Костёр горел мощно, взвиваясь вверх яркими языками пламени. Вот точно такие мы жгли в моём советском детстве, празднуя окончание игры в Зарницу. Он так и назывался тогда — пионерский костёр. Не для обогрева и приготовление пищи, а в качестве некого символа, ритуального жеста. Так и сейчас, костёр был достаточно большим, чтобы по его окружности разместилось полтора десятка человек, щеголяющих как европейскими камзолами, так и индейскими перьями. На свежем чурбаке лежали наготове примитивные глиняные загогулины: знаковые символы местной культуры — знаменитые трубки мира. Надеюсь, всё-таки они будут раскурены. Пока же ситуация оставалась напряжённой: стороны никак не могли достигнуть консенсуса.
Предыстория нынешнего сабантуя была проста и незатейлива. На земельный участок нашего поселенца, засаженного кукурузой, два молодых индейских мачо выгнали молодого оленя. Подранок подставился прямо под меткий выстрел хозяина поля. Возникла дилемма, как правильно поделить добычу. Вроде как первую кровь пустили аборигены, а окончательную точку поставил наш человек. Последний упирал на то, что это его земля — и он её купил. Вторые, вообще не могли понять, как земля может принадлежать конкретному человеку, ибо она есть территория их племени, а белые здесь как бы только постояльцы. Подошедший патруль решил ситуацию в пользу своего соотечественника. Наши бравые вояки, чуть ли не пинками отправили воинов соседнего индейского племени восвояси. Нет, изначально они пытались достичь компромиссного варианта, предложив разделить добычу на равные части. Но, гордые сыны лесов упёрлись, не желая признать свои заблуждения. В результате получилось, так как получилось. Что-то такого, я уже давно ждал, поэтому сценарий возможных разбирательств-переговоров продумал заранее.
Индейская делегация прибыла в количестве двадцати участников. Суровые воины в традиционной одежде смотрелись представительно и довольно эпатажно. Создавалось ощущение присутствия на съёмках вестерна. Не хватало только камер и важного режиссёра. Посмеявшись про себя над подобными ассоциациями, согласно разработанному плану, пригласил гостей на прогулку по нашему посёлку городского типа. Так то, мы вооружённых посторонних за линию частокола не пускали. Гости не отказались. Держа фасон, они старались сохранить выражение лица невозмутимым, но получалось плохо. Уж очень много непривычного увидели их глаза. Удивление, восхищение, опасение и откровенный страх — все эти чувства можно было легко прочесть на их лицах, словно текст в открытой книге.
Вишенкой на торте были наши тренировки с использованием огнестрельного оружия. Хотя, что скрывать: вся экскурсия была задумана, именно ради этого. Пусть, прежде чем что-то предъявлять, они увидят нашу силу. Если не дураки, то станут сговорчивее, поумерив гонор.
На большой поляне, используемой для тренировок личного состава, разместилась мини баталия в четыре ряда по десять человек в линии. Первый ряд, облачённый в массивные кирасы был вооружён длинными копьями, второй боевыми шпагами-полурапирами, с возможностью колоть и рубить. Следующие два ряда держали на плечах аркебузы, оснащённые приспособлениями для опережающей время придумки: острозаточенного обоюдоострого штыка. Одетые в одинаковую одежду, строго держащие линию, гладко выбритые, коротко постриженные солдаты смотрелись грозно и молодцевато. Напротив, баталии собралась толпа разномастно снаряжённых пехотинцев, вооружённых исключительно холодным оружием. Даже самому тупому был понятен намёк на туземных воинов. Индейцы нахмурились. Но смотрели на разворачивающаяся картину с интересом.
Вот, пропела труба и толпа из пяти десятков человек, громко крича и улюлюкая ринулась в самоубийственную атаку. Первые ряды синхронно расступились, пропуская стрелков. Залп! Четвёртый ряд передал третьему заряженное оружие, тут же приступив к перезарядке. Залп! Нападающие стали падать, изображая убитых и раненных. Добежавшие застопорились наткнувшись на пикинёров. Попробовавших обойти с фланга встретили шпаги второго ряда. Бой! Зазвенели клинки, но время выиграно. Залп! Стрельба в упор и — всё! Примкнув штыки, вовсю пользуясь численным преимуществом, стрелки легко добили выживших.
Гости были впечатлены. Если те, кто помоложе были больше увлечены зрелищем, разделяя с участниками азарт схватки, то воины постарше сразу уловили мораль сего действа. Представление о превосходстве ноу-хау бледнолицых — огнестрельного оружия, получилось весьма наглядным. Демонстрация стрельбы из пушек вызвала ещё больший восторг у молодых, а вот вождя и старейшин добила окончательно.
И вот сидим: смотрим друг на друга, молчим, держим характер. Нет, проблему с оленем-недоростком решили просто. От имени поселения передал пострадавшим воинам по топору и два ножа. Щедрый дар, включая плату за моральный ущерб. Но, проблема была совсем в другом. Начались старые песни о главном: была земля населена и обильна — пришли белые, леса стало меньше, дичь ушла. Посыл понятен, претензии справедливы. Но, что стоит справедливость на пути прогресса? Поэтому, вину признал, но сказал прямо: сделанного не воротишь. Мало того, пришло время перемен, индейцам придётся приспосабливаться. Хотят войны? Они видели силу нашего оружия — плетью обуха не перешибёшь.
Предложил варианты: научиться у нас новым способам ведения хозяйства. Воинам не понравилось: испокон веков занятие мужчины — охота. Намекнул о принятии воинов на пограничную службу. Пообещал платить щедро и своевременно. Главный вождь, с непроизносимым длинным именем на У. (про себя окрестил его Ункасом), скривился:
— Твои воины недостаточно храбры и умелы, чтобы защитить свой дом?
— Нет, у них хватает иных дел. Тем более, твои воины знают окрестные леса лучше. Я сказал.
Сахем кивнул:
— Я услышал.
Краснокожий здоровяк, сидевший по правую руку от вождя, вскочив, что-то яростно закричал. Переводчица внезапно замолчала, испуганно переводя глаза с меня на индейского сахема. Что интересно, переводчица, индианка из местных, пятнадцатилетняя деваха, выучила в нашей школе французский за три месяца. Теперь подвизалась в качестве толмача при городской управе. Мэр, так впечатлился её талантами, что общим голосование городского совета, ей досрочно предоставили гражданство. Немного переживал, как индейцы отнесутся к присутствию на встрече женщины, но те и глазом не повели. Точно, вспомнил: у них же вроде сейчас, что-то вроде матриархата — женский пол на коне и в почёте.
— Переводи! — строго сказал я, сделав каменное выражение лица. Опустив глаза, немного дрожащим голосом, девушка передала слова рослого воина с чёрно-красными разводами на лбу.
— Бледнолицые не воины! Они ничто без своих гремящих палок!
— Хочешь проверить? Поединок? — усмехнувшись, я посмотрел в глаза дерзкого индейца. Тот кивнул, поняв мои слова без перевода.
Краснокожие немного пошептались, затем сахем встал и торжественно изрёк небольшую речь, состоящую из простых коротких предложений.
— Бой здесь и сейчас, в том, что есть, до невозможности продолжать одному из противников.
Ну, в чём есть, в том есть. Сами напросились. Поэтому, о том, что под камзолом на мне кольчуга, я решил умолчать. Тем более, убивать противника я не собирался, а в своей победе был практически уверен. Понятно, от случайностей не защищён никто, но авторитет у индейцев можно заработать только личным качествами. У них он по наследству не передаётся.
В качестве оружия нас снабдили небольшими боевыми топориками с рабочей частью из камня — легендарными томагавками. Покрутил в руке — почувствовал себя первобытным человеком. Провёл большим пальцем по лезвию. Палец закровоточил — острый зараза. Под такое оружие надо и прикид соответствующий: шкура мамонта или, на худой конец, пещерного медведя. Пока, я предавался неуместным иллюзорным фантазиям, мой противник ринулся в атаку. Однако, дури у него не занимать — руками машет словно мельница. Двадцать секунд, а у меня уже два пореза. Если бы не кольчуга, уже могла кровушка закапать. Так дело не пойдёт. Улучив момент делаю вход, фиксирую его руку сбоку. Так, теперь туловище вперёд, нагрузка на вертикальную ось, условно проходящую через вражеское тело, удар коленом. Затем, бью по его зафиксированной кисти выбивая оружие. Вижу растерянность в глазах оппонента — видно понял, что всё, отпрыгался бедняжка. Подумав — отбрасываю свой топорик: шоу продолжается.
Всегда интересовало: было ли у индейцев что-нибудь похожее на рукопашный бой? Похоже не было, воин двинулся ко мне широко разведя руки. Не, всякая «нанайская борьба» меня не привлекает. Пробиваю лоу-кик по его левому бедру три раза подряд. О, ты ещё и хромоножка. Хочешь сказать ногами неспортивно? Пожалуй, парень серьёзно обиделся — выхватив из-за пояса небольшой нож, он набычился, приготовившись к атаке. А вот так, рисковать я не намерен. Максимально ускорившись подскакиваю к супостату, контролируя вооружённую руку бью в горло классическим рука-копьё. Аут.
— Забирайте! — делаю широкий жест в сторону туземных зрителей. Индейцы споро подхватывают неудачливого сородича и, не оглядываясь, неторопливо уходят в сторону леса. Сахем упорно отворачивает взгляд. Трубка мира, так и осталась лежать на пеньке. Да, не срослось. Надеюсь, всё же, что дергаться они не будут, сегодняшний урок пойдёт на пользу.
Вечером долго не мог уснуть, выплеск адреналина во время схватки был серьёзный. Поворочавшись с ноги на ногу, достал бутылку французского вина. Одну из трёх припасённых на чёрный день. Выхлебал из горла махом, практически без закуски. Помогло, не заметил, как вырубился. Ночью снились кошмары. Но, как кошмары? Переводчица-индианка в завлекательных традиционных индейских нарядах. Только во сне она была не той плоской пигалицей, как в реале, а эффектной фотомоделью из модного журнала будущего.
Вот как так? Вроде и жена есть, и любовницы, а я один? Только все они в Европе, да и отношения там сложные. А здесь просто не кого и не с кем. К тому же, я как все мои бойцы, качаю чувство одиночества. Показываю личный пример воздержания, несу общий крест. Только, может хватит испытывать мужское терпение? У солдат оно не безгранично. Слава богу, не долго осталось. Клич о том, что богатые бледнолицые парни отчаянно нуждаются в спутницах жизни, был кинут ещё пару месяцев назад. Местные не спешили, присматривались. Но, через неделю наступает контрольный срок, кто-нибудь да клюнет. Ярмарка! Не только невест, а, вообще, большой торговый сбор.
Вот у кого всё хорошо, так это у Тюльпана. Основательно подросший собакин стал местным любимцем. А индейцы на него чуть не молятся. Не иначе считая некой божественной сущностью, сошедшей на бренную землю. В чём повезло псу? У индейцев были домашние приученные собаки. Больше похожие на волков, но собаки. У которых имеются сучки. Пользуясь тем, что местные кобели ему не соперники: размер не тот, наш завёл себе целый гарем. Хозяева сучек были совсем не против. Радостно потирая руки, они уже делили будущий приплод своих питомцев. Повезло засранцу!
Ярмарка удалась на славу! Чем и как только не торговали. В смысле, для сельской местности сойдёт. Для метрополии бедновато. Ничего, дай время, развернёмся. Сыграли почти двести свадеб, пока не церковных, типа гражданский брак по местному обычаю. Девок привезли больше, но пока не срослось. Приглядываются друг к другу, женихаются. Свободных баб у индейцев хватает. Всё-таки межплеменные разборки часто уносят мужские жизни. Тут и девицы, и вдовы с прицепом. За женщинами с детьми даю богатое приданное. Сработало, таких разобрали в лёт. Местные озадачились: появился шанс избавиться от лишних ртов. Думаю, скоро, у данного контингента начнётся целое паломничество. За девок колонисты должны сделать родичам дорогой подарок. Да ещё, чтобы сама девушка была не против. Здесь сложнее, ну так, всё по совести, никакого принуждения.
Откровенными дикарями индейцев из племенной группы алгонкинов называть грех. В основном, это полуоседлые земледельцы. Хозяйство ведут женщины, мужчины — охотники и рыболовы. Выращивают маис (кукурузу), тыкву, бобы, подсолнечник, фасоль, кабачки, табак. Работают на общем поле, применяют окучивание, землю удобряют рыбьими отходами. Собирают кленовый сок, орехи, каштаны, жёлуди, ягоды, грибы, дикие фрукты и съедобные коренья. Соседние племена живут в куполообразных шалашах-вигвамов (до трёх семей), крытых корой или плетёными матами-циновками. Женщины умеют изготавливать орнаментированные керамические сосуды. Шьют одежду из кожи или замши, сшивая её жилами из рога и кости. Раскрашивают и украшают её перьями и самодельными бусами.
Короче, готовая обученная жена-мастерица, заточенная по местные природные условия, неприхотливая в быту и общественной жизни. Так чего ещё надо? Лишь бы новые жители не подхватили какую заразу из метрополии. Но, тут как повезёт. Наши два врача всех жителей периодически осматривают, так же следят за соблюдением гигиены, но…Одна надежда, что за время долгого пути из Европы, все заболевшие себя проявят.
Только перевели дух от большого сабантуя, как вернулся караван из Франции. Людей привезли всего пять сотен, в основном жёны и дети предыдущих переселенцев. Но, так и договаривались, нужно было определиться на месте. А вот продовольствие, товары для обмена, порох, огнестрельное оружие и другие необходимые ништяки завезли с запасом. Включая пару десятков лошадей, тридцать коров и небольшую баранью отару. Животные выжили практически все.
Лично для меня было несколько писем. Самые важные из Аугсбурга. Ого! Оказывается, я счастливый отец. У меня сын и дочь! Типа двойняшки. На деле, подозреваю жёнушка удочерила ребёнка своей служанки, выдав её дочь за свою. Отлично, лучше не придумаешь. Моя землячка Марфа тоже устроила свою личную жизнь, выйдя замуж за младшего Фуггера. Что ж, совет да любовь! Надо съездить, навестить семью. Но, сначала небольшая разминка на панамском перешейки, на пару с Дрейком. Френсис прислал весточку: к операции по изъятию испанских ценностей всё готово.
По договору мы должны были иметь равные силы. Дрейк декларировал один корабль с экипажем под сотню человек. Про пушки не уточнял, но вряд их у него много. Значит с моей стороны отбираем такое же количество. В принципе должно хватить: в том варианте истории у него было всего семьдесят три человека. Набрал самых проверенных людей. Из соотечественников взял только Керима и Ослаблю. Остальные были при деле, осуществляя негласный контроль за ситуацией в колонии. Некоторые успели жениться и осесть на землю. Другие заправляли на вторых ролях в армии и внутренней страже, прообраза полиции. Почему не на первых? Пусть, пока так. Меньше привлекают внимание, да и язык ещё не знают на должном уровне.
Остальных готовил лично не покладая рук. Каждый прошёл проверку на личную верность. Предпочтение отдавали тем, кому нечего терять, но хочется стать полноценным гражданином. Иметь свою семью, деньги и положение в обществе. Денег, я пообещал много, а остальное приложится. Кроме солдат набрал пятьдесят человек команды: энное количество личных слуг плюс матросы. Команда не обговаривалась, ну а как? Нам аристократом положено. Конечно, явно схитрил, но, мыслю, обойдётся. Ещё неизвестно какие сюрпризы приготовил Дрейк. Нужное судно подошло через два дня. Двадцать пушек, свежая постройка, под звучным именем «Альбатрос». Потянет.