На следующий день Грета проснулась очень рано. Пользуясь тем, что Тирна любит поспать, мэдчен Линдер перечитала уже изученные мамины конспекты. Начинать читать что-то, над чем она еще не работала, было бы глупой затеей. Чужой конспект совсем не то же самое, что учебник. И пусть местами записи были очень подробны и интересны, но всегда оставался один неприятный момент — мама пользовалась собственными сокращениями. Грета даже завела тетрадку, где выписала в столбик непроясненные сокращения: «с-а», «скв», «у!».
Громкий стук в дверь заставил убрать конспекты и встать с постели. Открывать она пошла босиком — стук не прекращался, и кто бы ни был за дверью, ждать он не хотел.
— Доброе утро, соискательница Грета, — поздоровалась Ванда. — Ваша форменная одежда. Если вы пройдете все испытания с честью, именно эту одежду вы будете носить при дворе. Единственное, что на форменном платье появится золотое шитье. С вашим гербом.
Помощница вошла в комнату и следом за ней вплыли два объемных чехла для одежды, которые тут же разлетелись в стороны. Один завис у постели Греты, второй оказался рядом с Тирной.
— У меня нет герба, — удивилась мэдчен Линдер.
— Если вы пройдете, то он появится. Если не уйдете в минус, что через пару-тройку недель советую подумать над рисунком. Вы помните, что сегодня вас будут экзаменовать?
— Да, помню. Большое спасибо.
— В качестве исключения сегодня завтрак будет подан в комнаты. — Ванда коротко кивнула и развернулась к выходу. Уже открыв дверь, она спохватилась и полуобернулась. — Я могу рассчитывать, что вы разбудите свою соседку?
— Конечно, — кивнула Грета. — Доброго дня.
— Удачи на экзаменах, — чуть улыбнулась Ванда.
В комнате над дверью были часы. И Грета, посмотрев на время, решила сходить умыться и только после этого будить Тирну. Соседка все равно предпочитала магию воде и полноценно отмокала в ванне только по вечерам.
Вернувшись, она сняла с платья чехол и тяжело вздохнула. Похоже, что невзрачно-коричневый цвет будет преследовать ее всю жизнь. Нет, если бы платье и правда можно было украсить золотым шитьем, то оно заиграло бы совсем иначе. Ладно, спасибо, что у него белоснежный воротничок — хоть немного украсит эту унылость.
— Просыпайся, Тирна. Смотри, какую красоту нам прислали.
Соседка вздохнула, поерзала под одеялом и заинтересованно приподняла голову. Увидев же платье, она подскочила, спрыгнула на пол и в одно движение сняла чехол со своего наряда. Который был полностью идентичен одежде Греты.
— Серая Богиня, за что? Я же упаду. Что ты смеешься? Я серьезно! Всю свою жизнь я ношу брюки.
— Считай, что это послание с небес и тебе пора привыкать к юбке, — пожала плечами Грета.
У платья оказался очень тугой, самозатягивающийся корсет. За последние несколько лет мэдчен Линдер привыкла к свободным платьям. Так что стянутые ребра тут же неприятно заныли. Зато платье село идеально. Да и цвет оказался не уныло-коричневым, а шоколадным с золотистой искрой.
Строгий фасон: мелкие фальшивые пуговицы доходили до самого горла, где едва виднелся краешек белоснежного воротничка. Ткань туго обтягивала высокую грудь, подчеркнутую корсетом, талию, затянутую до воистину осиной стройности. От бедер же юбка расходилась мягкой волной. Длинные узкие рукава украшены таким же рядом фальшивых пуговиц — манжет не было, платье подстраивалось под размеры хозяйки.
— Теперь еще тугой пучок на затылке — и точь-в-точь дама со старых гравюр. Мода двухсотлетней лежалости, — с отвращением произнесла Тирна.
А Грета, сотворив в воздухе зеркало, с удовольствием повертелась вокруг себя. В кои-то веки платье полностью подчеркивало все изгибы ее тела. Так что «модная залежалость» ее нисколько не беспокоила.
Поискав в вещах, мэдчен Линдер достала простенькую шкатулку с украшениями. Там лежал набор серебряных шпилек с крупным жемчугом. Мамины украшения, бабушка отдала ей их пару лет назад. Но в академию брать запретила.
— Слушай, а ты и правда будто сошла с тех гравюр. Свободный узел волос, осанка, выражение лица… — Тирна покачала головой. — Если набирать будут по экстерьеру — тебя возьмут.
— Экстерьер — у химер, — от обида Грета заговорила стихами. — А у людей — внешние показатели.
— Внешние показатели — у артефактов, — тут же возразила Тирна. — Ладно, готова поспорить, я и вполовину не буду так эффектно смотреться.
Грета хотела бы утешить соседку, но едва та оделась, как стало ясно — утешение прозвучит как издевательство. На Тирну платье тоже село идеально. Подчеркнуло слишком широкие, хоть и костлявые плечи, крупную грудную клетку и короткопалые кисти рук.
— Мне никогда не шли платья, — уныло произнесла она. — Даже в детстве, когда сестра была хорошеньким чернокудрым ангелом, рядом с ней кружила костлявая уродливая ворона. Знаешь, меня жених бросил. К ней решил уйти.
— Ох, — вздохнула Грета.
— Потом пытался вернуться. Сестра-то у меня хорошая, — Тирна улыбнулась, — собак на предателя спустила. А я ему потом нос сломала и поехала в Царлот. В столице всяко проще найти свое место.
— Возможностей больше, — согласно кивнула Грета, — но и проблем — тоже.
— В любом случае я здесь и собираюсь взять с этого конкурса все.
— Все? — удивилась Грета.
Захохотав, Тирна вытащила из своего стола булавки и принялась закалывать платье так, чтобы освободить шиколотки.
— Ты же не думаешь, что эйты и правда рассчитывают стать мэдчен? Нет, лично я здесь ради уроков.
— Но об этом ничего не было известно, — запротестовала Грета.
— Это писали в газетах. А ты, значит, решилась на это, имея на руках только листовку? Видимо, жизнь приперла.
— Это запрещенная к разглашению информация, — вздохнула мэдчен Линдер.
Она могла быть уверена только в себе — все, что ей рассказала Тирна, останется между ними. Но удержит ли язык за зубами сама соседка? Грета искренне считала, что образование у нее не самое худшее. То есть, два последних курса академии отсутствуют, но в остальном — каллиграфия, грамота, география — все на крепком, среднем уровне. Бабушка лично вбивала во внучку «основы основ».
Опять раздался стук в дверь. В этот раз открывала Тирна.
— А вот и завтрак, — воодушевилась соседка. — Каша, какао и по булочке?
— Именно, — неприветливо буркнула незнакомая служанка.
Быстро сервировав общий стол, служанка ушла.
— Крайне неприветливая особа, — жеманно произнесла Тирна и пояснила: — Это платье обязывает к чему-то такому.
— Какому? — спросила Грета и села к столу.
— Такому. Например, к занудному морализаторству. Ты иногда этим грешишь. Сколько тебе лет?
Грета улыбнулась, выразительно провела по пальцами вдоль линии челюсти и манерно протянула:
— Ровно столько, на сколько выгляжу. Ты забыла, о чем я тебе говорила?
— Прослушка? Да ты только представь того несчастного, кто слушает разговоры соискательниц? У него уши, наверное, опухли и сочатся гноем.
— И тебе приятного аппетита, — хладнокровно произнесла Грета. — А заклинания можно настроить на срабатывание по ключевым словам. Как включение света по хлопку или сторожевое заклятье, настроенное на собачий лай. Причем дорогие, качественные заклятья можно настроить на лай конкретной собаки в конкретном настроении.
— Настроение у собаки?
— Я тебе скажу, у некоторых собак есть личные целители.
Попробовав кашу, мэдчен Линдер вздохнула. Видимо, Финли не возвращалась, и повар от радости сахара бухнул больше, чем нужно.
Девушки едва успели окончить завтрак, как раздалась приятная, мелодичная трель.
— Выходим? — вскинула брови Тирна.
— Наверное, это нам.
Весь коридор был заполнен соискательницами в одинаковых платьях. Правда, заметила Грета, большая часть прицепила к одежде разнообразные броши.
— Построиться вдоль коридора! — раздался громкий, женский голос. — Мое имя мора Вирстим. Я уполномочена оценить уровень вашего образования, чистоту помыслов и изысканность манер.
Грета осторожно подалась вперед и оценила мору Вирстим. На ней было такое же платье, как и на всех соискательницах. Но подол и рукава украшены широкой золотой лентой. А под горлом таинственно мерцала брошь из полированного янтаря. Камень был крупным, а внутри него навсегда застыла муха.
— Колоритная, — свистящим шепотом выдала Тирна. — Мора Муха.
— Ваше остроумие, соискательница Тирна, оставляет желать лучшего, — тут же отреагировала мора Вирстим. — И да, как вы могли только что понять — у меня очень острый слух. А теперь моя помощница пройдет вдоль вас с мешком и каждая снимет все свои украшения. И поздравляю вас, чрезмерно активные соискательницы, с первыми минусами: одно украшение — минус один балл. Два украшения — минус пять баллов. Больше двух — минус пятьдесят баллов. Ушные серьги в этот перечень не входят. Кольца, броши, кольца в нос, заколки — входят. Шпильки, удерживающие волосы, — разрешены. Декоративные шпильки — запрещены. Соискательница Грета, я вижу, что ваши шпильки держат волосы, но жемчуг слишком крупный. Вам есть на что их заменить?
— Нет, мора Вирстим. Я могу заплести косу.
— Нет, сделаем так, — мора прищелкнула пальцами. — Теперь они невидимы.
— Спасибо, мора Вирстим, — присела в реверансе Грета.
— Итак, соискательницы, я рада вам сообщить, что ваш первый соревновательный день начат. К вечеру на первом этаже, у двери в кабинет коменданта, появится стенд с вашими именами и рейтингом. А теперь следуйте за мной.
В абсолютной тишине мора Вирстим прошла вперед. И после секундного ступора за ней последовали все соискательницы. Грета и Тирна встали рядом и спокойно, не торопясь, пошли следом. За ними повторили и остальные.
— У меня нагрелся кулон, — тихо сказала Грета.
— У меня тоже, — нервно отозвалась Тирна. — Душить готовится? Я теперь постоянно думаю об этом. Не хочешь вечером выйти поискать тот склеп с родником?
— Нет, — покачала головой Грета. — Я хочу перечитать свои конспекты.
— О, кто-то очень давно закончил академию, — пропел голос позади Греты. — Та-ак и запишем, соискательница Грета: предполагаемый возраст за тридцать. Предполагаемый статус: мэдчен. Либо очень состоятельная торговка.
Призвав на помощь все свое красноречие, мэдчен Линдер повернулась и задумчиво произнесла:
— То есть, единственное полученное преимущество вы сейчас подарили всем, имеющим уши? Это ведь с вас сняли браслет, два кольца и брошь?
Отвернувшись, Грета чуть ускорила шаг. А Тирна, восхищенно улыбнувшись, прошептала:
— Загадка твоего возраста теперь мучает меня со страшной силой!
— Мне столько, на сколько я выгляжу, — шепнула Грета. — И это чистая правда. Давай на этом закроем тему возраста?
Тирна приложила ладонь к груди и коротко поклонилась:
— Больше — никогда.
Спустившись на второй этаж, соискательницы вновь получили приказ выстроиться вдоль стены.
— Если у вас есть что-то, что вы хотите отдать, — самое время это сделать, — холодно произнесла мора Вирстим.
У Греты не было при себе ничего, но под взглядом моры ей захотелось упасть на колени и все рассказать.
«Маска страха или маска совести?» — принялась гадать Грета. От «масок» — навязанных извне чувств — помогало лишь несколько специализированных ментальных щитов. И с некоторых пор у мэдчен Линдер не хватало на них сил. Зато она вывела свой способ — если начать размышлять о природе и назначении действующей «маски», то ее влияние серьезно ослабевает.
— Что ж, щиты у всех прекрасные. Но вам, соискательница Грета, следует больше внимания обращать на выражение лица. — Мора Вирстим едва уловимо поморщилась. — Кайс-су!
Стоящая рядом с Гретой Тирна вспыхнула ледяным пламенем. Мэдчен Линдер успела только ахнуть и потянуться к соседке, как та погасла. Но на подоле платья Тирны появилась темно-зеленая лента, а перед ней завис ворох каких-то бумажек.
— Прекрасно. После экзамена вам будет разъяснено, что означают эти ленты. Заходите и рассаживайтесь.
Классы были обставлены просто и функционально. Узкие писчие столы, рассчитанные на одного человека, доска и кафедра для преподавателя. Внутри стояла прохлада и приятно пахло свежей мятой.
Грета села за первую попавшуюся парту. Писать и прятать на себе подсказки она не стала — неизвестно, что будут спрашивать.
— Доброго дня, соискательницы. — За кафедрой появилась высокая, худая женщина. — Вам ни к чему мое имя, поэтому сразу о правилах. Сейчас перед вами появится первый лист. Это будет диктант. Записывая за мной текст, вы должны вычленить ошибки — географические или стилистические — и записать правильный, отредактированный вариант. Пишем сразу набело.
— Набело? — ахнула одна из соискательниц.
— А как вы хотели? — вскинула бровь экзаменатор. — При дворе никто не будет ждать вас и ваши тридцать три черновика. Начинаем.
Перед Гретой появился плотный лист с размытым, неясным гербом и перо с чернильницей. Глубоко вдохнув, она сделала небольшую пальцевую гимнастику и напомнила себе простые правила: «нажим-волосок, нажим-волосок».
Экзаменатор диктовала и диктовала. Грете удалось уловить две ошибки: если верить надиктовываемому тексту, то вместо Келестина ближайшим соседом Кальдоранна стала Степь, а отец его величества до сих пор жив. Но все равно, когда диктант подошел к концу, Грете казалось, что она что-то упустила.
— Сейчас перед вами появится лист со стихами. В каждом стихотворении пропущена одна строчка. Восстановите потерянное.
Грета пробежала глазами первое четверостишие и сникла. Это не было похоже на тот томик пронзительно-нежных стихов, что она читала тайком от бабушки.
Память прошлых лет
«…»
Как из снега в снег
Я проскочу тиски.
В голове крутились пески, соски, виски — Грета не могла вспомнить того, чего не знала. Но хоть придумать-то можно?!
«Так, стоп. Надо рассуждать логически. Память относится к мозгу, мозг в голове. У головы с тисками рифмуются только виски. Что память может сделать? Вернуться. Но не в виски…»
Крепко подумав, Грета записала: «застучит в виски» и перевела взгляд на второе задание. Оно оказалось простым двустрочником. Рифма к слову «любовь» — «кровь». Нет, можно еще и «морковь»… Но она все же выбрала кровь.
«Во снах ко мне идет любовь…»
«И проливает чью-то кровь» — дописала Грета.
— Время!
Бумага исчезла прямо из-под пальцев мэдчен Линдер.
За несколько следующих часов им задавали десятки разных вопросов и задач. После проверки каллиграфии, грамотности и географии пошли задачи на знание придворного этикета. Мэдчен Линдер мало что в нем понимала, но исходила из простой логики: наемный сотрудник в любом случае ниже по званию любого придворного. Нет, бывают, конечно, такие наймиты, которым сам дорф родственник. Но это явно не о королевских менталистках.
Голос моры Вирстим заставил Грету облегченно расслабиться:
— Завтра утром, после завтрака, вы должны выстроиться в коридоре и ожидать меня. Я каждой разъясню, что и как вы будете делать.
Значит, экзамен подошел к концу. Все эти нескончаемые часы она сидела с прямой спиной и прижатыми к ребрам локтями. Удерживала идеальную осанку. К которой даже бабушка никогда не придиралась.
Выйдя, Грета поискала взглядом Тирну. Соседка была расстроена и, задрав юбку, пыталась оторвать от подола зеленую ленту.
— Странно, нам после экзамена ничего не сказали об этом, — негромко сказала Грета.
— Значит, в классе не было никого с такой «красотой», — зарычала Тирна. — Эта штука выдается на неделю и жрет все заработанные баллы. То есть я могу хоть тысячу получить, а на рейтинге это не скажется. «За попытку обмана и подлога». Гр-р.
— Все равно не было возможности использовать записи.
Резко отпустив подол, соседка вскинулась:
— Да я и не хотела! Они мне для уверенности в себе нужны были!
— Так ведь по результатам они будут выбирать, чему нас учить. — Грета пропустила мимо себя основную массу соискательниц и спросила Тирну: — Идем на обед?
— Идем. Уже обеденное время. Кошмар. А насчет учить… я понимаю все. Но слово «экзамен» затмило все доводы, — развела руками она.
После обеда Тирна попыталась выманить соседку на террасу.
— Он ведь не сказал нам не ходить? — спросила, загадочно сверкая глазами.
— Но ясно дал это понять, — возразила Грета. — Мы слишком часто на него натыкаемся. Больше сотни соискательниц, а он встречает только нас.
— Откуда тебе знать? Может, в другое время он встречает остальных?
— Очень смешно, а работает он когда? Тирна, я не люблю, когда меня используют. Скажи правду.
Соседка пожала плечами и замолчала.
— Как хочешь. Я в спальню. Мечтаю снять корсет и вздохнуть спокойно, — сказала Грета и развернулась к лестнице.
Через некоторое время она услышала позади шаги. Так они и шли до самой комнаты в молчании. И даже на ужин отправились как будто вместе и по раздельности одновременно.
Укладываясь спать Грета не находила себе места. Финли никогда не отсутствовала так долго. Конечно, никто ей навредить не мог. В этом мэдчен Линдер была уверена — однажды она видела, как мощный боевой пульсар размазался по шкуре лисы, не причинив ей ни малейшего вреда. А будучи ребенком, Грета, стащив книжку из библиотеки, пыталась перекрасить лисицу из рыжего в зеленый. И ничего не вышло. Хотя шуба бабушки до сих переливается всеми оттенками изумруда.
Уснуть Грета не успела. Тихий вздох, едва слышный шум мягких лап и скрип лежанки. Финли вернулась.
— Слава Серой Богине, — выдохнула мэдчен Линдер и укоризненно произнесла: — Я волновалась. Что интересного было?
Опустив руку вниз, она хотела погладить лисицу. Но едва пальцы коснулись какого-то влажного пятна, Финли вздрогнула и заскулила.
— Финли? — позвала она и, спустившись с постели, села рядом с лисой.
Призвав крошечный огонек, мэдчен Линдер сжала его двумя пальцами и осторожно поднесла к шкуре лисы. И едва не выпустила его — там зияла страшная, сочащаяся быстро исчезающей кровью рана.
— Как же так? Как так? Финли, что мне делать?
Лиса только устало закрыла глаза и опустила морду на лапы. Грета попробовала использовать обезболивающее заклятье, но оно растворилось, не коснувшись шкуры Финли.
«Сильная вода», — слабая, какая-то ломкая мысль Финли толкнулась в виски Греты. И следом за ней вторая: «Сахар».
Грета на секунду замерла, пытаясь сообразить, что значит сильная вода. И тут же вспомнила склеп и находящийся за ним ручей.
— Сначала сахар? Чтобы были силы добраться до воды? — мэдчен Линдер понимала, что вряд ли сможет в одиночку донести Финли до ручья.
Но лиса больше ничего не ответила. Поднявшись, Грета осторожно, стараясь не издавать лишних звуков вытащила старое мешковатое платье. Темное и некрасивое, оно не сковывало движений. А к длинному подолу она давно привыкла.
— Далеко собралась? — прошипела с кровати Тирна.
— Сахар воровать, — честно сказала мэдчен Линдер.
— Я с тобой. Не откажусь от залежалой булочки, — хмыкнула Тирна. — Ой, я вот по твоей ауре чую, что ты собираешься затеять разговор из серии «я не могу тебе доверять». Не доверяй. Главное, что я тебе верю.
— Ничего такого я не собиралась говорить, — смутилась Грета.
Тирна собралась быстро, вот только вместо туфель или сапог натянула что-то похожее на короткие кожаные носки.
— Что это? — удивилась Грета.
— Чешки. Я пыталась стать танцовщицей. — Тирна хмыкнула. — Танцевала хорошо, но в труппу не взяли. Сказали, никакая краска мою воронью морду не исправит. Хочу открыть свою школу танцев.
Грета только кивнула. Сама она умела танцевать вальс и старый парный танец «но-фиэли». Автор этого танца был не то эльфом, не то драконом, но в любом случае умер так давно, что происхождение и неважно. Ведь и драконов, и эльфов никто не видел уже невероятное количество столетий.
Выйдя, девушки вздрогнули, и Тирна малодушно выдавила:
— Что-то мне уже ничего не хочется.
— Возвращайся, — предложила Грета. — Мне тоже страшно, но сахар важнее.
— Ага. И ты думаешь, я смогу сидеть одна в спальне зная, что в коридоре это?
Тирна выразительно обвела рукой коридор. И Грета согласно кивнула. Пространство было залито мертвенным, призрачным светом. А морды-светильники выглядели как живые. Или как оживленные. Их искрящиеся глаза следили за каждым жестом девушек.
— У меня сердце бьется где-то в горле, — призналась Грета.
— Серая Богиня, защити и оборони, — зашептала Тирна. — Ты только посмотри на картины.
Днем мертвецов, изображенных на полотнах, скрывал пейзаж. Но ночью деревья и камни стали полупрозрачными, и изображенные люди проступили на первый план. Утопленница приветливо помахала им, и Грета, схватив Тирну за руку, припустила к лестнице.
На первый этаж они выбежали запыхавшиеся, испуганные и даже не пытающиеся таиться.
— Что это? Что это? Грета, ты же не солгала мне? Ты же не… Ох, это кошмар-кошмар! — Тирну трясло.
— Ты о чем? — Мэдчен Линдер погладила соседку по плечу. — Дом старый. Мы не знаем, что за предки были у дерра Ферхары. Вспомни, насколько старый склеп там стоял.
Чуть успокоившись, Тирна медленно выдохнула и принужденно улыбнулась:
— Идем, ближайшие пару часов меня даже мора Муха не испугает.
— Я плохо представляю, где здесь кухня, — честно призналась Грета.
— А я даже представить себе не могу, для чего тебе настолько понадобился сахар, что ты, будучи на вершине балльной пирамиды, рискуешь всем, — нахмурившись, произнесла Тирна. — Но тебе повезло. Первое, что я разузнала, это местонахождение кухни. Папа всегда говорил: подальше от командира, поближе к котлу. Иди за мной.
— Если нас поймают, я скажу, что повела тебя силой, — пообещала Грета. — Но лучше бы, чтоб не поймали. Сахар нужен для Финли. Ее ранили, и мне, чтобы зарастить ее рану, нужен сахар.
Тирна подошла к узкой, неприметной дверце и осторожно ее толкнула.
— Не заперто. Отлично. Знаешь, подруга, мне известно около пятнадцати исцеляющих заклятий. Для них нужны разные вспомогательные компоненты. Но про сахар я слышу впервые.
— Век живи — век учись, — улыбнулась Грета.
Короткий коридор привел девушек в просторное, гулкое помещение кухни. Непроглядную темноту едва-едва рассеивал крохотный светлячок, который Грета сжимала в пальцах.
— Мы будем долго искать, — вздохнула Тирна. — Я плохо ориентируюсь на кухне.
— Я хорошо, но только на своей, — в тон ей ответила Грета.
Прикрыв глаза, мэдчен Линдер мыслями потянулась к Финли. Она не пыталась расшевелить забывшуюся сном лису, нет. Она старалась слить сознания, свое и ее, чтобы исключительная способность Финли находить сахар передалась и ей.
И через пару секунд почувствовала притягательный, волшебный, зовущий аромат. Медленно, очень медленно Грета подходила к дальнему шкафчику. Она была уверена, что белое счастье просто так не дастся. О, наверняка его защищают. В прошлый раз это была целая цепочка капканов и сторожевых проклятий. Но против кончика лисьего хвоста не может устоять ничего!
— Грета!
Вздрогнув, мэдчен Линдер потеряла связь с Финли.
— Ты чего кричишь?
— Ты бы себя видела, — возмутилась Тирна. — Скрючилась, принюхивалась, а потом начала красться как дикий зверь.
— Сахар здесь, но там может быть капкан, — Грета кивнула на шкафчик.
— О, от меня так конфеты прятали, — хмыкнула Тирна и распахнула дверцы.
Там, на серебряном подносе стояла ваза, наполненная сахаром. Рядом с ней, на блюдце, покоилась горка кускового сахара. С другой стороны притулились плитки фруктового сахара и записка: «Пожалуйста, удовлетворись этим».
— Отлично. Берем и идем.
— У меня так много вопросов, — протянула Тирна и взяла записку. — Если ты не знала где кухня, но пришла за сахаром и… Ты не удивилась записке?
— Моя лиса любит сладости. И ворует. Увы.
— Моя фантазия болит, — фыркнула Тирна. — Погоди, вот, пересыпай в кастрюлю. Мало ли, может, они маячки поставили.
Но выйти девушки не успели — кто-то торопливо бежал к двери.
— Сюда, — Тирна показала на соседний шкафчик.
За считанные секунды они забились в шкаф. Первой залезла Тирна, за ней Грета с кастрюлей сахара.
— Сюда-сюда, дерр Ферхара! Вот он, наш сахарный вор! Вот!
В кухне вспыхнул яркий свет. Он проник сквозь щели в шкаф, и Грета зажмурилась.
— Почему я? — спросил Алистер, и мэдчен Линдер поразилась тому, каким смертельно усталым оказался его голос. — Целый особняк народу. Мора Мух… мора Вирстим, Ванда, Калеб и Коб. Но дернули вы меня.
— Так а кого же? — поразилась неизвестная женщина. — Муху я боюсь, Ванда спит, она устала. Калеб и Коб сбежали в город, в бордель. Они молоды, им нужно. А вы…
— А я хотел проспать всего одну ночь, эйта Крита. То вам мерещится пятихвостая лиса, то у вас сахар тает в воздухе. Теперь сахарный вор. И пустая кухня.
Скрип открываемых дверец и задушенный хрип. А следом отборная женская ругань и хрипловатый, заразительный смех Алистера.
— Что там? — едва слышно спросила Грета.
— А я все на место поставила и написала на записке: «Спасибо, еще приду», — прошептала Тирна, прикасаясь губами к уху Греты. — Чернила вытянула и ее же почерком написала.
— Они здесь! Здесь! Надо искать! О-о, что я с ними сделаю! — взвыла эйта Крита.
Грета обреченно прикрыла глаза. Сахар нужен для Финли, но если их поймают… Сахар отнимут, потащат на разбирательство, а подруга за это время истечет своей призрачной кровью и умрет.
По щекам потекли горячие слезы. Кровь стучала в ушах, и сквозь этот шум Грета слышала, как стучат створки открываемых и закрываемых шкафов. Закусив губу, она обреченно ждала.
— Может, вылезем? Вроде как сами сознались? — шепнула Тирна. Ответить Грета не успела.
Створки распахнулись, и мэдчен Линдер увидела перед собой чуть помятого, уставшего Алистера. Криво улыбнувшись искусанными в кровь губами, она крепче прижала к себе кастрюлю с сахаром.
Дверцы резко захлопнулись.
— И здесь тоже никого, — властно произнес Алистер. — Эйта Крита, пересмотрите меню и изымите из него сахар. В конце концов, девушки, как правило, следят за фигурой. Вместо сладкого фрукты, неслащеный чай. И все такое. Здесь главный повар вы, а не я.
— Но, но как же…
— Я сказал — пересмотрите меню. С остальным я разберусь сам.
Через полминуты за дверцами шкафа вновь воцарились тьма и тишина.
— Мы самые натыкаемые мэдчен этого отбора, — хрипло выдохнула Грета. — Выждем немного и идем.
— Выждать — это обязательно. Потому что меня трясет как завязавшего пьяницу.
Нервно хихикнув, Грета не стала озвучивать очевидное — ее трясло не меньше, чем Тирну. Но долго ждать девушки не рискнули. Ведь повариха могла вернуться в любой момент. Дерр Ферхара явно ее не впечатлил.
— А ты ему нравишься, — хмыкнула Тирна. — Не греми сахаром.
— С чего ты взяла? И почему ты идешь впереди?
— Вижу хорошо, — ответила Тирна и добавила: — Это, кстати, ответ сразу на два вопроса.
Затевать спор мэдчен Линдер не стала. Но если ночное зрение соседки ее не удивило, то остальное… Алистер Ферхара однозначно любимец королевы. А при дворе бесчисленное количество красивых, утонченных мор и мэдчен. Да-да, ее величество принимает ко двору не только замужних женщин, но и их дочерей. Никто не понял почему, но большая часть дерров порадовалась. Правда, ходят слухи, что за нравственностью девушек следят очень строго, но… Достоверных сведений нет.
На свой этаж девушки поднимались с трепетом. Перед тем как сойти на площадку третьего этажа, Тирна посторонилась:
— Твоя очередь идти вперед.
— Так вот оно что, — рассмеялась Грета. — Но это всего лишь интерьерная магия. Да, вкус у хозяина прямо скажем специфический, но это не страшно.
— Мне страшно, — честно ответила Тирна, — и я даже не знаю, завидовать тебе или бояться за тебя. И за всех вас. В Царлоте только и слышно: «Ах, если бы был хоть один некромант, хоть самый завалященький». Тьфу.
Открыв дверь спальни, Грета пропустила соседку вперед. И тут же, прикрыв дверь, бросилась к Финли. Поставив перед лисой кастрюлю с сахаром, она замерла. Вот только лиса тоже не спешила оживать и лакомиться сладостью. Зацепив немного сахара, Грета сунула пальцы в пасть Финли. Та чуть приободрилась и слизнула сладость. Чуть расслабившись, Грета повторила — пальцы в сахар, затем на звериный язык. И снова, и снова, и снова. Мэдчен Линдер не считала минуты и только облегченно вздохнула, когда Финли, приподнявшись на слабых лапах, сунула морду в кастрюлю. И истерически рассмеялась, когда в виски толкнулась мысль: «А больше нет?»
Рана на боку перестала сочиться быстро исчезающей кровью. Финли была слаба, и Грета, помня, что до склепа идти довольно долго, повернулась к Тирне.
— Ты можешь еще мне помочь?
— Могу, — кивнула соседка. — И, заметь, даже не потребую объяснений. Что нужно делать?
— Отнести Финли туда, где мы видели раненого дерра Ферхару. Может, на простыню ее положить?
— Да, но неплохо бы соорудить что-то вроде носилок. У меня с преобразовательной магией не так чтобы совсем хорошо, но пару часов продержится. Только хождение по коридору меня угнетает.
— Я нас через окно спущу, — улыбнулась Грета. — Меньше возможностей попасться. Да и входная дверь может быть закрыта.
— Стихия воздуха?
— Капелька ветерка, — скривилась Грета. — Могу спланировать с небольшой высоты. Что мы и сделаем.
Видимо, весь запас ночных неприятностей закончился на кухне, и спуск прошел без сучка и задоринки. А еще Грета подумала о том, что могла левитировать простыню, на которую бы положила Финли. И тогда не пришлось бы впутывать Тирну. Но это пришло в голову, когда они уже подходили к склепу.
До воды Финли добралась сама. Окунула в ручей нос и постепенно целиком втянулась под воду.
— Может, ее стоит вытащить? Она же не может дышать. Грета? Грета, как ты можешь стоять и смотреть, как неразумный зверь себя топит? Ой…
— Если тебе в голову постучала чужая мысль — то все в порядке, ты не сошла с ума. Просто Финли решила с тобой поговорить, — усмехнулась мэдчен Линдер.
— Д-да, — чуть заикаясь, ответила Тирна. — Знаешь, теперь я понимаю, почему тебя не пугает некромантия. Если бы со мной была лиса, истекающая призрачной кровью и способная к ментальному диалогу — я бы тоже никого не боялась.
Пожав плечами, Грета ничего не ответила. Магия смерти окутана множеством мифов. Но лично Грета к некромантии относилась так же, как и к стихийным магам: будь вежлив, и ты не пострадаешь. Маг огня способен выжечь воздух вокруг человека и в человеке, маг воды может надеть на врага водяной намордник, и тот захлебнется. А о том, на что способны маги воздуха и земли, лучше и вовсе не думать. Особенно про последних. Вряд ли приятно, когда в тебе прорастает какое-нибудь недавно съеденное семечко.
«Не ждите».
— Нет уж, Финли, — проворчала Грета, подходя ближе к ручью. — Ты уже одна где-то погуляла, спасибо, что смогла до меня добраться.
Тирна преобразовала носилки в два плетеных кресла и позвала подругу:
— Садись. Будем ожидать с удобством.
— Спасибо. Преобразование — это просто чудо какое-то.
— А ты не можешь? Оно же всем доступно, — удивилась Тирна.
— Могу, но тебе не понравился бы эффект, — смутилась Грета.
На самом деле мэдчен Линдер давно перестала пытаться освоить преобразование. В академии его преподают с четвертого курса, а самостоятельно… Что ж, предметы приобретали незапланированные цвета, которые сохранялись и после возвращения изначальной формы. Именно таким образом у моры ван Линдер появился салатово-фиолетовый парадный сервиз. И даже себе Грета не могла объяснить, почему училась преобразовывать предметы на самой дорогой фарфоровой посуде.
— Да? — удивилась Тирна. — Я знаю, что лет до восемнадцати заниматься преобразованием нельзя — магия шалит. И последствия таких преобразований не сможет отменить никто. Его и в академиях-то начинают преподавать не раньше четвертого курса.
— Да, я знаю, — соврала Грета и отвернулась.
Бабушкина библиотека была полна книг о магии. Но эти книги рассчитаны на тех, кто уже закончил обучение в академии и продолжает совершенствовать свой дар. Грета таскала их втихую, и многие вещи не получались. Или получались, но неправильно. До недавнего времени она, из-за неудачных преобразований, считала, что обладает каким-то уникальным даром. Который еще не открылся. А теперь стало ясно, что просто еще не доросла. А Тирна, значит, доросла.
Покосившись на соседку, Грета спросила:
— Почему ты мне так доверяешь?
— Я хочу верить людям, — пожала плечами Тирна. — Меня предавали, ты знаешь как минимум об одном разе.
Мэдчен Линдер кивнула. Ведь речь явно шла о подлом женихе.
— Да, я помню, ты рассказывала.
— Угу, — кивнула Тирна. — Бывали и другие случаи, но помельче. И все же, Грета, если никому не верить, то жить становится очень тошно. А сейчас я даже ничем не рискую. Я пришла ради уроков. И ради них я была готова идти по головам. Но таинственная злодейка все устроила лучшим образом — даже оказавшись в хвосте рейтинга, я смогу посещать занятия. Так и чего ради мне пыжиться?
— Придворная должность, — напомнила Грета, — высокая зарплата.
— И вечно согнутая спина, — покивала Тирна. — Посмотри, как с нами обращается мора Муха. Мы уже в рабстве. Поверь, попадешь ко двору через этот отбор и будешь впахивать как молодая лошадь. Каждый алдоранн отработаешь, и еще сверхурочно добавят. Не-ет, у меня свои планы на жизнь. Но образование важно.
Покосившись на Финли, которая начала вяло шевелить хвостом и, наконец, вытащила на поверхность морду, Грета спросила:
— Но ведь ты закончила академию?
— Я неплохой маг, — улыбнулась Тирна, — но все остальное прошло мимо меня. Знаешь, чтобы эффектно нарушать правила этикета, их нужно знать. Только в этом случае ты будешь очаровательной сумасбродкой.
— Да, здесь ты права, — согласилась Грета. — Этикет из меня в свое время выпил все соки. И я, честно говоря, ненавижу большие официальные обеды. Не путаюсь, но удовольствия не получаю. Скучно.
— А правда, что застольная беседа строго регламентирована? — тут же спросила Тирна.
Чуть прищурившись, Грета постаралась объяснить как можно более понятно:
— Не совсем так. Нельзя говорить громко и нельзя явно шептать. Близко склоняться к собеседнику тоже нельзя. И позволять собеседнику вторгаться в твое личное пространство — нельзя. Нельзя говорить о телесных жидкостях и газах, а также о болезнях. Обсуждать присутствующих — тут нужно быть осторожной. С хорошим знакомым можно обсудить прошлый официальный обед, если он происходил не в том же месте, что и этот.
— Это кошмар. А бедные высоко взлетевшие эйты в то же время думают о том, какую вилку выбрать, — вздохнула Тирна. — А еще говорят, что самые нейтральные темы — погода и урожай зерна.
— По таким темам и вычисляют тех, над кем можно поиздеваться, — покачала головой Грета. — Как ты себе это представляешь? Обед, вы с соседом представились друг другу, и тут ты говоришь: «Вы не находите, что солнце сегодня особенно яркое?»
— Тогда о чем?
— Ты женщина, и на большом обеде рядом с тобой будет сидеть мужчина. Это его проблема — с чего начать диалог и начинать ли. О, смотри, Финли выбралась. Идем скорей за ней.
— Ты обязательно продолжишь эту лекцию. — Тирна встала и превратила кресла в маленький осветительный шар.
Шли быстро — Финли выбрала очень удобную тропку. На ней совсем не было ни корней, ни веток кустарника. Грета всегда удивлялась, как лиса даже в самой непролазной чаще находит такие удобные, натоптанные тропки. Которые сама Грета после не находит, даже если четко помнит, где именно она должна быть.
Уходя, Грета даже не заметила, что особняк ярко подсвечен магическими светильниками. И сейчас, глядя на его сверкающую громаду, она позволила себе расслабиться и опустить напряженные плечи. Все. Добрались. Сейчас внутрь, потом на третий этаж — и спать.
Именно поэтому резкий бросок Тирны застал Грету врасплох. Соседка свалила мэдчен Линдер в кусты, навалилась сверху и зажала ладонью рот. А Финли не спешила спасать хозяйку — лиса молниеносно пристроилась рядом и даже уши прижала к голове.
В голове у Греты зашумело, сознание человека слилось на сознанием лисы, и через долгие три секунды она поняла, что происходит: кто-то шел по дорожке. Как-то рано она расслабилась, поняла мэдчен Линдер и куснула Тирну за пальцы. Ибо нечего пихать их ей в рот, когда она почти лиса.
Финли, извернувшись, успела цапнуть осветительный шар, из-за чего ее морда начала призрачно светиться. Но кусты были достаточно плотными. По крайней мере, Грета на это очень надеялась.
— Алистер очень устал, дорогой, — произнес приятный, женский голос.
— Гарри, мы все устали. Но кладбища поднимаются каждую ночь. И самое противное, что это все бессистемно, — ответил неизвестной хрипловатый мужской голос. — Мы не можем его заменить. Вальтер неплох, но вспомни, каким взглядом тебя одарил Ферхара, когда ты об этом только заикнулась.
— О да, я почувствовала себя не королевой, а маленькой и наглой мышкой, — рассмеялась женщина.
И Грета, осознав кто сейчас шел по дорожке, испытала прилив верноподданнических чувств. Ее величество Маргарет Дарвийская — святая королева, благословение Кальдоранна. Ходили слухи, что Серая Богиня осенила ее благодатью до свадьбы, и Келестин пытался переманить ее. Но мора Дарвийская, в девичестве мэдчен Саддэн, не поддалась.
Так хотелось ее увидеть, хоть на секундочку, что Грета начала целеустремленно ползти вперед. Тирна пыталась ее удержать, Финли закрыла светящуюся морду лапами и притворилась мертвой.
— Не двигайся, — змеей зашипела Тирна.
Но опоздала. Неведомая сила раздвинула кусты и выволокла на дорожку обоих девушек и Финли. Лиса выплюнула осветительный шар, и Грета смогла полюбоваться на королевскую чету. Причем его величество явно был готов убивать — в левой руке он легко удерживал кинжал, а в правой горел багрово-алый сгусток энергии.
Поднявшись на ноги, мэдчен Линдер присела в реверансе. Тирна же просто поклонилась, потому что реверанс в брюках — это, ну, не очень-то приятное зрелище.
— Что вы здесь делаете?
— Лису выгуливаем, ваше величество, — смиренно ответила Грета.
А сама во все глаза рассматривала королеву. Король, он что — просто мужчина, хоть и привлекательный. А вот мора Дарвийская… У святой королевы и правда оказался крайне необычный цвет глаз — и серебро, и золото, и даже небольшая доля небесной синевы. Да и волосы немного отливали металлом. Удивительно красивая королева досталась дерру Дарвийскому.
— Какого дорфа вы выгуливаете лису в такое время? — нахмурился король.
Грета медленно выпрямилась и, глядя в землю, тихим, но уверенным голосом ответила:
— Мы не могли представить, что можем кому-либо помешать, ваше величество.
Все это время Тирна стояла, полусогнувшись, и боялась даже дышать. А услышав, как подруга пытается намекнуть королевской чете на неуместность их прогулки… Ей захотелось красиво и безопасно сползти в обморок. Но она не умела, поэтому сдержалась.
— Прекрати, Линнарт. Вы подружились? На Отборе невест я обрела не только супружеское счастье, но еще и лучшую подругу. — Королева мечтательно улыбнулась. — Какой у вас номер комнаты?
— Тридцать семь, ваше величество, — ответила Грета.
— Я отправлю вас телепортом. Особняк закрыт, вряд ли вы сможете войти. — Королева рассмеялась и тут же спросила: — Но как вы выбрались?
— Я могу планировать с небольшой высоты, — честно ответила Грета.
— Прекрасный талант, вам стоит его развивать.
Вскинув голову, Грета поняла, что все ближайшее время посвятит полетам. Потому что… потому что нельзя игнорировать желания королевы.
— Шагайте в телепорт.
Финли прыгнула первой, за ней скользнула Тирна. И последней ушла Грета.
— Ты представляешь, мы видели королеву, — восхитилась мэдчен Линдер.
Сбросив сапоги, Тирна рухнула на постель и спрятала голову под подушкой.
«Она расстроилась». — Финли выразительно вздохнула и свернулась на своей лежанке.
— А ты?
«А я к тебе привыкла».
Больше лиса ничего не сказала. А Грета села за письменный стол и мечтательно подперла подбородок рукой. Вряд ли она сможет сегодня уснуть. Подумать только, им удалось увидеть Маргарет Дарвийскую!
Конечно, Грета мыслила здраво и понимала, что все россказни делить нужно на десять. Но как быть с тем, чему она сама свидетель? Год назад мэдчен Линдер присутствовала на пробуждении идола Серой Богини. Ну как сказать — присутствовала? Сидела на крыше и издали видела тонкую фигуру входящей в церковь королевы. А потом церковь осветилась изнутри, и на камнях распустились цветы. Королева вернула Кальдоранну милость Серой Богини*.
Решив, что обойдется без сна, мэдчен Линдер себя переоценила. Но поняла это, лишь когда в окно заглянул первый рассветный луч. Он окрасил в нежно-розовый цвет стопку исписанных колдовскими формулами листов, затем перебрался чуть дальше, и Грета, сощурив воспаленные глаза, нестерпимо захотела спать. Но смысла дремать пару часов не видела.
Вытащив из гардероба чистые вещи, она отправилась мыться. В тишине и покое Грета устроилась в горячей ванне, затем неторопливо промыла волосы и напоследок приняла ледяной душ. Он вернул бодрость духа, но, как подозревала мэдчен Линдер, ненадолго. А ведь впереди неведомые приключения, обещанные морой Мухой.
Посмотрев в зеркало, она покачала головой. Зрелище было не самым приятным.
— Это будет долгий день, — вздохнула Грета и подмигнула унылому отражению.
Когда она вернулась в комнату, Тирна уже ушла.
— Финли, она давно ушла? Как мы разминулись?
Спящая лиса недовольно дернула ухом и спрятала нос под лапой. Грета пожала плечами и вернулась за стол. Записи она убрала в ящик и, задумавшись, чуть не подпрыгнула от стука в дверь.
— Доброе утро, соискательница Грета, — поздоровалась Ванда. — Ваше платье.
— А?
— Каждое утро вы будете получать свежее платье, — улыбнулась девушка. — Я буду приносить его. Вам и соискательнице Тирне.
— Ясно.
— Сейчас я заберу вчерашнее платье, но вообще вы должны каждый вечер оставлять его в корзине для белья, в мыльне.
— Хорошо, — кивнула Грета. — Спасибо, и простите за беспокойство. Я не догадалась.
— Ничего страшного. И примите мои поздравления, вы занимаете верхнюю строчку рейтинга. — Ванда присела в реверансе и втолкнула в комнату два свертка. Один отлетел к постели Греты, второй остановился рядом с местом Тирны.
— Ох, рано радоваться, — выдавила улыбку Грета.
Мэдчен Линдер хотела получить работу — за пределами особняка ее ждет большой мир, в котором за еду, питье и жилье нужно платить. И помощи ждать неоткуда. Но быть первой ей не хотелось. Слишком страшно. Однажды она уже была первой. И сломалась, сломалась легко и просто, как шарнирная кукла в руках жестокого ребенка…
Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Грета вновь взялась пересматривать свои ночные формулы. Но они были не так интересны, как лиса. Финли перебирала лапами и поскуливала, как будто куда-то бежала. Пока мэдчен Линдер решала, стоит ли ее будить, та проснулась сама. Встряхнулась, облизнулась и исчезла.
«С кем бы поспорить, что она отправилась за сахаром?» — мысленно улыбнулась Грета.
Через пару минут в комнату вернулась Тирна с мокрыми насквозь волосами. Соседка бросила на Грету нечитаемый взгляд и плюхнулась на постель.
— Я понимаю, что ты обижена, — негромко сказала мэдчен Линдер, — но не понимаю, почему. Знаешь, когда люди разговаривают, они выясняют всякие интересные вещи.
Соседка подскочила на постели и свистящим шепотом выдала:
— Почему?! Почему?! Ты издеваешься? Да у нас в академии даже со старостой в таком тоне никто не разговаривал! А ты к королю с королевой! Видишь ли, ходят они не там, где надо. Вот срубили бы тебе башку дурную — знала бы.
Грета отложила свои записи и удивленно посмотрела на Тирну.
— Но я не сказала ничего ужасного. В правилах не написано, что нам нельзя гулять ночью. Мы не имеем права выходить за ограду. Но здесь, внутри, живут взрослые люди, которые имеют право отходить ко сну в любое время. И никто никому не может отрубить голову! Даже король не имеет права просто взять и убить человека.
Взгляд Тирны, которым она наградила подругу, был до крайности скептическим:
— Мы с тобой живем в разных государствах, милая, домашняя девочка. Балованная и защищаемая старшими, ты абсолютно не осознаешь опасности. И, если ты забыла, нас отправили в комнату телепортом — потому что двери были закрыты.
— Я не балованная, — покачала головой Грета, — совсем нет. И я не знаю, как живут в Приграничье. Но здесь, в Царлоте, закон соблюдается. А насчет дверей — ты сама-то на ночь двери закрываешь? Или так и спишь, заходи, кто хочет?
— Тогда почему мы так таились? — буркнула соседка.
— Потому что мы сахар украли, — напомнила Грета.
Отвернувшись, Тирна взяла полотенце и принялась сушить волосы. Вся ее фигура излучала укоризну и обиду. Грета даже поразилась тому, насколько у подруги оказалась выразительная спина.
Откашлявшись, мэдчен Линдер негромко сказала:
— Прости. Я виновата, но только в том, что рискнула тобой. То есть никто бы ничего нам не сделал, но я… То есть ты… Ох, Серая Богиня. В общем, ты пошла со мной, и спасибо за это. Мир?
— Мир, — буркнула Тирна и повернулась. — Ты сходишь со мной к тем сиденьям?
— Да. Ты скажешь зачем?
— Я обронила запонку. А без тебя я не могу туда подойти.
Грета удивленно покосилась на подругу, но ничего не сказала. «Без меня? Но я никогда не владела даром пространственной магии», — хмыкнула про себя.
Тирна едва успела досушить голову, когда в комнате раздался мелодичный сигнал и немелодичный голос моры Мухи:
— Построиться!
— У меня отец мечтал учиться в Военной Академии, — хмыкнула Тирна, — а сбылось у меня.
— Интересно, кто и о чем мечтал в моем случае, — рассмеялась Грета.
Она вновь сделала свободный узел. Хотя теперь это было очень сложно — шпильки так и остались невидимыми. Так что Грете пришлось сильно постараться, чтобы найти их в шкатулке с драгоценностями.
— Интересно, завтрак нам не положен? — одними губами шепнула Тирна.
— Не заслужили, — хихикнула Грета.
Мора Вирстим хлопнула в ладоши, и шепотки тут же прекратились.
— Доброе утро, соискательницы. Сейчас Ванда раздаст вам конверты. Там ваши индивидуальные теоретические задания. После завтрака и до обеда будет открыта библиотека. Затем, на время обеда, она будет закрыта. И открыта вновь с обеда до ужина. Далее, прежде чем отойти ко сну, вы построитесь и отдадите мне то, что сочтете нужным. Я доступно объяснила?
— Да, мора Вирстим, — не сговариваясь, хором произнесли соискательницы.
— Да, мора, так точно, мора, — шепотом добавила Тирна.
— И специально для соискательницы Тирны я хочу напомнить, что у меня идеальный слух.
Вздохнув, Грета покосилась на подругу и шепнула:
— Меня осуждала, а сама нарываешься.
— Это разное, — почти не размыкая губ, ответила Тирна.
Ванда раздала всем плотные конверты из дорогой бумаги и пожелала приятного дня.
— Только мне чудится в этом пожелании некая изящная насмешка? — Тирна потянула подругу назад в комнату.
— Ты чего? А завтрак?
— А чего толпиться на раздаче? Положи лучше конверт под подушку. Кровати очень хорошо защищены.
— Так, может, прочитаем? Составим список необходимых книг? — предложила Грета. — Все равно больше сотни девиц сейчас ожидают свой завтрак.
— А подавальщиц всего семь, — покивала Тирна. — Ладно, давай. Интересно, мы сможем обсудить задание?
— Ой, сомневаюсь, — покачала головой мэдчен Линдер и, сев к столу, вскрыла конверт.
В ту же секунду ей в лицо ударила ярко-малиновая пыльца.
— Минус один балл за неосторожность, — прозвучал приятный, женский голос.
Тирна коротко, но емко выразила свое мнение по этому поводу, и Грета согласно кивнула. Сама бы она такую конструкцию завернуть не смогла.
— Зато тебе повезло.
Кивнув, подруга отвернула от себя конверт и резко его вскрыла. В этот же момент ей на пальцы вылился какой-то зеленоватый раствор.
— Минус один балл за неосторожность.
Второй раз высказывать наболевшее Тирна не стала. Только спросила пустоту:
— А как надо?
— Вероятно, используют перчатки и экраны. — Грета потерла подбородок. — И, скорее всего, в библиотеке оборудованы индивидуальные места для вскрытия корреспонденции.
— Плюс ноль целых пять десятых балла для соискательницы Греты, — голос заставил мэдчен Линдер вздрогнуть.
— А я поняла, откуда он звучит, — это кулон. Твой. А когда гной мне на пальцы вылился — мой звучал.
Вытащив из-под одежды подвес, Грета увидела на нем серебрящуюся цифру.
— Два с половиной балла.
— У меня минус один. Что ж, не нужно бегать вниз. — Подруга убрала подвеску и добавила: — Знать бы минимальный проходной балл.
— Вся наша жизнь — экзамен, — пафосно произнесла мэдчен Линдер. — Давай читать, раз уж вскрыли.
— А давай не будем? Давай под подушку, и потом зайдем, заберем в библиотеку? Мало ли что там еще.
Грета побарабанила пальцами по столу и пожала плечами:
— Наверное, ты права. Идем?
— Сидим, у тебя с лица еще пыльца не сошла. Но она понемногу исчезает. Почему твоя лиса не просып… Ой, а где она?
— Еще утром ушла, но особняк не покидала. Я ее чувствую где-то внизу, — улыбнулась Грета.
«И вокруг своего разума», — мысленно добавила она.
Ее щит, алмазной твердости, рассыпался на осколки от малейшего ментального прикосновения. И огромное счастье, что никому, кроме Алистера, не пришло в голову пытаться его ломать.
«Слишком сильная, слишком наглая», — промелькнул на задворках памяти ненавистный голос. И Грета поспешно отогнала кошмарные воспоминания прочь. Может, и правда стоило сходить к мозгоправу. Но тогда ей бы пришлось признаваться, почему она покинула академию. А признаться она не могла. Никак не могла.
— Эй, ты здесь? Белая, губы синие — красавица.
— Щит укрепляла, — буркнула Грета и нервно потерла левое запястье. — Я смотрю, руки у тебя очистились.
— Твое лицо тоже. Идем.
Меню на выбор опять не предоставлялось. Но зато общительная девочка-разносчица шепнула, что главная повариха слегла с нервным расстройством. Тирна подмигнула Грете, но та ее веселья не разделяла.
— Они ведь отвечают за продукты, — пояснила мэдчен Линдер причину своего недовольства.
«А я еще помню, как отчитывалась перед бабушкой. За каждое съеденное пирожное и за пропадающий сахар, — добавила она про себя. — Ничего приятного, и чувствуешь себя идиоткой. Хотя бабушка менталист, она должна была слышать, что я говорю правду».
Молочная каша, булочка с корицей и неслащеный чай. Подруги быстро расправились со скудным завтраком и устремились к выходу. И только в холле первого этажа они поняли, что не имеют понятия, где находится зал с книжной премудростью.
— Давай спросим у кого-нибудь? — предложила Грета.
— Давай зайдем за письмами, — напомнила Тирна.
Библиотеку им в итоге показала Ванда.
— Эта лестница ведет во второе крыло особняка. Вы можете пройти только в библиотеку, остальные комнаты заняты.
Второй этаж второго крыла поражал своей аскетичностью.
— Нам досталась некромантская жуть, а тут значит милая нищета, — бубнила себе под нос Тирна.
— Не нищета. Лет триста назад было модно оставлять стены натуральными, — поправила подругу Грета. — Этот стиль назывался «приближение к сути». Голые стены, мраморный пол, отсутствие предметов роскоши — все это указывало на красоту души хозяина дома.
— Тогда здесь жил будущий бог нашего мира, — вздохнула Тирна. — О, или нет. Он должен был стать богом, но дико согрешил.
Грета чуть не подавилась смешком — подруга подметила очень точно. Двери в библиотеку, на фоне широкого коридора, действительно выглядели греховно. Черное дерево, инкрустация полудрагоценными камнями и обильная позолота — роскошь на фоне убожества.
— Возможно, это более поздний стиль, — глубокомысленно произнесла Грета, — но я не уверена.
— Ну, ты хоть что-то об этих стилях знаешь.
— Не то чтобы я их изучала. Просто ба… мама так наши кладовки называла. Олицетворение приближения к сути. Особенно в конце недели, когда опять надо было идти в продуктовую лавку.
Высказавшись, мэдчен Линдер опустила глаза. Ей-то хорошо, все складывается наилучшим образом. А мора ван Линдер осталась одна. И Грете начало казаться, что никто бы ее никуда не выгнал.
«Глупо это. Столько лет растить и воспитывать, чтобы потом выгнать», — вздохнула она про себя. И тут же тряхнула головой. Хватит. Вот закончится отбор, она получит место при дворе, затем первая зарплата. И вот тогда она придет к бабушке поговорить. Принесет пирожные, роскошную келестинскую шаль и настоящий кофе. В зернах. Они приготовят его и поговорят как взрослые люди. Да. Все будет именно так. И сто алдораннов Грета бабушке обратно отдаст. Не надо ей ничего.
— Я готова заложить все свое имущество — здесь балуются с пространственной магией, — выдохнула Тирна.
И Грета, вынырнув из своих мыслей, согласно кивнула. Библиотека оказалась огромной. Она не имела потолка — там клубился серый туман. Бесконечные ряды стеллажей уходили куда-то в темноту, а от стены до стены расстояние было таким, что хватило на одиночные столы для каждой из соискательниц.
— Добрый день. Назовите номер вашей комнаты, — к девушкам подошел невысокий, приятный юноша.
— Тридцать семь, — улыбнулась Тирна.
— Соискательница Тирна и соискательница Грета. Пожалуйста, следуйте за мной.
Рабочие места у всех были одинаковыми. Простой письменный стол с лампой, набором для письма и стопкой книг. Рядом стоял стул с изогнутой спинкой. К краю стола прикреплен прозрачный стеклянный круг — именно он должен был уберечь мэдчен Линдер от алой пыльцы. Значит, где-то есть и перчатки.
— Переговариваться запрещено. Перед уходом на обед вы должны сдать все, что сочтете нужным, дежурному. Он уберет бумаги в ваш личный сейф.
Парнишка кивнул влево, и Грета увидела конторку со служащим, за которым стоял большой мелкоячеистый стеллаж. Видимо, он и будет играть роль сейфа. 7e7bf
Сев за стол, Грета надела перчатки — они висели на крючке под столом — и установила перед собой стеклянный щит. Но в бумагах не оказалось никаких сюрпризов. Точнее, почти никаких. Внутри конверта лежали шесть листов хорошей, дорогой бумаги. Но лишь один был исписан мелким, убористым почерком.
Наскоро прочитав, Грета поморщилась и перечитала еще раз, внимательней. Но все равно ничего не поняла.
«Утром после бала мэдчен Риваль обнаружила на своем теле следы интимной близости. Вызванный целитель подтвердил не только потерю девственности, но и наличие в организме следов любовного зелья. Мэдчен Риваль не могла вспомнить окончание вечера, но точно запомнила тех, с кем вместе угощалась пирожными и вином. Трое мужчин и две женщины были опознаны ею по именам».
Больше на листе не было ничего.
«И что я должна сделать? — поразилась Грета. — Расследовать?»
Глубоко вдохнув, она убрала стекло и сложила в конверт листы. Затем вытащила из писчего набора бумагу и карандаш. Рисовала мэдчен Линдер так себе, но жертву и пятерых свидетелей ей изобразить удалось. Что ж, порой для решения задачи достаточно самой задачи. И если она сможет сформулировать вопрос — это уже полдела. Думай, Грета, думай.
________________________________________
*Данные события описываются в романе «Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор».