Пятым сборником «Война и судьбы» составитель заканчивает серию по состоянию здоровья, хотя материалов для их продолжения много. Источниками этих материалов являются:
— зарубежные публикации, неизвестные или почти неизвестные российскому (советскому) читателю,
— никогда не публиковавшиеся зарубежные архивные материалы,
— воспоминания российских участников трагических событий.
К сожалению, последних остается все меньше. Когда стало возможным (с конца 80-х годов) говорить и писать об участии подсоветских людей в войне на стороне национал-социалистической Германии и в Русском Освободительном Движении, большинство из них ушли в мир иной, а оставшиеся в живых — люди преклонного возраста.
В настоящем сборнике вместо предисловия помещено «Письмо на Родину» Ф.М. Легостаева, опубликованное в книге «В поисках истины» (Москва-1997). Оно достаточно полно отражает суть проблемы.
Из сборника стихов казачьего поэта П.С. Полякова «VENI, VIDI, VALE» («Пришел, увидел, прощай») составитель позволил себе взять девять стихотворений и четыре — из других изданий, наиболее ярко отражающих затронутую тему.
К сожалению, воспоминания Юрия Кравцова «Тернистым путем» размещены в разных сборниках: первая часть «Война» в сборнике № 3, а вторая часть «За проволокой» в сборнике № 5, так как ко времени верстки сборника № 3 автор только приступил к написанию второй части своих воспоминаний.
«Записки юнкера Казачьего Стана», «Казачья доля», «Враг советской власти» и «Эпизоды из нашей жизни» — воспоминания пока еще живых ветеранов РОД и членов их семей.
В журнале «Наши вести» № 428–429/1992 под названием «Эпопея еще одной казачьей семьи» опубликованы письма Л.Н. Польского в редакцию журнала. Мы решили повторить эту и другую публикацию «Легендарный человек» из журнала «Посев» № 3/1996, поскольку судьбы семьи Польских и Николая Давиденкова тесно переплелись, о чем более подробно сказано в первом сборнике «Война и судьбы».
В «Донском атаманском вестнике» № 145/1995 были опубликованы статья и речь М.А. Таратухина, посвященные насильственной выдаче казаков и объясняющие причины, побудившие их воевать за освобождение России от большевизма в годы Второй Мировой войны. С его разрешения они публикуются в настоящем сборнике.
Судьба эмигрантов второй волны, возвратившихся на Родину в период «хрущевской оттепели», показана П.С. Богдановым в очерке «Дальний путь к Родине».
По просьбе A.C. Громова (Германия) помещаем в сборнике заметку «Стихотворение солдата» из журнала «Православная Русь» № 13/1963, а также пять стихотворений известных казачьих поэтов, опубликованных в различных эмигрантских изданиях.
И в заключение — статья Е. Феста «Вечная память мученикам Лиенца» (перепечатка из «Казачьего Архива», № 9/2004 г.)
На волне эйфории, связанной с крушением коммунистического режима в СССР, эмигранты первой и второй волны или их дети в 90-х годах уже прошлого столетия стали передавать в Россию свои книги, библиотеки, архивы и даже реликвии. Оказывали материальную поддержку принимавшим это богатство организациям и отдельным лицам. К сожалению, не все это пошло впрок. Не учли, что воспитанный большевистской системой советский человек (совок) с двойным мышлением способен не сдержать слово, обмануть и даже украсть. Отрезвление наступило не сразу. Однако дело сделано.
Эмигранты, разочаровавшись, стали своих бывших подопечных называть оборотнями с приложением нелестных эпитетов. Совки, удовлетворенные собранными бесценными архивами, библиотеками и реликвиями, получили ученые степени и звания — от кандидатов наук до членов-корреспондентов Академий, пышно расплодившихся в 90-е годы. Свои научные работы и книги они публиковали не только за счет пожертвований наивных эмигрантов, но и за счет средств, предназначавшихся российским старикам — ветеранам РОД. В роли посредника по распределению гуманитарной помощи можно было действовать бесконтрольно и безнаказанно, как, например, в Московском общественно-научном центре «Архив РОА», где обездоленных стариков обворовывали на две трети и более.
Составитель тоже не избежал эйфории и оказался слишком доверчивым. Хоть и с опозданием, но обращается к зарубежным читателям: БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ! ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ПЕРЕДАТЬ СВОИ АРХИВЫ, БИБЛИОТЕКИ И РЕЛИКВИИ, СЕМЬ РАЗ ОТМЕРЬТЕ.
Ныне у власти все те же коммунисты или их наследники, а палачи из НКВД-КГБ чувствуют себя вольготно и не думают о покаянии, но бесстыдно требуют «примирения и согласия» от своих жертв. На «грехи» эмиграции первой волны, когда все ее представители ушли в мир иной, они притворно закрыли глаза и демонстрируют свое примирение с ней.
С эмигрантами второй волны, но иностранными подданными, чиновники всех уровней готовы обниматься и «лобызаться», если есть возможность получить от них ценные архивы и реликвии. Однако стоящие у власти ничего не забыли. Российских сограждан — участников РОД, по-прежнему, считают «предателями» и «изменниками».
Недаром музыка гимна партии большевиков сохранена в российском гимне, «красная тряпка» осталась знаменем Вооруженных Сил России, «люциферова» красная звезда издевательски соседствует с двуглавым орлом, стоят повсюду истуканы палачей России, а их имена «увековечены» в топонимике и т. д. и т. п.
В 1996 году посмертно реабилитировали генерала Гельмута фон Паннвица, командира XV казачьего кавалерийского корпуса, но в 2001 году эта реабилитация была отменена. В печати появились насквозь лживые, клеветнические статьи по заказу сверху. Нет сомнения, что реабилитированные в середине 90-х годов имевшие иностранное подданство участники РОД ныне не были бы реабилитированы, как до сих пор нет ни реабилитации, ни отмены юридически ничтожного приговора Краснову, Шкуро и многим другим.
Совки же прекрасно чувствуют откуда «ветер дует», приспосабливаются к новой обстановке и при этом оборотнями себя не считают.
Составители выражают признательность и благодарность тем, без чьей финансовой поддержки невозможно было бы издание серии сборников «Война и судьбы»:
Алесандру Никольскому (Россия),
Тамаре Гранитовой (США),
Александру Палмеру (США),
Андрею Залесскому (США),
Николаю Сухенко (США),
Георгию Вербицкому (США),
Алексею Шиленку (США),
Любови Мясниковой (Россия),
Наталии Поповой (Россия),
Александру Мартынову (Россия).
Константину Чернявскому (Россия).
Это письмо я пишу по просьбе моих друзей и товарищей по Освободительному движению, по просьбе соратников по Русской Освободительной Армии, по просьбе, совпадающей с моими желаниями: станьте рупором содействия нашему избавлению от несправедливого ярлыка врагов народа, избавлению наших семей от именования семьями изменников родины.
Несколько слов о себе. Почти половину жизни (до войны) я был активным пионером, комсомольцем и коммунистом. Занимал и выполнял отнюдь не малые должности и обязанности. Во второй, чуть большей половине, волею судьбы (война, плен, невозможность возвращения на родину) увидев иной образ жизни, иные отношения между людьми, прозрев, я изменил коммунистической утопии. И начал с добровольного вступления в Русскую Освободительную Армию для не менее активного и сознательного участия в массовом, многомиллионном Движении за освобождение народов России от антинародного тоталитарного коммунистического засилья. В результате я был обвинен нашим правительством во всех смертных грехах и объявлен врагом народа, а жена и дочь подверглись преследованиям…
После войны руководители Освободительного движения, организаторы РОА и подавляющее большинство власовцев были по требованию Сталина насильственно выданы союзниками тогдашним властям СССР и кончили за очень малым исключением мученической смертью. Здесь, за рубежом, нас осталось очень немного. Кровавый режим Сталина сделал свое гнусное дело, да и годы берут свое.
Все мы искренне радуемся происходящей в нашей стране демократизации, восхищаемся смелыми выступлениями прозревших (как и мы в свое время) борцов за свободу от коммунистического рабства и приветствуем, хотя и робкие, и медленные, но положительные перемены. Однако нас очень беспокоит затянувшееся забвение массового Освободительного движения, называемого в эмиграции Власовским, которое было развернуто нашими соотечественниками за рубежами нашей страны во время войны.
Как будто его и не было. Как будто не было миллионов наших людей в немецком плену и в концлагерях. Как будто не было бросавших оружие и не желавших защищать антинародную власть. Как будто не было насильно вывезенных немцами на работу в Германию. Многие из них при первой возможности выступили против сталинской власти, примкнули к немецким частям или создали свои национальные, вступили в Русскую Освободительную Армию.
Нам удалось познакомиться со многими материалами официального характера, убедительно показывающими, что к концу второй мировой войны на территориях побежденной Германии, а также Австрии, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Швеции, Англии, США и Канады находилось до 13 миллионов человек русских и других национальностей Советского Союза.
Чудовищное число пленных советских солдат и офицеров глубоко впечатляет. В первые же дни войны в Белостокском и Слонимском «котлах» немцам удалось «захлопнуть» три советские армии Западного фронта: 3-ю, 4-ю и 10-ю. В плену оказалось 724 тысячи бойцов. Командовавший Западным фронтом генерал армии Павлов и его начальник штаба Клименко, как «потерявшие управление войсками, сдавшие оружие противнику без боя и самовольно оставившие боевые позиции», были вызваны в Москву и расстреляны.
В Киевском окружении в сентябре-октябре 41-го попало в плен 665 тысяч красноармейцев и командиров. Командовавший фронтом генерал-полковник Кирпонос, зная, что его ждет расстрел, застрелился сам.
Нет нужды перечислять подробности почти повсеместного крушения Красной Армии в первые месяцы войны. К сентябрю немецкие войска стояли уже под Ленинградом и Москвой, а в германских лагерях томилось 4,5 миллиона советских солдат и офицеров. Несмотря на строгие приказы властей населению эвакуироваться вместе с отступающей Красной Армией, более 50 миллионов человек осталось на своих местах на милость наступавшего врага. В 1943 году, когда на Винницком направлении немцы оказались в окружении, пленные из оставленного немцами на произвол судьбы лагеря во множестве бежали… вслед уходившему противнику.
Международный Красный Крест с ведома Берлина обратился к советскому правительству с предложением о посылке по линии этой организации продовольствия для военнопленных ради спасения их от голодной смерти. Сталинский ответ на это обращение был дан еще до его получения в Приказе № 270 от 16.08.1941 года:
…если часть красноармейцев, вместо организации отпора врагу, предпочтет сдаться ему в плен, уничтожить ее всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся лишить государственного пособия и помощи… Командиров и политработников, сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою родину дезертиров.
Итак, круг замкнулся. Немцы при всем желании не могли накормить многомиллионную ораву пленных, с другой стороны это совпадало с их политикой массового уничтожения противника. Сталинское же правительство напрочь отказалось ото всех нас, сам Сталин отказался даже от своего попавшего в плен сына.
Говоря по-человечески, многие ли способны на возвращение «домой», для того, чтобы медленно подыхать в концентрационных лагерях от голода и непосильного труда с клеймом изменника? Или хранить последнюю пулю для себя, чтобы избежать пленения? И во имя чего?!
Словом, не мы предатели, а нас предали. Да еще и сейчас упоминают в печати со злобным шипением, как будто и действительно мы виновники всех несчастий минувшей войны.
Владимир Солоухин спрашивает: