для франц<узского> Мóлодца (Le Gars) — конца его: «Adieu, mon petit Grillon»[123] — несколько выписок о Муре — и несколько моих записей:
Из стихов к М<аяков>скому (невошедшее)
… С Богом — по морозцу!
Жи — изнь? — Ваша!
Смерть — моя!
В красный рай самоубийц
Мур, упавший в колодец
— У меня живот подскользнулся, как нога на теннисе, и я свалился.
Ляжу. Бежу.
Так и не подал руку девочке — Димитриевой. Ненависть к ней, несмотря на ее смелость, мальчишество, мужское имя Кирченок и 10 лет. (Ему — 5 л.) И когда ставят всё это на вид:
— А она — все-таки девочка!
(Галилей)
Разговор с шоссейным рабочим (русским)
— Кто такое твой товарищ: монархист или охотник?
Мур: — Ни то, ни другое: рабочий. Сначала человек, потом рабочий. Человек, к<отор>ый работает. Рабочий человек.
И — медленно — крайне выразительно — со всей полнотой интонации:
— До чего мне иногда удивительно — что вы, взрослые, говорите!
(Всё это, о Муре — июль 1930 г., С<ен> Лоран.)
Болезнь, лежание в Арсине[124] (18-го — 19-го июля 1930 г.)
(Из стихов к М<аяков>скому)
Слушай! Не ты ли — апостол Павел,
Отбивавший носы у стáтуй?
…Мимо склепов и гробниц —
В красный рай самоубийц…
(Июль 1930 г. С<ен> Лоран — черновик стихов к М<аяков>скому.)
…Авария в озере…
Авария в блюдце…
Мур: — Нессесэр (С.С.С.Р.)
— Мама! Для чего Вы стали писательницей, а не шофёром и не другим таким?
С<ен> Лоран, 21-го авг<уста> 1930 г., за едой.
— Время — когда едят и время — когда спят, время — когда гуляют — и время когда
(NB! не читав Экклезиаста)
«Прощай, мой маленький Сверчок» (фр.) — строка из последней главы «Le Gars».
Замок Арсин (Château d’Arcine) находился, по свидетельству Цветаевой, в трех километрах от того места, где жили они с сыном; в нем был русский пансион, в котором в это время отдыхал С. Эфрон.