Дорожная карета выехала за ворота особняка Барренсов уже близко к полуночи, и в ней одинокой горошиной тряслась моя нищая особа.
Матушка Зим словно читала слова Шерлока Холмса: «Если хочешь что-то спрятать, держи это на виду».
Лучше мне не спрятаться.
Насколько я смогла понять из книг Тиррины, обряд бракосочетания состоял из трех этапов. Название первого мой ум перевел как «наречение» — двое становились женихом и невестой и обменивались магическими кольцами, если оба будущих супруга — маги. Если отторжения магий не происходило, объявлялся второй этап — «обручение», когда кольца заменялись родовыми артефактами.
Если в нашем мире обрученные еще не считались мужем и женой, а просто давали друг другу обещания и через какой-то период сочетались настоящим браком, то в магическом мире все происходило иначе, здесь исповедовался принцип «не навреди».
Магический ритуал соединял жениха и невесту, после чего в течение двух-трех месяцев их магия адаптировалась друг к другу, если оба супруга были магами, или если кто-то один обладал волшебной силой, то второй адаптировался к ней.
И только через два-три месяца проводился следующий, главный обряд, переведенный мной как «конфирмация», или «утверждение», когда священники и маги убеждались, что от соединения супругов никто из них не пострадает, и подтверждали брак.
Только после этого супругам дозволялось взойти на брачное ложе, хотя, судя по немногочисленным романам из семейной библиотеки графов Барренсов, многие маги и магессы, особенно ученики Школы Ока, плевать хотели и на строгости, и на условности. Любовь соединяла любую магию. Если кто-то калечился и даже умирал в процессе, значит, ошибочка вышла: любовь была ненастоящей, какая трагедия.
Я не могла нарадоваться, что избежала этой ужасной участи!
Из вещей при мне была только плетеная корзинка с крышкой, а в ней — платье на смену, шкатулка с расческой и гребнями, боб с подоконника, который мне было велено посадить в горшочек, и драгоценный мешочек с зельями для обновления облика. Записать технологию колдунья мне не позволила, но шепот старухи, обучавшей меня пользоваться ими, до сих пор звучал в ушах, стоило лишь подумать о нем. Наверняка дело в гребешках. У меня хорошая память, но не феноменальная.
Отодвинув занавеску, я проводила взглядом трехэтажную слепую громаду особняка, без единого луча света в окнах. Только факел в руках садовника Бера освещал крыльцо. После нашего отъезда он тоже покинет дом, и старая колдунья Зим останется совсем одна. На миг мне ее стало жаль, но айэни совсем не выглядела расстроенной. Наоборот, нелюдь словно помолодела, и ее глаза сияли радостью и облегчением. «Наконец-то отдохну без людей!» — говорил ее взгляд.
Я не имела возможности проследить, куда и как направился граф Орияр, но какие-то всадники скакали впереди на лошадях масти цвета ночи — я видела их на поворотах. Грохот копыт по мостовой доносился и позади экипажа.
Первый раз я ехала по ночному городу, да и днем меня не часто выпускали за пределы особняка, но память у меня хорошая, а план, висевший в кабинете отца Тиррины напротив карты королевства, оказался красочным и подробным, и теперь я от скуки играла в угадайку.
К моему удивлению, карета направилась в противоположную сторону от Королевского холма, где располагались самые богатые дворцы и здания государевых служб. Странно. Насколько я помнила из болтовни Лисси, граф почти постоянно бывает при дворе, он не может жить далеко от дворца.
Быстро миновав кварталы аристократов средней руки, мы направились к северным воротам столицы, пересекли по мосту довольно широкую реку, отделявшую благородную часть столицы от плебейской.
Но до ворот не доехали.
Карета остановилась посреди парка. Деревья здесь росли тощие, но высокие, и стояли они густо, закрывая небо. В плане он обозначался как «Парк молитв пресветлой Диллии». За ним находился монастырский комплекс храма Светлых Небес.
Дверца открылась, и я увидела двух рыцарей с факелами и мрачного сэра Гринда.
— Выходите, мэйс! — скомандовал этот мужлан.
Что-то мне не хочется. Глухая ночь, пусть и летняя. Темный парк, хоть и имени молитв какой-то пресветлой. И семеро молодых, за исключением Гринда, и сильных мужчин.
— Мэйс Вирт! — В круг, освещенный факелом, въехал на черном жеребце сам Ворон. — Не заставляйте нас ждать.
— Ступеньки, — напомнила я, не сдвинувшись с места.
— Ах да, — поморщился граф, и по его знаку кучер спрыгнул с облучка, откинул лесенку и подал мне руку. Голую. В смысле, не в перчатке. Пришлось держаться за его предплечье, закрытое рукавом ливреи.
Сэр Гринд, оценив маневр, фыркнул:
— Тоже мне, ледя деревенская!
Проигнорировала мужлана. Куда больше меня волновало, под каким кустом меня прикопают. Хорошо бы вон под тем, чьи цветы и запах до одури напоминали земной жасмин.
Граф спешился, бросив поводья одному из спутников, подошел и остановился в двух шагах от меня.
— Не пугайтесь, мэйс Вирт. Ничего плохого с вами не случится. Я решил не затягивать с небольшой проверкой.
Затравленно озираясь, я отступила на шаг и наткнулась на колесо кареты. Лошади дернулись, колесо повернулось.
— Осторожнее! — Граф, метнувшись вперед, вытащил меня из-под колеса.
Треск ткани сообщил, что одежды у меня осталось еще меньше. Боги, да какая разница? Мне сейчас только саван потребуется.
Некромант, крепко удерживая меня за плечо, ловко выхватил гребень из моей прически и бросил добычу Гринду.
— Пустите! — дернулась я.
А граф достал второй гребень и отступил на шаг. Мои волосы рассыпались по плечам и спине, прядь упала на глаза, закрыв обзор. Я воспользовалась свободой и, подхватив порванную юбку, метнулась с мощеной дорожки, рассчитанной как раз на один экипаж, на обочину. Сквозь густые, как массажная расческа, заросли всадники точно не протиснутся.
Но в воздухе что-то свистнуло, и мою талию захлестнул толстый, как змея, кнут. Я задохнулась от боли и с трудом устояла на ногах. Поймавший беглянку всадник подтянул меня к себе, намотав плетеный ремень на локоть.
— Оставь ее, Кенз! — приказал граф. — Разве я велел? Уверен, мэйс Вирт проявит послушание и не сбежит. Не так ли?
— Не так, милорд, — прошипела я, пытаясь освободиться. — Я буду защищаться!
Средневековые хамы переглянулись и расхохотались. Как же я их ненавидела!
— Не бойтесь! С вашей головы и волос не упадет, мэйс Вирт, — произнес некромант мягким, успокаивающим тоном, каким в сериалах говорят с душевнобольными. — Мы лишь проверим, что за гребни у вас интересные. Сделать это нужно как можно быстрее, до приезда в замок, но подальше от логова айэни Зим и всех прочих айэ. Вы должны понимать, что такая проверка возможна только на освобожденной от влияния нелюдей земле. Именно на такой освященной территории мы и находимся — в парке пресветлой Диллии.
Во время его речи всадник по имени Кенз снял с меня петлю ремня, а сэр Гринд вынес из кареты и, не церемонясь, выпотрошил мою корзинку. Шкатулка с гребнями перекочевала в руки графа. Гринд, развернув и осмотрев мое сменное платье, отбросил его в пыль, как тряпку, а Кенз поджег его факелом.
— Что вы творите?! — не выдержав вандализма, завопила я. — Вы говорили, ваше сиятельство, что с момента подписания временного контракта я под вашим покровительством и защитой!
— Так и есть. Вам лично никто не причинит вреда, мэйс Вирт. Но и я не могу допустить, чтобы вы причинили мне вред, осознанно или нет. Ваши вещи пропитаны магией айэ. К тому же мне не нравится серый цвет.
Пока я задыхалась от бессильного гнева, варвар Гринд вытряхнул из мешочка мои баночки с мазями и рассыпал травы по грязным булыжникам. Мои травы для восстановления личины!
— Интересный набор! — Бритый вандал Гринд присел на корточки и, брезгливо морщась, поднимал и обнюхивал веточки и травинки. — Милорд, тут трава костелома, оборотнической сыти, болотной вейки, веегона и еще что-то незнакомое, чему я и названия не знаю. Провались я в Бездну, если это травы для бабских настоев от беременности. Явно не целебная смесь. Тут что-то другое. Нутром чую — дрянь.
Граф протянул руку вниз ладонью, и от нее потекло зеленоватое сияние, сгустившееся облаком над моим рассыпанным сокровищем.
— Любопытно. Надо будет проверить.
Дэйтар Орияр легонько пошевелил пальцами, и зеленоватое облако окрасилось синими искрами, а рассыпанная трава поднялась в воздух вместе с пылью и, свернувшись в жгут, ввинтилась в зев раскрытого мешочка. Туда же плюхнулись нетронутые баночки.
— Возьми это, в замке разберемся, — сказал некромант. — Больше подарков от матушки Зим нет?
Гринд, которого я уже ненавидела всей душой и тщетно пыталась убить взглядом, окинул меня столь же убийственным взором с ног до головы.
— Ее платье, — заявил он.
— Только посмейте! — процедила я не менее ледяным тоном, но непроизвольно обхватила плечи руками. — Я буду жаловаться королю!
Некромант пожал плечами.
— Жалуйтесь сколько угодно, мэйс Вирт, но вам придется переодеться. Ничего из вещей, созданных или обработанных магией айэни Зим, не должно попасть в мой дом. При всем моем к ней уважении. Не понимаю, на что она надеялась. Айэни прекрасно знает мои принципы.
— Но не теряет надежды просочиться, — ухмыльнулся сэр Гринд.
— Тогда зачем вы согласились нанять меня, милорд? — задала я резонный вопрос.
Дэйтар Орияр даже не посмотрел в мою сторону, гад пернатый. Мол, кто ты такая, чтобы перед тобой графья объяснялись?
— Кенз, позаимствуй в обители женскую одежду, — сказал он, развернувшись к свите. — Только очень быстро. И не ошибись с размером.
— Обижаешь, мой лорд. С моим-то опытом? — хохотнул рыцарь, разворачивая коня. Кнут, как я заметила, уже был свернут и приторочен к седлу.
Напрасно я думала, что всадники не протиснутся сквозь частокол деревьев. Кенз направил жеребца прямо в чащу и растворился. Проклятые маги! Как они это делают?
Пока мне добывали платье, я стояла молча и неподвижно, как памятник оскорбленному достоинству. Все силы уходили на то, чтобы не расплакаться. Никто еще так меня не унижал, даже опекуну не удавалось. Ветерок трепал мои распущенные волосы и рваную юбку, высушивал злые слезинки.
На меня никто не обращал внимания. Пофыркивали лошади, недовольные тем, что им не позволили пощипать парковую травку. Всадники дремали в седлах, пользуясь минутой передышки. Маги, перебрасываясь короткими репликами, исследовали мои волшебные гребни и шкатулку с расческами.
— Как интересно сработано, Дэйтар, — послышался густой бас сэра Гринда. — Не могу понять, зачем тут резонатор? И на каждом кристалле заклинания отличаются.
— Похоже на обучающие кристаллы. — Граф провел пальцем в сантиметре от гребня, украшенного узором из разноцветных стекляшек, вдавленных в кость.
И тут я почувствовала, как за край подола кто-то уцепился и пополз вверх, — большой и тяжелый, как майский жук. Подавив истошный визг (леди не орут как недорезанные), я опустила взгляд и в неверном свете факела, воткнутого в специальный рожок на карете, увидела… жука. А через миг поняла, что никакой это не жук, а боб матушки Зим, каким-то чудом не попавшийся на глаза магам.
Если бы я не была так зла на ограбившего меня некроманта, я бы стряхнула гадость и отошла подальше. Но я была страшно зла. Поэтому, дождавшись, когда боб поднимется выше, я незаметно отцепила его и спрятала в карман. Нечисть сразу притихла.
— Что-то долго Кенз не возвращается, — хмуро заметил Гринд.
Граф ухмыльнулся.
— Боюсь, он перепутал обители.
Кенз появился только через четверть часа, по моим ощущениям. Отец всегда хвалил меня за то, что я хорошо чувствую время. В этом мире способность меня не подводила, может быть, потому, что суточные и годовые циклы оказались очень близки.
Прибывший загрузил объемную коробку в карету.
— Вы можете переодеться, мэйс Вирт. — Граф показал на транспорт. — Не пугайтесь, внутри будет магический свет для вашего удобства.
Я забралась в карету. Тут же зажглись четыре ярких шара по углам. И только задернув шторы и рассмотрев одеяние, я поняла, как мерзко надо мной подшутил этот засранец Кенз. И наверняка с одобрения хозяина-некроманта!
В коробке было не монашеское одеяние. Там лежали бесстыжие кружевные тряпки винного цвета, белье и чулки с подвязками, наверняка снятые со шлюхи из ближайшего борделя. И крючки платья застегивались на спине! И корсет отсутствовал!
— Вам помочь, мэйс Вирт? — с наглым смешком поинтересовался Кенз, но к шторкам и дверцам никто не полез.
Хотелось кого-нибудь убить. Хотелось орать матом и биться головой о стену. Хотелось домой, к папе. И даже к маме, давно бросившей нас. Дико хотелось сесть за руль и умчаться из этого поганого мира, вдавив газ, с запредельной скоростью.
И чтобы эти дикари провалились к демонам.
Вспомнив рогатого выходца из преисподней и его клыки, я вздрогнула и принялась снимать с себя рваную одежду и натягивать ее кружевную видимость. Черт с ним, с платьем. Я и не такое открытое носила дома. Но если некромант меня выгонит, то уже никто не защитит от злобного демона. Натурального демона, боги мои!
Белье я оставила свое. Чулки с подвязками пришлось надеть, они выглядели совсем новыми. С крючками платья пыталась справиться сама, но безуспешно. Помучившись, сняла его. Подумав, выдернула нитку из вышитой золотом каретной подушки.
— Мне нужна иголка, — громко сказала я. — Тут… кружево порвалось. Я дочь рыцаря и не могу…
В карету просунулась рука со стальной иглой в крепкой мозолистой ладони — большой походной иглой с ушком, в которое и ворона может проскочить.
— Держите.
Кажется, это сэр Гринд. Надо же.
— Благодарю.
Сцапав иглу, я продернула в нее длинную золотую нить и аккуратно продела в крючки и петли платья.
— Вы там живы, мэйс? — Граф явно терял терпение.
— Еще пару минут, милорд. Дырка великовата.
Некромант отошел, и я услышала его негромкий голос:
— Что за рванье ты притащил, Кенз?
— Кхм… Уж что дали, мой лорд, то и принес. Я и не рассматривал особо.
Осторожно, чтобы мое плетение не разъехалось, я надела платье и, заведя руки за спину, аккуратно потянула за концы золотой нити. Мое счастье, что Кенз ошибся с размером, не разглядев толком мою талию в мешковатом платье, и крючки с петлями сошлись легко. Кое-как закрепив концы нитей, я поправила пышные и многослойные, но полупрозрачные юбки с кружевным верхом.
По сути, я была искусно раздета. Лиф, отделанный воланами из органзы, едва держался на узких бретелях, приспущенных на плечи. Спина обнажена до лопаток, а декольте оказалось неприлично глубоким и почти ничего не скрывало. Это платье можно было носить только с помощью клея или магии.
Я кое-как причесала пальцами волосы и заплела косу. И — чуть не забыла! — спрятала боб за подвязку чулка. Вдела ноги в старые полуразвалившиеся сапожки — великолепное сочетание, просто оборжаться уродам. И отдернула занавеску.
— Я готова, милорд.
Дверца тут же распахнулась, и серые глаза изумленно осмотрели мои обнаженные плечи и едва прикрытую кружевом грудь, оценили степень прозрачности юбок, сквозь ткань которых просвечивали ноги. Бросив зверский взгляд на Кенза, граф сам протянул мне руку в перчатке.
— Мэйс Вирт, вам придется еще раз выйти, нужно проверить карету.
И почему они раньше не додумались?
Я двигалась так, словно столб проглотила: спина прямая и каменная, не дай Небо нитка лопнет.
Не лопнула.
Но это же еще не конец. Еще надо обратно сесть и доехать… куда-нибудь, где можно купить нормальное платье. В счет будущей зарплаты.
Свита графа, к счастью, молчала. Все мужчины отводили глаза, только наглый Кенз глазел, ухмылялся и норовил так развернуть коня, чтобы увидеть мою полуголую спину, а ее и без того обжигало взглядом Ворона.
И тут сэр Гринд снова потряс меня. Выругавшись под нос, он спешился, снял свой плащ и накинул мне на плечи. И даже вспомнил об учтивости:
— Позвольте, достопочтенная дама…
— Спасибо, сэр рыцарь, — прошептала я.
— Простите его, мэйс, — так же тихо ответил Гринд. — Молод он еще.
Я пожала плечами и отвернулась, даже не уточняя, кого имел в виду командир гарнизона: своего подчиненного Кенза или сюзерена. Их молодость — не оправдание хамству и грубости. Была бы перед ними не Тайра Вирт, а Тиррина Барренс, эти «рыцари» были бы сама любезность. А над служанкой можно и поиздеваться. Лицемеры.
И ничего не поделаешь: феодальный менталитет во всей красе.
За моей спиной полыхнуло синим пламенем: некромант уничтожал старое платье и обеззараживал карету от чужой магии. Интересно, чего он боится? Как айэни Зим может навредить ему, если он такой сильный маг, как говорят? Странные у них отношения. Впрочем, я слишком мало знаю об этом мире, чтобы правильно оценивать их поступки. Не думаю, что граф тут в парке мается дурью, вместо того чтобы отдыхать после такого напряженного дня.
— Можно ехать, — устало распорядился Дэйтар Орияр. — Мэйс Вирт, вам будут компенсированы все неприятности, которые вам пришлось здесь пережить.
— Не все можно заштопать золотом, милорд, — сказала я тихо, чтобы услышал только он.
— Верно. Но вы едва не стали невольной предательницей моих интересов. На ваши вещи было навешано столько следящих, гипнотических и прочих заклинаний, что проще уничтожить, чем очистить. Только вот этот гребень вполне безобиден. — Он вложил мне в руку гребешок из шкатулки.
— А мои мази и лекарства?
— Изучим и отдадим, если не найдем вреда.
Параноик. И ведь не зря, вздохнула я про себя, украдкой проверяя, не вывалился ли боб из-под подвязки. Что же мне делать без зелий, когда придет срок? Даже если мне отдадут мешочек, вряд ли получится воспроизвести в точности тот же облик Тайры Вирт, может не хватить какой-нибудь травинки. Или лицо станет рябым от пыли, собранной в кисет вместе с травой.
Придется в первый же выходной проведать матушку Зим. Сдаваться я не намерена.
— И все-таки, ваше сиятельство, если вы так не доверяете, зачем согласились нанять меня?
Граф помог мне сесть в карету (чертова нить все-таки лопнула!) и забрался сам. Я, чувствуя, что платье съезжает с груди, вцепилась в плащ. Карета мягко тронулась с места.
— Попробую объяснить, — сказал граф, усевшись напротив. — Мэйс Вирт, айэни Зим никогда никого ни о чем не просила, и я хочу понять, почему она приняла такое участие в вашей судьбе. Кроме того, вы первая девушка, которая за последние годы добровольно решила работать в моем замке. Остальные соглашались на работу в Орияр-Дерте только вместо смертной казни или каторги. За исключением ведьм и некроманток, но этих я сам не жалую. Мне интересно, вы действительно такая смелая или за этим стоит что-то другое?
— Вы хотели сказать — такая глупая? Милорд, откуда мне знать, что меня ждет, если я никогда не сталкивалась с некромантами.
— Никогда? — бросил он быстрый и острый, как клинок, взгляд. — Странно. Как раз с севера и идут к нам волны нежити. В каждой деревне хотя бы по одному черному магу должно быть, это закон.
— Я не интересуюсь мужчинами, милорд, — выкрутилась я и плотнее запахнула плащ. — У меня обет.
— Именно это Кенз и хотел проверить, когда выбрал для вас столь неподходящую одежду. Первое испытание вы выдержали. Вы не позволили мужчине прикоснуться к вам даже в такой тупиковой ситуации, вы не кокетничали и не истерили. И вы находчивы. Это большой плюс. А теперь я вас оставлю, мэйс Вирт.
Он остановил экипаж и вышел.
Испытание, значит. Первое. И ведь не приснился же мне зверский взгляд, брошенный графом на Кенза. Значит, бордельный наряд — инициатива рыцаря, но граф его поддержал, даже не возмутился столь вольным исполнением приказа. Мужланы. Дебилы средневековые. Сила есть, ума не надо. Что еще они придумают? Какие унизительные проверки себе на потеху?
Меня зазнобило от предстоящих перспектив, и я попыталась закутаться в плащ плотнее, дернула, не заметив, что его пола за что-то зацепилась. Материя затрещала и образовалась дыра с кулак. Ну все, Гринд меня еще больше возненавидит. Что за напасть? Почему мне так не везет?
На миг захотелось сбежать в обитель Светлых Небес, должен же у них быть приют для бродяжек. Но я — Тамара Коршунова, и мне надо выбраться из этого дрянного мира, а Ворон — сильный маг, один из тех, кто может приблизить меня к разгадке моего тут появления.
Граф выполнил обещание: выдал Гринду несколько монет на новые шмотки. В этом мире не было круглосуточных супермаркетов, и рыцарям пришлось взять штурмом модную лавку, вытащить ее хозяина из постели, а тому — растолкать служанку.
Сонная, но любезная до слащавости девица помогла мне надеть платье — голубое, в тонкую синюю полоску, с кружевной отделкой по вороту и рукавам и с застежкой сбоку. К нему подобрали и накидку в комплекте с гребнями. И даже легкие летние башмачки, две пары, кожаные и мягкие холщовые. Туфли на каблуках слугам не положены.
После этого мы нигде не задерживались.
Покинув город, карета катилась по гладким каменным плитам тракта ровно, слегка покачиваясь на рессорах. Клонило в сон, но слишком яркие магические светильники не давали уснуть, и я принялась за штопку порванного рыцарского плаща.
Странно поворачивается судьба. Я могла бы ехать в замок Ворона как графиня, обрученная невеста и будущая хозяйка. А еду как служанка. И профсоюзов здесь нет, и жаловаться не на кого, все по моей доброй воле.
Да и грех жаловаться. Несмотря на зависимое положение, я получила гораздо большую свободу, чем если бы стала женой лорда Дэйтара.
Да, придется вкалывать. Но я этому даже рада. За последние два года мне до смерти надоело затворничество в особняке, безделье и строжайший надзор опекуна, его матери и моей отвратительной гувернантки.
Да, у меня появился хозяин, чьи приказы я обязана беспрекословно выполнять, если они не противоречили королевским законам и моим служебным обязанностям. Но между мной и работодателем всегда стоял король и его суд. А вот у жены гораздо больше неприятных обязанностей, и по местным традициям муж для нее и хозяин, и король, и судья. Средневековье во всей красе.
Да, у меня будет ненормированный рабочий день, и я обязана являться по первому зову хозяина хоть днем, хоть ночью. Но даже дворецкий не имел права мною командовать без согласования с его сиятельством.
А еженедельный выходной, свобода передвижения и пятнадцать золотых руний в месяц скрашивали и эти неприятные обстоятельства. Это просто баснословное жалованье для неопытной экономки во время испытательного срока. Лисси получала три золотых в месяц, и держалась за столь хлебное место зубами. Впрочем, теперь я знала истинную причину ее энтузиазма.
И самое приятное: пять руний я получу даже в том случае, если уволюсь из замка через сутки. В качестве моральной компенсации.
Мне показалось, граф Орияр и хотел этого, чтобы я сама убралась подальше, потому и вписал в контракт столь восхитительный пункт.
Все мои пожелания были учтены. А глобальное требование некроманта было одно: слушаться и не соваться туда, куда нельзя под страхом не просто смерти, а смерти с последующим поднятием моего трупа.
Ну и по мелочи: не покидать замок без разрешения, не крутить романы с мужским населением, держать язык за зубами и прочее, и прочее, всего я даже не запомнила, но всегда могу перечитать в своем экземпляре контракта.
Видимо, я то ли задремала, то ли задумалась, потому что очнулась, когда карета резко остановилась, инерция смела меня со скамьи, и я едва не расшиблась о сиденье напротив. Хороша бы я была с разбитой губой и фингалом под глазом.
— Приехали, мэйс! Дальше пешочком.
Дверца распахнулась, кучер вытащил меня — ноги я отсидела, и они не слушались — и прислонил к прохладной коже кареты.
Летом светлеет рано, и небо уже жемчужно светилось и подрумянивалось на востоке.
А на западе так и вовсе, казалось, солнце взошло — так ярко светился круглый контур висевшей в воздухе арки — огромный обруч со световыми спецэффектами и непроницаемым белесым туманом внутри. В фильмах так обычно выглядели порталы, а значит, замок далеко от столицы и до матушки Зим за один выходной не добраться. Плохо.
В поле зрения появились всадники — сэр Гринд и сэр Кенз.
— Поторопитесь, мэйс! Остальные уже прошли.
— Сэр Гринд, я случайно порвала ваш плащ, но уже заштопала. Простите.
Я протянула ему сверток, аккуратно сложенный заштопанной дырой кверху, чтобы сразу увидел нанесенный ущерб. Нитки я надергала из той же подушки, но не золотые, а темно-синие, и пришлось вышить что-то вроде славянской обережной руны. На черной ткани почти незаметно.
Бритый пялился с полминуты, рассматривая штопку, и на его непроницаемой морде не дрогнул ни мускул.
— Ничего страшного, мэйс. — Командир гарнизона накинул плащ на широченные плечи и застегнул фибулу. — Вы ходили когда-нибудь порталами?
— Не доводилось.
— В таком случае мне придется взять вас за руку. Ваш обет это позволяет?
— Вполне, если нужно для дела.
Кенз, наблюдавший за нами в стороне, заржал не хуже своего жеребца.
У самого портала, почувствовав на коже адский холод и что-то совершенно жуткое, потустороннее, выворачивающее душу, я уперлась, вырвала руку из хватки рыцаря и побежала прочь.
— Ни за что! Не хочу! У меня порталофобия! Я разрываю контракт в одностороннем порядке, причем по эту сторону портала!
Не помню, что еще я кричала и как отбивалась. Сэр Гринд, рыча и ругаясь на «глупую деревенскую курицу» чуть ли не матом, под хохот Кенза поймал меня и втащил на руках в эту кошмарную хищную дыру. Я успела лишь попрощаться с жизнью, зажмурить глаза и набрать воздуха в грудь, как перед прыжком в воду.