Черников махнул ей и уехал, Рита пешком пошла к себе наверх. И с каждым шагом, с каждой ступенькой все больше и больше ненавидела Бондаря, этот город, саму себя за то, что ничего не может сделать, что живет как в тюрьме. А если ей завтра запретят выходить из дома — тоже придется подчиниться? Да, Глеб прав, надо бросать это дело. Продать салон к чертовой матери — за него много дадут, он в хорошем месте, продать квартиру и уезжать отсюда. Денег хватит до конца дней и еще останется, даже если каждый день пить ведрами «Вдову Клико».
Рита остановилась на предпоследней площадке, посмотрела в окно на мокрые крыши, на купола и кресты церквей, на высотки и старые хрущевки, на деревья и мутное небо над городом. «Отпусти меня, проклятое место, я тебя ненавижу», — попросила она, чувствуя, что еще немного и разревется. То ли усталость, то ли страх сделали свое дело, она еле держалась на ногах, кое-как добралась до квартиры и плюхнулась на табуретку в коридоре. Стащила кроссовки и так сидела, бессмысленно глядя перед собой. Мысли перестали вихрем крутиться в голове, эмоции пропали, страх тоже исчез, все лишнее слетело, как шелуха. «Это все Бондарь, — будто кто-то шепнул ей на ухо, — не будет его, и все твои проблемы закончатся, можно даже никуда не уезжать».
Рита побрела в кухню, включила газ под чайником и села за стол, уставилась в стенку. Было уже темно, узоры на плитке расплывались мутными пятнами, но Рите было все равно, уже другие мысли не отпускали ее. Черников говорит, что не станет Бондаря, то начнется кровавая каша и всем мало не покажется. Но он уже предрекал войну после смерти Гончарова, а прошел почти месяц, все тихо, никто не стреляет, если не считать тех двоих, залетных. Или нарочно сказал, чтобы напугать ее, чтобы избавиться от нее и заставить уехать из города? Да даже если и начнется как в девяностых, то это будет не ее, Риты, проблема. Ей не нужен контроль над трубным заводом, не нужны торговые центры, рынки, кладбища и похоронные конторы. Ей нужна спокойная жизнь в достатке и безопасности, и все это можно купить за деньги, а их у нее теперь полно. Так что надо хорошо подумать.
Пришло сообщение от Глеба: «Пофигист приедет завтра в шесть вечера, Олеся в курсе, остальные тоже будут. Тебя ждать?» — «Обязательно», — ответила Рита, сделала себе чай и все думала, думала, искала выход до тех пор, пока не остался один. Первый, что пришел ей в голову, и единственный, верный, решавший все ее проблемы.
В салон она пришла первой, за полчаса, никого еще не было, и первым делом пошла в кладовку, раскидала тряпки и коробки на стеллаже. Туго набитый портфель лежал на месте, Рита встала на табуретку, вывалила из портфеля деньги и пересчитала. В сумке, спрятанной в старом доме, было намного больше, но и тут оказалась неплохая сумма в рублях. Рита принялась быстро складывать пачки обратно и едва успела все спрятать — пришли Глеб с Текилой, потом Олеся, стало шумно. Примчалась Мелисса, Пофигист в своей манере приехал минута в минуту и не один. Первым делом он погладил Олесю по заднице, потом подошел к Рите.
— У нас сегодня сделка, — он показал на своих спутников, — подпишем все и отметим.
С ним приехали еще двое: рыхлый рыжий мужик с красными пятнами на лице и руках, он старательно делал недовольную рожу и пялился на Мелиссу, что будто невзначай сновала мимо. Второй, высокий, тощий и сутулый, с блестящей лысиной, но молодой еще мужик, поначалу растерялся. Он прилип к стойке у входа и глазел по сторонам, Глеб предложил лысому вискаря, тот махнул порцию, лысина его порозовела.
Время шло, но к делу не приступали, мужики трогали девок, те уже накатили по первой и глупо хихикали, а трезвая Текила разминалась у шеста. Лысый присел на диван напротив, развалился и щурился на нее. С улицы донесло рев музыки — чертов шансон, как табачный дым, лез во все щели. Пофигист насторожился, подобрался, только что не принюхался.
— А вот и наш нотариус, — Рита посмотрела на Пофигиста, на дверь. Насчет нотариуса разговора не было, девок только трое, срочно нужна еще одна. «Пуме позвонить?» Дверь распахнулась, в салон ввалилась огромная баба в черных лосинах и черной же майке под красной короткой кожанкой. Мелисса перестала улыбаться рыжему — декольте бабы крыло ее собственное, как бык овцу, и тоже было натуральным, своим, природой данным. Тетка пнула каблуком дверь и оглядела всех. Глеб опустил голову и сделал вид, что читает этикетку на бутылке вискаря, то ли состав изучает, то ли еще что, а сам очень старается не ржать. Тут было с чего: волосы у тетки были расцветки платиновый блонд, черные у корней и с начесом на макушке, жидкие прядки размазаны по лбу, розовая перламутровая помада, груда золота на пальцах, в ушах и на шее, что переходила в чудовищный бюст. Баба жевала жвачку и прижимала локтем к боку черную, раздутую от бумаг папку.
— Здорóво, — бросила баба, — давайте по-быстрому, у меня еще дела сегодня.
— Разумеется, — Пофигист оторвался от Олеси, — мы вас не задержим.
Баба ввалилась в большой зал, уставилась на Текилу и сплюнула жвачку на пол, обернулась.
— Реально бордель, а я думала, что врут, — она орала так, точно Пофигист и все остальные разом оглохли, скалила подозрительно белые зубы и топала ногой. Мелисса надулась и пропала из виду, Текила повисла на шесте вниз головой, подметая волосами пол. Лысый вскочил, снова сел, потом неспешно поднялся и двинул к громоздкой бабе. Та проявляла нетерпение, крутила головой, от нее разило сладко-приторными духами, золотые колье, подвески, цепочки и перстни бросали зайчики на стены и стекла шкафов.
— Вот здесь вам будет удобно, — Рита хотела открыть дверь ближайшей к залу комнаты, но баба оттолкнула ее руку.
— Еще всякая шлюха будет мне тут указывать, — рыкнула она и презрительно поморщилась. Глазенки у нее были мелкие, густо накрашены черным стрелки, а брови, наоборот, тонкие-тонкие, буквально по одному-два волоска в линию. Ростом она была выше Риты на целую голову, угрожающе наклонила коротко стриженную башку и выпятила нижнюю челюсть.
— Шлюхи там, если вам так приспичило, — Рита показала в зал, где еще топтался лысый: его раздирало — он то пялился на Текилу, то на напарника-рыжего, что из последних сил держал невозмутимую физиономию.
— Но лесби по двойному тарифу, и то, если девушки согласятся.
— Ты вообще кто? — спросила баба и бросила в рот новую пластинку жвачки.
— Это Марго, наша хозяйка, — Пофигист вклинился между ними, — а это Лилия Гранина, наш нотариус.
Глеб как-то очень быстро слинял в сторону душевой, прокрался боком по коридору и был таков. Мелисса устроилась в белом кресле, положила ногу на ногу и улыбалась бабе, Олеся налила себе мартини и пошла смотреть на Текилу.
— Я думала, ты из этих, — Гранина мотнула башкой в сторону зала, — вот же… твою мать. Ну пошли, что ли, у меня времени мало.
И первой ввалилась в комнату, швырнула на диван папку и куртку. Пофигист пробрался к окну, рыжий с лысым устроились на свободном краешке дивана, Рита закрыла за ними дверь.
— Ну у нее и задница, — сказала Мелисса, — это просто позор. Как она с ней из дома выходит?
Они просидели почти два часа, из-за двери постоянно доносились голоса, то тише, то громче, Гранина временами орала так, будто стояла рядом. Обсуждали какой-то торговый центр и парковку при нем, периодически что-то грохотало, кто-то закурил, и дым моментально расползся по салону. Потом высунулся лысый с багровой рожей и попросил водки. Глеб отнес им бутылку и стопки, стало малость потише, потом снова понеслись матюки. Потом зашуршали бумаги, Гранина начала ржать, в салон вошел Черников. Посмотрел на Глеба, на притихших девок, подошел к Рите.
— Еще не все, — она показала на кабинет, — придется ждать.
— Да иди, — вырвалось у Глеба, — я тут сам…
Дверь точно с петель сорвали, она чуть ли не вывалилась в коридор. В клубах дыма показалась Гранина с сигаретой в зубах, с голыми мощными плечами, вся в золоте и поту. Следом топали бледный рыжий дядя и второй с розовой лысиной и довольной рожей, Пофигист плелся последним. Он метнулся к стойке, накатил еще водки и повернулся к Рите. Только хотел что-то сказать, как Гранина снова принялась ржать, потом кинула куртку и папку на стойку, Глеб едва успел поймать стаканы, убрал их подальше. Гранина затянулась глубоко, выпустила дым в потолок.
— А неплохо, — она прошлась вокруг Риты и Черникова, — очень даже неплохо тут у тебя. Ты прости, подруга, я не сразу поняла, что к чему, — она хлопнула Риту по плечу и еще раз обошла их. Черников следил за ней, не поворачивая головы, и выглядел очень сосредоточенным. — А мужской стриптиз у тебя есть? — Гранина оглядела Черникова с ног до головы. — Я бы заплатила, хорошо заплатила, вот тебе.
Ее бюст оказался у Черникова перед носом, в ложбинке заманчиво мерцала подвеска с довольно крупным бриллиантом. Гранина тряхнула башкой, вздыбила волосы на затылке, грудь заколыхалась, Черников улыбнулся ей, как тогда бабам в магазине шуб. Гранина выпятила губы и уперлась рукой в бедро.
— Шампанского? — предложил Черников и взял Гранину под руку.
— Можно, — снизошла нотариус, — эй, подруга, шампанское есть у тебя, или пусть сгоняет кто-нибудь… Я гуляю сегодня!
— Пожалуйста, — Глеб мигом выставил на стойку бутылку зеленого стекла и два бокала. Черников ловко ухватил все это одной рукой и повел Гранину в сторону душа, в самую дальнюю комнату, Рита слышала, как захлопнулась там дверь.
— Лилия очень хороший нотариус, — Пофигист выглядел уже гораздо лучше, — просто ас своего дела. Обращайтесь к ней, Рита, если понадобится. Вы всегда найдете ее в «Мануфактуре», каждый день с трех до пяти, там у нее что-то вроде офиса и приемной. Лилия дорого берет за свои услуги, но они того стоят, уж поверьте мне. Лилия очень умная и богатая женщина, правда, характер у нее не очень.
— Я заметила. — Рите стоило больших усилий, чтобы и дальше улыбаться, слушать их разговоры, следить за девками, угождать, угадывать желания, закрывать и открывать двери. Лысый накидался и дрых на диване, Текила крутилась на шесте чисто для своего удовольствия, рыжий и Мелисса закрылись в кабинете, где недавно проходили переговоры, пьяный в стельку Пофигист читал Олесе матерные стихи. Та зевала украдкой и страдальчески смотрела на Риту, а она делала вид, что ее не интересует происходящее в дальней комнате. Вот совсем не интересует, нисколечко.
Первым свалил рыжий, он увел лысого под руку, не забыв рассчитаться мятыми трепаными купюрами. Бросил их целый ворох на стойку и свалил. Рита заплатила Текиле и Мелиссе, жутко злой и недовольной.
— Ну что за люди, — ворчала она, аккуратно складывая деньги, — либо пить, либо секс. Будто не знают, что если перебрать, то будут проблемы и вообще кайфы нельзя смешивать. Только время потеряла.
Из зала вышла Олеся, за ней плелся Пофигист, он еле держался на ногах.
— Дамы, прошу прощения, — он отвел Риту в сторонку и отдал ей деньги, — у меня был сложный день. Марго, вы на высоте, обожаю вас.
И ускребся в темноту, Олеся вздохнула ему вслед.
— Да нормальный день. Деньги давай, я поеду.
И как только она ушла к подъехавшему такси, в коридоре послышались голоса, шаги. Выплыла Гранина на подгибавшихся ногах, Черников поддерживал ее под локоть.
— Супер, — бормотала нотариус, — реально антистресс, я так давно не отдыхала. Телефон мой запиши. Ну, запиши, говорю.
Черников помог ей надеть куртку и приготовился записывать номер. Гранина кое-как продиктовала его, чмокнула Черникова в нос и снова огрела Риту лапой по плечу.
— Молодец, подруга, хороший бизнес, и мужики клевые. Я еще загляну к тебе.
Она аккуратно по стеночке добралась до двери, распахнула ее и вдохнула шумно, как лошадь. В салон ворвался холодный ветер, запахи сырости и опавших листьев, залетели мелкие капли дождя.
— Осторожно, — Черников помог Граниной спуститься по ступенькам и повел к огромной черной «Тойоте», оскаленной башкой пантеры во всю заднюю дверь. На передней красовался портрет собственно Граниной на белом фоне, точно на облаке, над мелированной головой явно просматривался золотой полукруг. Гранина рухнула за руль, внедоржник покачнулся.
— Может, лучше такси? — предложил Черников.
— Да какое, на…й, такси, — заржала нотариус, — первый раз, что ли. Меня все менты знают, откуплюсь. Ты мне завтра позвони, не забудь.
«Тойота» тяжко тронулась с места, ее мотнуло вправо-влево, она заехала на газон, вспахала его колесами и укатила в сторону проспекта. Черников вернулся, остановился у входа и подкинул брелок сигнализации, поймал на лету.