Отец выполнил мое распоряжение, и уже через несколько часов я покинула имение Северина Одрона. Густав не вышел меня провожать. И я искренне радовалась этому. Полагаю, он понял, что мой отъезд – это недвусмысленный ответ на его предложение.
Не показался и Чейс Одрон. А вот Северин заливался соловьем, все извиняясь и извиняясь передо мной за все те невзгоды, что выпали на мою долю в его доме. Даже потянулся было обнять и расцеловать меня, но быстро стушевался под моим пристальным взглядом и обратил все свое внимание на моего отца.
Два приятеля долго трясли друг другу руки и хлопали по плечам, договариваясь о будущих встречах. Я хмуро наблюдала за этим со стороны. Ну да, им-то чего печалиться и грустить. Они в итоге получили то, что хотели. Фирма продана, деньги честно поделены, призрак банкротства и непростого судебного разбирательства больше не стоит над их душами.
Всю дорогу до Арраса мы с отцом молчали. Он то и дело порывался начать какой-нибудь разговор, но каждый раз я осаждала его тяжелым вздохом.
Не до пустой болтовни, когда на душе кошки скребутся. Да не просто скребутся, а буквально разодрали все сердце в кровавые лохмотья. Даже не представляю, что бы я сделала, если бы отец вновь начал убеждать меня выйти замуж за Густава.
Благо отец без лишних слов понял, что я не настроена на общение, и вскоре затих. Лишь изредка бросал на меня укоризненные взгляды.
Когда карета затряслась по булыжным мостовым Арраса, отец все-таки рискнул задать мне вопрос.
– Дочка, – проговорил он. – А может быть, поедем к нам? Матушка тебя давно не видела. Соскучилась. Посидели бы за бокалом вина, поболтали бы. К тому же после таких приключений тебе, наверное, страшно оставаться одной.
– Ну уж нет. – Я невесело улыбнулась. – Именно одной мне сейчас и хочется побыть. Знаю я мать. От ее трескотни у меня мгновенно разболится голова. И я уверена, что она обязательно захочет узнать у меня все, что произошло в доме Северина. На такой подвиг я пока не способна. Предоставляю эту честь тебе.
Отец мудро не стал настаивать. И вскоре карета остановилась около дома, где я снимала квартиру.
Отец без лишних просьб поднял мою тяжелую из-за альбомов сумку по лестнице. Но, уже стоя около дверей, вдруг спросил:
– Кстати, а у этого Фредерика-Урха есть ключи от твоей квартиры?
– Есть, – подтвердила я.
– Что-то мне это не нравится. – Отец нахмурился и покачал головой. – Дочка, может быть, тебе в самом деле лучше переночевать сегодня у нас? А я вызову кого-нибудь и попрошу заменить у тебя замки.
– Папа, ты действительно считаешь, что Урх проберется тайком ко мне ночью и сотворит со мной что-нибудь страшное? – скептически спросила я. – Я не верю, что он на подобное способен. Во-первых, он не дурак и прекрасно понимает, что подозрение первым делом падет на него. А во‐вторых, нельзя сказать, что мы расстались врагами. Поэтому не переживай. Все будет хорошо.
– Ты уверена? – с сомнением протянул отец. – Если ты так не хочешь ехать к нам, то, быть может, мне остаться у тебя?
– Спасибо, конечно, за предложение, но нет. – Я негромко хмыкнула. – Папа, у меня слишком маленькая квартирка. А ты чересчур громко храпишь. Даже если я лягу в гостиной или положу тебя туда, то все равно не смогу заснуть всю ночь, вынужденная слушать твои рулады.
– Да, но… – продолжал упорствовать отец.
– Папа, поверь, все будет хорошо, – не дала я ему договорить. – Вспомни про мою квартирную хозяйку. Кстати, добрый вечер, госпожа Алисия!
За соседской дверью послышался приглушенный шум и недовольное покашливание.
– Вот видишь. – Я с улыбкой посмотрела на отца. – Ко мне и комар не пролетит незамеченным. Считай, что я под круглосуточной надежной охраной.
Отца вряд ли убедили мои слова. Его переносицу разломила глубокая вертикальная морщина. Но спорить со мной он не стал. Знает, что это бесполезно, все равно я сделаю все по-своему.
Я открыла дверь и посторонилась, пропуская отца с сумкой. Тот не стал задерживаться у меня. Лишь сгрузил свою ношу на диван и развернулся уходить.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался у тебя? – все-таки повторил он вопрос на самом пороге. – И не хочешь погостить у нас?
– Уверена, – твердо сказала я. – Спасибо, пап, за заботу. Но я слишком устала от общения. Мне надо побыть одной.
Отец в очередной раз тяжело вздохнул – и вышел.
Я закрыла за ним дверь. Немного подумав, задвинула внутреннюю щеколду. Теперь, если Урх решит все-таки навестить меня без предупреждения, все равно не сумеет попасть в квартиру.
Остаток вечера прошел скучно и сонно. Я еще ощущала в теле слабость, которая наверняка была последствием удара парализующих чар. Поэтому со всем мыслимым удобством расположилась на диване, обложившись своими драгоценными альбомами.
А рядом поставила бутылку вина. Да, понимаю, что это не очень хорошо – пить в одиночку. Но раз-то в жизни можно позволить себе такую слабость. Да и поводов хватает.
Поиском бокала я не стала себя утруждать. Изредка поднимала бутылку и делала глоток прямо из горлышка.
За окнами вечерело. Лиловый сумрак густел на глазах, тьма медленно собиралась чернильными пятнами в углах комнаты. На пол широкой желтой полосой падал свет ближайшего уличного фонаря.
Наверное, надо пробудить магический шар, но мне почему-то не хотелось делать этого. Я никогда не боялась темноты. Она представлялась мне давним верным другом, способным утешить в любой беде. Во мраке никто не заметит твоих слез.
Скоро стало совсем темно, и я отложила в сторону альбом, который как раз держала на коленях. Подняла бутылку и выпила еще.
В голове уже немного шумело. Пожалуй, если я продолжу такими темпами, то завтра проснусь с самым настоящим похмельем.
Забавно. Мне двадцать три года, а я ни разу не напивалась, хотя возможностей у меня было хоть отбавляй. Пожалуй, стоит исправить это упущение.
И я решительно сделала хороший такой глоток. Правда, слегка переоценила свои возможности и подавилась. Закашлялась, фыркая вином во все стороны.
Н-да, теперь и халат запачкала.
Вставать и переодеваться было лень. В голове шумело все сильнее и сильнее. Похоже, я все-таки исполнила свое желание.
И я приняла самое верное решение в этой ситуации: поставила бутылку на пол, скинула с себя халат, от которого теперь неприятно пахло алкоголем, натянула плед и повернулась на другой бок.
Завтра я вновь стану приличной девушкой. Приму душ, вымою волосы, тщательно почищу зубы. Словом, полностью устраню свидетельства своей одинокой полуночной пьянки. А сейчас я просто хотела забыться глубоким спокойным сном.
И мне это удалось. После недолгой борьбы с начавшимся головокружением, я все-таки задремала. Снился мне Густав, который стоял передо мной, преклонив колено, и протягивал роскошное помолвочное кольцо в бархатной коробочке. Правда, потом фигура мужчины дрогнула, расплываясь, и я увидела перед собой Урха, который зло скалил зубы и требовал от меня немедленно пять тысяч золотых. Мол, я должна возместить ему моральный ущерб. Получив деньги, он навсегда забудет о моем существовании и больше никогда не будет докучать.
На этом неприятном моменте я резко распахнула глаза. Неполную минуту взирала в темноту, окружающую меня.
Как-то неправильно на меня действует алкоголь. Мои беды и огорчения, вместо того чтобы раствориться в вине, прорвались ко мне в форме настоящего кошмара.
Я, не глядя вниз, опустила руку и нащупала бутылку вина. Пожалуй, стоит еще выпить. Быть может, хоть это дарует мне заслуженный отдых без всяких сновидений.
Я только успела пригубить вино, как услышала непонятный шорох из прихожей. Рука дрогнула – и я вновь облилась алкоголем. Мысленно выругалась. Фу, от меня теперь воняет, как от какой-то забулдыги!
Но в этот момент шорох повторился, и я нахмурилась. Что это? Такое чувство, будто кто-то пытается незаметно открыть дверь.
Сразу же вспомнились предостережения отца о том, что обиженный Урх может заявиться ко мне, желая поквитаться за разбитые надежды стать моим мужем. Поневоле порадуешься, что я задвинула щеколду.
Только я так подумала, как раздался новый звук. И больше всего он напоминал приглушенный скрип отодвигаемой задвижки.
Так, мне это не нравится. Очень сильно не нравится.
Я беззвучно опустила ноги с дивана. Нащупала на полу скинутый перед сном халат и закуталась в него, опять поморщившись от въевшегося в него запаха вина.
Кстати, о вине. Бутылка может стать неплохим оружием за неимением лучшего.
На дне еще плескались какие-то остатки, которые я осушила одним быстрым глотком. Затем перевернула ее, в очередной раз окропив себя каплями вина, и взялась за горлышко.
Если это действительно пожаловал Урх, то ему ой как не повезет. Мелисса Говлор сумеет защитить себя!
Наверное, это сказывалось действие алкоголя. Но мне почему-то было совершенно не страшно. Напротив. Я буквально жаждала встретиться с Урхом лицом к лицу и без лишних свидетелей. Я ему такую трепку задам! Отомщу за все! И за мое разбитое сердце, и за то, что стала посмешищем в глазах отца и прочих. Как же, наивная дурочка попалась на удочку обыкновенного мошенника. И даже замуж за него собралась.
Продолжая сжимать бутылку наподобие своеобразной дубины, я скользнула к двери, ведущей в прихожую. Прислушалась.
Там явно кто-то был. Я слышала тихие шаги. Вот незваный поздний гость зашел в спальню, и я невольно порадовалась, что сегодня решила лечь в гостиной. Точнее, не решила, просто мне не хотелось перебираться со столь удобного дивана после такого количества выпитого. Ну и чистую постель вином не дело марать.
В квартире воцарилась мертвая тишина. Я вся обратилась в слух, силясь понять, что же Урх делает в спальне.
Самое интересное, что этот подлец и негодяй даже не побоялся зажечь свет. Он пробивался в гостиную в щели между косяком и стеной.
Опять послышались шаги, и я напряглась. Так, спальню он проверил. Теперь, по всей видимости, придет сюда.
Я выбрала наилучшую позицию для нападения. Когда дверь распахнется и Урх зайдет – я окажусь чуть сзади него. И врежу ему бутылкой прямо по голове!
«Главное, не убей ненароком, – опасливо шепнул голос разума. – А то еще под суд отправят из-за этого. Будешь на нем оправдываться, что это была необходимая самооборона».
Шаги приблизились, и я покрепче перехватила бутылку потными от волнения руками.
А в следующее мгновение дверь распахнулась. На фоне ярко освещенного проема показалась темная мужская фигура. Нежданный визитер на какой-то миг замер на пороге, затем сделал шаг вперед…
– Получай! – заорала я не своим голосом.
Мужчина вздрогнул, попытался развернуться, но не успел.
Бутылка с глухим звуком соприкоснулась с затылком негодяя. Тот покачнулся и с грохотом рухнул прямо лицом вперед.
Получилось!
От восторга я едва не заплясала. Я самостоятельно обезвредила мерзавца, который тайком пролез ко мне в квартиру! Ай да я, ай да умничка!
Прищелкнула пальцами – и под потолком ожил магический шар. Его мягкий свет упал на моего поверженного врага, и моя улыбка сама собой сползла с губ.
Лица мужчины я при всем желании не могла видеть – больно неудачно он упал. Но зато я увидела светлые волосы, разметавшиеся по ковру и густо запачканные красным на затылке.
Понимаете? Светлые волосы, не темные, как у Урха!
А еще мужчина не подавал никаких признаков жизни. И его рана продолжала кровоточить.
– О небо, – потрясенно выдохнула я. – Кого же я убила?
Ответ уже крутился у меня на языке. Но я боялась озвучить его даже себе.
Нет, этого просто не может быть! Зачем Густаву приходить ко мне домой? Тем более украдкой?
Я с силой откинула проклятую бутылку подальше. Она ударилась о стену и вдруг разбилась, разлетевшись на несколько крупных осколков. Затем я присела перед мужчиной и с тревогой заглянула в его лицо. Издала душераздирающий стон.
Передо мной был именно Густав. Судя по всему, ему крепко досталось от меня. Вон, кровь даже на ковер начала стекать.
– Великая Матерь, – помертвевшими от страха губами прошептала я. – Что же делать?
В голову, как назло, лезла какая-то ерунда. Например, о том, что надлежит избавиться от тела. В тюрьму из-за этого недоразумения я совсем не хотела. На рудники тем более. И потом, Густав сам виноват! Какого демона он пробрался ко мне в квартиру? И как, во имя всех богов, ему удалось открыть внутреннюю защелку?
Не знаю, до чего бы я дошла в своих панических размышлениях. Но тут Густав пошевелился и слабо застонал.
Живой!
Я с нескрываемым облегчением перевела дыхание. Вскочила и бросилась на кухню.
Так, необходимо намочить полотенце и приложить к затылку. Вроде бы холодная вода уменьшает кровотечение. А еще надо вызвать целителя. Но амулета связи у меня в квартире не было, следовательно, придется идти на поклон к госпоже Алисии.
Ух, и зла же она будет, когда узнает, что я чуть не убила человека! Да и видок у меня сейчас тот еще. Вином разит как от самого пропащего алкоголика. Попробуй объясни, что я напала на Густава, потому что сочла его преступником, а не потому, что стала слишком буйной из-за выпитого.
Эти тревожные раздумья не мешали мне делать то, ради чего я прибежала на кухню. Я окунула полотенце в воду, выжала его, затем бросилась обратно.
И, конечно же, совершенно забыла про разбитую бутылку, осколки которой валялись на пороге гостиной.
– Ай! – вскрикнула я, когда острый осколок впился мне в ногу.
Густав в этот момент пошевелился снова, и я забыла про собственную боль. Смешно подпрыгала на одной ноге к нему и вновь опустилась на колени. Приложила полотенце к его затылку и лишь потом осмотрела свою рану.
Треугольный кусок темного толстого стекла торчал ровно в центре ступни. Ничего страшного. Сейчас я его выдерну – и все будет в порядке.
Я прикусила губу и изо всех сил рванула стекло на себя. Раздался неприятный хруст, и большая часть осколка оказалась у меня в руках. А вот меньшая так и осталась сидеть в ноге.
Больно-то как! И я сморщилась, готовая разрыдаться в полный голос. Когда же мое невезение закончится? Теперь я едва не угробила Густава и серьезно поранилась сама.
Между тем холодное мокрое полотенце, приложенное к затылку Густава, возымело свое действие. Он застонал, на сей раз громче, и приподнял голову. Посмотрел на меня мутными глазами.
– Привет, – зачем-то сказала я.
– П-привет, – запинаясь, отозвался он.
– Ты не беспокойся, я сейчас вызову целителя, – затараторила я. – Он осмотрит твою голову. И все будет хорошо.
Густав поднял руку и, морщась, прикоснулся к своему затылку.
– Ты опять огрела меня? – спросил он, и в его тоне послышался намек на усмешку.
– Ты сам виноват! – ожидаемо окрысилась я. – Я проснулась от того, что кто-то пытается вскрыть мою входную дверь. Что я могла подумать? Что какой-то грабитель пытается ко мне ворваться. Или же что это Урх явился, желая высказать мне свои претензии. Вот и вооружилась тем, что под руку попалось.
Густав тем временем попытался сесть. Это удалось ему, правда, не с первой попытки. Видимо, рана была достаточно серьезной, поэтому его то и дело опасно клонило в сторону.
– Я хотел сделать тебе сюрприз, – пробормотал он виновато.
– О да, он более чем удался, – язвительно фыркнула я и попыталась встать.
Это оказалось весьма непросто, учитывая, что на одну ногу мне нельзя было опираться. Густые капли крови весело закапали на светлый ковер, и я поежилась, представив, что скажет госпожа Алисия по поводу сего безобразия.
– Что с тобой? – встревоженно спросил Густав, и его взгляд мгновенно обрел осмысленность, когда он заметил мою несчастную ногу, измазанную свежей и подсыхающей кровью.
– А, пустяки! – Я с нарочитой легкомысленностью махнула рукой. – Бежала тебе за полотенцем и случайно наступила на осколок бутылки. К сожалению, весь его вытащить не смогла.
– Ты разбила об мою голову бутылку? – недоверчиво осведомился Густав.
– Нет, она оказалась крепкой, – возразила я, как будто это имело какое-нибудь значение. – Я откинула ее к стене, и вот…
Густав посмотрел на пол, усеянный стеклом. Затем как-то странно втянул в себя воздух, будто принюхивался к чему-то.
– Да, я огрела тебя бутылкой из-под вина, – торопливо сказала я, предупреждая его следующий вопрос. – Просто это единственное, что оказалось под рукой.
Густав тем временем выразительно посмотрел на мой халат, который на груди был заляпан недвусмысленными пятнами.
– Ты сегодня пила, что ли? – прямо спросил он.
Надо бы сдернуть с его головы полотенце. Слишком шустро он начал соображать.
– А что, не имею права? – воинственно перешла я в наступление. – Хотела расслабиться после тех «веселых» выходных, которые провела в доме твоего отца. Кто же знал, что ночью ко мне пожалуют гости.
– Сюрприз действительно удался, – пробормотал Густав и с гримасой страдания поправил мокрое полотенце.
– И вообще, что это за сюрприз такой? – вопросила я, от возмущения повысив голос. – С каких пор стало принято ночами врываться в квартиры одиноких молодых девушек? Знаешь ли, это заставляет задуматься о наихудшем!
– Понимаю, как это выглядит со стороны, – признался Густав. – Но я только недавно сумел смыться из дома. Чейс вцепился в меня клещом. И на шаг не отпускал от себя. Нудил и нудил об одном и том же. Пришлось ехать в Аррас, когда он угомонился и лег спать. Но опять-таки. Пока Альберт приготовил карету, пока я добрался до дома твоего отца…
– А у него ты что забыл? – удивленно спросила я.
– Надо было узнать твой адрес, – Густав слабо усмехнулся. – Не мог же я бегать по улицам и во весь голос кричать твое имя, надеясь, что ты услышишь и откликнешься.
– То есть мой отец одобрил твой визит ко мне в столь поздний час? – недоверчиво уточнила я.
– Более того, он даже дал мне ключи от твоей квартиры, – сказал Густав. – И научил отодвигать внутреннюю щеколду снаружи. Там есть небольшой секрет. Он в свое время попросил мастера, который менял замки, вмонтировать заодно рычажок, при помощи которого можно легко справиться с задвижкой.
– Зачем? – пораженно воскликнула я.
– Наверное, чтобы иметь возможность попасть к тебе в любой момент. – Густав пожал плечами. – Мало ли. Вдруг тебе плохо стало, а ты на щеколду закрылась. Не ломать же дверь.
– Угу, или вдруг я его не впускаю, потому что у меня в гостях мужчина, – буркнула я. – Такое объяснение кажется мне более правдоподобным.
Густав слабо улыбнулся, признавая мою правоту.
– Ну хорошо, я поняла, как ты попал ко мне, но все еще не понимаю, для чего тебе это понадобилось, – ворчливо продолжила я. – Ты ведь наверняка понимал, что в такой поздний час я уже сплю.
– Понимал, – подтвердил Густав. – И если ты выглянешь в прихожую, то все твои вопросы отпадут сами собой.
Я с сомнением посмотрела на свою ногу. Кровь перестала сочиться из пореза, но я не сомневалась, что она вновь пойдет, стоит мне только сделать шаг.
Густав проследил за моим взглядом и понимающе кивнул.
– Хорошо, я так скажу, – с непонятным вызовом произнес он. – Я принес цветы. Много цветов. Намеревался украсить твою квартиру, пока ты спишь. А потом… – Замялся, почему-то покраснев.
– Ты собирался сделать мне предложение? – догадливо завершила я.
– Да! – Густав гордо задрал подбородок. – Собирался! И хотел обставить все как можно более романтично!
– О да, это очень романтично, – язвительно проговорила я. – Ночью без предупреждения пробраться в квартиру к девушке, которую знаешь всего пару дней. А ты не подумал, что я очень чутко сплю? Представляешь, как бы я испугалась, если бы проснулась и обнаружила, что по квартире ходит кто-то посторонний?
– Опыт доказывает, что ты не робкого десятка. – Густав невесело усмехнулся и многозначительно прикоснулся к своей голове. – По крайней мере, со мной ты справилась одной левой.
На это было нечего возразить. Но я продолжала бурлить от возмущения. Это же надо додуматься до такой несусветной глупости!
– Постой-ка! – ахнула я. – Ты сказал, что дед от тебя весь вечер не отходил. Это он надоумил тебя пробраться ко мне в квартиру?
– Он просто сказал, что девушки любят романтические поступки, – буркнул себе под нос Густав и отвел взгляд.
Я аж забулькала от ярости. Нет, меня точно кто-то проклял. Послали же мне небеса такое испытание в виде неугомонной семейки! Когда, ну когда я успела так нагрешить, что теперь покоя не знаю?
– Да как вы мне все надоели! – посетовала я в голос. – Сколько раз говорить, что Чейс может забыть о нашей свадьбе! И, Густав, совсем недавно ты утверждал, что далеко не в восторге от необходимости заключить брак со мной.
– А если я понял, что ошибался? – неожиданно спросил Густав и уставился мне прямо в глаза.
– И сколько денег дед пообещал тебе вдобавок к фирме? – по-своему интерпретировала я его вопрос. – Десять тысяч, двадцать, быть может, все сто?
– Да не в деньгах дело, Мелисса! – внезапно взорвался криком Густав. – Как ты не можешь этого понять! Плевать мне на деньги деда! Плевать и на фирму! Да предложи он мне хоть все свое состояние – я не стал бы делать тебе предложение, если бы…
И пугливо замолчал на самом интересном моменте.
Я растерянно заморгала. О чем он? Но не успела задать вопрос, как из прохожей послышался высокий негодующий голос госпожи Алисии.
– Мелисса Говлор! – начала она говорить еще с порога квартиры. – Как вам не стыдно! В договоре аренды среди основных условий было черным по белому написано: никакого шума, ссор и вечеринок в темное время суток. Вы обязаны уважать остальных жильцов. Я непременно пожалуюсь вашему отцу на несоблюдение условий…
В следующее мгновение на пороге гостиной возникла сама госпожа Алисия, которая, несмотря на более чем поздний час, была не в халате, а в темном шерстяном платье, чей строгий фасон слегка оживлял белоснежный кружевной воротничок, в туфлях на высоком каблуке и с безупречной прической, из которой не выбивалось и волосинки.
При виде сидящего на ковре Густава, лицо которого было покрыто потеками уже подсыхающей крови, а на голове красовалось полотенце, Алисия споткнулась на полуслове. Смешно вытаращила глаза, явно забыв, как желала завершить фразу.
– Мы больше не будем, – пискнула я.
Алисия перевела на меня взгляд. Я думала, шире глаза она открыть уже не сможет, но ошибалась. А еще ее нижняя челюсть некрасиво отвисла, выражая крайнюю степень изумления.
Впрочем, я ее понимала. Картина была та еще. Густав с разбитой головой и я в халате, покрытом непонятными пятнами, которые больше всего напоминали ту же кровь, только засохшую. А еще я держала пострадавшую ногу вытянутой именно в сторону двери. И Алисия имела сомнительное удовольствие полюбоваться на мою пораненную ступню.
– Ч-что т-тут п-происходит? – заикаясь, спросила она, прижав к груди руку.
Я заволновалась. Госпоже Алисии было уже за шестьдесят. Как бы ей с сердцем дурно не стало. Не каждый день увидишь двух людей, которые выглядят так, как будто на них напал какой-то псих, вооруженный ножом. Пожалуй, стоит ее успокоить.
– Не переживайте, все в порядке! – заверила я с самой широкой и жизнерадостной улыбкой, на которую была способна. – Видите ли, мне предложение руки и сердца делают.
Бедная Алисия аж икнула от такого заявления.
– Это сюрприз такой, – продолжила я, поняв, насколько неловким получилось объяснение. – Густав хотел, чтобы я проснулась – и удивилась.
– Полагаю, вы действительно удивились, – холодно произнесла Алисия.
Держалась, к слову, она просто великолепно. Думаю, любая другая женщина на ее месте просто рухнула бы в обморок при виде такого количества крови. А она лишь побледнела немного.
– Я буду вам очень благодарна, если вы вызовете целителя, – спокойно проговорила я. – По-моему, Густаву и мне нужна помощь.
– Густаву, стало быть. – Алисия внимательно посмотрела на Густава, который на удивление стойко выдержал ее неодобрительный взгляд. Ехидно спросила: – А где предыдущий ваш ухажер? Темноволосый такой, симпатичный.
– Вообще-то, я тоже не урод, – обиженно буркнул себе под нос Густав, по-своему интерпретировав ее последнюю фразу.
– Мы расстались с Урхом, – честно сказала я.
– С Урхом? – Алисия высоко подняла тонкую бровь. С подозрением осведомилась: – А разве вашего прежнего молодого человека звали не Фредерик?
Это же надо было так опростоволоситься! Алисия вряд ли в курсе, что Фредерик оказался мошенником, скрывающим свое настоящее имя. Попробуй объясни ей это теперь. Слишком много времени займет. А помощь Густаву действительно нужна. Он хоть и пытается держаться молодцом, но начал бледнеть. Естественно, столько крови потерять.
– Фредерик был до Урха, – выпалила я первое пришедшее в голову.
Алисия кашлянула. Поджала губы, всем своим выражением лица демонстрируя крайнее неодобрение такой распущенности.
– Я обязательно дам знать вашему отцу о том, какой недопустимый образ жизни вы ведете, – процедила Алисия сквозь зубы. – И считайте договор аренды расторгнутым с завтрашнего дня. Я не позволю устраивать в моей квартире бордель!
Я мысленно призвала ей в кошмары всех демонов. Как говорится, если не везет, то не везет во всем. Теперь еще и новое жилище себе подыскивать.
Но сейчас у меня были проблемы поважнее. Я видела, что Густаву становится все хуже и хуже. Теперь его лицо заливала просто-таки смертельная белизна.
– Хорошо-хорошо, – постаралась я успокоить раздраженную квартирную хозяйку. – Как скажете. А сейчас, прошу, вызовите целителя.
– Безобразие, до чего докатилась молодежь! – Алисия словно не услышала моей просьбы, пылая праведным гневом из-за моего предполагаемого распутства. – А я сразу предупредила вашего отца, что это отвратительная идея. Незамужние молодые девушки должны жить с родителями! Иначе они неминуемо скатятся в бездну порока.
Бедняга Густав держался из последних сил. На его лице выступила обильная испарина, он часто и быстро дышал, изо всех сил пытаясь не лишиться чувств.
– Целителя сюда, быстро! – устав от нравоучений, рявкнула я. – Иначе вам очень долго придется искать нового съемщика для этой квартиры! Мало кто рискнет поселиться здесь, если узнают, что в гостиной умер человек!
Алисия осеклась. Глянула на Густава и тихо ойкнула, мгновенно оценив его состояние. Развернулась и со всей мыслимой скоростью рванула прочь из квартиры.
Через несколько секунд я услышала приглушенный мелодичный перезвон активированного амулета связи. С облегчением вздохнула. Надеюсь, помощь прибудет быстро.
После чего подползла ближе к Густаву. Приобняла его за плечи, позволив ему опереться на меня.
– Не в деньгах дело, Мелисса, – тихо проговорил он, продолжив так и не завершенный разговор.
– Молчи, – попросила я. – Тебе надо беречь силы.
– Я впервые в жизни решился на такое безумство, – еще тише сказал Густав. Теперь он почти шептал, и мне приходилось наклоняться к нему все ближе и ближе, лишь бы что-нибудь расслышать. – Боюсь, что больше не осмелюсь на подобное. Мелисса, ты выйдешь за меня замуж?
– Давай поговорим об этом тогда, когда ты будешь в порядке? – попросила я. – Густав…
Но он меня уже не слышал. Густав тяжело навалился на меня, и я поняла, что он потерял сознание.
– Густав, – повторила я, чуть не плача.
Легонько провела пальцами по его лицу, по плечам. Неужели я убила его?
Хвала небесам, целитель прибыл буквально через пару минут. Видимо, госпожа Алисия была очень убедительна, когда вызывала помощь.
Низкий, полный мужчина, страдающий одышкой после стремительного подъема по лестнице, буквально ворвался в мою квартиру. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. После чего он одним шагом подскочил к Густаву, сорвал с его головы полотенце и недовольно зацокал языком при виде разбитого затылка.
Я сидела рядом, по-прежнему не в состоянии встать. Моя рана на ступне перестала кровоточить, но я понимала, что кусок осколка по-прежнему остался там. И стоит мне только потревожить его, как кровь польется опять.
– Много я видел любовных ссор, – пробурчал целитель. – Но такая кровопролитная на моей памяти впервые.
– Это была не любовная ссора, – обиженно заявила я.
– Ага-ага, – с сарказмом протянул целитель, не поверив моим словам. – И что натворил сей вьюнош, раз заслужил удар по голове бутылкой?
И многозначительно покосился на кучу осколков около стены.
– Он тайком пробрался ко мне в квартиру, – попыталась я оправдаться. – Я услышала, как открывается входная дверь, и подумала, что это грабитель какой-то. Вот и…
И расстроенно всплеснула руками.
Но целитель уже не обращал на мои сбивчивые оправдания внимания. Он простер обе руки над головой Густава, и с его ладоней полился прохладный голубой свет.
Некоторое время ничего не происходило, и я всерьез заволновалась. Неужели целитель прибыл слишком поздно и уже ничего невозможно исправить?
Но потом Густав пошевелился. Бледность медленно, но верно покидала его лицо. На щеках даже затеплился слабый румянец.
Однако целитель не торопился оборвать нить заклинания. Он хмурился все сильнее, продолжая подпитывать целебные чары.
Густав открыл глаза. Растерянно моргнул раз, другой, прогоняя муть со дна зрачков.
– Молодой человек, у вас серьезное сотрясение мозга, – проговорил целитель, колдуя над его многострадальной головой. – Я, конечно, остановлю кровотечение. Немного восполню запас вашей жизненной энергии и перевяжу вам рану. – Хмыкнул и добавил, неодобрительно покосившись на валяющееся неподалеку полотенце: – Нормально перевяжу. Но вам все равно стоит отправиться в больницу. Полагаю, ближайшую неделю вам придется провести в постели.
Я грустно вздохнула. Да, я явно перестаралась. Одно радует: вроде как Густав умирать не собирается.
– А еще на вашем месте я бы вызвал полицию, – проговорил целитель, бросив на меня очередной неодобрительный взгляд.
– Зачем? – удивленно спросил Густав.
– Вашей девушке не помешает хороший урок, – пробурчал целитель. – Обвинение в причинении телесных повреждений хорошо прочистит ей мозги. Авось поймет, что импульсивность и излишняя эмоциональность – далеко не лучшие качества.
Это я-то излишне эмоциональна? Ничего себе! А как я еще должна была отреагировать, услышав, что кто-то хозяйничает в моей квартире?
– Пусть заплатит вам за моральный вред, – посоветовал целитель. – И компенсирует затраты на лечение. А если нет денег, то проведет в камере месяц-другой. Там ее быстро научат владеть эмоциями.
На редкость противный тип! И советы у него противные. Я ведь рассказала, как дело обстояло на самом деле. По-моему, у меня была более чем веская причина поступить так, как поступила.
– Мелисса не виновата, – хрипло сказал Густав. – Я сам оплошал. Не подумал, что она может испугаться. Будет мне наука впредь.
– Ну, как знаете, – пробурчал целитель, недовольный таким решением.
Сжал руки – и голубое свечение вокруг головы Густава медленно угасло. А целитель уже залез в объемную сумку, которая висела у него на плече. Достал оттуда бинты, небольшую мензурку с прозрачным содержимым и плотно притертой крышкой, вату. И вновь сосредоточенно засопел над макушкой Густава.
– Сейчас будет немного больно, – предупредил целитель, с усилием откупорив мензурку. Щедро ливанул из нее на вату.
По комнате тут же разлился непонятный горьковатый запах. А целитель уже осторожно провел смоченной лекарством ватой по волосам Густава.
Судя по всему, последнему было очень больно. Он опять побледнел, прикусил нижнюю губу в попытке сдержать стон и принялся шумно дышать через нос.
– Ничего-ничего, потерпите, – приободрил его целитель. – Сейчас я закончу.
Правда, вопреки своим словам, он еще не меньше десяти минут возился с раной Густава, тщательно обрабатывая ее.
В самом начале этой экзекуции Густав неосознанно схватил меня за запястье. И при каждом новом прикосновении целителя крепко сжимал пальцы.
Вряд ли, конечно, он желал причинить мне боль. По-моему, он даже не осознавал, что делает. А я не смела выдернуть руку, лишь каждый раз со свистом втягивала в себя воздух, когда Густав вновь и вновь испытывал мою руку на прочность. Ух, аж кости хрустят! Ну да ладно, потерплю, главное, чтобы не сломал ненароком.
Наконец целитель отложил в сторону пропитавшуюся кровью ватку и распечатал упаковку бинтов. И через несколько мгновений голова Густава оказалась в плотной белой повязке с кокетливым бантиком спереди.
– Ну вот. – Целитель отряхнул руки и встал. С довольной улыбкой осмотрел свою работу со всех сторон, после чего принялся упаковывать вытащенные вещи обратно в сумку.
– Простите, а не могли бы вы еще взглянуть на мою ногу? – робко попросила я. – Я наступила на осколок. Попыталась его вытащить, но, кажется, часть стекла еще осталась внутри.
Целитель недовольно скривился, но не стал отказываться. Вновь присел на корточки, правда, теперь около меня. И потыкал пальцем вокруг пореза.
Я ойкнула. Как-то не очень аккуратно он это делает. С Густавом обращался более бережно.
– Сейчас промою порез – и будет видно, – заявил мужчина.
Вновь потянулся к своей мензурке, которую не успел убрать в сумку. Правда, на сей раз не стал утруждать себя и смачивать ватку. Вместо этого он щедро полил мою ступню прямо так.
Я аж взвыла от неожиданной боли. Теперь понятно, почему Густав так цеплялся за мое запястье, что наверняка оставил кучу синяков. Создавалось такое чувство, будто мне в ступню впилась сразу тысяча ос. Или же ее окунули в жидкое пламя.
– Спокойнее, – укоризненно проговорил целитель. – Зачем так кричать? Берите пример со своего возлюбленного. Он вел себя куда достойнее.
Я бы могла сказать, что Густав – мужчина, а я – девушка. И потом, целитель обрабатывал рану Густава намного аккуратнее. Но промолчала, не желая накалять обстановку.
По-моему, этот целитель по какой-то непонятной причине настроен ко мне негативно. Видимо, действительно считает, что я огрела Густава в порыве ревности или обиды, вот и наказывает столь оригинальным способом.
– И в самом деле вижу осколок, – проговорил целитель таким тоном, как будто был безмерно разочарован этим обстоятельством.
Подтянул к себе сумку и выудил из ее глубин длинный тонкий пинцет. Ловко подцепил край стекла и быстрым движением вытащил его. Повязку, впрочем, делать не стал. Вместо этого он налепил на порез пластырь.
– Теперь, надеюсь, все? – осведомился он, опять вставая. – Больше раненых и покалеченных в вашей квартире нет?
– Нет, хвала небу, – ответила я.
– В таком случае вы должны мне пять золотых, – произнес целитель.
Пять золотых?
Я быстро-быстро захлопала ресницами от столь баснословной суммы. Обычно визит целителя обходился намного дешевле.
– Почему так дорого? – все-таки вырвалось у меня.
– Во-первых, срочность вызова. – Целитель пожал плечами и принялся загибать пальцы, перечисляя причины: – Во-вторых, сложность вызова. Да я на обработку раны вашего приятеля половину своего энергетического запаса потратил. В-третьих, время вызова. Знаете, ночью я привык спать, а не бегать по городу. И в‐четвертых, мое молчание.
– Молчание? – хрипло спросил на сей раз Густав.
– Ну да. – Целитель неприятно ухмыльнулся, переведя на него взгляд. – В квартире имеются все доказательства ссоры. Хоть девушка и утверждает, что произошла досадная оплошность, но я склонен верить в другое. Вы поругались. И она напала на вас. По закону я обязан сообщать в полицию обо всех подобных случаях. Но, насколько я понял, ни вы, ни ваша девушка не желаете разбирательства. Так сказать, не хотите выносить сор из избы. Что же, это ваше право. Но в таком случае вам придется раскошелиться. Ведь я рискую своей карьерой и репутацией, не докладывая о столь вопиющем случае домашнего насилия.
– Да не было тут никакого домашнего насилия! – взвилась я от негодования. – Сколько раз говорить: произошла досадная ошибка…
– Милочка, я бы даже поверил вам, если бы не одно «но», – прервал меня целитель с какой-то гадливой усмешкой. – Уж очень сильно от вас пахнет алкоголем. Сейчас-то вы, понятное дело, протрезвели от ужаса из-за того, что натворили. Но пьяному что только не померещится.
Я прикрыла глаза, пытаясь справиться с раздражением и не сорваться на крик.
Недаром мне этот целитель с первого взгляда не понравился. Нет, как специалист он выше всяческих похвал, но как человек – тот еще тип. Даже не пытается скрыть, как сильно я ему не понравилась.
– Не беспокойся, Мелисса, я заплачу, – опять заговорил Густав. – Выпишите счет, милейший. И уже завтра вы получите свои деньги.
– Никаких счетов, только наличные, – торопливо проговорил целитель.
Густав вздохнул. Попробовал было встать, но его сильно качнуло в сторону. Благо, что я была рядом и успела подхватить его.
Точнее, как сказать – подхватить. Скорее мягко направила его падение в сторону дивана.
– Похоже, тебе придется помочь мне, Мелисса, – пробормотал Густав, вновь начав тяжело дышать. – В прихожей я оставил камзол. Во внутреннем кармане ты найдешь деньги. Полагаю, там достаточно, чтобы сей милейший человек оказался полностью удовлетворен.
Я понятливо кивнула, всунула ноги в тапочки и, прихрамывая, вышла в прихожую, при этом внимательно глядя на пол перед собой. Н-да, тут такие осколки валяются, настоящие кинжалы. Мне еще повезло, что я напоролась далеко не на самый крупный.
Но все эти мысли тут же вылетели из моей головы, когда я увидела, что творится в прихожей.
Цветы! Маленькая комнатенка утопала в цветах. Букеты были буквально повсюду. От тонкого аромата роз и лилий закружилась голова.
Как Густав в одиночку притащил такую охапку? А я-то подумала, что он шутит, когда посоветовал мне выглянуть в прихожую.
Камзол Густава я обнаружила на вешалке. Немного смущаясь, запустила руку во внутренний карман. Как-то не привыкла я лазить по чужой одежде. Нащупала несколько монет и еще кое-что…
Я неверяще вытянула это «что-то» наружу. Разжала руку.
На моей ладони лежала бархатная коробочка. И я знала, что внутри нее. Помолвочное кольцо. Густав действительно пришел ко мне, желая сделать предложение по всем правилам.
Я открыла коробочку.
О да, кольцо было великолепным. С просто-таки неприличных размеров бриллиантом и россыпью драгоценных камней помельче. И я не сомневалась, что ни о каких фальшивках в данном случае речи не идет. Кольцо наверняка стоило целое состояние. А скорее всего – являлось фамильной ценностью, передаваемой из поколения в поколение.
– Госпожа? – В этот момент из гостиной вышел целитель, и я торопливо захлопнула коробочку. Он подошел ко мне и сурово осведомился: – Так как, я дождусь своего гонорара? Или мне все-таки вызвать полицию?
– Да-да, конечно, – рассеянно проговорила я, думая о другом.
Отсчитала ему пять золотых, которые целитель тут же спрятал в карман и заулыбался.
– Что же, на этом позвольте откланяться, – произнес он. – И напоминаю, что вашему ухажеру все-таки не помешало бы отправиться в больницу. Уж не знаю, что вы там придумаете для объяснения столь специфической раны, но все же. В любом случае – не давайте ему вставать и нервничать. Ему положены полный покой и строгий постельный режим как минимум на неделю. Через пару дней было бы неплохо поменять повязку и проверить, как заживает рана. Если вы все-таки откажетесь от посещения больницы, а я почти что уверен, что откажетесь, то можете опять вызвать меня.
– И вы опять стрясете с нас пять золотых? – скептически поинтересовалась я. – Знаете, так и разориться недолго.
– Надеюсь, у вас хватит ума не звонить мне ночью, – парировал целитель. – Так что второй мой визит обойдется вам по обычной цене. Но золотой сверху придется накинуть. Опять-таки за молчание.
Я промолчала, хотя язык так и жгло высказать этому хапуге пару ласковых. Не целитель, а торгаш и хапуга какой-то. Хотя дело свое знает, с этим спорить сложно.
– Всего доброго, – проговорил целитель, вежливо склонив голову. Затем выпрямился, обвел многозначительным взглядом букеты цветов и тихо, себе под нос, пробормотал: – Пожалуй, самое оригинальное предложение руки и сердца. И подумать только – ради кого бедняга так старался!
Я аж поперхнулась от его последней фразы. Но целитель, сообразив, что сболтнул лишнего, уже торопливо вышел прочь.
Первым моим порывом было выскочить за ним на лестницу и проорать все, что думаю про его манеры. Однако я почти сразу отказалась от этой идеи. И без того сегодня набедокурила с лихвой. Эдак все соседи узнают, что я пью вечерами в одиночку, а потом разбиваю головы бутылками всем, кто имел неосторожность заглянуть в гости.
Хотя Густав тоже хорош, скажем прямо.
Я осторожно засунула коробочку обратно в карман его камзола. Затем кинула мельком взгляд в зеркало, в которое обычно смотрелась перед выходом. Да так и остолбенела от увиденного.
Н-да, неудивительно, что целитель был так негативно настроен по отношению ко мне. Из отражения на меня посмотрело опухшее нечто в халате, заляпанном винными пятнами. Естественно, вчера перед своим так называемым безудержным пьяным загулом я не успела ни расчесаться, ни умыться. Поэтому на голове красовался неопрятный колтун.
Поневоле вспомнишь Клео. Хотя даже она выглядела приличнее, чем я сейчас.
Ну что же, один плюс в этой ситуации все-таки есть. Если Густав на самом деле вознамерился сделать мне предложение, то после всего произошедшего он точно передумает. Повезло, что хоть в полицию не захотел сообщать.
Бросив еще один взгляд в зеркало, я поежилась от собственного вида и вернулась в гостиную.
Густав полулежал на диване и ждал моего возвращения. При виде меня он попытался было приподняться.
– Не шевелись! – приказала я. – Или забыл, что сказал целитель?
Кстати, еще одна проблема. Целитель прописал Густаву строгий постельный режим. И что теперь делать? Похоже, придется оставить его у себя хотя бы на пару дней, пока он не начнет более-менее уверенно ориентироваться в пространстве. Не могу же я выгнать его прямо сейчас, когда он едва на ногах стоит.
– Тебе надо лечь, – проговорила я. – Давай я постелю тебе в спальне.
– Я бы не хотел тебя стеснять, – смущенно произнес Густав. – Прости, Мелисса. Теперь я понимаю, что моя оригинальная затея была полной глупостью. Все, что случилось, произошло целиком и полностью по моей вине.
– Да ладно, забудем, – великодушно предложила я. – Наказание тебя постигло несоразмерное проступку.
Густав осторожно потрогал повязку на голове и слабо улыбнулся.
– Да уж, – неловко пошутил он. – На этот раз моя голова все-таки не выдержала. И немудрено – третий удар за пару дней.
– Ты это… – Я нервно провела руками по подолу халата, как будто пыталась разгладить складки. Хотя понимала, что это просто глупо – настолько измят он был. – Ты не подумай, что я пьяница там какая-то и каждый вечер напиваюсь. Вот только сегодня позволила себе. Столько всего произошло, хотела немного расслабиться. – Хмыкнула и с грустной иронией добавила: – Отдохнула, называется.
Густав опять завозился на диване, пытаясь подняться.
– Ты что? – ахнула я и подскочила к нему. – Лежи, кому говорят! Тебе пару дней вообще вставать нельзя.
– Но я же не могу все это время оставаться у тебя, – запротестовал Густав. – Это как-то… неловко.
– Не переживай, – постаралась я его успокоить. – Я уступлю тебе спальню, сама устроюсь здесь. И все будет в порядке.
– Я бы мог попросить твою строгую соседку опять воспользоваться амулетом связи и позвонить отцу, – предложил Густав. – Уверен, что он без проблем заберет меня.
– Ага, и выскажет мне все, что думает по этому поводу, – фыркнула я. – Густав, я чуть не убила тебя. И, если честно, предпочла бы, чтобы остальные об этом не знали.
– Не получится, юная леди, – послышалось у меня за спиной.
Я подпрыгнула от неожиданности. Обернулась к госпоже Алисии.
Она опять стояла на пороге и опять смотрела на меня с очевидным неудовольствием.
Как, ну как она умудряется настолько бесшумно ходить? Да еще на таких высоченных каблуках. Если бы я осмелилась надеть такие туфли, то на первом же шагу споткнулась и загремела носом об пол. Или же так громыхала каблуками, что о моих передвижениях по квартире знал бы весь дом, а особенно соседи снизу.
– Я связалась с вашим отцом, Мелисса, – таким ледяным тоном процедила Алисия, что я изумилась – почему воздух в комнате не заискрился снежинками. – И рассказала ему обо всем, что вы натворили. Он уже едет сюда. Готовьтесь. Он в настоящем бешенстве.
Это он-то в бешенстве? Я скептически хмыкнула. Да это я в бешенстве! Какого демона он рассказал Густаву, как тайком пробраться в мою квартиру? Знаете, эдак и инфаркт получить можно. Просыпаешься ты утром, вся такая разнеженная и расслабленная. А у постели стоит парень, которого ты знаешь всего-то пару дней от силы. И тычет тебе в лицо помолвочным кольцом.
– Так что готовьтесь к серьезному разговору. – Алисия растянула губы в улыбке, правда, получилось у нее что-то вроде хищного оскала. Круто развернулась на каблуках и отправилась прочь, высокомерно обронив через плечо: – А заодно и к переезду. Чтоб завтра к вечеру вас тут не было.
Вот ведь злопамятная стерв… женщина. Я-то надеялась, что она остынет и забудет свое обещание расторгнуть со мной договор аренды. Что скрывать очевидное, эта квартира устраивала меня полностью. И месторасположением – совсем рядом от лавки Ребекки, – и адекватной месячной платой, и нормальными соседями, которые если и шумели, то только по выходным и не до самого утра.
А теперь придется срочно искать замену. Но что самое главное – у меня на руках раненый Густав, которому бы отлежаться.
Впрочем, эту проблему, думаю, решит как раз мой отец. Он наверняка приедет в карете. Вот и подкинет Густава до больницы. Мне же одной головной болью меньше.
Правда, при этой мысли я окончательно загрустила.
Сама не понимаю, чего я хочу. С одной стороны, когда я уезжала из дома Северина, то твердо решила держаться подальше от Густава. Но с другой… При мысли, что он тут, совсем рядом, и я в любой момент могу прикоснуться к нему, становилось как-то теплее на душе.
Я тряхнула головой, отогнав тем самым вихрь сомнений и тревог. Буду решать проблемы по мере их поступления.
Так, отец уже в пути. Следовательно, мне стоит привести себя в порядок. Иначе он разъярится еще сильнее, увидев дочь с несомненными следами излишнего употребления алкоголя как на лице, так и на одежде.
И подмести в гостиной было бы неплохо. Вот будет смешно, если я опять напорюсь на стекло.
Стало быть, действовать надо быстро. Густаву и на диване неплохо лежится. К тому же вряд ли он вообще останется у меня. Скорее всего, отец отвезет его в больницу.
– Я умоюсь, – предупредила я Густава, посмотрев на него.
И тут же осеклась.
Густав уже спал. Он трогательно свернулся калачиком, подложил ладонь под щеку и негромко сопел в подушку. Правда, рубашку при этом он скинул. Но оно и неудивительно – ее ворот был сильно испачкан кровью.
Я подняла с пола покрывало и бережно накрыла его.
Густав пробормотал сквозь сон что-то неразборчиво-благодарное и распрямился, видимо, тут же согревшись.
Неполную минуту я стояла и смотрела на его умиротворенное лицо. Оно было бледнее обычного, но я понимала, что благодаря целителю все самое страшное позади.
Внезапно я встрепенулась, вспомнив про отца, который наверняка уже мчит сюда на всех парах. Ринулась в ванную приводить себя в порядок.
Удивительно, но я успела. Когда в дверь постучались, мои волосы уже были убраны в аккуратную косу, вместо грязного халата на мне красовалось чистое домашнее платье, а осколки бутылки я аккуратно замела и выкинула в мусорное ведро.
Я глубоко вздохнула, кинула в рот мятный леденец и отправилась открывать.
Судя по всему, звонок Алисии застал отца, когда он уже лег в постель. На это указывала криво застегнутая рубашка и домашние тапочки вместо сапог на ногах.
– И что ты натворила? – спросил отец прямо с порога.
– Что я натворила? – язвительно переспросила я. – Что ты натворил, папочка! Какого демона ты отдал Густаву ключи от моей квартиры и научил его, как справиться с внутренней защелкой?
– А что, он напал на тебя, что ли? – вопросом на вопрос ответил отец. – Ни за что не поверю.
Из-за соседней двери опять раздалось недовольное покашливание госпожи Алисии, которая явно не торопилась ложиться спать, а вместо этого внимательно слушала все, что происходит у меня.
Отец поморщился и вошел в прихожую. Тщательно закрыл за собой дверь и продолжил уже тише:
– Мелисса, Густав хотел сделать тебе сюрприз. – Обвел взглядом прихожую, заставленную цветами, и удовлетворенно заключил: – По-моему, очень мило и романтично.
– О да, великолепный сюрприз! – огрызнулась я. – Сплю я, значит, никого не трогаю. И вдруг слышу, как кто-то начинает греметь ключами. А затем и щеколда отодвигается. Как считаешь, о чем я подумала в этот момент? Что это Густав приперся с цветами? Нет, папуля, я всерьез решила, что вот-вот стану жертвой грабителя.
– Я не предполагал, что ты настолько чутко спишь, – с некоторым смущением признался отец. – И что было дальше?
– А дальше я огрела его бутылкой по голове, когда он вошел в гостиную, – фыркнула я. – И так хорошо огрела, что чуть не отправила на суд богов.
Отец встревоженно охнул от моих слов. Отстранил меня и заглянул в гостиную.
Его взгляд скользнул по темно-бурым пятнам на ковре, затем переместился на окровавленную рубашку, лежавшую около дивана. Густав успел скинуть и ботинки. Хвала небесам, хоть штаны на себе оставил. То ли постеснялся раздеваться полностью, то ли силы на этом моменте окончательно покинули его.
– О небо, – прошептал отец, увидев наконец-то Густава с перевязанной головой. Обернулся ко мне и взволнованно спросил: – Он точно жив?
– Точно, – буркнула я. – Госпожа Алисия явилась проверить, что тут за шум и гам. И вызвала целителя по моей просьбе.
Отец после этого с нескрываемым облегчением перевел дыхание.
– Целитель содрал за свой визит целое состояние, – хмуро пожаловалась я. – А еще грозился сообщить в полицию.
– Нет, полиция нам не нужна. – Отец замотал головой. – Только открытого разбирательства нам не хватает. Наши две семьи тогда посмешищем для всего Арраса станут. Жених пытался произвести впечатление на невесту, а в итоге едва не отправился к праотцам.
– Сколько можно говорить, что я не собираюсь замуж за Густава! – зло прошипела я. – Хватит, надоело уже об этом слушать!
Отец как-то странно хмыкнул, но продолжать скользкую тему не стал.
– А как он вообще? – вместо этого спросил он, кивком указав на мирно спящего Густава. – Травма серьезная?
– Целитель сказал, что у него серьезное сотрясение мозга, и рекомендовал постельный режим, – пожав плечами, произнесла я. – И покой. А вообще, сказал, что в больнице ему будет лучше.
– Никакой больницы! – Отец опять решительно замотал головой. – Слухами земля полнится. Чем меньше людей будут знать про это происшествие, тем лучше.
– Тогда тебе придется забрать его к себе домой или отвезти к Северину, – произнесла я. – Госпожа Алисия расторгает со мной договор. Завтра я должна освободить квартиру.
– Это еще почему? – возмутился отец. – Я считал, что ты платишь аренду без просрочек.
– Госпожу Алисию сильно возмутило все случившееся сегодня, – сухо сказала я. – По ее мнению, к приличным девушкам по ночам мужчины не захаживают. И приличные девушки не разбивают им головы бутылками.
– Так, ясно. – Отец задумчиво потер подбородок. – Не переживай. С госпожой Алисией я поговорю. Уверен, она погорячилась. Никто тебя из квартиры не выгонит. И Густаву будет лучше всего остаться у тебя.
– Почему это? – удивленно спросила я. – Ладно, я понимаю, почему ты против больницы. Действительно, в этой ситуации лучше избежать сплетен и лишних домыслов. Но у тебя большой дом. Уж одну-то свободную спальню не проблема там найти. Да и слуг у вас хватает. Будет кому присматривать и ухаживать за Густавом.
– Ты сама сказала, что Густаву нужен покой, – спокойно возразил отец. – А у нас на этой неделе намечено три шумные вечеринки. Отменить их уже нельзя. Приглашены влиятельные люди, которые вряд ли поймут, если в последний момент все сорвется. Это во‐первых. А во‐вторых, ты как будто свою мать не знаешь. Да Теона уже на следующий день всем своим подругам растрезвонит веселую историю про то, какая боевая и решительная у нее дочь.
Я поморщилась.
Да, про мать я как-то не подумала. Если она узнает про это так называемое приключение, то максимум через час весь Аррас будет в курсе случившегося.
– А Северин? – задала я следующий вопрос. – Он-то почему не сможет позаботиться о родном сыне?
– Потому что у него по-прежнему гостит Чейс, – парировал отец. – Кто знает, что взбредет в голову этому на редкость мерзкому старику. Все-таки ты чуть не убила его любимого внука.
Я грустно понурилась.
Вот только разборок с Чейсом Одроном мне для полного счастья не хватает. И что же делать? Неужели нет другого выхода?
– Мелисса, неужели тебе не жаль Густава? – с просящей интонацией поинтересовался отец, почувствовав, что я не в восторге от перспективы оставить того у себя. – Ну посмотри на него. Самое последнее дело везти его сейчас куда-то. Тем более в карете Густава растрясет. Вдруг ему станет хуже? Вряд ли это поспособствует его скорейшему выздоровлению.
Я молчала, недовольно хмурясь. Не оставляло чувство, что отец медленно, но верно завлекает меня в ловушку. Он ведь прекрасно знает, с какой целью Густав явился сюда. И, наверное, надеется, что неделя, проведенная вместе, сблизит нас и ослабит мое нежелание выходить за сына Северина замуж.
Н-да, наверное, в чем-то он даже прав. Целых семь дней я буду вынуждена провести с Густавом один на один. Хочешь или нет, но общаться нам придется. Да и квартира у меня не настолько большая, поэтому мы будем постоянно на виду друг у друга.
И вот попробуй в такой ситуации выкинуть Густава из своих мыслей и из сердца, если вот он – руку протяни.
– Я вижу, что возражения у тебя закончились, – обрадованно заключил отец, когда пауза слегка затянулась. – Вот и отлично! Значит, Густав остается у тебя.
Я могла бы, наверное, вспылить. Приказать отцу забирать Густава и уматывать на все четыре стороны. Тоже мне, сиделку нашли. В конце концов, пусть снимет ему квартиру и наймет кого-нибудь, кто будет за ним ухаживать, раз так боится огласки.
Но я промолчала. Говоря откровенно, я чувствовала вину перед Густавом. С моей стороны будет последним свинством, если я выставлю его прочь после того, как сама едва и не убила.
– Так, а сейчас я пообщаюсь с госпожой Алисией, – проговорил отец и вышел прочь.
Спустя мгновение я услышала стук в соседнюю дверь.
– Да сколько можно уже! – тут же услышала я возмущенное восклицание Алисии. – Мне дадут сегодня хоть немного поспать или нет? Сдается, пора вызвать полицию, чтобы они навели порядок.
– Госпожа Алисия, – елейным голоском почти пропел мой отец. – Это я, Дуглас Говлор. Отец вашей беспокойной соседки. Хотел бы обсудить с вами ситуацию.
– А чего ее обсуждать? – раздраженно фыркнула Алисия. – Все ясно как день. Мое терпение окончательно иссякло. Завтра вечером вашей дочери не должно здесь быть! Ее сомнительных гостей – тем более.
– Пожалуйста, – проникновенно сказал отец. – Я не отниму у вас много времени.
О, я знала этот тон. Бархатный, обволакивающий. Как будто тебя гладят теплым мехом по обнаженной коже. Отец мастерски использовал его, когда хотел произвести впечатление на какую-нибудь молоденькую неискушенную девицу. А моя мать каждый раз аж зеленела от злости, когда он проворачивал этот фокус.
Наверное, не было на свете женщины, которая могла бы устоять перед очарованием отца, когда он начинал говорить так. Слова лились подобно прохладной воде, обнимая жертву и начисто лишая ее воли. Это была не магия, но что-то близкое к ней. И, хвала небесам, на меня это не действовало. Иначе я была бы уже давным-давно замужем за сынком какого-нибудь папиного знакомого.
Вот и теперь я услышала щелчок замка. Стало быть, и Алисия не сумела противиться просьбе отца.
Судя по звукам, он вошел в ее квартиру.
Больше всего мне хотелось сейчас выскочить на лестницу и прижаться ухом к соседской двери, пытаясь услышать, что же за ней происходит. Но воспитание не позволяло мне сделать этого. К тому же я боялась, что дверь распахнется в самый неожиданный момент и я выставлю себя в глупейшем свете. Алисия и так сейчас обо мне невысокого мнения, не стоит портить наши и без того непростые отношения.
Впрочем, отец пробыл у соседки совсем недолго. Спустя несколько минут он уже вышел прочь.
– Благодарю покорнейше, – услышала я его все такой же бархатный голос. – Госпожа Алисия, я знал, что встречу в вас родственную душу. Спасибо, что не оставляете мою непутевую дочь без присмотра.
– Но учтите, господин Дуглас, в следующий раз я буду не так снисходительна, – ответила ему Алисия.
И вот чудо! Хотя ее фраза предполагала строгость тона, но вместо этого я услышала кокетливое хихиканье.
Ну отец! Ну дамский угодник! Наверное, и камень сумеет очаровать при желании.
– Следующего раза, безусловно, не будет, – проворковал отец. – Поверьте, я сурово поговорил с дочерью. Больше она подобного не допустит.
Я зло фыркнула. Он так говорит, как будто вина целиком и полностью лежит на мне! Сам-то хорош. Заботливый родитель, называется: дал ключи от моей квартиры мужчине, зная, что в момент визита я буду сладко спать.
– Хотелось бы верить. – Алисия хохотнула и внезапно добавила: – Ах, я сама невольно вспомнила молодость. Были же деньки…
Я скептически поджала губы. Как-то не верится. По-моему, Алисия всю свою жизнь и на пушечный выстрел не подпускала к себе мужчин. При всем богатстве своей фантазии не могу представить ни единой романтической сцены с ее участием.
За дверью в этот момент воцарилась подозрительная тишина. Я не удержалась и все-таки прильнула к замочной скважине. Успела увидеть, как мой отец галантно целует руки Алисии, после чего вновь отпрянула.
– Доброй ночи вам, – ласково проговорил отец. – И еще раз прошу прощения за беспокойство.
– И вам всего наилучшего, – промурлыкала Алисия. Помолчала немного и вдруг добавила: – Знаете, на следующей неделе я собираюсь готовить ягодный пирог. Говорят, он у меня получается просто объедение. Если вы не заняты в четверг вечером, то я с радостью приглашу вас на чаепитие.
А вот теперь я всерьез забулькала от возмущения. Сдается, отец в своем стремлении все уладить слегка перегнул палку. Что-то меня совершенно не прельщает мысль, что госпожа Алисия влюбится в него. Будет еще подкарауливать на лестнице и выпытывать подробности семейной жизни моих родителей. Пусть лучше, как и прежде, шпионит потихоньку, докладывая о всех моих гостях, но при встречах не обращает особого внимания.
– Я очень постараюсь изменить свои планы и прийти, – произнес отец. – Но вы понимаете, фирма отнимает много времени и сил. Я постоянно в разъездах. Как раз собираюсь в очередную поездку.
– Очень жаль. – Алисия печально вздохнула.
– Да, мне тоже. – Отец тоже вздохнул.
Я заскрежетала зубами. Ну долго еще они там будут рассыпаться в любезностях друг перед другом?
– И еще раз доброй ночи вам, – произнес отец. – Вы самая очаровательная, мудрая и понимающая женщина, которую я только встречал.
Я не видела сейчас Алисию, но не сомневалась, что она вся зарделась от комплимента – настолько искреннее восхищение прозвучало в словах отца.
Вот теперь точно будет следить за мной во сто крат внимательнее и при любом явном или мнимом промахе звонить моему отцу, надеясь на новую встречу.
На этом, хвала небесам, их милое воркование оказалось завершенным. Я едва успела отпрыгнуть подальше, как в прихожую вошел отец.
Чарующая улыбка сползла с его губ сразу же, как только дверь за ним захлопнулась. Он покачал головой и многозначительно провел ребром ладони по своему горлу, как будто говоря, как непросто ему дался этот разговор.
– В общем, все в порядке, Мелисса, – сказал он. – Никто тебя завтра не выгонит. Живи спокойно и присматривай за Густавом.
– А тебе не кажется, что у меня маловато знаний и умений для такого? – сделала я последнюю попытку отказаться от столь настойчиво навязываемой мне обязанности. – Может быть, все-таки нанять сиделку? Заплатить ей побольше, чтобы языком не болтала.
– Нет, – тут же категорически отказался отец. – Лишний риск нам не нужен.
Я окончательно приуныла, осознав, что какой бы довод против ни придумала, он будет так же отвергнут.
– Не беспокойся. – Отец ободряюще потрепал меня по плечу. – Не думаю, что Густав доставит тебе много хлопот. Парень он спокойный и неприхотливый. Уверен, что у вас найдется много общих тем для разговоров.
– Если он опять заведет речь про свадьбу, то я за себя не ручаюсь, – буркнула я. Мрачно пошутила: – У меня еще много бутылок с вином.
– Очень смешно, – без тени улыбки произнес отец. – Мелисса, веди себя хорошо.
Погладил меня по голове, словно маленькую девочку, еще раз с видимым удовольствием осмотрел прихожую, полную цветов, и наконец-то покинул мою квартиру.
Я медленно вернулась в гостиную. Густав по-прежнему спал, ни разу за это время не переменив позы.
Ну и пусть спит тут дальше. Одна я его в спальню не перетащу. И я решительно удалилась к себе, здраво рассудив, что утро вечера мудренее.
Разбудило меня яркое солнце, бьющее в окна. Я приглушенно выругалась, вспомнив, что с вечера забыла задернуть занавески. Попыталась было спрятать голову под подушку в наивной мечте поспать еще немного, но тут на меня навалились события прошедшей ночи.
О небо, в гостиной спит Густав! И мне жить с ним еще целую неделю, никак не меньше.
А вдруг он умер?
Меня кинуло в холодную дрожь от этой шальной мысли. Правда, я сразу же постаралась отогнать ее прочь. Да ну, глупости какие! После визита целителя смертельно раненым он уже не выглядел, это точно. Даже худо-бедно сумел сам раздеться, пусть и не полностью.
В соседней комнате между тем царила просто-таки зловещая тишина, и я опять заволновалась. А вдруг ему стало плохо ночью? Вдруг целитель схалтурил, всего лишь облегчив ему боль, но, по сути, не помог?
Надоело мучиться душевными терзаниями! И я откинула в сторону одеяло. Встала и натянула на себя платье, хотя первым моим порывом было бежать в гостиную прямо так – в легкой ночной сорочке и босиком.
Ну уж нет. Если Густав действительно умер, то пара секунд промедления не будет играть никакой роли. А если с ним все в порядке, то я в очередной раз выставлю себя в глупом свете.
Я провела немного дрожащей рукой по волосам, приглаживая их. И решительно отправилась на разведку.
Перед дверью, ведущей из прихожей в гостиную, я остановилась. Немного подумала и постучалась.
– Войдите, – сразу же послышалось изнутри, и я с нескрываемым облегчением расслабилась.
Живой! И это не может не радовать.
Я зачем-то набрала полную грудь воздуха, как будто перед прыжком в ледяную воду. Растянула губы в притворной улыбке. И смело вошла в комнату.
– Что ты делаешь? – тут же воскликнула я.
Густав, как оказалось, уже встал. Но не лежал на диване, выполняя предписание целителя о постельном режиме, а сидел за столом и с нескрываемым интересом листал мои альбомы.
– Читаю, – удивленно отозвался он. – А что, нельзя?
– Конечно, нельзя! – раздраженно фыркнула я. – Точнее, можно, но лежа. Или забыл, что тебе целитель сказал?
– Больно диван у тебя неудобный и узкий. – Густав смущенно улыбнулся. – Все бока ноют уже. Вот я и подумал, что не будет ничего страшного, если я аккуратно переберусь за стол.
Кстати, одеться Густав так и не удосужился. Ну, то есть он по-прежнему был в штанах, но рубашка висела на спинке стула. И я вполне его понимала. Как-то неприятно надевать вещь, ворот которой так густо заляпан пятнами крови.
Я невольно скользнула взглядом по его обнаженным плечам, и мои щеки потеплели. Вспомнилось, как я гладила ладонями тело Густава, когда он ласкал меня.
Да, пожалуй, если я все-таки соглашусь на брак, то выполнение супружеского долга не станет для меня пыткой.
Правда, я тут же рассердилась на себя. Глупости какие! Неужели я начала сомневаться в верности выбранного решения? Никакой свадьбы по расчету! И точка!
– Если хочешь, то можешь перебраться в мою спальню, – предложила я.
И осеклась, осознав, насколько двусмысленно это прозвучало. Ай, демоны, надо взять себя в руки! Негоже, словно юной неискушенной девице, краснеть при каждой неосторожной фразе или случайном взоре.
На дне зрачков Густава промелькнула быстрая усмешка, как будто он подумал о том же. Но тут же погасла, и он продолжил смотреть на меня серьезно и выжидающе.
– Там тебе будет удобнее, – сухо сказала я. – Я перестелю постель.
– Это было бы очень великодушно с твоей стороны, – не стал отказываться Густав. Сделал паузу и вкрадчиво добавил: – А еще я бы желал принять душ. Смыть с себя, так сказать, последствия нашей вчерашней схватки. Понятное дело, голову мне трогать нельзя, но вот шея и грудь явно нуждаются в мочалке с мылом.
Я против воли опять взглянула на его обнаженный торс. Да, он прав. Пустить его в таком виде на чистые простыни – значит, испачкать их в крови. А мне и без того стирки с избытком предстоит. Еще надо придумать, как вывести пятна с ковра. Наверняка мага какого-нибудь придется вызывать, потому что пока пол в гостиной выглядел так, как будто тут накануне произошло жестокое убийство.
– Я приготовлю тебе полотенце и халат, – предложила я.
– Мне неловко об этом говорить. – Густав как-то смущенно потупился. – Но я боюсь, что могу потерять сознание в процессе. Знаешь, когда я долго стою, то перед глазами все расплываться начинает.
Я недоуменно нахмурилась.
На что он намекает? Чтобы я его вымыла, что ли?
– И-и? – вопросительно протянула я.
– Ты бы не могла побыть со мной в ванной? – попросил Густав и невинно улыбнулся.
А вот теперь мои щеки не просто потеплели. Краска с такой силой бросилась мне в лицо, что уши и шея запылали просто-таки невыносимым огнем.
То есть он будет мыться, а я должна стоять рядом и наблюдать за этим процессом?
Не буду скрывать, Густав весьма неплохо сложен. В одежде он кажется просто худощавым, но сейчас я видела, что он наверняка не пренебрегает физическими упражнениями. Вон какой жилистый. Но все-таки мне как-то не очень хотелось присутствовать при столь интимном действии.
– А спинку тебе не потереть? – язвительно спросила я. – Густав, не наглей. Ты остался у меня лишь потому, что отец испугался огласки и не захотел везти тебя в больницу.
– Нет, ты меня неправильно поняла. – Густав лукаво покачал головой. – Я не прошу смотреть на меня все время. Просто побудь рядом, отвернувшись. Если я начну падать, то ты услышишь.
– Но подхватить-то я тебя все равно не сумею, – резонно возразила я. – А если сумею, то не удержу.
– Не хочешь – и не надо, – внезапно разозлился Густав.
Захлопнул альбом и встал.
Видимо, движение оказалось слишком резким, потому что Густав неожиданно побледнел и схватился рукой за спинку стула. Тяжело задышал, а над его верхней губой заблестели бисеринки пота.
Меня кольнуло раскаяние. В принципе, почему я так упрямлюсь? Что я, голого мужчину, что ли, не видела?
– Ладно, – буркнула я. – Идем. Только, чур, никаких пошлостей! Иначе не посмотрю на твое сотрясение и взашей выгоню прочь. Езжай тогда к отцу и деду и объясняйся с ними.
– Как ни стыдно признаваться, но сейчас, Мелисса, я и не способен ни на какие пошлости, – с грустным смешком отозвался Густав.
До ванной он добрался сам. Правда, одной рукой вел по стене, как будто испытывал проблемы с равновесием. Я шла следом, неся в руках халат и полотенце.
Добравшись до цели, я тут же повернулась носом к стене. Услышала шелест одежды, должно быть, Густав скинул с себя штаны, затем раздался плеск воды.
Несколько минут я молчала, пристально разглядывая незамысловатый рисунок на плитке. Затем не выдержала и спросила:
– Вчера ты сказал, что не в деньгах дело. А в чем?
– Что? – переспросил Густав, видимо, не расслышав меня из-за звуков льющейся воды.
– Зачем ты хочешь сделать мне предложение? – чуть повысив голос, повторила я. – Зачем пытался устроить этот сюрприз? Дед опять предложил тебе какую-нибудь выгодную сделку? Или все-таки мечтаешь получить фирму под свое управление?
Стало тихо. Это Густав отключил душ.
Я, все так же не сводя глаз со стены, протянула назад руку с полотенцем. Почувствовала, как Густав забрал его.
– Ты думаешь, что мой интерес к тебе заключается лишь в деньгах и прочих благах, которые я получу от деда в случае свадьбы? – после долгой паузы спросил Густав.
– Да, – честно ответила я и, так же не глядя, протянула ему халат. – А в чем же еще?
– А у тебя не мелькала мысль, что, возможно, ты мне просто нравишься? – задал новый вопрос Густав.
– Нравлюсь? – недоверчиво переспросила я. – А как же Клео?
– Клео… – Густав тяжело вздохнул и взял халат. Несколько секунд пыхтел, должно быть, пытаясь втиснуться в него, затем возмущенно воскликнул: – Мелисса, ты издеваешься, должно быть! А еще меньше халата найти не могла?
– Ну извини, не держу я у себя мужской одежды, – огрызнулась я.
Густав еще немного повздыхал. Затем, видимо, все-таки как-то уладил эту проблему.
– Можешь оборачиваться, – милостиво разрешил он.
Я послушно повернулась и невольно хихикнула.
Уж больно забавно Густав выглядел в халате не по размеру, который мало того что не сходился на его груди, так еще и едва прикрывал колени.
Густав хмуро посмотрел на свое отражение и покачал головой.
– Надо бы послать кого-нибудь за одеждой, – пробурчал он. Вопросительно глянул на меня.
– Я в дом твоего отца не вернусь, – тут же ответила я. – Как-то не хочется мне вновь сталкиваться с Чейсом. В прошлый раз с трудом отвязалась от него.
– А зачем тебе в дом моего отца? – Густав пожал плечами. – Вообще-то я тоже снимаю квартиру в Аррасе. Кстати, совсем недалеко отсюда. Даже карету нанимать не надо будет. Дам тебе ключи – и всего делов.
– Ага, а там меня будет поджидать Клео, жаждущая примирения. – Я отрицательно замотала головой. – Ну уж нет, спасибо. Как-то не тянет меня на новые разборки.
– Стоит заметить, в схватках один на один тебе нет равных, – с иронией произнес Густав и с легкой гримасой прикоснулся к повязке на голове. Заметив, что я нахмурилась, не оценив шутки, продолжил уже серьезнее: – Мелисса, не беспокойся. Никто тебя там ждать не будет. Слуг я не держу, квартирный хозяин живет на другом конце города, соседи у меня на редкость нелюбопытные личности. За все годы я по пальцам одной руки могу пересчитать, сколько раз видел кого-нибудь на лестнице. И никто из них не удостоил меня даже кивком.
– Повезло, – не выдержав, обронила я. – А у меня тут настоящая стоглазая и стоухая демоница за стеной обитает. Наверное, даже записи ведет: во сколько я ушла, во сколько пришла, во что была при этом одета.
– Не удивлюсь, если именно от нее мой дед и получил всю информацию о тебе. – Густав переступил босыми ногами по полу, и я, ойкнув, бросилась за тапочками.
Он тоже не стал задерживаться в ванной, последовав за мной. Спустя несколько минут мы уже расположились в гостиной, и я опять мрачно уставилась на светлый ковер, покрытый бурыми пятнами.
Нет, без магии тут точно не обойтись! Вопрос только в том, сколько специалист запросит за свои услуги и не обратится ли после этого в полицию. Наверняка ведь поймет, что кровь человеческая.
– Так, на чем мы там остановились? – Густав, который после умывания явно чувствовал себя лучше, вальяжно расселся на диване и закинул ногу на ногу.
При этом, правда, он не учел длины халата, моментально задравшегося до совсем уж неприличных пределов.
Я кашлянула, с любопытством воззрившись на открывшееся мне зрелище. По всей видимости, глазела я слишком усердно, потому что Густав моментально опомнился, хотя и не особо смутился. Точнее – вообще не смутился.
– Ох, прости, – пробормотал он и неторопливо опустил ногу.
Теперь он сидел, словно самая скромная девушка на первом свидании – плотно сжав колени и смиренно положив на них руки.
– Как видишь, без мужской одежды мне и впрямь не обойтись, – заметил он. – А то, боюсь, так и буду невзначай демонстрировать тебе те части тела, которые, так сказать, не предназначены для публичной демонстрации.
– Нет, мне не трудно сходить к тебе за вещами, – сказала я, пожав плечами. – Но почему ты так уверен, что меня там не встретит Клео?
– Во-первых, у нее нет ключей. – Густав пожал плечами. – Во-вторых, она понятия не имеет, где вообще находится моя квартира в Аррасе. Обычно мы встречались с ней только в выходные.
– Почему? – оборвала я его перечень доводов.
– Что – почему? – переспросил Густав, не уловив смысла вопроса.
– Почему она ни разу не была в твоей квартире? – терпеливо пояснила я. – Вы ведь были парой. По-моему, логично через некоторое время начать жить вместе. Почему в таком случае ты не предложил ей этого? Знал же, что ей тяжело и долго добираться до дома тетушки Маргарет после работы.
Густав не хотел мне отвечать. Он нервно забарабанил пальцами по коленям, глядя куда угодно, но не на меня.
Я молчала, глядя на него со все возрастающим интересом. Ох, сдается, все не так просто и гладко было в отношениях между Густавом и Клео. Да и известие об ее измене он воспринял на удивление спокойно, а не как по уши влюбленный мужчина. Нет, он был, конечно, возмущен и удивлен. Но недаром мне тогда почудилась в его эмоциях какая-то фальшь.
– Клео возвращалась в дом тетушки лишь по выходным, – наконец глухо сказал Густав. – Мне она говорила, что снимает с подругой комнату на двоих. Но когда я предложил ей переехать ко мне – категорически отказалась. Аргументировала просто. Мол, не хочет, чтобы из наших отношений пропала романтика. За неделю мы успеваем соскучиться друг по другу, а так быт разрушит наши чувства. Утверждала, что негоже мужчине и женщине жить вместе до свадьбы. Ведь тогда теряется весь смысл первой брачной ночи. Она станет не особенной, проведенной наконец-то под крышей общего дома, а одной из многих. – Усмехнулся и с сарказмом добавил: – В общем, она много чего говорила. И была достаточно убедительна в своих аргументах.
– Но ты был бы не ты, если бы не проверил все досконально, – сказала я, все сильнее убеждаясь в своих подозрениях. – Не так ли?
Густав перестал постукивать пальцами по коленям и до побелевших костяшек сжал кулаки.
Ого! А я попала в самую точку, оказывается.
– Что ты хочешь от меня услышать, Мелисса? – прямо спросил он. – Прекращай ходить вокруг да около.
– Ты знал, что Клео тебе изменяет, – без тени вопроса произнесла я.
– Знал, – спокойно подтвердил Густав.
– И все-таки собирался на ней жениться? – Я высоко подняла брови, в упор не понимая причин этого.
– Не собирался. – Густав покачал головой.
– То есть? – растерянно переспросила я. – А как же твои слова при нашей первой встрече? Да и сама Клео была уверена в том, что вот-вот услышит от тебя предложение.
Густав нервно заерзал на диване. Ему очень не нравился этот разговор по душам, но он не знал, как его прекратить.
– Ну хорошо, – внезапно решился он. – Я буду откровенен. Мелисса, ты далеко не первая девушка, которую мне так упорно и настойчиво прочили в невесты. Правда, до сего момента мне приходилось отбиваться только от предложений отца. А у него даже близко нет смертельной хватки деда, как ты наверняка понимаешь. И Клео… Ну, она была своего рода моей палочкой-выручалочкой. Каждый раз, когда меня знакомили с очередной избранницей, я честно заявлял, что уже связан отношениями. И на этом все заканчивалось.
Я нахмурилась. Откровение Густава на редкость неприятно царапнуло сердце.
Нет, я понимаю, что Клео – далеко не ангел. Но Густав поступал с ней, мягко говоря, некрасиво. Как говорится, держал на коротком поводке, обещая златые горы и скорую помолвку. А на самом деле она была для него лишь удобной причиной отказывать девушкам, с которыми его знакомил отец.
– Некрасиво, – согласился со мной Густав. – Я прекрасно понимаю, что мое поведение нельзя назвать благородным. Но, поверь, Клео была не в обиде на меня.
– Не поняла, – честно призналась я. – Как это – не в обиде? Она знала, что ты и не думаешь на ней жениться?
– Знала. – Густав кивнул. – Видишь ли, я был в курсе ее связи с женатым хозяином лавки, в которой она работала. Зашел как-то не вовремя, желая проведать ее. Ну и увидел… В общем, увидел более чем достаточно. Поэтому у меня не было ни малейших сомнений в характере их взаимоотношений. Конечно, Клео рыдала и извинялась, уверяла, что подобного больше никогда не повторится. Неделю я не хотел ее видеть вообще никогда в жизни. Потом остыл и понял, что Клео может быть мне полезной. Отец уже начал наседать на меня с женитьбой. Мне как раз исполнилось двадцать пять. Самое время для того, чтобы обзавестись семьей. Я встретился с Клео. Очень серьезно поговорил с ней. Объяснил, что ни о каком совместном будущем теперь не может идти и речи. Измена – она как ржа. Исподволь точит любую любовь и обращает ее в прах. Поэтому лучше нам расстаться сразу, постаравшись сохранить добрые дружеские отношения, чем промучиться еще год или два и разойтись злейшими врагами.
– И она согласилась? – с недоверием спросила я.
– Не сразу, – мягко ответил Густав. – Далеко не сразу. Конечно, сперва она заливалась слезами и умоляла о прощении. Но быстро успокоилась, когда я озвучил суть нашей предполагаемой сделки.
– Гляжу, у вас это семейное, – не удержалась я от подколки. – Что ты, что дед жить не можете без всевозможных договоров и соглашений.
Густав спрятал в уголках рта усмешку и наклонил голову, безмолвно признавая мою правоту.
– В общем, я пообещал ей платить за роль моей возлюбленной, – сказал он. – Каждый раз, когда отец приглашал к нам на семейный ужин очередного приятеля с очередной прелестной дочкой – я сообщал об этом Клео. Благо, что обычно такие встречи назначали на выходные, поэтому ей не составляло труда присоединиться ко мне. Оставшись наедине с гостьей, я признавался, что мое сердце давно и прочно занято другой. Клео умело подливала масла в огонь, не отходя от меня ни на шаг. И на этом все заканчивалось.
– Странно, – обронила я. – Клео выглядела действительно расстроенной, когда открылась ее правда об измене. Я была уверена, что она до смерти боится потерять тебя.
– Прежде всего Клео прекрасная актриса, – произнес Густав. – Ей ничего не стоит сыграть любую эмоцию. Недаром жена этого Руперта числится у нее чуть ли не в лучших подружках и вряд ли догадывается, в чьей именно постели ее муженек отдыхает от семейной жизни. Ну и потом, Клео действительно очень испугалась, узнав, что мой дед в курсе ее похождений. Это грозило ей множеством проблем. Но куда больше ее ужаснуло наличие магиснимков. Если бы мой дед обнародовал их, то ее репутации пришел бы конец. Из лавки бы ее точно выгнали, а на новую работу никто не взял бы. Аррас, по сути, как большая деревня. Сплетни и слухи разносятся тут со скоростью лесного пожара.
Я откинулась на спинку кресла, вспоминая события прошедших выходных.
А ведь Густав прав. Именно после упоминания о магиснимках Клео выскочила из моей комнаты как ошпаренная.
Но все-таки какой Густав хитрец! Так долго водил всех за нос, так умело играл роль несчастного влюбленного, которого обстоятельства непреодолимой силы в виде воли хитрого и властного деда разлучают с будущей невестой!
Правда, было еще одно обстоятельство, не дающее мне покоя. Густав рассказал весьма складную историю, к которой почти невозможно придраться. Повторяю – почти. Одна деталь все-таки никак не желала укладываться в картину его откровений.
Но прямо об этом я не хотела его спрашивать. Наверняка ведь выкрутится. Попробую завлечь его в ловушку.
– Значит, ты платил Клео за то, что она играла роль твоей девушки, – задумчиво повторила я. – А ваши совместные ночи оплачивались как-то отдельно? Или все входило в одну цену?
– Мелисса, о чем ты? – Густав брезгливо поморщился. – Какие ночи, небо с тобой! Понятное дело, после того как я узнал про Руперта, между нами уже ничего и никогда не было.
– Ах, вон оно как, – протянула я и с вызовом скрестила на груди руки.
Интересно, сам догадается или ему подсказать?
Густав вдруг округлил глаза. Приложил ладонь ко рту, сообразив, что сболтнул лишнего.
– Ой! – вырвалось у него.
– Стало быть, когда я случайно попала в твою комнату, будучи абсолютно уверенной, что иду к Фредерику, ты сразу понял, что перед тобой не Клео? – ядовито уточнила я то, что и без того было понятно.
– Ну-у… – протянул Густав. – Как сказать-то… Э-э…
– Дать бы тебе по голове, – злобно прошипела я, оборвав поток невнятных звуков, издаваемых Густавом.
– Нельзя меня по голове бить, она у меня и так больная и пострадавшая, – жалобно отозвался Густав. Скорчил виноватую физиономию и признался: – Да, Мелисса, ты права. Я не сомневался, что в постель ко мне залезла именно ты, а не Клео.
– Тогда почему сразу же не прекратил это безобразие, а начал приставать ко мне? – гневно вопросила я.
– А разве это было безобразие? – вопросом на вопрос ответил Густав. – По-моему, тебе очень понравилось. А мне тем более.
Я нехорошо сузила глаза. Нет, по-моему, он сейчас все-таки получит по первое число.
– Ну ладно, не дуйся, – попросил меня Густав. – Мелисса, а теперь мы переходим к тому, ради чего я вчера пришел к тебе с цветами.
– Опять о свадьбе собрался говорить? – Я недовольно покачала головой. – Ну признайся уже, что такого особенного пообещал тебе дед, раз ты от меня отвязаться никак не можешь!
– Да ничего он мне не обещал. – Густав с нескрываемой обидой вздернул подбородок. – Сколько раз тебе говорить, что не в деньгах дело. И не в фирме. Мелисса…
Замялся, как будто какие-то слова встали ему поперек горла.
Я недоверчиво ожидала продолжения. Неужели он собрался признаться мне в любви? В таком случае я расхохочусь в полный голос. Потому что не верю ему. Просто не верю. За его неожиданной настойчивостью явно что-то стоит.
– Я не буду говорить, что влюбился в тебя с первого взгляда, – вкрадчиво проговорил Густав. – Потому что это неправда. С первого взгляда ты мне вообще не понравилась.
Это было… неожиданно. И даже обидно. Какой девушке понравятся подобные откровения?
– Почему это? – спросила я, постаравшись, чтобы голос прозвучал как можно ровнее.
– Ты показалась мне какой-то надменной. – Густав пожал плечами. – Смотрела на меня, как на ничтожество. Презрением от тебя так и веяло. Я ведь тогда не знал, что у тебя есть любимый человек и к свадьбе тебя так же вынуждают, как и меня.
– А ты показался мне полным хамом, – вернула я ему той же монетой. – И грубияном.
– Каюсь. – Густав виновато повесил голову, правда, при этом по его губам скользнула быстрая усмешка. – Вел я себя по отношению к тебе невежливо. Но ты стойко отбивала все мои язвительные остроты. А потом, за ужином, когда Клео начала расспрашивать Дугласа о твоих успехах, я почувствовал к тебе даже уважение. Понял, что ты не очередная вертихвостка, которая привыкла жить за счет родителей, а сама пытаешься добиться чего-то в жизни. И мое уважение к тебе все росло и росло с каждой минутой, проведенной вместе. Мне пришлось по нраву твое спокойствие. Твоя рассудительность. Твое умение сохранять хладнокровие, когда Клео специально выводила тебя на эмоции. К тому моменту, как мы вернулись из дома тетушки Маргарет, я вдруг понял, что уже давно не проводил время с таким удовольствием.
– С таким удовольствием? – насмешливо переспросила я. – Помнится, Маргарет как следует отходила тебя скалкой.
– А, это мелочи! – Густав отмахнулся от моего напоминания. – Суть в том, Мелисса, что мне было приятно с тобой разговаривать. Мне нравилось на тебя смотреть. А когда ты нырнула ко мне в постель, то я осознал, что и твои прикосновения не оставляют меня равнодушным. Пожалуй, никакую другую женщину я не хотел так, как тебя в тот момент.
Я потупилась, смущенная откровенностью Густава. Уши вновь налились предательским жаром.
– А потом явился дед и все испортил, – хмуро завершил Густав. – Он так насел с этой свадьбой, что во мне взыграло чувство противоречия. Да и в тебе, думаю, тоже.
Я кивнула, подтвердив его слова.
Что скрывать очевидное, когда тебе столь бесцеремонно приказывают что-нибудь сделать, прежде как следует порывшись в твоем грязном белье, то меньше всего думаешь о послушании. Хочется рвать, метать и делать все наперекор.
– Когда спектакль деда оказался разоблачен, я был зол на него, конечно, – продолжал тем временем Густав. Он не смотрел на меня. Опустил голову и все свое внимание обратил на кулаки, костяшки которых вновь побелели от напряжения. – Но потом меня словно громом ударило. Я вдруг осознал, что ты сейчас уедешь – и мы больше никогда не встретимся. Я больше никогда не услышу твоего голоса. Не увижу твоей улыбки. Это так испугало меня, что я пришел к тебе. И, наверное, наговорил всяких глупостей.
– Ну, скажем так, ты повел себя, как твой дед, – произнесла я. – Вместо того чтобы признаться в своих чувствах, начал соблазнять меня выгодами замужества. И потом, ты прямо сказал, что наш брак будет фиктивным.
– Дурак я, правда? – грустно спросил Густав. – Я понятия не имел, как ты относишься ко мне. Ты только что рассталась с мужчиной, которого по-настоящему любила, если судить по тому, что ты приняла его предложение руки и сердца. И я подумал, что если признаюсь тебе в любви, то ты мне просто не поверишь. Не мог ведь я тебе рассказать, что меня с Клео уже давным-давно ничего не связывает. Вот и подумал, что упоминание о фиктивном браке успокоит тебя. А сам надеялся, что после свадьбы сумею растопить твое сердце и добиться взаимности. И сначала мне показалось, что ты действительно согласишься. Но не прошло и часа после нашего разговора, как ты покинула дом, даже не попрощавшись со мной. Я смотрел в окно на отъезжающую карету и понимал, что это конец. Более ясного ответа на мое предложение ты дать не могла.
Я беззвучно хмыкнула. Да, именно так я и задумывала.
– Я планировал напиться после этого, – продолжил свою исповедь Густав. – Даже стащил из гостиной бутылку самого крепкого пойла. Но не успел сделать и глотка, как ко мне ворвался дед. Пожалуй, никогда в жизни я не видел его в таком бешенстве. Он так кричал на меня, что даже забрызгал слюной. Мол, если я сейчас отступлюсь и без боя отпущу девушку, в которую влюбился, то я больше не его внук. Такой трус не должен носить фамилию Одрон. И вообще, мы с тобой – два идиота, которые из-за собственных страхов и предубеждений рискуют потерять друг друга навсегда.
– А откуда он узнал, что ты влюбился в меня? – недоверчиво поинтересовалась я. – И что я влюбилась в тебя?
– А ты в меня влюбилась? – Густав вдруг расцвел несмелой улыбкой.
– Вообще-то это невежливо: вопросом отвечать на вопрос, – ворчливо проговорила я.
– Ну хорошо, – согласился со мной Густав. – Откуда дед это узнал? Не забывай, кем он был долгие годы. В людях он точно умеет разбираться. Если честно, у меня частенько бывает такое чувство, будто он мысли читать умеет. Короче, дед меня так накрутил, что я готов был в Аррас пешком бежать. Ну а дальше ты знаешь. Я взял ключи от квартиры у твоего отца. Накупил цветов. Подумал, что это будет очень романтично. Ты просыпаешься: а у кровати я, преклонив колено, протягиваю тебе коробочку с кольцом. И вся комната заставлена букетами. Кто же знал, что в итоге получится несколько иначе.
И осторожно потрогал повязку на голове.
В комнате после этого воцарилась тишина. Я смотрела на Густава и не знала, верить ему или нет.
Точнее, я очень хотела ему поверить. Но, как говорится, когда обжегся на молоке – дуешь на воду. Всего несколько дней назад я была без ума от Фредерика и не представляла своей дальнейшей жизни без него. А в итоге все его слова, все заверения в любви оказались ложью.
– Мелисса, я сейчас. – Густав вдруг вскочил на ноги. Правда, его при этом качнуло в сторону, и я, в свою очередь, поднялась из кресла. Но Густав уже выпрямился и упрямо двинулся в коридор.
Я знала, за чем он пошел. И знала, что последует дальше. Правда, все никак не могла разобраться в своих эмоциях.
Почти сразу Густав вернулся. Попытался преклонить передо мной колено, но тут халат опять предательски распахнулся.
– Демоны! – выругался он, стыдливо кутаясь в него. – Эта одежда явно не подходит для торжественного момента. Мелисса, ты не обидишься, если я сделаю тебе предложение стоя?
Не дожидаясь моего ответа, протянул раскрытую бархатную коробочку.
Я молча смотрела на роскошное кольцо, которое наверняка стоило целое состояние. И понятия не имела, что сказать.
Густав был более чем убедительным в своей речи. И сердцем я понимала, что он не врет мне. Но разум, мой подлый разум шептал, что однажды я уже поверила мужчине и его сладким песням про любовь. Не обожгусь ли я и в этот раз? Как-то все слишком быстро происходит.
В голове внезапно промелькнула шальная идея, и я лукаво усмехнулась.
– Густав, мне кажется, нам надо проверить свои чувства, – проговорила я, глядя ему в глаза.
– Проверить? – переспросил он, не торопясь убрать коробочку.
– Мы ведь знакомы всего пару дней, – продолжила я. – Зачем нам так торопиться со свадьбой? Сейчас над головами наших отцов не висит угроза банкротства. Никто не торопит нас с торжеством. Зачем пороть горячку?
– То есть? – Густав слегка нахмурился.
– Давай начнем так, как начинают все обычные пары. – Я пожала плечами, словно удивленная, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. – Свидания, прогулки под луной, совместные ужины. Нам надо лучше узнать друг друга.
– Но я уже достаточно знаю тебя, – заупрямился было Густав. – И уверен в своем решении.
– Два месяца, – твердо сказала я. – Через два месяца мы вновь вернемся к этому разговору. Если, конечно, ты не потеряешь за это время ко мне интерес.
– Ну уж нет, даже не надейся! – Густав захлопнул все-таки коробочку, но продолжал стоять рядом. Кашлянул и робко спросил: – А хотя бы поцеловать тебя можно?
Я негромко рассмеялась. И первой потянулась к его губам. Таким теплым, мягким и желанным.
Забегая чуть вперед, признаюсь: эта была самая замечательная неделя в моей жизни. Густав, как и рекомендовал ему целитель, строго соблюдал постельный режим.
Ну а я составляла ему компанию.
Белоснежный атлас свадебного платья мягкими волнами падал на пол. Кружево ручной работы широкой лентой обхватывало пояс, подчеркивая талию, шло по линии декольте и снизу подола. Лиф платья сверкал от обилия мелких драгоценных камней. Такая же россыпь украшала диадему на моей голове, к которой крепилась фата. На носах туфель неярко серебрились крупные жемчужины.
Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала.
Мои волосы, обычно убранные в строгий пучок или косу, сейчас были распущены и крупными локонами спускались ниже лопаток. Над моим макияжем девушка, вызванная из свадебного салона, колдовала не меньше часа. В итоге он был практически незаметен. Просто глаза горели ярче, лицо поражало ровным тоном и здоровым румянцем, пушистые ресницы придавали особую выразительность взгляду.
Я несколько раз повернулась перед зеркалом, придирчиво изучая свое отражение.
Даже страшно представить, сколько стоит все это великолепие. Одно ясно: за мой наряд отдали целое состояние. И платил за это отнюдь не мой отец. Чейс Одрон взял на себя все расходы, связанные с долгожданной свадьбой любимого внука.
Действительно долгожданной. Он планировал поженить нас как можно скорее, но ему пришлось терпеть целых полгода. Мы с Густавом решили не торопиться. Через два месяца после судьбоносного разговора Густав повторил предложение, и на сей раз я его с удовольствием и радостью приняла. А потом мы оба начали всячески откладывать дату торжества. То неприлично играть свадьбу, если помолвке нет и месяца. То необходимо утвердить список гостей, а это дело весьма непростое и небыстрое, учитывая, сколько у моей матери так называемых заклятых подруг. То следует выбрать музыкантов, которые будут услаждать слух присутствующих. То лучше дождаться весны и теплых деньков, потому что торжество лучше проводить на свежем воздухе. Короче: мы придумали тысячу и одну причину. Нет, не потому, что в глубине души по-прежнему были против этой затеи. Просто нас обоих очень веселило то, как вытягивалось от разочарования лицо Чейса Одрона при сообщении о каждой новой задержке.
Да, понимаю, с нашей стороны это было глупо и даже по-детски. Эдакая крошечная мелочная месть. Но мы не сумели отказать себе в этом удовольствии. В конце концов, Чейс заслужил куда худшего наказания после всех переживаний и неприятностей, которые обрушились на нас по его милости.
Но теперь все позади. Позади хлопоты, волнения и споры. Сегодня Густав Одрон назовет меня своей женой. И пусть поразит меня молния с небес, если этот брак окажется по расчету.
В дверь негромко постучались. Тут же, не дожидаясь моего ответа, она распахнулась, и на пороге появился Чейс Одрон.
К слову, дед Густава даже ради торжества не изменил своим привычкам в одежде. Он был в неизменном черном сюртуке, наглухо застегнутом на все пуговицы, и узких штанах, заправленных в высокие сапоги.
За его спиной маячил молодой парень лет девятнадцати с весьма испуганным лицом, который изо всех сил прижимал к груди уже знакомый мне саквояж. Новый помощник Чейса, пришедший на смену арестованному Роберту. Как его там, Лайон вроде бы.
– Не помешаю? – из вежливости спросил Чейс, а сам сделал шаг вперед, предупреждая мой ответ.
Я невольно хмыкнула. И в этом весь Чейс Одрон. Даже если бы я сказала, что чрезвычайно занята и у меня нет ни секунды свободного времени, он бы все равно вошел.
– Ну что вы, я всегда рада вас видеть, – произнесла я нарочито радостным голосом.
– Не старайся, лицемерить ты не умеешь, – хмыкнул Чейс. Добавил с сарказмом: – Впрочем, оно и к лучшему.
– И что же вас привело ко мне? – спросила я, продолжая так старательно удерживать улыбку на губах, что даже щеки заболели.
– Я всегда выполняю свои обещания, – сурово проговорил Чейс. Прищелкнул пальцами – и вперед выступил его помощник и с полупоклоном вручил ему саквояж.
Чейс небрежно бросил его на стол, щелкнул замками – и моему взору предстал длинный бархатный футляр, в котором обычно хранят драгоценности.
– Уже догадалась, что я тебе принес, – без намека на вопрос произнес Чейс. Осторожно открыл футляр – и я онемела от восхищения.
Рубиновый комплект был воистину великолепен. Крупные, безупречной огранки камни искрились на солнечном свете, переливаясь всеми оттенками алого.
– Я понимаю, что это не свадебные украшения, – проговорил Чейс, закрыв футляр. – Но отныне это твое. И я очень надеюсь, что этот комплект не уйдет из моей семьи.
– Намекаете на возможность развода? – спросила я.
– Вас, молодежь, не поймешь. – Чейс пожал плечами. – У вас от любви до ненависти даже не шаг, а лишь случайно оброненное слово. А от ненависти до любви один хороший удар по голове.
В последней фразе я уловила намек на то, как мы с Густавом помирились. Хотя Чейс преувеличивает, конечно. Я никогда не испытывала ненависти к его внуку.
– Не умею я говорить речи. – Чейс положил футляр на стол и зябко передернул плечами. – Короче, живите долго, нарожайте мне кучу правнуков, преумножьте мое состояние.
– Разве вы не останетесь на само торжество? – удивилась я.
– Да что я там не видал? – Чейс поморщился. – Вина я выпью и дома. Не люблю я все эти толпы. Да и вашим гостям будет спокойнее, если я не приду. Тяжело веселиться, если рядом тот, кто знает все твои самые грязные тайны.
– Но ваш сын… – попыталась я возразить.
– Северин от счастья плясать будет, когда узнает, что я уехал, – перебил меня Чейс.
Тяжело развернулся и отправился к дверям, не забыв прихватить саквояж.
Я проводила его долгим взглядом. Странно, но почему-то в этот момент мне было жалко Чейса Одрона. Да, он властный, самолюбивый и надменный старик, привыкший держать всех окружающих в ежовых рукавицах. Но в этот момент я вдруг осознала, насколько чудовищно он одинок. Даже родные не любят его, а лишь боятся. И он прекрасно это понимает.
– Кстати. – На самом пороге Чейс вдруг обернулся ко мне. – Пару дней я тебе и Густаву дам отдохнуть. Свадьба – это так утомительно! Но послезавтра в полдень жду обоих у себя.
– Зачем? – удивленно переспросила я.
– Как зачем? – Чейс фыркнул, покоробленный моей недогадливостью. – Буду передавать вам дела фирмы. Кстати, насчет вашего свадебного путешествия. Предполагаю, вам придется отправиться в Трекс. Точнее, не предполагаю, а уверен в этом.
– В Трекс? – изумленно переспросила я, невольно вспомнив, что якобы оттуда родом был Фредерик. Точнее, Урх. – Почему туда?
– Будете расширять торговые связи фирмы, – сказал, как отрубил, Чейс. Пожал плечами и добавил: – Да и на море побываете. Совместите полезное с приятным, так сказать.
Я с трудом удержалась от смеха.
Ну Чейс! Как и обычно, верен себе. А я даже успела проникнуться к нему каким-то подобием добрых чувств. Поторопилась, видать.
Чейс, не дожидаясь от меня ответа, вышел. И в комнату тут же проскользнул Густав.
– Ты что? – возмутилась я, отпрыгнув к окну и безуспешно пытаясь спрятаться за занавеской. – Тебе нельзя меня видеть! Это плохая примета!
– Я не верю в приметы. – Густав досадливо поморщился. Сурово спросил: – Что от тебя хотел мой дед?
– Он извинился, что не сможет присутствовать на торжестве, – мягко проговорила я. – И сделал мне свадебный подарок.
Густав проследил за моим взглядом и взял в руки футляр. Открыл его и прерывисто вздохнул, видимо, тоже оценив красоту украшений.
– А еще он приказал нам явиться к нему послезавтра, – продолжила я. – И, по всей видимости, нам надлежит готовиться к путешествию в Трекс. По делам фирмы, естественно.
– Ну дед! – Густав кисло скривился. – Так и знал, что он не оставит нас в покое. – Подумал немного и жалобно предложил: – А может быть, ну ее, эту свадьбу, Мелисса? Нам и так неплохо жилось эти полгода. И дед к нам не лез.
– Опять по голове хочешь получить? – ласково, но с едва заметной угрозой осведомилась я.
– Нет, только не это! – патетично воскликнул Густав, на всякий случай прикрыв многострадальную часть тела руками.
– Вот и не болтай глупостей. – Я снисходительно улыбнулась.
– Но дед… – тоскливо протянул Густав. – Он же не успокоится. Так и будет нас доставать.
– Поэтому, мой дорогой, в свадебное путешествие мы отправляемся уже сегодня, – промурлыкала я. – Все готово. Карета будет ждать нас в полночь. И уже следующее утро мы встретим в очаровательном домике на берегу горного озера, где все готово к нашему приезду.
Густав вытаращил на меня глаза, не веря ушам. Затем негромко рассмеялся и сграбастал меня в объятия.
– Ах ты моя негодница! – воскликнул он. – Как ты все провернула? Даже мне ничего не рассказала!
– Во-первых, хотела сделать сюрприз, – честно призналась я. – А во‐вторых, я догадывалась, что твой дед опять заведет свою старую песню о фирме. Поэтому постаралась опередить его удар.
– Главное, чтобы в этом домике нас не ожидал сам дед, – погрустнев, выдохнул Густав. – Вот это будет сюрприз так сюрприз!
– Не пугай меня, – попросила я. – Я все делала в обстановке строжайшей секретности. В конце концов, не всемогущий ведь он.
В глазах Густава промелькнула отчетливая тень сомнений, но он ничего не сказал. Лишь крепко поцеловал меня, и я выкинула из мыслей Чейса Одрона.
Свадьба прошла как в сказке. Я не видела ничего и никого вокруг. Только Густава, который не отходил от меня ни на шаг.
Когда мы скрепили свой союз клятвами верности, мое сердце было готово разорваться от счастья. А затем Густав поцеловал меня, и я поняла, что никогда в жизни не была более счастлива, чем сегодня.
С побегом тоже не возникло никаких сложностей. Ровно в назначенный час карета, нанятая через третьих лиц, чтобы запутать наши следы, приветственно распахнула перед нами дверцы.
Внутри уже лежали сумки с необходимыми для отдыха вещами, которые я собрала самостоятельно и втайне от всех. Помимо прочего, я захватила с собой и подарок Чейса, побоявшись оставлять такую красоту без присмотра.
На рассвете мы были уже около небольшого домика, окруженного зеленью хвойного леса. Сразу за ним простиралась синяя гладь чистейшего озера, на горизонте грозно вздымались горы.
– Чудесно, – сонно пробормотал Густав, успевший вздремнуть в дороге.
А затем подхватил меня на руки и легко внес через порог, благо дверь, как я и договаривалась с хозяевами, была не заперта.
В прихожей пахло горячими пирожками, жареным беконом и кофе. Ага, стало быть, и завтрак нам приготовили согласно оставленным распоряжениям.
Но нам с Густавом было сейчас не до еды. Он быстро взбежал по лестнице, по-прежнему без малейшего усилия удерживая меня на руках. Пинком открыл дверь в единственную комнату, занимавшую весь второй этаж. Здесь располагалась шикарная спальня, украшенная радушными хозяевами к нашему приезду свежими цветами.
– А теперь – первое брачное утро! – провозгласил Густав и кинул меня на огромную кровать, застланную накрахмаленным свежим бельем.
Я радостно взвизгнула было, но тут же нахмурилась. Моя рука нащупала что-то на простыне. Какое-то письмо в плотном конверте.
– Это еще что такое? – пробормотала я, вытащив его из-под моей спины.
Густав, в свою очередь, сдвинул брови. Опустился подле меня, с интересом глядя на неожиданную находку.
– Наверное, послание от хозяев, у которых я сняла дом, – произнесла я с нарочитым воодушевлением. – Поздравления со свадьбой.
Но я сама не верила тому, что говорю. Семейная пара, которая держала этот домик для сдачи в аренду влюбленным парочкам, меньше всего напоминала людей, способных на что-то, что не оговорено заранее и за что не заплачено звонкими монетами.
Мои пальцы ощутимо дрожали, когда я торопливо распечатала конверт. Оттуда выпал сложенный вдвое листок. Я развернула его, быстро пробежала взглядом и от души помянула всех богов и демонов.
– Мелисса! – укоризненно сказал Густав. – Я и не подозревал, что моя жена знает такие выражения.
После чего ловко отобрал у меня письмо и сам прочитал его. Застыл на мгновение – и сам разразился ругательствами, куда более изощренными, чем мои.
«Дорогие мои Мелисса и Густав, – гласило послание. – Так и быть, проведите свадебное путешествие так, как хотите сами. Но после вашего возвращения в Аррас я непременно жду вас в гости на долгий обстоятельный разговор по поводу нашего дальнейшего сотрудничества, надеюсь, длительного и взаимовыгодного. Искренне ваш. Чейс Одрон».
– Но как он все выяснил? – потрясенно выдохнула я. – Я так старалась!
Густав привлек меня к себе и ласково поцеловал в висок.
– Это же мой дед, – виновато сказал он. – Бывший тайный советник короля.
Я обиженно потупилась. Чувствую себя на редкость глупо. Так старалась, а в результате Чейс все равно обхитрил меня.
– Мелисса, расслабься, – шепнул мне на ухо Густав, и его пальцы пробежались по моей спине, выискивая застежки платья. – Наплюй на моего деда. Главное, что мы вместе. А вместе мы справимся с любой неприятностью.
Я послушно запрокинула голову, ответив на его поцелуй.
И на некоторое время действительно перестала думать о Чейсе Одроне. О да, стоило признать очевидное: Густав умел сделать так, что рядом с ним я забывала обо всем на свете. Весь мир прекратил существовать. Только я – и Густав. Его такие нежные прикосновения, от которых, казалось, кровь закипает в жилах. Его ласки, которые становились все откровеннее и настойчивее. Его хриплые стоны, которые эхом перекликались с моими.
Уже позже я лежала в его объятиях. Разморенная и почти засыпающая после утомительного, хоть и радостного торжества и долгой дороги.
– Знаешь, – внезапно задумчиво проговорил Густав. – А зачем нам вообще возвращаться в Аррас?
– То есть? – переспросила я, уткнувшись носом ему в шею.
– Есть у меня одна идея, – продолжил Густав. – Мне уже давно предлагают перебраться в Вейрон.
– В Вейрон? – удивленно повторила я название второго крупнейшего города Севильона.
– Я же специалист по особенностям ведения торговли с разными странами, – напомнил мне Густав. – А фирма деда – далеко не единственная в стране. К тому же и не самая крупная. Забавно, что работу мне предложили как раз в той же области. То есть я должен буду закупать драгоценные и полудрагоценные камни для производства амулетов и талисманов.
– Собираешься работать на конкурентов Чейса? – Я хихикнула. – Он будет в ярости.
– Собираемся, – мягко поправил меня Густав. – Или думаешь, что я забыл про твои таланты в оценке камней? Из нас получится отличная команда!
– Дед лишит тебя наследства, – попыталась я напугать мужа.
– Ну и пусть. – Густав легкомысленно пожал плечами. – Заработаем собственное состояние. Да еще крупнее, чем у него. И дед больше никогда не будет лезть в нашу жизнь!
– Звучит заманчиво. – Я опять хихикнула, представив, в каком бешенстве будет Чейс, когда узнает о побеге внука, да не куда-нибудь, а к его прямым конкурентам.
– Но знаешь, что самое главное? – лукаво поинтересовался Густав, подтягивая меня ближе.
– Что? – спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ.
– Что мы всегда будем вместе, – шепнул он.
И нам опять надолго стало не до разговоров.