Интересно, что будет, если она его поцелует?
Он отпустил ее около кровати и посмотрел прямо в глаза…
«Решайся!» – вспыхнул огонь в серых глазах.
Вдруг стало смешно. От счастья. От того, что ее правильная, распланированная, упорядоченная жизнь вот-вот разлетится, как карточный домик. От ощущения полета, что давала власть над этим сильным мужчиной, который ждал ее решения, будто приговора.
Осторожно прикоснулась ладонями к широкой груди. Ткань рубашки мешала. Вытащила ее из брюк – не было сил расстегивать пуговицы.
Тепло его тела на ладонях, бешеные толчки огромного, сильного сердца, и глаза, в которых… Страсть. Страсть и решимость.
Она вдруг испугалась того, что сейчас произойдет, но тут же поняла, что, не теряя ни секунды, без остатка отдаст ему себя. Здесь и сейчас! Потому что…
Стук в дверь на этот раз был каким-то раздраженным.
– Да? – Агата подскочила, исписанные листы рассыпались по кровати, руки тряслись, сердце предательски билось, и кровь хлынула к щекам. Как некстати. И что барону понадобилось у нее ночью? Она… она работает!
– Слушайте, – недовольно посмотрел на нее хозяин дома, стоя на пороге комнаты. – Вы почему не спите?
Агата быстро перевернула блокнот чистой страницей наверх. Еще не хватало, чтобы барон прочитал все, что она нафантазировала после того, как он принес ее в спальню.
– Вы вздыхаете, ворочаетесь. И у вас ручка… невозможно скрипучая!
– Простите.
– Вы хорошо себя чувствуете? Может, успокоительного?
– Нет, спасибо.
– Вечер был тяжелым. И ваши волнения вполне оправданы.
– А… который час?
– Почти четыре.
– Простите. – Агате стало неловко. Ему подниматься через два часа, а она ему спать не дает.
Она внимательно оглядела господина барона. Чисто выбрит, одет по ранжиру – сюртук и туго завязанный шейный платок прилагаются, туфли вычищены. Это же сколько он собирался, чтобы нанести ей визит в… соседнюю спальню? Ночью!
А она в кровати. Красная, растрепанная, неодетая, с листами, исписанными… Ох…
– Хотите чаю? – предложил он вдруг. И улыбнулся.
Это было так странно, что Агата растерялась. И кивнула:
– Да. Хочу.
– Я заварю. И принесу.
Барон уже вскипятил воду, когда она, переодевшись в то самое платье, спустилась на кухню.
– Вы не сердитесь на меня? – тихонько спросила у него Агата.
Он отрицательно покачал головой. Грон и Эльза посмотрели на гостью насмешливо, делая вид, что просто греются у камина. Отдыхают. Как бы не так!
– Все-таки я вами восхищаюсь, – снова улыбнулся он.
Пожалуй, в этот вечер и эту странную ночь она видела от него улыбок больше, чем за все время пребывания в его доме.
– Чувствую себя глупо, – призналась она. – Я должна быть убита горем. Моя жизнь рухнула. Но… У меня почему-то не получается. Я думаю о книге, о том, как буду договариваться с банком. О хорошем адвокате, которого надо найти и потратить на его услуги деньги, которые откуда-то надо взять… Я думаю о…
В последний момент она прикусила язык, поймав на самом его кончике фразу – «Я думаю о вас…»
Он вдруг резко обернулся. Поймал взглядом ее глаза. И… развернувшись обратно к кухонному столу, принялся священнодействовать.
Агата застыла, глядя на то, как барон насыпает расписной лопаткой чай – скрученные в жгутики белесые листья. Удивительно, но такие она видела впервые!
Он залил воду в фарфоровый стаканчик с крышечкой – и тут же вылил, ловко орудуя щипцами.
– Что вы делаете? – удивилась Агата.
– Грубо нарушаю таинство чайной церемонии, принятой в империи Чи-джо-ида. Воду вылил не на духа, мы с вами стоим. Но… Будем считать, что условия походные. Мы же не чинаро, в конце концов. Будем надеяться, что духи Рек, Гор и Ветра нас пощадят и не покарают.
– Вы были в самой таинственной империи в мире?
– Да. Несколько раз. С посольством. Но я не хотел бы говорить об этом в такой вечер. Если позволите.
– А воду зачем слили? – поспешила она сменить тему, поняв, что невольно задела что-то очень личное.
– Вам романтическую версию? Или версию здравого смысла? – улыбнулся он, наливая следующую порцию воды.
– И ту и другую, – решительно потребовала Агата, жалея, что блокнот остался наверху.
– Романтическая… там что-то про угощение духа. А прозаическая… неизвестно, какими руками собирали, кто фасовал… Продезинфицировать необходимо.
Барон вылил жидкость розовато-желтоватого цвета в плоский кувшинчик с длинной ручкой и широким «носиком».
– Это – чаша справедливости. Чтобы обоим чай достался одинаковой крепости.
Хозяин дома разлил ароматный напиток по чашкам и поставил одну из них перед Агатой.
– Попробуйте, это мой любимый сорт – «Красный халат императора». Мне привозят его из Чжуруна, крошечной провинции Чи-джо-ида.
– Они же не торгуют с чужеземцами. Несколько лет уже.
– Совершенно верно, – кивнул барон, кинув в сторону гостьи уважительный взгляд. – Это и не покупной чай. Мне его присылают в дар, вот уже много лет.
– С ума сойти.
– Расскажите, о чем ваша книга? – Барон снова осторожно перевел тему.
– Это те же приключения агента Церга. Тридцать девятая книга за семь лет.
Агата не стала уточнять, что книга про фон Церга была уже дописана. И сейчас она работала над…
– И вам не надоело про него писать?
– Пожалуй, что нет, – привычно ответила женщина. – Он стал другим – как и мы с Людвигом… И… он уже как член семьи.
Агата смущенно уставилась в чашку с чаем – еще не хватало, чтобы хозяин дома принял ее за сумасшедшую.
– Ваши книги о Церге очень любил мой заместитель. Когда выходила новая, он всегда покупал и читал. Сам над собой смеялся. Говорил, что вполне отдает себе отчет в том, что книга – глупость глупостью. А оторваться невозможно!
– Почему глупость?
– Он когда-то был нелегалом. В Оклере. И очень веселился, читая ваши книги.
– А нам всегда казалось, что у нас в тексте все логично. И правдоподобно.
– Сколько погонь и перестрелок у вас, скажем, в последней книге?
– Так… В «Притягательном лике смерти»? Сейчас… Что?
Хозяин дома издал издевательский смешок.
– Да я и сама знаю, что название… своеобразное. Но издатель заявил, что читателей это заинтригует. И не ошибся!
Барон покачал головой.
– Любому человеку понятно, что в смерти нет ничего притягательного, – начала оправдываться писательница, – но пощекотать нервы, почитать про поединок со смертью другого… Про презрение к ней, про то, что есть люди, которых даже смерть к себе не берет. Может, как раз потому, что они ее не боятся.
– А может потому, что даже ей они не нужны?
– Книга же остросюжетная, – сочла за благо снова поменять тему разговора Агата. – Агентству безопасности не удается предотвратить похищение новейшей военной разработки – кристалла, с помощью которого можно читать мысли. И фон Цергу дают приказ – вернуть кристалл любой ценой.
– На артефактах подобного рода стоит защита. Если подается сигнал тревоги – они самоуничтожаются. Вместе со всеми, кто находится неподалеку.
– В нашей книге враги – преступная группировка, возникшая после того, как наше королевство и Оклер заключили мир, нашла способ обойти эту защиту.
– И через пару десятков погонь и перестрелок кристалл вернули в агентство.
– Ну… В общем, да.
– На самом деле, операция подобного рода считается проваленной, если прозвучал хоть один выстрел. Тихо прийти. Тихо уйти. Чтобы никто и знать не знал, что происходит.
– Ну, знаете ли… Про это книгу не напишешь.
И Агата вдруг отставила чашку с чаем. Сложила руки на груди. А потом резко поднялась:
– Я, пожалуй, пойду.
– Простите, – барон взял ее за руку. – Я не хотел вас обидеть.
– Нет, что вы. Это… Это я веду себя невежливо. Простите. Просто в таком свете все наши истории выглядят… Бессмысленными.
– Вы не правы. Людям никогда не покажут отчетов о реальных делах. И это правильно. Где государственная тайна – там слишком много грязи и крови. Даже если эти решения во благо. Даже если без этого не выжить государству… А ваши книги… Они показывают, что мы работаем. И что мы, в общем-то, неплохие люди. В отличие от врагов государства. Это очень важно. Правда! Поверьте мне, я отнюдь не лукавлю. А то, что это сказка… Да. Зато правильная.
– Правильная сказка, – улыбнулась Агата. – Интересный подход.