если тут такие бравые красавцы служат в самой дыре, то каковы же придворные щеголи? Ворона не считаем, он, как и король, вне конкуренции.
— Счастлив знакомству, ваше сиятельство! — Генерал наклонил голову и по-военному щелкнул каблуками сапог со снятыми шпорами.
Граф пригласил гостя присесть (мы не удостоились такой милости), и они еще минут пять разводили церемонии: как служба, не утомил ли портал, не изволите ли эля… Ох уж это Средневековье! Если бы папа так вел деловые переговоры, он бы разорился.
Наконец выяснив, что генерал ежегодно объезжал с инспекцией все приграничные крепости и знал в лицо их гарнизоны, вельможные паны подошли к сути дела.
— Лорд Норис, знакомо ли вам имя достопочтенной дамы Тайры Вирт? — спросил некромант, причем он даже глаз не скосил в мою сторону за все время прелюдии с генералом.
— О да, разумеется. И не только имя. Я имел честь быть представленным дочери знаменитого в наших краях рыцаря! — воскликнул гость. И, одарив меня такой же стремительной, как весенний ручей, улыбкой, лорд-барон-генерал говорил уже мне: — Вы не представляете, мэйс, как я был счастлив, когда узнал от магессы Лин, что вам каким-то чудом удалось спастись от этого ужаса!
Тут, наверное, мне стоило выразить ответное восхищение или даже броситься на шею мечте. Но в моей флэш-памяти, полученной от колдовских гребешков, не было ни проблеска, связанного с такой примечательной фигурой, как генерал Норис Шармель. Значило ли это, что настоящая Тайра была так мало знакома с самим генералом, что не сохранила ни единого воспоминания? Или тут какая-то другая причина?
О том, почему и как айэни Зим смогла принять, сохранить и передать память погибшей девушки, я потом подумаю. А сейчас мне нужно как-то отреагировать, потому что пауза неумолимо разрасталась, и Ворон мрачнел и посматривал уж очень подозрительно.
— Я не помню вас, господин генерал! — решительно заявила я и, приняв независимый вид, отвернулась, успев заметить торжествующий оскал Лин.
Бравый красавец слегка покраснел, а в карих глазах появились растерянность и какая-то обида.
— Я понимаю, — тихим задушевным голосом произнес генерал Шармель, но по стиснутым кулакам видно было, какое удивительное и странное напряжение он испытывает. — Вы пережили страшную катастрофу, потерю всех родных. Я боюсь даже представить, что вам довелось испытать и каково было добираться до столицы. Но почему вы не обратились ко мне? Вы же наверняка проезжали Хольгред, где находится мой штаб.
— Я вас знать не знаю, ваше превосходительство.
— Но вы не можете меня не помнить! Вы же… Тайра, посмотри на меня. Это я, все тот же Норис. Десять лет прошло, а ты простить не можешь. Это не я приказал пустить на суп твоих проклятых петухов-мутантов! Чем мне еще поклясться?
Петухи — мое изобретение, в этом я была уверена. Это не воспоминания настоящей Тайры Вирт, а затянувшаяся шутка. Вся моя интуиция орала: тут что-то не так. На чем меня пытаются поймать?
Мой взгляд скользнул по моей восхитительной мечте. Генерал как раз потянулся поправить воротник, и я обратила внимание на кисти его рук. Длинные ухоженные пальцы с подпиленными ногтями, кожа как у женщины, даже на вид мягкая и нежная. Руки человека, не привыкшего ни к тяжелой работе, ни к оружию. Руки художника, музыканта, актера. Мегере Лин очень далеко до матушки Зим по части подлогов.
— Не знаю, кто вы такой, мэйстр, — сказала я, глядя в глаза моей мечты. — Но вы не генерал Шармель. Вы самозванец. Но сыграно хорошо.
Лорд Дэйтар изумленно вскинул бровь. Лин в досаде прикусила губу. Мой прекрасный шатен криво усмехнулся и развел руками, бросив иронический взгляд на магичку.
— Это был самый ужасающий провал в моей карьере.
— Объяснись, Лин, — совершенно мертвым голосом сказал Ворон.
— С радостью, милорд. — Моя персональная гадюка мгновенно оправилась и улыбнулась. — Ваше задание было привезти свидетеля, знавшего в лицо мэйс Вирт, но не выжил никто в этих четырех крепостях. Деревень близлежащих там нет. Гарнизоны снабжались централизованно, да еще скот держали. Но мы не могли вернуться ни с чем. Тогда сэр Арчи подал идею… Арчи, давай ты, не все же мне отдуваться.
Снова гулко прочистив горло, светловолосый рыцарь пробасил:
— Идея простая: если форпосты находились в ведении армии, кто-то должен ими командовать из высшего руководства, инспектировать. Я предложил найти любого командира, бывавшего в Подкове, и мы отправились в Хольгред. Там мы проверили слухи и сплетни и узнали, что нам нужен генерал Норис Шармель. Но он занимался очисткой приграничных территорий и поисками следов порчи, чтобы исключить рецидив. Короче, он послал нас, милорд. Сказал, что Тайра мертва и невозможно, чтобы кто-то уцелел. И тратить время на опознание самозванки он не будет. И тогда Лин…
Магичка перехватила инициативу:
— Я предложила нанять актера, который сыграл бы эту важную шишку, и мой друг маэстро Виэль любезно согласился. Я надеялась, что поддельная Тайра купится на сходство маэстро Виэля с лордом Норисом, усиленное особенными травами, и проколется на мелочах, подтвердив то, чего быть не могло. Ну, не вышло, так не вышло. — Лин передернула плечами и едва не выскочила из платья с глубоким декольте. — Зато она заявила, что вообще знать не знает генерала, а это ложь. Настоящая Тайра его отлично знает, и забыть такого эффектного красавчика невозможно.
— Это косвенные улики и совсем не то, что я ожидал, Лин, — вынес вердикт некромант и вытащил из ящика стола увесистый кошель. — Расплатись с маэстро и проводи в портальный зал.
— Но маэстро желал бы посмотреть Орияр-Дерт.
— Абсолютно исключено. Это военный объект, а не театр. Простите, маэстро Виэль. Надеюсь, вы меня поймете. Оплата ваших услуг и беспокойства более чем достаточна, чтобы компенсировать вам мой отказ. Благодарю вас.
Граф поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.
Лин Игви под руку с поддельной моей мечтой ретировалась, а я едва сдержала облегченный вздох, и мое лицо было абсолютно непроницаемым, как и положено строгой старой деве. Но я зря радовалась. Лорд подвинул к себе чистый лист бумаги, магическое стило и, что-то быстро начертав, приложил печать. И некромантская предвкушающая улыбочка мне очень не понравилась, когда он сказал, свернув лист в рулон и протянув рыцарю:
— Сэр Арчи, немедленно разыщите настоящего генерала Шармеля и передайте ему мое послание.
— Будет сделано!
Когда рыцарь ушел, мы остались, как я думала, тет-а-тет с задумчивым некромантом, и я напряглась, — уже усвоила, что ничего хорошего из нашего пребывания наедине никогда не выходит. И амулетом он опять игрался якобы в задумчивости, пропуская шнур через пальцы. Может, это вовсе не беспроводной пульт управления сомнамбулами, а какая-нибудь неведомая гадость? От этих магов всего можно ожидать. Боже, как хорошо, что в моем родном мире все просто и понятно, никакой магии, сплошные законы природы!
— Что связывает вас с лордом Норисом, мэйс Вирт?
Достал!
— Ничего. У меня обет, милорд. Меня ничего не может связывать с мужчинами, кроме чисто деловых отношений.
— Он правда так красив?
Тут мой мозг отключился, и моим языком заговорили гребни матушки Зим.
— Да. И его это бесит. Потому что все заворожены его внешностью, и ему постоянно приходится доказывать свой ум. Я никогда не приняла бы этого напыщенного болвана, накапавшего в глаза биалты, за лорда Нориса. — Что такое биалта, я понятия не имела, но гребни не дремали, внушив мне, что это местный аналог белладонны.
— Так вот в чем дело, — понимающе хмыкнул некромант и, к его счастью, не стал комментировать.
Скажи он хоть слово, я бы взорвалась от ярости и страха. Потому что только сейчас, когда моим языком говорила чужая память, я до озноба, до ужаса осознала, зачем я понадобилась мерзкой колдунье Зим, в чьи паучьи лапы я так глупо и наивно попалась.
— Что случилось, мэйс Вирт? Что с вами? — Ворон заметил мой остановившийся взгляд. — Вам плохо? Эмилус, воды!
Притихший за конторкой лекарь, о котором все забыли, кроме графа, бросился ко мне с серебряным бокалом. Я взяла его дрожащей рукой и еле-еле сумела сделать глоток.
Господи… Старая ведьма решила, раз уж ей не удалось вернуть к жизни одну айэ — Тиррину, чья душа покинула это тело, вернуть другую. Чего добру пропадать? И внедрила в меня душу Тайры. Не просто чужую память — полноценное сознание. И только что я сама была оттеснена на задворки разума и не контролировала собственную речь.
Я схожу с ума. Привет, шиза. Боже, верни меня домой, к папе. Он всегда меня спасал от всего мира. Но от чужого мира я должна спасать себя сама.
— Простите, мэйс, все это разбередило вашу душу, — с непритворным сочувствием сказал молодой лорд. Сейчас, ярко освещенный добравшимися до стола слегка пыльными веерами света, он казался чуть ли не двадцатилетним, юным и растерянным. Его неаристократически загорелая кожа зазолотилась, а взгляд стал мягким, обволакивающим.
Я хочу признаться вам во всем, милорд. Помогите мне. Я хотела так сказать. И не смогла. Язык как приклеился к небу.
— Отдохните сегодня, — снизошел граф. — Мэйстрес Тимусия вполне справится с работой по замку.
— Благодарю, милорд.
Так, кажется, я снова контролирую свою речь. Надо этим воспользоваться.
— Прошу вас заменить мэйс Анию на Белинку.
— Ания не справляется с обязанностями вашей личной горничной?
— Вполне справляется, и не только с ними. Она очень интересуется бумагами вашего бывшего секретаря. Я застала ее копающейся в столе. И, кстати, куда мне девать эти бумаги?
— Я скажу архивариусу, пусть заберет.
— И еще одна просьба, милорд. Я бы хотела получить разрешение посещать библиотеку.
— Вас интересует что-то конкретное?
Не спросил, где я буду брать время на книги, и то хорошо. И наверняка ему будут докладывать, что меня заинтересует, потому я не стала скрывать.
— Я хотела узнать побольше об айэ. Хотелось бы знать, что случается со смесками. В моем доме было мало книг.
Прости, Тиррина. В твоей родовой библиотеке, частично сохранившейся в особняке, наверняка было много книг о волшебном народе. Просто я не знала, что именно они мне понадобятся.
— Конечно, вы получите все, что просите. Еще что-то? Может быть, хотите сменить покои? — смешливо блеснули серые глаза.
На чьи, интересно? Чуть не спросила я. Но мне показалось, лорд ждал именно такого вопроса, и я спешно помотала головой.
— Спасибо, имеющиеся вполне меня устраивают.
— Жду вас за ужином, мэйс. — Граф кивком отпустил меня.
В полном раздрае я вышла из кабинета, стараясь не шататься и держать голову прямо. Ту самую, которую с таким тщанием расчесывала трижды в день последним оставшимся гребнем из подарков Зим. А ведь некромант сказал, что он безобидный. Какими же мощными артефактами были остальные?
Спасибо тебе, Ворон.
Если не считать первого месяца моего пребывания в теле Тирры, за три года моего существования в мире магии я еще никогда не была так близка к срыву. Я могла примириться с чужим миром, с чужой внешностью, но не с чужим сознанием в голове, которую за три года уже привыкла считать собственной.
Да, сомнений не осталось: айэни Зим пыталась возродить любую айэ, какую получится. Или Тирру, или Тайру. У них даже имена похожи! Так, может, и магия была одинаковой, так нужной ведьме Зим?
Белинка ждала меня, тихой мышкой спрятавшись за гардиной окна в коридоре, и на ее ресницах дрожали слезы.
— Что произошло? — спросила я, взяв в руки протянутую ладошку.
Девчонка дернула острым плечиком.
— Эта вреднюга Лин сказала, что вы сегодня уедете. Вместе с этим… в эполетах.
— Не уеду.
— Или вас уволят и выкинут из замка с позором.
— Не уволят и не выкинут.
— Или вы сами убежите сломя голову.
— Не убегу.
— Правда?
— Правда! — Я вытерла девочке сбежавшую по щеке слезинку, обняла и поцеловала в макушку. — И не плачь на радость всяким Лин. Ты теперь моя личная горничная, должна держать марку.
— Я? — Девчонка вспыхнула радостью. Сущий ребенок. — Правда-правда? А что значит держать марку?
— Это у нас в Счастливой Подкове так штандарт называли. Его нужно держать высоко и не опускать ни в коем случае. Опустить штандарт перед врагом — значит сдаться.
— А-а-а… Это я понимаю. У нас сэр Эйрик — штандартоносец графа, ох и важный! А это правда, что вы согласились стать внучкой дедушки Эйхема?
Моя обостренная интуиция взвыла пожарной сиреной.
— Это же не по-настоящему, — осторожно сказала я, наблюдая за реакцией Белинки.
— Как это? — расширились зеленые глазищи. — Вы же его называете дедушкой.
— У нас на Севере это просто почтительное обращение к старшему. Но мы же не стали родственниками.
— Да нет же! — Белинка даже руками всплеснула от расстройства. — Значит, вы ничего не поняли! Это означает, что он вас принял в свою семью и оказывает покровительство старшего, а вы можете прийти к нему в любое время за помощью и советом, и он не сможет вам отказать, он за вас взял ответственность перед Небесами. А еще это означает, что вы признали себя младшей, и обязаны помочь по первому его слову. А еще, — тут Белинка улыбнулась с робкой надеждой, — еще это означает, что вы можете называть меня младшей сестрой, если захотите и сочтете меня достойной, потому что я тоже названая внучка дедушки Энхема.
Как все сложно в этом их магическом мире! Вроде бы похож на наш, а как все вывернуто по-изуверски! Стоп. Граф Орияр называл айэни Зим матушкой, как почти все, и хозяева, и слуги в особняке Барренса. Получается, он признал ее чуть ли не родительницей? Как мне разобраться в этом ужасном мире, в его иерархии и силах?
— А нельзя отказаться от такого названого родства и выйти из семьи?
— А зачем? — удивилась Белинка. — Это же союзная сила! Так целые кланы создаются, чтобы копить силу. А, вы же не маг, вам не понять… — И столько жалости было в ее взгляде, что я поежилась. Деликатная Белинка сразу перевела разговор на другое: — А я теперь в ваших покоях ночевать буду, а не в общей комнате? А можно я за сундучком сбегаю и маменьке скажу, что я теперь ваша горничная?
— Беги, конечно. И не торопись. Придешь после ужина.
И пострижешь меня. Может быть, это поможет избавиться от последствий колдовства. А ведь старуха говорила, что ее магия ко мне не пристает. Врала? Усыпляла бдительность?
Взвизгнув от счастья, девчонка умчалась. Светлые Небеса, хоть кому-то сегодня хорошо.
А мне было так плохо, что я не рискнула усугублять шоковое состояние депрессивным интерьером моих апартаментов и решила забиться в какую-нибудь тихую щель, где никто не побеспокоит.