— Ания… — негромко сказал Ворон, но так пронизывающе, что мне словно наждаком по душе провели. Умеет он виртуозно владеть голосом, не хуже, а то и лучше короля. — Зачем? Это же глупо!
Она заплакала.
— Это не я, милорд! Не я, клянусь!
Лорд бросил взгляд на короля, тот утвердительно кивнул, мол, не лжет девушка, и Ворон перевел требовательный взгляд на дворецкого.
— Следы точно принадлежат мэйс Ании, — сказал старик. — В этом нет никаких сомнений, милорд.
Ания дернулась и отчаянно затрясла головой:
— Не я! Я сразу ушла во флигель вчера, как ключ от покоев отдала госпоже экономке. Я была очень расстроена отставкой, но никогда бы не пошла на такое. Я же клятву верности приносила милорду!
— Три мага засвидетельствовали улики против мэйс Ании, — спокойно произнес мэйстр Чесс. — Она была ночью в покоях госпожи экономки. Мы нашли остаточные, еще не остывшие ее следы в кабинете, затем ее же следы на почве, что по времени совпадает. Следы на ткани, в которую были завернуты ключи. Она ее держала в руках. Но, милорд, тут мутное дело. Во-первых, замок был словно ослеплен на полчаса примерно. Или усыплен. В точности так же, как бывало перед появлением очередной сомнамбулы. Во-вторых, очень уж небрежно все. Непрофессионально.
— Вызови магистра Нейсона, Энхем, — приказал некромант. — Тут требуется менталист.
Дворецкий, поклонившись, вышел за дверь. Ания и стороживший ее Кенз остались.
— Ментальный удар? — предположил король. — Девушку использовали вслепую?
— Нейсон выяснит точно, действовала ли она по своей воле или по приказу. Но Орияр-Дерт защищен от ментальных атак извне, — ответил граф.
— Только извне?
— Если и есть крыса…
— А она есть, Дэйтар, — сощурился король. — И три года ты не можешь ее поймать, что странно для королевского Черного Ока. Очень странно для мага твоего уровня. Может, ты не так сильно и хочешь ее ловить?
— Она очень осторожна, сир, а я не всесилен. Но если и есть крыса, то у каждой девушки есть амулеты, которые они должны носить не снимая. И они работают, за последний год никто не пострадал от проклятия сомнамбул. Я только не понимаю цели последней атаки. Какой смысл в краже ключей? Как только их касаются чужие руки, то есть не руки мэйс Вирт, замки перестают открываться этими ключами. Ими нельзя воспользоваться. Глупость какая-то. Другое дело проклятие, наложенное на лилии. Но мэйс Ания не могла это сделать, она не темный маг.
— Какое проклятие? — немедленно заинтересовался государь.
— Очень хитрое. На первый взгляд, к цветам применено проклятие ускоренного гниения. Это вызвало бы фурункулы и язвы по телу, если коснуться лепестков. Но оно было применено для того, чтобы букет взяли в руки, дабы поскорее выбросить. И тогда сработало бы другое заклинание, сидевшее в чашечках цветов. И вот оно очень странное и сложное. С ним я еще не разобрался.
Дэйтар отвел взгляд, а у меня почему-то возникло стойкое ощущение, что он сейчас соврал. Королю. А это может только очень сильный маг. Превосходящий даже правящего монарха. У Артана, кстати, похожее чувство тоже возникло, судя по напряженным скулам.
— Дэйтар… — почти прорычал он.
— Не до конца разобрался. Торопился встретить вас, сир, — невозмутимо ответствовал некромант. — В любом случае крыса активизировалась и начала действовать нестандартно, и это хорошо. Может, она начнет делать ошибки.
Бледная как смерть Ания не смела и звука из себя выдавить, так и стояла на коленях, глазки в пол. Я тоже старалась не отсвечивать, но меня мучила неотвязная мысль. Я была солидарна с королем в подозрении. Как, имея такую магическую мощь, такой замок, как Орияр-Дерт и его чуткое сердце Лаори-Эрль, выявляющее сущность, как до сих пор не разгадана загадка сомнамбул и то ли погибших, то ли исчезнувших невест? Ох, темнит Ворон. Уж не в том ли дело, что он на грани измены королю? Уж не хочет ли он сам, чтобы его демоническая сущность проснулась, и потому избегает женитьбы?
Мне катастрофически не хватает информации. Как только выпустят, рвану в библиотеку, а еще лучше, допрошу дедушку Энхема. Под нашим тройным обаянием, девочки, он точно не устоит!
— Начнет делать ошибки, — задумчиво повторил король, глядя почему-то на меня. — Я тоже не понимаю смысла, зачем понадобилось демонстративно красть ключи и проклинать цветы. Кому помешала мэйс Вирт? Если это месть, то за что? Это как-то совсем по-детски, не находишь?
Ответной реплике графа помешал менталист Нейсон, вошедший вместе с дворецким. Пока маг раскланивался, я обдумывала еще одну догадку. Наверняка в теле Лаори-Эрля есть короткие ходы! Ну не может старик Энхем сгонять на всех парах к главному портальному залу, чтобы встретить гостя и вернуться назад уже с ним так быстро.
Как же много секретов! Бесит!
А уж как мне сэкономило бы время и насколько меньше было бы мозолей на ножках, если бы меня посвятили в эту тайну. Как домоправительница, имею право знать. Вот старшая горничная Тимусия, похоже, знает, потому что вездесуща, как пыль.
— Ради Светлых Небес, избавьте меня от зрелища допроса, — заявил король, поморщившись.
Кенз увел подозреваемую, за ними отправился лорд Орияр и его менталист.
Мы с королем остались наедине, если не считать дворецкого. И тут король приступил к тому самому допросу, о котором я только что мечтала. Хороший мальчик, умничка.
— А скажи-ка мне, мэйстр Чесс, — спросил король, — кто из девиц не приносил лорду Орияру клятву верности?
— Мэйс Вирт, — усмехнулся вредный старик уголком губ.
— Хм… А зачем тогда он водил ее к артефакту? Ах, Ворон… — ухмыльнулся король, словно поймал птичку на воровстве зерна. — А из тех, кто давно в замке?
— Все дети возрастом до шестнадцати лет, в том числе Белинка, и душевнобольные, с этих клятвы брать бесполезно.
— Душевнобольные… А вот тут мы еще не искали, не так ли?
— Насколько мне известно, нет. Блаженные под защитой Небес, их нельзя допрашивать.
— Глупости и суеверия! — сверкнули янтарные глаза. — Судя по всему, такие больные есть даже в Орияр-Дерте?
— Да, мой король. Девица Олла, сирота. Она как раз душевно больна, но лучше нее никто не обходится с животными. Природный дар. Она и говорит с ними на их языке. И лает, и ржет как лошадь, и хрюкает. Они ее понимают и слушаются, как никого больше. Да и болеть меньше стали.
— И как давно эта девица в замке?
— В Орияр-Дерте, сир. Через порог Лаори-Эрля она не переступала. Слишком грязна, мыться не хочет, вся в песьей слюне и шерсти. Стража ее не пускает. Она живет в лачуге у псарни, не хочет никуда переселяться. А появилась тут пять лет назад, еще до смерти старого графа, сразу после того, как он привел в замок мэйс Игви. Олла приблудилась к деревне, там ее увидел кто-то из стражников и привел в замок показать целителю, а потом она так и осталась.
— Тому самому целителю, который лечил отца Дэйтара? И который бежал после его смерти к демонам?
— Так точно, сир, тот самый.
— И после ее никто не смотрел?
— Нет, сир. Нужды не было. Телом-то она здорова как бык. Живет и живет, никому не мешает, наоборот, пользу приносит, как может. Зверушек любит да еще некромантку нашу Лин обожает. Так та нутром тоже зверь.
— Это воспитанница старого графа?
— Она самая, сир.
— Помню эту историю. Залог за нее был баснословный. Рекордный.
Дворецкий виновато развел руками, но многозначительно так усмехнулся:
— Так ведь вернул граф почти все деньги. Оказалось, девочки, за которых Лин тогда глотки господам порвала, были похищены. Вот их отцы и отблагодарили ее, а уж она сумела как-то графа упросить, чтобы деньги эти взял. Не любит она в долгу оставаться.
— И это помню, — с легким недовольством произнес король. — Опять просить за эту женщину будешь, Энхем? Не будет ей помилования. Дворянская кровь — не вода. И казнить за преступления не ее прерогатива, а королевского палача.
Дворецкий молча поклонился. Давний у них, видать, спор. Однако… Вот посидишь так тихонько, прикидываясь обивкой кресла, и откроются интересные вещи. А Лин у нас, оказывается, заступница. Правильно поступила. Хотя… помиловал бы ее король, а? И в замке без нее спокойнее бы стало.
— Позови лорда Орияра, мэйстр Чесс. И передай, чтобы стража привела эту вашу загадочную Оллу. Посмотреть хочу, действительно ли она такая блаженная, что и допросить нельзя.
Дворецкий, поклонившись, попятился к двери, но король остановил его:
— Воспользуйся чеером, магистр Энхем. Ты ведь все равно передаешь каждое наше слово своему господину, не так ли?
Магистр! И почему я не удивлена? Разве может на такой должности быть какой-нибудь завалящий маг? Экономка вот только подкачала.
— Нет, сир, простите, но не передаю. — Старик отрицательно качнул головой, и его рука потянулась к серьге со встроенным некромантским «мобильником».
— Минутку, — прервал его Артан Седьмой. — Тогда еще вопрос, магистр, — прежде чем позовешь лорда Орияра. Уверен ли ты, что Дэйтар все еще предан мне?
Дедушка Энхем прямо побелел от негодования.
— У меня нет в этом никаких сомнений, государь!
— Ступай, пожалуй, магистр Энхем. Проследи, чтобы Оллу не спугнули. Ваша блаженная не должна ничего заподозрить.
Откланявшись, дворецкий наконец нас покинул, оставив меня на растерзание ястребу. Ничего, нас, Коршуновых, даже ястребами не запугать.
Отмерев, я поднесла к губам чашку из тончайшего фарфора. Правда, тут он назывался фьирл, но не суть важно. Почти все названия мой мозг успешно адаптировал к привычным земным.
— Как вам понравился Лаори-Эрль, мэйс?
— Он прекрасен.
— А его хозяин?
— Я не обсуждаю качества моих работодателей, сир. Это не принято в моем мире.
— А вы бы хотели видеть лорда Орияра не как работодателя, а как мужа?
Я отставила чашку — рука дрогнула. А король-то времени не теряет. И дворецкого выставил.
— Я бы хотела вернуться домой, сир. Стать собой. Это единственное желание, которое я полностью могу считать собственным. В остальных не могу быть столь уверена, пока моя душа соседствует с чьей-то еще.
Король кивнул, принимая сказанное.
— Ваше возвращение и в моих интересах, мэйс Тамара. Вы тут чужая, вы внесли хаос в привычную для меня картину мира. Я даже не поверил сначала Дэйтару, решил, что переутомление плохо сказывается на его разуме. Но потом вспомнил легенды об иных солнцах под иными небесами. Хотя логичнее предположить, что вы проникли к нам из Нижнего мира и захватили разум леди Тиррины. Боюсь, все священство храмов Темных Небес так и подумает. Ваше возвращение, до того как слухи о вас просочатся за пределы Орияр-Дерта, избавит нас от конфликта с этими влиятельными силами.
— Я понимаю. Так вы меня вернете или просто… изгоните мою душу из чужого тела?
Артан облокотился на стол, сложил перед собой ладони домиком, слегка пружиня подушечками пальцев. Мой папа тоже любил так делать, говорил, что так ему лучше думается.
— Вы поставили нас перед сложным выбором, мэйс, — вздохнул король. — Жизнь Тиррины — это с большой вероятностью ваша смерть. Мне бы очень не хотелось причинить вам вред и тем более лишать жизни. Вы не преступница, вы жертва обстоятельств. Но ваша жизнь — это смерть графини Барренс. А нам нужно вернуть Тиррину, убедиться, что она в здравом уме и памяти, и допросить, чтобы установить степень ее вины в тяжком преступлении. Она не должна остаться безнаказанной, если совершила его сознательно.
— Простите, сир, но я не понимаю, почему вы стали инициатором брака леди Тиррины и лорда Дэйтара Орияра, если она и преступница и айэ?
— Мы считали, что Тиррина стала пустым листом. Айэни Зим клялась, что ее бывшая ученица выгорела как айэ и кровь чиста. Оставалась еще сырая магия, запертая блоком Дэйтара, но потомки Тиррины уже не наследовали бы силу теневого народа. Графиня Барренс, как мы ее представляли после катастрофы — потерявшая память о прошлом, но умная и быстро обучающаяся высшая аристократка, свободная от семени айэ, носительница силы человеческой магии, которую передала бы потомкам. Идеальные оковы для Ворона, — усмехнулся король.
— Оковы?
Артан поднялся с кресла. Мне пришлось тоже встать, но он махнул рукой, жестом разрешая мне сесть, и отошел к окну.
— Видите ли, мэйс Тамара. Наш мир устроен так, что равновесие держится только благодаря одной точке — аномалии, где создан Орияр-Дерт. Когда-то это были врата, охраняющие вход в Нижний мир. Сейчас это — щит, защищающий Верхний мир от Нижнего. Но всегда, от начала веков это было гнездо Ворона. Могущественного, мудрого, древнего демона, душа которого вселяется в старшего потомка крови, когда приходит время его демонической инициации. В час, когда ему исполняется двадцать пять лет.
Вот этот ужас я могла понять как никто другой. Жить под угрозой исчезновения и знать, что в двадцать пять ты умрешь. Не телом, а душой.
— Вам это знакомо, мэйс Тамара.
— Да, — хрипло сказала я.
— По законам демонов, если случится «падение крови», то полной инициации не произойдет. Как и в предыдущих поколениях Орияров, после пленения будет лишь частичная.
— Простите, сир, я не расслышала. Вы сказали — пленения?
Король, стоявший вполоборота, бросил на меня слегка раздраженный взгляд.
— Ах да, все время забываю, что вы не знаете и не понимаете важнейших вещей, которые держат наш мир. Да. Пленения. Демон Хаор был пленен моим предком, первым королем Риртона, и убит, а его сын, рожденный от сестры короля, стал первым графом Орияром и вассалом убийцы своего отца. За эту присягу он был проклят демонами. Они провели обряд, и его результат теперь аукается во всех поколениях…
Короля прервал резкий голос, раздавшийся от двери:
— Я бы хотел сам рассказать это мэйс Тамаре.
— У тебя была такая возможность еще вчера, — огрызнулся Артан, — но ты решил не пугать девушку. Пикантность еще в том, мэйс, что Хаор был не только главой рода Воронов. Он был правителем всего яруса, или, как они называют, сферы Суаф, граничащей с нашим миром. И если Хаор прорвется, то разрозненные сейчас и соперничающие родовые круги обретут повелителя и объединятся. И тогда — месть и война. А между тем снять родовое проклятие просто: достаточно Дэйтару правильно жениться. На девушке, не имеющей демонических предков и ни капли их проклятой крови.
— Разве таких мало? — не выдержала я.
— Да полно! Но будущую хозяйку должен одобрить этот демонов замок, чтоб ему провалиться! — Король раздраженно шлепнул ладонью по подоконнику, и камень спружинил, как резиновый. — Он, видите ли, куда разборчивее даже жениха, и таких девиц нашлось всего три, не считая вас. Но тех уже не вернуть, а в вашем случае мы не знаем, на кого среагировал Лаори-Эрль. Или он издевается, или решил вернуть Хаора любой ценой.
Дэйтар, замерший в дверях, привалившись к косяку и сложив на груди руки, насмешливо фыркнул:
— Не обижай Лаори-Эрль подозрениями, иначе он тебя не впустит, или не выпустит, или опять пакость подстроит в виде лужи собачьей мочи на твоем любимом ковре. Кстати, о псах и их подружках. Зачем ты приказал поймать и связать нашу безобидную сироту Оллу?
— Интуиция. Но я не приказывал ее связывать.
— Теперь вся псарня рычит и воет. Впрочем, тебе это лучше увидеть самому.
Скотный двор находился довольно далеко от Лаори-Эрля. Если выйти через флигель для слуг и свернуть налево, то нужно пройти через ряд приземистых зданий — кухню, оранжерею и птичник. Дальше была псарня.
Собачью истерику стало слышно, едва мы вышли из защищенного здания. Вой, лай, рычание. Издалека доносились ржание, блеяние и хрюканье. А птичник сотрясался от гвалта и гортанного клекота.
Мы бы оглохли, если бы лорд Дэйтар не накастовал полог тишины, куполом накрывший наш небольшой отряд, но и сквозь него проникали особенно оголтелые вопли.
От вида местных петухов я впала в ступор и поняла, почему в королевстве Риртон не развилась традиция петушиных боев. Ну, это как если бы кто-то решил заработать на орлиных боях. Эти птицы не были домашними.
Даже король замер на миг, проходя мимо вольеров с сетками, на которые бесстрашно бросались красивые яркие птицы, пытаясь порвать препятствие острыми когтями и перекусить зазубренными клювами. А еще они орали. Не кукарекали.
— Э-э-э… Дэйтар, зачем тебе петухи? — изумился Артан. — Это же опасные хищники!
Упс! Опять перевод подкачал! Я не знала, куда деть глаза, когда граф, насмешливо на меня покосившись, невозмутимо ответил:
— Для опытов, сир. Я нашел дрессировщика.
— Хотелось бы мне посмотреть на этого смельчака.
Миновав беснующийся птичник, мы вышли к псарне. Там, в круге сорвавшихся с поводков собак замерла живописная группа из десятка рыцарей и магов. Рыцари держали связанную по рукам и ногам девицу, маги держали круговую оборону от своры, пытавшейся разорвать их в клочья.
Лорд Дэйтар, оттеснив короля, вышел вперед и вскинул руки. Из ладоней волной выплеснулась тьма, в которой застревали и вязли несчастные животные. Кашляя, повизгивая, они пытались отползти и застывали в самых нелепых позах, с оскаленными мордами и остекленевшими глазами. А пленница начала отчаянно извиваться и скулить.
Собачек было невыносимо жалко, но король, удивительным образом поняв мое состояние, придержал шаг и шепнул, интимно опустив обращение «мэйс»:
— Не жалейте, Тамара. Их уже убили, их преданные собачьи души были мертвы. На них навесили заклинание бешенства и дали почуять человеческую кровь. Очень, очень интересные тут душевнобольные девицы…
Еще движение ладоней некроманта — и светящаяся голубым электрическим светом стена отсекла нас от остального мира, оставив пустой плацдарм величиной со спортивный зал в нашем универе.
Олла, перестав извиваться, угрюмо смотрела исподлобья. Она была очень рослой, неуклюжей и неимоверно сильной. Я видела однажды из окна, как она удерживала под уздцы неукротимого жеребца. Кудрявые нечесаные волосы свисали ей на лоб, на щеке виднелись полоски грязи. Девушка всегда была лохматой и грязной, но животные, с которыми она возилась с утра до ночи, не обращали внимания на ее внешность.
— Почему ты это сделала, Олла? — спросил граф, показывая на мертвых псов.
— Ты сделал! — прохрипела она и сплюнула на землю. — Песики меня защищали, а ты их убил, мерзкий Ворон!
Правитель Риртона наклонился вперед, глядя на пленницу хищным ястребиным взором, пока Дэйтар ее допрашивал. Олла отрицала причастность к ключам, лилиям и всему на свете, кроме песиков, которых самозабвенно оплакивала, непрерывно воя. Ужасное зрелище.
Наконец король вспомнил, что именно он приказал задержать девушку, и спросил:
— Откуда ты пришла в Орияр-Дерт, Олла?
— Из деревни.
— А в деревню откуда?
— Из деревни.
— Как она называлась?
— Не знаю.
— Врешь! — Королевское слово прозвучало хлестко, как пощечина.
Дэйтар коротко выдохнул, и еще одна голубая полусфера мгновенно сплелась в полушаге впереди, отгородив короля, ну и меня, оказавшуюся за его спиной. Маги, державшие пленницу, усилили на ней плетения, хотя кое у кого в глазах читалось недоумение и сочувствие. Олла взвизгнула и тут же захныкала.
— А мне лгать в глаза могут только очень сильные маги, Олла. — Спокойный голос короля легко перекрыл шум. — Неужели ты настолько сильна, чтобы противостоять королевской магии, дарованной Светлыми Небесами? Для этого нужно быть либо избранницей Темных Небес, либо демоном. Так кто ты?
— Сирота я, — заныла Олла.
— Демоница?
— Не-э-эт!
— Она блаженная, сир, — не выдержал кто-то из магов.
— Она такая же блаженная, как вы или я, — фыркнул король. — Граф, наденьте на нее амулет распознавания.
Олла, увидев уже знакомый мне амулет в руках некроманта, оскалилась, и вдруг заговорила четко, по существу, отбросив маску деревенской дурочки:
— Остановись, Ворон. Олла — не демон. Олла — всего лишь мой голос. Если ты наденешь на меня эту штуку, ты не услышишь мой голос. Ты легко вычислил Анию, потому что я этого хотела. Но ты ведь хочешь узнать, кто усыпил замок? Кто проклял цветы двойным проклятием? Это сделала Лин. А знаешь, кто насылал проклятие сомнамбул на всех, кто начинал строить тебе глазки, надеясь на роль постельной грелки? Она же. Но ни один амулет не заподозрит лжи, когда Лин Игви начнет отрицать это. Как и Ания, она не будет лгать. Прости их, они не ведали, что творили по моему приказу.
— Кто говорит твоим голосом, Олла? — перебил король.
Девушка перевела на него пустой взгляд.
— Ты, король, дурак, если думаешь, что вживленный тебе осколок Ока Истины откроет эту самую истину. У тебя все равно нет глаз, чтобы ее увидеть. — Отвернувшись, Олла снова уставилась немигающими черными глазами на некроманта. — Нижний мир ждет тебя, Великий Ворон. Твои земли, твои души, твой трон. Ни одна девка Верхнего мира не взойдет на брачное ложе Дэйтара Орияра. Это я, твоя истинная невеста, устраняла их — соблазняла, уводила, убивала и преображала, — и буду сметать их, как сор. Ты не будешь принадлежать никому, кроме меня.
Граф брезгливо поморщился. Действительно, жутко было слышать столь смелые и уверенные заявления из уст уродливой грязнули. Но я не сдержала смешка, когда представила стильного и готичного Дэйтара Орияра, идущего под венец под руку с замарашкой. И мертвые псы сопровождают молодоженов к брачному ложу. Брр.
Мое веселье не осталось незамеченным. Черные и пустые, без всякого выражения, как у говорящей куклы, глаза Оллы обратились на меня.
— А ты умрешь еще до вечера, чужачка, — прошипела чудовищная девица. — Не знаю, как ты проникла в Верхний мир, как нашла дорогу в Орияр-Дерт, но твои глаза не увидят заката под его небом.
Воспользовавшись тем, что внимание Оллы отвлечено, Дэйтар приблизился и накинул на ее шею амулет.
По ушам ударил крик, Олла рванулась, четверо державших ее магов отлетели в стороны, как брызги воды с отряхивающейся псины. А через миг жутковатая собачница треснула, как глиняный кувшин, и разлетелась на мелкие осколки, некромант едва успел выставить третий щит, чтобы его и магов не посекло крошевом. Упавшие на землю глиняные осколки тут же истлели, напомнив мне происшествие с моим подвенечным платьем.
— Святые Небеса! — пробормотала я. — Что это?
— Это голем, — пояснил король. — Дрянь дело. Его хозяина не найти, связей не отследить. Голем был лишь исполнителем и передатчиком ментальных приказов. Хитро. Очень хитро. Дорогой граф, это непростительная оплошность. Столько лет держать под боком говорящую куклу и даже не заподозрить!
Дэйтар, наблюдавший за магами, которые деловито чистили площадку от праха и собачьих трупов, дернул плечом, ответил отрывисто:
— Что ж, признаю. Моя вина. Я должен был чаще бывать тут и проверить не только тех, кто жил и работал непосредственно в Лаори-Эрле.
— Нужно проверить сомнамбул и некромантку.
Граф коснулся своего чеера.
— Уже проверили. С Лин все нормально. Все сомнамбулы спят. Думаю, теперь девушки проснутся.
— Я бы на это не надеялся. Кукловод недосягаем. И наверняка демоны успели подготовить либо нехороший сюрприз, либо другую куклу, иначе не раскрыли бы эту, постарались спрятать. Впрочем, для всех в замке мой приказ задержать Оллу стал неожиданностью, вот они и не успели. Поэтому выжали из ситуации все, вплоть до угроз. Не бойтесь, мэйс, — Артан Седьмой одарил меня благосклонным взглядом, — мы сделаем все, чтобы защитить вас. И лучшей защитой будет отправить вас домой.
Некромант мгновенно развернулся.
— То есть как — домой? — заломил он черную бровь. — Зачем? Я понимаю, генерал Шармель будет счастлив возвращению мэйс Вирт, но форпост Счастливая Подкова еще не отстроен заново. И у мэйс договор.
Я едва удержалась, чтобы не напомнить этому чернокрылому его недавние слова, что договор недействителен, поскольку я — поддельная мэйс Вирт.
— Ты прекрасно меня понял, лорд Орияр, — недовольно прищурился король.
— Недостаточно хорошо, но уместнее будет продолжить разговор не здесь, ваше величество.
Граф указал на Лаори-Эрль. И процессия отправилась обратно. Король и некромант шествовали впереди, перебрасываясь колкими репликами, выдававшими бурное детство в одной песочнице, а я тащилась сзади хвостиком, совершенно убитая. Закат так близко, и не важно, что еще утро, начавшееся так рано и так бурно.