— Великий Боже, это ведь гунны.
В результате они оказались не по ту сторону барьера. Два человека приготовились сдаваться в плен. В любом случае их вытащат из воды.
— Держитесь!
Катер подошел вплотную к лодке, и кто—то закричал им по—английски. Ли ухватился за борт катера, но волна помешала ему подняться и он свалился в воду. Теперь он ощутил свою слабость. Один из моряков без колебаний прыгнул следом за ним в ледяную воду.
— Все в порядке, поднимайте его на борт. Я придержу лодку.
Моряки подняли летчиков на палубу и отправили их в трюм. Роуз снова потерял сознание. Ли слышал, как экипаж спорит — следует ли атаковать германскую эскадру. В целом он был не против, хотя две такие атаки за один день все—таки многовато.
Торпедный катер продолжал мчаться на большой скорости. Ли не имел ни малейшего представления, за кем он гонится. Он отказался от рома, который поднесли моряки. Это было то, чего он никогда терпеть не мог. Да, конечно, Ли представлял, что о нем подумали: плохой моряк.
Из 5 спасенных летчиков только Ли не получил ранений. Оправившись в госпитале, он был вызван к главнокомандующему Дуврской базой адмиралу Бэкону в Дуврский замок. Там он узнал, что экипаж Кингсмилла тоже пережил атаку, хотя все они получили тяжелые ранения и сейчас лежали в госпитале Рамсгейта. Брайан Роуз оправился от раны, но погиб в летном происшествии в 1944 году.
В эту же ночь Ли вернулся в Манстон, чтобы разобрать вещи пропавших летчиков. Это было тяжелое завершение дня, который 20–летний юноша и без того запомнил на всю жизнь. Люди в Манстоне, которые раньше высмеивали старые «Авоськи», сейчас встретили Ли со всеми возможными почестями. Вся столовая встала, когда он вошел. Это был прием, которые он, Эсмонд и все погибшие летчики более чем заслужили.
Была ли оправдана их жертва? Можно ли было посылать 6 «Суордфишей» против германских линкоров, имевших такое мощное прикрытие?
До сих пор «Суордфиши» ВСФ успешно выполняли подобные атаки. Дважды они наносили удары по «Бисмарку», оба раза успешно и без потерь. На Средиземном море они были единственными торпедоносцами. И во время ночных атак послали на дно множество транспортов. В Таранто и при Матапане «Авоськи» добились просто легендарного успеха. Но германская эскадра, имевшая истребительное прикрытие, была крепким орешком. Однако предполагалось, что и «Суордфиши» будут иметь прикрытие.
Экипажи «Суордфишей» были захвачены врасплох количеством брошенных против них истребителей. Им крайне не повезло с временем перехвата противника. Торпедоносцы на 13 минут опередили график атаки. Однако все «Суордфиши» прорвались к кольцу охранения всего в 2 милях от линкоров. По крайней мере 3 из них сумели сбросить торпеды. Остальные 3 находились примерно в миле от точки сброса торпед, когда Ли видел их в последний раз.
Эсмонд был самым опытным, самым хорошим пилотом торпедоносца. Его решение лететь без сопровождения выходит за рамки критики. В любом случае оно заслуживает тщательного рассмотрения. Никто не надеялся потопить эти корабли, ни пилоты «Суордфишей», ни пилоты «Бофортов». Но Эсмонд и пилоты остальных «Суордфишей» рассчитывали добиться 2 попаданий. Именно так они оценивали свои шансы. По крайней мере 2 попадания.
Когда Эсмонд шел к самолету, техники, хорошо знавшие его, заметили, что его лицо мрачно как никогда. Он надеялся повредить германские корабли, но вернуться не надеялся.
Эсмонд посмертно получил Крест Виктории. Четыре уцелевших офицера получили Ордена за выдающиеся заслуги, а стрелок получил Медаль за отвагу. 12 человек кроме Эсмонда были упомянуты в донесении.
Большинство летчиков, воевавших на торпедоносцах в 1942 году, ждали смерти. Те, кто вылетел атаковать германские линкоры в Ла Манше, не верили в возвращение. 13 погибших на войне не слишком много. Но вечером 12 февраля 1942 года для молодого парня, единственного, кто вернулся на базу, мир казался пустым.
Так как система авиаразведки была налажена довольно неплохо, то вполне резонно было предположить, что любая попытка выхода германских кораблей из Бреста будет быстро обнаружена. Поэтому основные силы «Бофортов» были сосредоточены в Сент—Эвале, прямо против Бреста. Эти самолеты господствовали над широкой дугой, охватывающей весь полуостров Шербур. Но когда корабли были замечены, они уже вышли из пределов досягаемости самолетов в Сент—Эвале. В течение нескольких часов не было никаких шансов атаковать немцев. Чтобы перелететь из Сент—Эваля в Манстон, следовало пересечь практически все южное побережье. Поэтому массированную атаку всеми имеющимися «Бофортами» никак нельзя было провести ранее второй половины дня.
Такая ситуация поставила Жубера перед трудным выбором. Он мог держать «Бофорты» на острове Торни и в Колтишелле, чтобы руководить атакой из Сент—Эваля. Это позволило бы конвою продвинуться еще дальше на север. Перспектива ухудшения погоды еще больше истрепала бы нервы пилотам торпедоносцев, которые и так были вынуждены ждать невесть чего несколько часов. Он мог нарушить один из основных принципов воздушной войны и разделить свои силы, разбросав их маленькими группами, и позволив каждому соединению «Бофортов» атаковать самостоятельно в удобное для себя время.
В течение многих лет отрабатывалась тактика массированного использования торпедоносцев против подобных целей. Впрочем, одно дело — тактика и совсем другое — практика. Экипажи, полностью прошедшие курс подготовки к массированным атакам, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но даже они не имели опыта атак под огнем противника. В условиях плохой погоды не то что эскадрилье, но даже звену было трудно провести скоординированную атаку. Здравый смысл подсказывал отказ от общих принципов в пользу требований момента.
Однако время могло полностью изменить ситуацию. «Бофорты» напоминали центрфорварда, который споткнулся. Если он удержится на ногах — все будет нормально. Иначе лучше бить по мячу сразу.
Когда были получены координаты германских кораблей, ближайшими «Бофортами» оказалась 217–я эскадрилья на острове Торни. Там находилось всего 7 самолетов — костяк эскадрильи. Жубер решил использовать эту эскадрилью в качестве наконечника копья и провести атаку, пытаясь нанести противнику хоть какие—то потери, чтобы снизить его скорость. Если бы это удалось, тогда основные силы «Бофортов» из Сент—Эваля и Колтишелла получили бы дополнительное время, чтобы подготовить свои атаки.
Командир 217–й эскадрильи погиб 4 дня назад, и теперь ею временно командовал майор авиации Джордж Тэйлор. Именно ему передали, что Жубер решил использовать 217–ю эскадрилью в качестве штурмового отряда, чтобы расстроить ряды противника. Тэйлору передали: «Три больших транспорта в Ла Манше». По каким—то своим причинам телефонисты опустили названия военных кораблей и превратили их в транспорты. Тэйлору также указали их примерные координаты. «Скорость от 8 до 10 узлов. Вы должны немедленно выслать все имеющиеся самолеты в торпедную атаку. Как быстро вы сможете взлететь?»
Тэйлор имел 7 самолетов, но лишь 4 из них были вооружены торпедами. Эти 4 «Бофорта» еще несколько дней назад находились в Манстоне. Они проводили ночные атаки вражеских судов в Ла Манше, взаимодействуя с истребителями. Для этого с них были сняты штатные рации и установлены специальные радиотелефоны. Остальные 3 самолета были вооружены бомбами, и требовалось не меньше часа, чтобы заменить их. Но в любом случае у одного из них имелись неполадки в электросети, и он не мог взлететь ранее, чем через час.
— Мы сможем взлететь примерно через полтора часа, сэр.
— Это невозможно. Почему вы не можете стартовать немедленно?
Тэйлор рассказал об электрических неполадках и замене вооружения.
— Хорошо, но у вас есть 4 готовых самолета, вооруженные торпедами. Поднимайте их. Как только будут готовы остальные, они полетят следом.
— Я предлагаю выслать полную эскадрилью, — ответил Тэйлор. — Я думаю, что лучше провести массированную атаку, а кроме того, огневая мощь соединения увеличится, что сделает защиту более надежной.
— Мне жаль, Тэйлор, но мы не можем позволить ни малейшей задержки. Все имеющиеся самолеты должны быть немедленно подняты в воздух. Остальные высылайте следом. Тоже как можно скорее. Это чрезвычайно важно. Рандеву с истребителями прикрытия назначено над Манстоном на 13.40. Оттуда вы проследуете к цели. Все ясно?
Тэйлор повторил приказ и вызвал свои экипажи. Он намеревался лично вести эскадрилью, но когда получил приказ посылать самолеты поштучно, то решил остаться на земле, чтобы ускорить подготовку оставшихся машин. Он не имел офицера, которому мог доверить эту работу.
Время рандеву с истребителями было определено жестко. Поэтому когда в 13.25 взлетели первые 4 «Бофорта» под командой старшего лейтенанта авиации Тома Карсона, было ясно, что они опаздывают минут на 20. Время взлета было передано по телефону в штаб группы. Там поняли, что «Бофорты» опаздывают, и решили отправить их и истребители прямо к цели, минуя Манстон. В радиограмме были указаны новый курс, координаты и скорость кораблей. На сей раз скорость составляла 27 узлов. Сообщения были посланы обычным путем: радиотелефоном «Спитфайрам» и радиотелеграфом «Бофортам». Но «Бофорты» Карсона только что вернулись из Манстона. Они все еще имели радиотелефоны, а не радиотелеграфы. «Спитфайры» полетели прямо к цели, а соединение Карсона, чьи рации работали на другой частоте, ни о чем не подозревая, прибыло в Манстон.
4 «Бофорта» появились над Манстоном в 14.00 и начали кружить над аэродромом. Летчики заметили несколько кружащих «Спитфайров» и решили, что это и есть обещанное сопровождение. Но истребители предназначались для выполнения других задач и не собирались сопровождать торпедоносцы. Карсон и его соединение некоторое время крутились над аэродромом, озадаченные непонятливостью «Спитфайров». Наконец прилетели новые самолеты, и ситуация в зоне ожидания запуталась окончательно. Соединение Карсона рассыпалось. С ним остался только «Бофорт» старшего сержанта авиации канадца Марка Беннинга. Карсон наконец решил лететь к цели.
Карсон направился в точку, указанную ему 2 часа назад, учитывая скорость противника 8–10 узлов. Поэтому он оказался на 50 миль южнее истинной позиции германских кораблей. Очень жаль, что Карсон не распознал, какую с ним сыграли глупую шутку. Если бы он получил радиограмму из штаба группы и вышел в нужную точку, то сразу опознал бы «транспорты».
Карсон и Беннинг некоторое время болтались у французских берегов, однако они находились слишком далеко от германских кораблей и не имели ни малейшего шанса заметить их или засечь с помощью радара. Ничего не обнаружив, они вернулись в Манстон и сели в 15.35.
Пока Карсон и Беннинг искали мифическую цель не там, где следовало, остальные 5 самолетов с острова Торни добились неплохого прогресса. 3 самолета, которые остались позади, пилотировали капитан авиации Финч, лейтенант авиации Стюарт и сержант Рут. Они взлетели в 14.30, ровно на час позднее остальных. Эти экипажи успели получить правильную информацию относительно состава, курса и скорости вражеской эскадры. Они начали кружить над Манстоном, как и было приказано, а потом полетели к цели. Им было приказано ожидать истребительное прикрытие, но не ближнее сопровождение, поэтому торпедоносцы не стали терять время над Манстоном и в 15.00 направились в море. Таким образом из арьергарда подразделение с острова Торни превратилось в авангард. На аэродроме в Манстоне Олдридж и Ли, пилоты, которые потеряли Карсона час назад, впервые узнали, какую цель им предстоит атаковать. Они получили новые инструкции и взлетели, всего на несколько минут отстав от Финча. Когда Карсон и Беннинг в 15.35 садились в Манстоне, остальные 5 самолетов приближались к цели.
Финч и его группа из 3 самолетов, оказавшись недалеко от указанной точки, обнаружили, что видимость ухудшается. Финч решил, что атаковать следует каждому самолету самостоятельно. Каждый пилот будет сам выбирать цель. Все самолеты засекли противника бортовыми радарами, но обнаружить корабли было трудно, так как германская эскадра на экранах казалась роем искр.
Из всех летчиков на «Бофортах», атаковавших в тот день немцев, возможно, самым отважным и темпераментным был «Джинджер» Финч. Всего несколько недель назад он вместе с Олдриджем получил Крест за летные заслуги после бомбежки сильно защищенного конвоя из 8 транспортов у голландского побережья. Финч возглавлял соединение из 3 самолетов, где Олдридж был номером третьим. Направившись к самому крупному транспорту, Финч обстрелял его из пулеметов и сбросил 4 бомбы на высоте мачт. 3 из них попали в цель, и самолет Финча изрядно тряхнуло при взрыве. Олдридж шел замыкающим. Он видел, что второй самолет сбит и рухнул в море, но это его не отпугнуло. Олдридж тоже добился прямых попаданий, но слишком поздно отвернул от цели, и консоль его крыла была изуродована такелажем мачты транспорта. Когда техники услышали, что германские корабли вышли в море, они сказали, что если их кто—то и поймает, то это будет «Джинджер» Финч. А техники знали, что говорили.
3 «Бофорта» вышли на цель точно с левого траверза. Прямо перед ними виднелся «Гнейзенау», медленно идущий среди скопления более мелких кораблей. И никаких признаков «Шарнхорста».
Уклоняясь от предыдущей атаки (возможно, это были «Суордфиши»), «Шарнхорст» вылетел с узкого протраленного фарватера. От атаки корабль уклонился, зато наскочил на мину.
При взрыве мины «Шарнхорст» серьезно пострадал. Освещение погасло, радио отказало, за кораблем показался нефтяной след, и он потерял ход. Пока линейный крейсер зализывал свои раны, «Гнейзенау» и «Принц Ойген» помчались дальше.
Стюарт и Рут увидели, как Финч покачал крыльями и лег на боевой курс, довернув чуть влево, чтобы пройти по носу у «Гнейзенау». Эсминцы сопровождения начали ставить дымзавесу, и оба пилота потеряли из виду своего лидера. Зато они увидели, почему германские корабли не открыли огонь.
— Два Me–109 прямо впереди!
Германские истребители находились между «Бофортами» и эскадрой. Они пошли прямо в лобовую и открыли огонь с дальней дистанции из пушек и пулеметов. Оба торпедоносца были повреждены, но не свернули. Германские истребители отвернули, чтобы не столкнуться, и попытались пристроиться в хвост «Бофортам». Стюарт и Рут теперь находились в 2000 ярдов от корабля, который выбрали в качестве цели — крейсера «Принц Ойген».
А левее «Джинджер» Финч уже приготовился сбросить первую торпеду «Бофортов» по крупным кораблям в открытом море. Это был первый удар «штурмового отряда» Жубера, первая из атак «Бофортов».
Летчики видели, как Финч шел на германские корабли, чтобы сбросить торпеду. Он не вернулся.
Тем временем Стюарт и Рут мчались прямо на «Принца Ойгена», беспокоясь, успеют ли они выполнить атаку, прежде чем сами будут атакованы Me–109 сзади. Германский крейсер казался почти неподвижным. Стюарт решил дать упреждение не более половины корпуса. Несмотря на все усилия эсминцев и дымовую завесу, он ясно видел весь борт цели. Стюарт нажал кнопку и сбросил торпеду.
— Два «Мессера» у нас на хвосте!
Ручка управления задрожала у него в руках, когда пулеметы хвостовой башни начали заглатывать ленты. Стюарт дал полный газ и заложил вираж вправо. Жестяное бренчание позади подсказало ему, что германские истребители тоже нащупали цель. Стюарт закрутил головой в поисках убежища, но облака находились на 1000 футов выше. Пилот чувствовал себя, как человек, застигнутый ливнем без плаща. Он снова опустил нос самолета и пошел «змейкой». Хвостовые пулеметы продолжали стрелять.
— Один из них сбит!