Богом, Незапятнана воина честь.
Выйдем снова мы к старым дорогам,
В пороховницах порох-то есть!
«С Дона выдачи нет», — были святы
Древней дедовской Воли слова…
Не у нас, у лежачего снята
И врагу отдана голова.
Эх, Казачество, волюшка-воля,
Не твое покраснеет лицо,
Не добило ты раненых в поле,
Не везло продавать мертвецов.
Убежавших от пыток и муки,
Спасших честное имя свое,
Не отдало ты нехристю в руки,
Да святится же имя твое.
Посидим, помолчим, да покурим,
А придет оно, время, придет,
Ветер, сеявший страшную бурю,
Над своими дворцами пожнет.
Заиграть бы походную, что-ли?
Ничего никому не забыть!
На костях, на крови, да на боли
Будет Правда Господня жить.
ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ
Пересадите сердце мне
И кровь зулуса влейте в жилы,
Чтоб я спокойно мог глядеть
На ваши свежие могилы.
Москву крепя, не одолев,
Своей духовной злой разрухи,
Разинув рты, стояли вы
Там, на кремлевской показухе.
О, вы расправились легко
Тогда в Лиенце, с казаками
И вот — не можете понять,
За что же режут вас в Вьетнаме.
Ах, я не буду утверждать,
Что Бог услышал наши боли,
И вас задумал наказать
За преступления в Тироле.
Нет! Но имеется закон,
Его душа народа знала,
Он говорит: бьют дураков
В Вьетнаме, в церкви, где попало!
Вы их кохали, нас казня,
Убийца наш — был вашим другом.
Не верещите ж под ножом:
Вам воздается по заслугам!
ДЕРЬМОКРАТАМ