61849.fb2
Видя неизбежность дальнейшего отступления, руководство Белой армии приступило к подготовке плана эвакуации. Чтобы сдержать напор противника, последний раз был дан бой под Севастополем, на том же самом месте, где в 1854 году русские героически сражались с англичанами и французами. Но в этот раз исход битвы был предрешен заранее, далее борьба с большевизмом переносилась за пределы России и 15 ноября 1920 года началась эвакуация из Крыма. Сначала на кораблях разместились гражданские лица, а затем настал черед военных. Последние покинул Родину крейсер, уносивший в туманное будущее Главнокомандующего доблестными войсками Русской армии. Дальнейший путь лежал на остров Лемнос. Генерал Врангель написал в своих мемуарах: «Тускнели и умирали одиночные огни родных берегов. Вот потух последний. Прощай, Родина!»
Нужно отдать должное Главнокомандующему генералу барону Петру Николаевичу Врангелю за вывоз из Крыма приблизительно 150 ООО белых воинов с семьями. Те, кто достиг Константинополя и Бизерты, всегда благодарностью вспоминали имя генерала Врангеля как спасшего их от верной смерти.
Последняя кильватерная колонна транспорта Белой Армии, эвакуация из Крыма, 1920 г.
Главнокомандующий Белой Армией Генерал-лейтенант барон П. Н. Врангель (6-й слева в 1-м ряду) со своим штабом. Генерал Н. Г. Груздевич-Нечай (дедушка автора) — 3-й слева в 1-м ряду.
Кубанские казаки сразу были размещены на острове Лемнос. Донцы простояли около 2-х месяцев в Турции в лагере Хадаш Кий, потом их перевели на этот же остров. О нем ходили «страшные» слухи, в частности о том, что там нет питьевой воды, есть только морская, что Лемнос — остров каторжников. Действительно, эта территория ранее принадлежала Турции и была местом ссылки.
Лемнос для казаков был своего рода тюрьмой, окруженной водою. Остров скалистый и пустынный, растительности почти нет — небольшие кустарники и перекати-поле; плодородных мест мало. Основное население составляли греки. На этом острове были два маленьких города и несколько сел.
Донцы прибыли на Лемнос со своими котелками, полными воды, вывезенной из Турции. По прибытии сразу же попали под проливной дождь, питьевой воды оказалось очень много.
С 1914 года Лемнос находился под контролем французов и служил для них военной базой. Французы приняли казаков на острове, но ограничили их в передвижении. Донцам запрещено было общаться с кубанцами и так называемым Беженским лагерем. Другие части Белой армии были расположены в Галлиполи.
Эвакуированные казаки приспосабливались к природе и сложным условиям жизни, созданным французским командованием, ограничениям в питании и оскорблениям, что делалось с целью заставить их вернуться в СССР. Необходимо отдать должное генералу Феодору Феодоровичу Абрамову[65], который сумел сохранить казаков и вывезти их с Лемноса, а также генералу Врангелю, договорившемуся с правительствами Болгарии и Сербии о принятии белых воинов на работы.
С Лемноса попрощавшись с казаками, есаул уехал в Югославию, принявшую под свое покровительство героев Белого движения.
…Мог ли «немецкий военнопленный майор» Алексей Протопопов рассказать правду о своей жизни людям из СМЕРШа, проводившим в 1945 году в лагере военнопленных проверку и фильтрацию? Видимо, вначале такая мысль у него была: он считал себя под защитой Женевской и Гаагской конвенций о военнопленных и в «Опросном листе СМЕРШ» указал и свою истинную национальность русский, и свое истинное место рождения — Новочеркасск.
Но из лагеря для военнопленных стали один за другим исчезать люди, вся вина которых заключалась в том, что они видели иной путь развития России, нежели большевизм, и сражались, сообразно присяге, за Веру и Отчизну. И кто-то из друзей дал совет Алексею Михайловичу Протопопову, потерявшему от рук красных бандитов отца, мать и сестру, использовать в борьбе с судом неправедным единственное преимущество: свое иностранное подданство, полученное еще до начала Второй мировой войны.
В декабре 1920 года русский эмигрант Алексей Протопопов встретил в городе Любляна своих преподавателей из Атаманского технического училища — Бубнова и Рыжкова. Они подтвердили, что казачий есаул Протопопов имеет диплом техника пути, и помогли ему устроиться на работу в Югославскую дирекцию железных дорог, а немного погодя — и на учебу в Люблянский университет, на Инженерный факультет.
А. М. Протопопов — атаман новосадской общеказачьей станицы, 1941 г.
Таким людям Югославия не отказывала в подданстве, и в 1925 году Алексей Протопопов получил диплом инженера, югославское подданство, а с ним — чин майора запаса железнодорожных войск югославской армии. Чин майора соответствовал чину есаула, так что никаких особых привилегий Алексей Михайлович не получил.
Новый югославский подданный Алексей Протопопов проектировал и строил различные участки югославских железных дорог. Новая родина оценивала его работу по заслугам: еще до войны он был награжден золотой медалью «За ревностную службу».
Помимо государственной службы, Алексей Михайлович много времени уделял и казачьему движению. В 1924 году в городе Новый Сад он был избран атаманом местной казачьей станицы.
Все казаки, имевшие техническое образование или техническую военную подготовку, были сведены в Югославии с разрешения правительства в Донской технический полк, где есаул Протопопов был помощником командира.
Парад общеказачьей станицы в Субботице, 1935 г.
Безусловно, это является весомым подтверждением того уважения, которым пользовался Алексей Михайлович Протопопов в эмигрантских кругах Югославии, Болгарии, Чехословакии и других стран Европы, куда судьба закинула участников Белого Движения.
Но наряду с уважением, жизненные успехи способствуют и появлению низменных чувств. И эти чувства вышли наружу в 1947 году, в Кемеровском лагере для военнопленных, когда ряд подобранных свидетелей пытался сломить Алексея Протопопова, приписывая ему те поступки, которых он не совершал.
Однако двинемся далее. В 1925 году Алексей Михайлович женился на Марии Козуван, немке по национальности. Зная о том, что в жилах мужа течет немецкая кровь — по линии его матери Эльфриды-Ксении фон Медер, — она привлекла его к участию в работе Германского культурного общества, действовавшего в округе Марбург на Драу. В списках этого общества Алексей Протопопов стал числиться как «фолькс-дойч» — этнический немец. Несмотря на это, майор Протопопов выполнил весной 1941 года свой долг, встав на защиту Югославии.
Тем не менее, в октябре 1941 года он получил полноценное германское гражданство и когда в том же году немецкие власти стали проводить перерегистрацию мужчин призывного возраста, майор запаса югославской армии Алексей Протопопов был направлен в военный лагерь Цветтль, на курсы переподготовки офицерского состава. В сентябре 1941 года он был аттестован как капитан (гауптманн) вермахта.
А. М. Протопопов с сыном Николаем на руках. Белград, 1943 г.
Вскоре после того как Германия начала войну против Советского Союза, обстановка в Югославии резко дестабилизировалась, начались национальные, религиозные и политические междоусобицы. В первую очередь от них стали страдать никем не защищаемые семьи русских эмигрантов.
Глава русской эмиграции царский генерал-майор М. Ф. Скородумов, по рекомендации сербских властей обратился к германскому командованию с просьбой оградить русское население от бесчинств. После долгих переговоров начальник штаба главнокомандующего немецкими вооруженными силами на Юго-Востоке Европы полковник Кевиш направил генералу Скородумову предписание о формировании корпуса. В этот же день, 12 сентября 1941 года, генерал Скородумов отдал свой приказ о формировании Отдельного Русского корпуса[66].
После венчания — А. М. Протопопов, супруга Ольга и теща А. Д. Грузевич-Нечай. Белград, 1941 г.
Гауптман Протопопов был направлен немецким командованием на формирование корпуса в качестве офицера связи и остался там после завершения формирования в должности главного интенданта. Это было наилучшим применением его возможностей: он имел большой опыт хозяйственной работы на строительстве железных дорог, прекрасно знал и строевую службу, и к тому же блестяще владел русским, немецким и словенским языками.
На этом важном посту Алексей Михайлович находился до 1943 года, нажил себе немало врагов, а когда обстановка в штабе корпуса обострилась, по требованию немецкого командования был назначен командиром учебной части, готовившей пополнение для Русского Охранного корпуса.
Вскоре часть во главе с гауптманом Алексеем Протопоповым была направлена на передовую.
Надо отметить, что форма одежды Русского Охранного корпуса была весьма необычной. Кадры его составляли в основном офицеры Русской Императорской и Белых армий, которые могли быть зачислены в корпус в основном на должности рядовых, унтер-офицеров и обер-офицеров. Поэтому на плечах у чинов корпуса были старые русские погоны, обозначавшие последний чин в русской армии, который в корпусе имел чисто моральное значение.
Чины и звания, занимаемые в корпусе, обозначались на петлицах. Обер-офицеры имели одну серебряную полоску, у лейтенанта — без звездочек. Обер-лейтенант имел одну, гауптман — две квадратные звездочки. Майор имел две серебряные полоски без звездочек, оберст-лейтенант — с одной, оберет — с двумя квадратными звездочками. У генерала на петлицах было по золотой полоске.
У остальных чинов звания обозначались угловыми нашивками из серебряной тесьмы на рукаве шинели или мундира.
Алексей Протопопов-младший перед уходом на фронт. Германия, 1944 г.
Такая форма обозначения чинов вносила известную путаницу: чин корпуса мог именоваться и подполковником (по знакам различия на русских погонах), и унтер-офицером (по знакам различия на рукавах). При отдаче приказов по корпусу существовала практика указывать должность и звание в корпусе, а в скобках — последний чин в русской армии.
С переходом 30 ноября 1942 года в состав вермахта эта форма одежды была отменена. Солдатам и офицерам выдали новое немецкое обмундирование с немецкими же знаками различия.
Все это и привело к тому, что на следствии и в суде свидетели указывали разное служебное положение и чин Алексея Протопопова: кто запомнил знаки различия на русских погонах, кто — на немецких, кто — на петлицах. Будучи кадровым офицером вермахта, прикомандированным к Русскому Охранному корпусу, он мог носить обмундирование по собственному выбору: или присвоенное корпусу, или присвоенное вермахту.
26 декабря 1943 года после тяжелого ранения в голову гауптман вермахта Протопопов был отправлен в немецкий госпиталь № 921, дислоцированный в Белграде. 31 января он был переведен в Регенсбург, в госпиталь № 554, потом снова в Белград. Командование Русского Охранного корпуса, отчислив 26 июня 1944 года гауптмана Протопопова по состоянию здоровья, направило его в распоряжение немецкого штаба. Последний распорядился передать Протопопова с июля 1944 года в распоряжение Главного управления казачьих войск, под командование генерала от кавалерии П. Н. Краснова, для выполнения задания по формированию XV казачьего кавалерийского корпуса.
Одновременно Протопопов был произведен в чин майора вермахта.
Первая жена Алексея Протопопова Мария умерла в 1941 году. Родившийся от брака с ней в 1926 году сын Алексей как немецкий гражданин служил в вермахте.
Майор Протопопов женился в том же году на дочери царского генерала-артиллериста Ольге Николаевне Грудзевич-Нечай, которая родила ему впоследствии двух сыновей — Николая и Михаила.
В декабре 1944 года майор Алексей Протопопов был произведен в чин подполковника и получил назначение в Северную Италию, с заданием принять участие в формировании II казачьего корпуса, создаваемого на базе казачьей группы генерала Доманова, куда он и отправился со всей своей семьей из Потсдама.
За успешное выполнение задания он в марте 1945 года был произведен в чин оберста (полковника) вермахта и награжден Железным Крестом II класса в дополнение к полученным еще в Русском Охранном корпусе кресту «За военные заслуги» с мечами и золотой медали для Восточных войск «За храбрость» с мечами. До самой капитуляции, последовавшей 8 мая 1945 года, оберст Алексей Протопопов нес обязанности коменданта штаба «Казачьего Стана» генерала Доманова.
Еще в начале мая 1945 года, оберст-лейтенант, а по-казачьему — войсковой старшина Протопопов настоятельно советовал генералу Доманову: ни в коем случае не идти на Лиенц, а двигаться на Инсбрук, во французскую зону оккупации, чтобы потом попытаться перейти в Швейцарию. Доводам Алексея Протопопова вняли генералы Бородин и Полозов, выведшие часть казаков в этом направлении. Позже, по возвращении Алексея Михайловича из Сибири, они прислали ему благодарственные письма: их не выдали…
События мая-июня 1945 года подробно описаны в мемуарах семьи Протопоповых…
Генерал-майор Т. И. Доманов.
«Остатки армии генерала Сергея Павлова сначала были отправлены в Гермону, а потом в Толмеццо. Павлов, даровитый командир, избранный Походный атаман Донских казаков, командовал «расказаченными» и разочарованными донскими, кубанскими и терскими казаками, которые восстали против Советской власти на оккупированной советской территории и в период отступления немцев на Восточном фронте вынуждены были отойти вместе с ними, покидая свои дома и поля, уходя в изгнание. В 1944 году, когда армия Павлова переходила Польскую границу, генерал был убит. Вместо него был избран Походным атаманом генерал Тимофей Иванович Доманов, бывший майор Красной армии.
В Толмеццо также прибыли и старые эмигранты в надежде сформировать сплоченную Казачью дивизию для сражений с коммунистами (или, как они утверждали, — большевиками) и освобождения России. Ходили также разговоры, что, если война скоро закончится, то союзники потом поймут, каким злом является коммунизм и оценят казаков в качестве помощников Британии и Америки в будущих сражениях со Сталиным и Тито. В числе старых военных эмигрантов наиболее известным и почитаемым был генерал Петр Николаевич Краснов. Выдающийся царский генерал и Атаман Всевеликого Войска Донского в период русской гражданской войны, генерал Краснов являлся героем как Первой мировой, так и гражданской войн. В мирное время Краснов жил в Берлине и был автором нескольких не прошедших незамеченными повестей об истории России и эмиграции. В период Второй мировой войны, несмотря на свои далеко за семьдесят, он был назначен главой Администрации Казачьих войск в Kosa-kenleitstelle Восточного министерства Третьего Рейха. Вместе с генералом Красновым в Толмеццо прибыли его семья и штаб.
Генерал от кавалерии П. И. Краснов