Спустя неделю партизаны разгромили гитлеровский форпост в деревне Ворновка. Кормянский район постепенно освобождался от оккупантов. Затем уничтожили гарнизон в деревне Ржавка Пропойского района.
Начали вылазки на шоссе и наши "охотники". Так назывались партизанские снайперы, которые охотились за одиночными фашистами, обычно велосипедистами или мотоциклистами.
Немало, как говорится, путал наши карты крупный гитлеровский гарнизон в Дедлове. Но вот морозным утром 17 декабря 1942 года Иван Новицкий, Марк Мачеча и Петр Богдан прислали ко мне посланца. Он передал, что предстоящая ночь наиболее подходящая для разгрома гарнизона. Часть гитлеровцев выехала по приказу жандармерии в Рогачев на помощь одному из карательных отрядов, который готовился напасть на местных партизан. В гарнизоне же Дедлова остались в основном те, кого насильно взяли в полицию. Вряд ли они окажут серьезное сопротивление.
Что делать? Обычно днем я не ходил в партизанский лагерь. Но сейчас особый случай. Да вот беда: не знаю точного места нахождения штаба. Он должен быть где-то возле деревни Хвощ, позавчера только передислоцировался.
Пошел в деревню Хвощ. Подхожу к первой хате, осторожно стучу в окно. Через замерзшее стекло слышу детский голос:
- Мама, шкраб-шкраб!
Выходит женщина средних лет. Она раскрывает настежь дверь. В хате только девочка на печи, сверкает на меня любопытными глазенками.
- Ты - шкраб-шкраб? - спрашивает.
Я недоуменно смотрю на женщину, она говорит:
- Так что вам надо?
Прямо объясняю, зачем я здесь.
- Очень нужно, поймите, очень. Не пошел бы утром, если бы не срочное дело. Но вечером будет поздно.
- Ну, ладно, идемте. - Она торопливо одевается и, смеясь, говорит: Моя дочушка кое-кого называет "шкраб-шкраб". Очень уж тихо стучат они, не то, что полиция.
Мария Нестеренко доводит меня до опушки. Как раз на посту Самуил Дивоченко. Партизаны сопровождают меня к штабной землянке. Я нерешительно топчусь у порога.
В проеме двери показывается богатырская фигура Белых.
- Ну, смелее заходи. - Он пристально смотрит на меня. - Зачем пришел средь бела дня?
Я рассказал командованию то, что знал. Белых решил не упустить случая и уничтожить один из крупнейших гитлеровских гарнизонов. Сам же и возглавил операцию. Я в ней не участвовал и как проходил бой не имею возможности подробно рассказать. Знаю, что среди ночи партизаны при помощи связных внезапно напали на спящих. Более трех часов гремел бой. Операция принесла успех: 14 гитлеровцев были убиты, трое полицейских перешли в партизанский отряд, остальные разбежались.
Утром 30 декабря 1942 года связной Константин Кудрицкий прибыл ко мне в Серебрянку и сообщил, что из Журавич выехал карательный отряд, в котором до 150 гитлеровцев. Я тут же пошел посоветоваться к тете Даше - так подпольщики звали Антонову, жену начальника штаба.
- Я женщина, мне легче пробраться в лес, - спокойно сказала Дарья Кузьминична. - А ты, по возможности, узнай, что задумали гитлеровцы. Кого надо, предупреди, чтобы спрятались от этих живодеров.
И она направилась в деревню Хвощ.
С УЧЕТОМ ОБСТАНОВКИ
1
Часов в двенадцать в первый день нового, 1943 года по санной дороге Слобода - Свержень растянулся обоз карателей. Партизаны меньше всего ждали их отсюда, но все же и в этом направлении вели наблюдение Арсен Степанович Бердников и Самуил Павлович Дивоченко.
Каратели спешили в урочище Лески, где раньше был партизанский лагерь. Но не обнаружив там народных мстителей, они свернули в деревню Хвощ, схватили местного жителя Кондрата Тимошенко.
- Ты указать нам партизанен... Как это?.. Стоянка!
- Не знаю я никаких партизан. Может, вы и есть партизаны? Тут никого не было, вы - первые...
- Руссиш швайн! - Офицер наотмашь ударил Кондрата, из носа и разбитой губы потекла кровь.
- Бешеные собаки - вот вы кто! - плюнул Тимошенко в худощавое лицо гитлеровца.
Офицер выхватил пистолет и трижды выстрелил в Кондрата Тимошенко, партизанского связного и разведчика.
Каратели не стали терять времени на расспросы, двинулись к лесу. Ни одна живая душа не попалась им навстречу.
Увидев колонну карателей, Дивоченко побежал доложить командиру отряда.
- Идут, - задыхаясь, промолвил он.
- Кто идет? Да кто идет, голова твоя садовая?! - горячился Белых, а Дивоченко не мог ни слова больше промолвить.
- Немцы... Из Хвоща, - наконец сказал он.
А гитлеровцы уже были совсем близко. Не дойдя до опушки метров двести, они остановились. Офицеры начали совещаться. То ли опасались сунуться в лес, то ли посчитали делом напрасным искать здесь партизан. В это время на просеку выскочил вооруженный всадник - Костя Воробьев, командир разведки. Увидев карателей, он круто повернул назад. Но его заметили. Тут же раздалась команда, немцы развернулись цепью и двинулись к опушке.
Накануне командование партизанского отряда приняло решение: не дать себя обнаружить, выждать момент, чтобы уйти без боя, а на непредвиденный случай подготовить оборону лагеря. Охрану лагеря поручили старшему лейтенанту И.М.Гаврилову. В его распоряжение выделили группу бойцов с пулеметами. Начальник штаба Ф.К.Антонов обязан был найти на всякий случай пути отхода, организовать эвакуацию раненых и больных, вывоз всех продуктов и боеприпасов.
Казалось, все предусмотрели. Однако Костя Воробьев демаскировал лагерь - своим бегством указал карателям путь к отряду.
Белых бросился к Гаврилову на линию обороны. Оценив обстановку, он послал вестового к Антонову с приказом начать эвакуацию лагеря.
В тот момент не все поняли, почему командир отряда приказал срочно готовиться к отходу. А дело было весьма серьезное. Гаврилов с бойцами занял оборону не на опушке, а всего в 150 метрах от лагеря. На опушку опоздали: немцы ворвались в лес. Теперь можно было рассчитывать только на землянки, как на укрытия.
Окинув взглядом оборону, Белых с горечью сказал Гаврилову:
- Ну что ж, Иван Михайлович, свой лагерь мы потеряли. Придется подыскивать новое место.
- Ни за что не отдадим лагерь! - возразил Гаврилов. - До одного фашиста уничтожим здесь.
- Ну а дальше? Что дальше?
Гаврилов понял командира. Да, оборона в лесу, а не на опушке ставила в одинаковые условия карателей и партизан. Пусть даже ценою многих жизней победу одержат партизаны, все равно придется покидать лагерь: он станет известен врагам. Зачем же тогда жертвы, равные по количеству с жертвами противника?
- Прикажете бить прицельным огнем и постепенно отступать к лагерю? вздохнул Гаврилов.
- И далее к урочищу Воронка, - уточнил Белых. - Ни в коем случае не выходить ни на поляны, ни на луг.
Командир отряда вернулся в лагерь, когда раздались первые выстрелы на линии обороны. Начальник штаба занимался эвакуацией, он приказал грузить на сани даже свиней.
- Нет, Филипп Карпович, - запротестовал Белых. - Живность не брать. Свиньи будут обременять нас и демаскируют.
Тогда Антонов распорядился пристрелить свиней: пусть не достанутся карателям.