Прах Франсуа I графа де Сен-Поль был помещён в родовую усыпальницу. Все положенные ритуалы выполнены.
Через день после похорон состоялся долгожданный семейный совет. Я заранее подсуетился: родственники получили подарки, посулы и искренние заверения в любви и преданности. Согласно ранжиру. Ибо герцогу мне пока предложить больше было нечего, а вот поиздержавшемуся шевалье или даже барону… Там имелись темы для переговоров. Так, что всё прошло гладко и спокойно. Семейство признало меня законным графом де Сен-Поль без эксцессов и возражений. Особенно после того, как я усиленно намекал: к месту и не к месту утверждая, что на доходы от графства не претендую, и вообще скоро смоюсь к чёрту на кулички. Подобный посыл понял бы даже тупой.
Барон де Клевиль на собрание отсутствовал. Не то, чтобы не хотел — ему просто не сообщили. Тут я подстраховался. Сначала ему не досталось спального места в замке. Вердикт мажордома был прост: подобающих сеньору комнат не осталось. Братец было хотел повозмущаться, но за спиной замкового распорядителя стояли трое мрачных русича в полном воинском облачении. Пришлось смолчать и утереться. Естественно, про дату семейного совета барону так же не сообщили. Поэтому, на последнем обошлось без провокаций.
И вот — на тебе! Когда гости уже вышли наружу, собираясь покинуть замок, нарисовалась эта грязная скотина. Разодетый словно попугай Антуан де Клевиль, стоял посреди двора, имея вид враждебный и вызывающий. Рука его была картинно положена на рукоятку видавшей виды рапиры. Было сразу заметно, что оружие часто используется по назначению.
Братец был настроен решительно, без лишних прелюдий он взял быка за рога.
Сразу уяснив желания этого нахохленного щегла, я особо не вслушивался в его первые фразы. Но, вот дошло до главного.
— Подлый самозванец, вызываю тебя на поединок!
— Божий суд! — эмоционально загомонил народ вокруг, радуясь бесплатному зрелищу.
Решили не тянуть, тут же, после соблюдения всех тонкостей дуэльного ритуала, освободив в центре двора площадку для поединка.
Ха, знакомая стойка. Когда-то читал про подобное. Выпрямленная рука на уровне плеча, остриё рапиры направленно на противника. Ноги на небольшом расстояние друг от друга, корпус вполоборота к оппоненту. Как там написано в старинном руководстве: «Единственной защитной стойкой может быть та, в которой ты угрожаешь своему противнику и не даёшь ему атаковать тебя».
Дестреза (буквально «Высшее мастерство»)! Испанская школа фехтования, с претензией на научное и философское наполнение. Противопоставляла себя другим европейским «вульгарным» школам, которые в отличие от дестрезы практиковали изучение множества приёмов, стоек, других технических действий, зачастую мало связанных между собой. Нет, идеи у неё хорошие: упор на тактику и позиционное преимущество, приставные шаги с переносом веса при перемещении, движение по кругу. Опора не на конкретные приёмы, а на принципы… Неплохо, но обучение и описание технических действий весьма мудрёное, не для средних умов. Нужно хорошее образование, иначе её просто не понять. Не даром конкуренты так злобствовали по поводу этого фехтовального стиля.
Только, откуда братец знает эту систему. Её основатель Джеронимо Карранса, только в прошлом году закончил свой труд «Философия оружия», где изложил концепцию дестрезы. Хотя, может где-то уже нахватался по верхушкам. Ходит гоголем, а сам обыкновенный олень. Ноги практически прямые, любой занимающийся боевыми искусствами в моём времени знает, что-это грубейшая ошибка.
Начали… Решил спровоцировать барона на агрессию, прикинувшись валенком. Раз — два, отбив — укол, постарался выглядеть максимально неуклюжим. Раз! Вот ты и попался. Расслабившись Антуан позволил себе слишком длинный выпад. Отбиваю рапиру противника изнутри-наружу, остриё вниз-рука с рукоятью сверху. Делаю подшаг, захватывая свободной ладонью вражеский клинок. Барон резко дёргает его на себя — отпускаю, тут же нанося ему укол в правое плечо. Отступаю на шаг, собираясь добить врага следующим выпадом — ошибка! Это дало ему немного времени — пару секунд, но их хватило. Братец бросает шпагу и скрещивает руки, признавая поражение.
— Млять! Чувствую, мне эта победа ещё выйдет боком. Такие, как он, так просто не отстанут. Вон, зыркает! Дыру прожжёт! Эх!
В дедовом замке, вернее уже моём, мы пробыли ещё несколько дней. Объехали территорию графства. Она оказалась достаточно приличной по местным меркам. Помимо столицы, имела несколько небольших городков, больше сотни деревень. Большая часть земли принадлежала рыцарям, в виде наследственных ленов. Честно признаюсь, особо не вникал, вряд ли я сюда вернусь. Посетил замковую библиотеку, побеседовал с хранителем. Просветился насчёт истории рода — это важно. Имена предков выписал на кусок пергамента и тщательно заучил.
Встретившись с тёткой, передал ей всё хозяйство в полное управление. Своего я добился, в моей легитимности уже никто не усомнится. Следующая цель — Париж!
Засаду мы обнаружили легко. Наверно потому, что люди, её устроившие, даже не думали скрываться. Проезжая по лесу, не такому уж густому, но достаточному, чтобы воспрепятствовать повозкам и носильщикам с габаритным грузом, мы услышали громкий треск позади нашей колонны. Парочка массивных деревьев, рухнула перекрывая пути назад. Между веток показались бородатые рожи арбалетчиков. По виду из обычных крестьян, зато много. Будем прорываться положим половину отряда. Особого мастерства от пользователя арбалета не требуется, а рядовые доспехи для него не помеха. Засаду, обычно, устраивают наоборот, значит основные силы ждут впереди.
Выслал разведку, затем, разобрав аркебузы, мои люди осторожно двинулись вперёд. Противник не заставил себя долго ждать.
Навстречу выехал всадник с тряпкой на палке — переговорщик. Нам предложили рандеву трое на трое. На равном расстоянии от наших отрядов.
Ба, знакомые все лица! Барон де Клевиль собственный персоной. Выздоровел что ли? Ан нет, руку бережёт, стараясь лишний раз не потревожить. И что же хочет, неуважаемый братец?
Оказалось, ничего особенного, всего лишь реванша. Сам он, по причине ранения, естественно бесчестным способом, драться не может, поэтому нашёл замену.
Замена стояла рядом, представляя собой дюжего детину с чёрной курчавой бородкой на отмеченном несколькими шрамами лице. Предполагаемое орудие для поединка, этот колосс небрежно положил на правое плечо. Изначально, заподозрил в нём двуручник. Но, это была лишь очень тяжёлая полушпага — полурапира, по сути урезанная версия меча бастарда. Третий спутник этой колоритной парочки, по виду ничего из себя особого не представлял. Видимо, обычный шевалье, взятый для массовки или в качестве свидетеля.
Метрах в ста позади, расположилась основная группа поддержки — два десятка человек с пиками в доспехах и дюжина арбалетчиков за их спинами. Отряд расположился грамотно: пикинёры впереди уверено держали строй. Идти в лоб на такого ежа — удовольствие сомнительное.
Между тем, барон с важным видом ожидал ответа. Только играть в их благородные игры мне не хотелось. Оно надо? Устраивать поединок Давида с Голиафом с непредсказуемым финалом, ладно убьют, а если покалечат или тяжело ранят? Доживать инвалидом или откладывать на долгий срок свои грандиозные планы совершенно не хотелось. Одно дело в бою, где выбора нет. А так, на пустом месте…
— Вали их ребята, — внезапно крикнул я, выхватывая стилет — и загоняя его под подбородок де Клевиля.
Жан не оплошал: стегнул плёткой по морде коня гиганта с бастардом, он заставил его лошадь подняться на дыбы. Не ожидавший этого всадник, освободив седло рухнул вниз. Оба моих бойца, покинув коней, подскочили к нему и принялись колотить по укрытой металлическим котелком голове. Используя всё, что подвернулось под руку. Наверно, решили взять эту орясину в плен. Третий спутник моего братца, среагировал моментально, уяснив невыгодный расклад, уже скакал на полдороге к своим.
Подтянув оставшиеся силы, оценили обстановку. Враги ждали, напряженно уставившись в нашу сторону. В лоб не подойти. Прицельная дальность аркебуз и арбалетов примерно одинаковая. Какая она на самом деле именно здесь и сейчас, определить затрудняюсь. Значит надо, чтобы враги выстрелили первыми. Затем мои, подойдя ближе сделают залп, чтобы помешать им перезарядиться. Лучше два залпа: шесть выстрелов, потом ещё. Затем перезарядка. Пойдут в атаку, успеем подготовиться, останутся на месте — перебьём, как куропаток. Время идёт. Надо действовать, лучше всё равно ничего не придумаю. Только, как бы их спровоцировать на выстрел.
Подозвал Никиту Гончара, из русских побратимов, шепнул пару слов на ухо. Оскалившись, тот демонстративно развязав завязки на поясе и приспустив портки, пустил на тело барона пенную струю.
Ух, как они загудели! Да, заорали! Рой арбалетных болтов не застал нас врасплох. Многие пригнулись, но на излёте железные стрелы почти не причинили вреда. Пара царапин не в счёт.
Родились у меня очередные вирши. Заметил, появилась у меня такая тяга складывать слова в рифму, во время стресса. Художественная ценность сомнительная, но нервы успокаивает. Так, что пусть…
Мои между тем, время не теряли. Двадцать шагов вперёд — залп. Ещё десять — залп. Отход — перезарядка. Всё! Когда дым рассеялся, на месте осталось несколько неподвижных тел, да парочка тяжелораненых. Остальные улепётывали по дороге со скоростью, в зависимости от возраста и физического состояния. Торопиться мы не стали, надо дать людям время спасти свои шкуры. Через час, убрав за собой, двинулись дальше. Так и не очнувшегося амбала, погрузив на повозку, захватили с собой.
Больше нам по пути препятствий не чинили. Было время подумать, пересмотреть свои ресурсы и возможности. С материальным обеспечением всё было просто: Фуггеры помогут с закупками всего необходимого, найдут нужных людей, которые займутся всеми хозяйственными делами конкретно. Корабли и команды тоже в их компетенции. На каком уровне сейчас морское дело, представлял себе довольно смутно. Так помесь из книг и фильмов про пиратов. Значит нужны знающие и компетентные капитаны. Сухопутные силы целиком на мне. Опять же здесь ещё учиться и учиться. Великим спецом по европейским приёмам военного дела тоже не являюсь. Предок был опытный вояка, но на Руси своя специфика. Хорошо, что его память при мне, иначе — финиш. А так, из его опыта кое-что представляю: осада крепостей, особенности войны с кочевниками, организация стоянок, формирование обозов — и многое другое. Есть от чего оттолкнуться. Хотя, моё дело несколько иное: строить стратегические планы, заключать договоры, искать спонсоров и союзников, то есть политика. А воевать должны солдаты. Но, пока без личного геройства не обойтись — на скелет моего дела ещё не наросло мясо. Но, главное, что? То о чём говорил Наполеон — деньги. А они у мня есть! Так, что всё путём.
О чём ещё забыл? Верные люди. Так, прикинем…
Возьмём нынешний отряд — практически все они здесь.
Француз Жан, отрядный оружейник. Германец Ганс — из ландскнехтов, пикинёр и арбалетчик. Керим, бывший палач, татарский метис, единственный мусульманин в отряде. Осляблев, мой старый соратник, универсал. В смысле, знаком со всеми видами оружия, имеет опыт командования сотней.
Никита Гончар, бывшая профессия понятно. Один из побратимов, копейщик, знает сабельный бой. Прошлое туманно, наверняка попал на войну, после того, как кого-нибудь пришил или покалечил. Да, у меня все такие.
Никодим Лопахин, Кузьма Толстых и Егор Богданов — из детей боярских, универсальные суровые вояки из числа побратимов предка. Наособицу последний наш брат Прокоп Кучин по прозвищу Жук. Отличается скупостью и наличием торговой жилки. Перед походом в Крым продал на базаре свою жену, вернее сдал в аренду на два года. По ходу — с концами. Случай диким мне не показался, жён продают по всей Европе, включая королевство Англию. Не так, чтобы часто, но хроники данный факт зафиксировали. Что сейчас у народа другой менталитет понимаю, но не одобряю. Получится в Америке создать своё государство, установлю другие порядки.
Ещё шесть человек из русичей — простые воины, особыми талантами не блещут. Побывали и солдатами, и разбойниками, жестокие дети своего времени. Но, положиться на них можно, своих не предают.
Кто ещё остался? Нотариус и немой художник? Уже почти свои, в Америке про старую жизнь забудут быстро. Парни, кстати, завербовали амбала, моего несостоявшегося противника — поединщика. Тот, смущённо почёсывая голову, попросился на службу. Из наёмников, мастер меча. Пять лет состоял в спецгруппе молодцев, орудующих двуручниками. Из тех, что идут впереди, ломая строй противника.
Чуть не забыл Марфу Юрьеву. Тут сложно. Оставил её в Аугсбурге у Фуггеров, по просьбе Иоганна. По-моему, он положил на неё глаз. Так-то неплохо, будет свой человек в этом семействе. И вообще, баба с возу, кобыле легче. Не таскать же её с собой, подвергая опасности. Обиделась, кажись, но остаться согласилась. Может и вправду у неё с Гансом сладится. Лет ему ещё немного, вроде, около сорока. Но, всё же, иногда её не хватает, привык уже.
Всё хорошо, но попаданец из меня нетипичный. Это я, по поводу технического прогрессорства. Не хрена по данной теме не знаю. В прошлом не интересовался. Нет, какие-то идеи предоставить смогу, думать надо. Нужны будут толковые помощники. Но, сильного прогресса здесь не ожидаю. Пойдём традиционным путём, опираясь на местные силы.
Так убивая время в размышления о судьбах мира, и не заметил, как мы почти добрались до цели нашего путешествия. На подъезде к предместья главного города Франции вспомнил известный слоган из будущего: «Увидеть Париж — и умереть!». Через час очень захотелось поменять первое слово: «Понюхать Париж — и умереть!».
Не, начиналось всё красиво и благообразно. Моему взору предстали плодородные равнины с огородными культурами, холмы и пригорки, покрытые виноградниками и прелестными маленькими рощицами. А ветряные мельницы? Им не хватало только Дон-Кихота. Сады, заросшие буйной зеленью; хорошенькие деревеньки и аккуратные хутора. Целая плеяда загородных домиков парижан, окружённых ухоженными садиками и струящимися весёлыми ручейками. Далее пейзаж начинает меняться. Обширные пастбища уступают место пригородам, состоящем главным образом из маленьких домиков с палисадниками, множеством кабачков и таверн, где парижане и гости столицы развлекаются, играя в кегли, шары или камешки, попивая кисловатое местное винцо.
А за ними уже виднеется сам Париж, с его тысячами каменных домов и сотней церквей. Эта красочная картина поневоле вызывает сладостный восторг в груди. Ещё бы, перед тобой легенда. Город мушкетёров и прекрасных женщин, передовой моды и высокого искусства, мечта целых поколений успешных людей и миллионов неудачников, так и не увидевших самый желанный город мира. Это восхищение продолжается недолго. Стоит только приблизиться поближе и тебя начинает всё больше напрягать какой-то отвратительный, тошнотворный запах. Исходит он из рвов, буквально переполненных всякой гнилью, объедками и мусором. От свалок, образующих вокруг городских стен подобие болотной трясины. Герб Парижа: серебряный корабль, плывущий по лазурной волне. Только море под ним, вовсе не из воды…
Сегодня, я ещё раз ощутил то болезненное тягостное чувство, когда рушатся детские мечты…