Потсдам. Бабельсберг. Усадьба баронессы фон Мантойфель.
20 апреля 1940 года.
Гюнтер Шольке.
Он выехал из дома часа два назад и теперь подъезжал к району Ванзее, двигаясь по Кёнигсштрабе. Машина в идеальном состоянии, заправлена, помыта, тормоза проверены. Сегодня, в честь праздника, был объявлен выходной и множество людей вышли на улицы, размахивая нацистскими флагами и гуляя. Улицы также были украшены флагами, они висели на всех учреждениях и многих жилых домах. Из репродукторов раздавалась бравурная музыка, военные марши, перемежаемые речами Геббельса и Гитлера.
Утром у него была мысль поехать в гости вместе с Лаурой, хоть её и не приглашали, но из клиники позвонил доктор Венцель и попросил девушку немедленно приехать на работу. Оказывается, сегодня ожидалось массовое прибытие раненых из Норвегии, одновременно с этим привезли ещё часть с Запада. Дежурного персонала не хватало и фрау Кох уговорила своего начальника вызвать всех отдыхающих. Поэтому его Цветочек быстро приготовила ему завтрак и он подвёз её до клиники. Перед тем как выпорхнуть из машины, она всласть зацеловала его, а когда он возбудился, ручками довела Гюнтера до взрыва, отчего он на несколько минут потерял ориентацию в пространстве и времени. Нежно вытерев его член своим платочком, Лаура прошептала «Я очень люблю тебя, мой милый Гюнтер!»
После такого прощания полностью довольный Гюнтер вернулся домой и намеревался заняться своей формой, чтобы привести её в идеальное состояние, но обнаружил что вездесущая девчонка успела позаботиться и об этом. Брюки и китель выглажены, портупея, ремень и сапоги блестят. Словом, просто идеальная спутница жизни! Как только она всё успевает?
Убедившись, что сам он полностью готов к визиту, Гюнтер занялся автомобилем. Часам к трём, после обеда, всё было готово и он выехал из дома. Пробираясь из города, Гюнтер поймал себя на том что уже почти привык к своему «Опелю» и желание вернуть его сильно ослабло. Что не говори, к хорошему быстро привыкаешь. Нет, всё равно долго ему на нём не кататься, скоро он уедет на войну, а машина… Что с ней делать? Лауру научить? Ага, как же! Сейчас это будет смотреться странно, даже дико. Семье оставить? У отца машина есть, хоть и хуже. Ладно, сегодня он решит этот вопрос.
Перед самым его отъездом раздался телефонный звонок. Это оказалась Ева, которая поздравила его с праздником. Он ответил тем же и прозрачно намекнул что был бы не прочь снова встретиться с ней. Та ненадолго замолчала, а потом сказала что фюрер внезапно снова воспылал интересом к ней и она не знает когда сможет отлучиться. Голос её был спокойным и Гюнтер невольно заподозрил что она решила отдалиться от него и остаться только друзьями. Если так, то зря надеется, он не отпустит её.
Вот, наконец, справа от дороги начался парк Бабельсберг. Чем-то он напоминал Тиргартен, только заросли здесь были более густые и деревья росли плотно. За парком, он знал, было озеро Тифер, на котором некоторые берлинцы купались, загорали или рыбачили. Не доезжая до того места где в будущем расположился стадион имени Карла Либкнехта, он свернул вправо, на небольшую асфальтированную дорогу, ведущую вглубь парка. Проехав не больше километра, эта дорога упёрлась в здоровенные решётчатые ворота, которые были гостеприимно распахнуты. За ними находился обширный двор, в середине которого был фонтан. На этом дворе стояли десятки роскошных автомобилей, большинство из них были даже лучше чем его «Опель». Водители либо сидели внутри, или протирали тряпками лакированные поверхности своих металлических коней.
Гюнтер нашёл свободное место между дорогим «Мерседесом» и «Майбахом». Вылез из машины, одёрнул китель, поправил фуражку и направился ко входу. Сама усадьба невольно поразила его снаружи. Длинное, двухэтажное здание с колоннами и портиками было покрашено в белый цвет, и казалось каким-то воздушным. На втором этаже располагался огромный балкон или терраса, поддерживаемая колоннами. Оттуда слышались разговоры, смех и музыка. Так как усадьба располагалась в парке, воздух вокруг был напоен ароматом деревьев и цветов, росших возле дома.
Перед входом оказался слуга, одетый в нечто напоминающее ливрею с позументами. Тот учтиво поклонился Гюнтеру и распахнул широкие узорчатые двери. Он вошёл и был оглушен обрушившимся на него валом звуков. Больше сотни людей, мужчин и женщин, разгуливали по огромному залу, разговаривая и наслаждаясь гостеприимством хозяев в виде разных напитков и закусок, стоявших на множестве столиков возле стен. Бесшумные официанты или слуги разносили или уносили на подносах шампанское.
Гюнтер огляделся. Почти все мужчины были одеты в строгие костюмы или смокинги с бабочкой. Волосы у многих были на бриолинены. Молодые, среднего возраста и пожилые, они вели себя степенно и неторопливо, преисполненные важности и достоинства аристократов. В форме были всего несколько полковников и пара генералов.
Женщины сверкали своими вечерними нарядами и блеском драгоценностей. Собравшись группками, они обменивались впечатлениями от праздника или же просто сплетничали, иногда вежливо смеясь и хихикая.
Что ж, раз его пригласили в этот рассадник голубых кровей, значит, не надо теряться и быть робким, тем более это не в его характере. Уверенно взяв бокал шампанского с подноса одного из подошедших к нему официантов, он двинулся вперёд, к центральной лестнице на второй этаж, желая отыскать кого-то из хозяек. Его сопровождали удивлённые и любопытные взгляды некоторых из гостей, видимо, его невысокое звание вызвало у них желание понять как он тут оказался. Гюнтер не обращал на них внимание. Точнее, только на мужчин. На женщин, которые ему понравились, он смотрел не таясь. Его взгляды не были наглыми или долгими, но каждая, на кого он смотрел, понимала что привлекла его внимание и теперь некоторые из них наверняка гадали к какой из аристократических семей он относится.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, Гюнтер остановился в раздумьях, куда идти. В обе стороны шёл коридор с несколькими дверьми. Скорее всего, комнаты хозяев. Соваться туда без спроса было глупо, к тому же незачем. Главный же коридор, короткий, упирался в открытые двери, где так же играла музыка и слышался гул разговоров. Наверняка, оттуда можно будет попасть на террасу над входом.
Поразмыслив, Гюнтер двинулся вперёд. Войдя, он понял что этот зал был явно меньше чем на первом этаже. Соответственно, людей тоже было меньше, всего десятка три-четыре. Не спеша попивая шампанское из бокала, он двинулся по дуге, присматриваясь к другим гостям.
Баронессу он обнаружил возле выхода на балкон. Она стояла боком к нему, разговаривая с какой-то красивой женщиной. Мария была одета в длинное персиковое платье почти до самого пола, полукруглое декольте открывало вид на впечатляющую грудь аристократки. Волосы убраны в замысловатую причёску, несколько завитых локонов спускались по вискам, обрамляя её очаровательное лицо.
Её спутница не уступала ей в привлекательности. Красное, обтягивающее платье ниже колен облегало стройную фигуру, позволяя Гюнтеру оценить грудь незнакомки, которая хоть и уступала баронессе по размеру, но всё равно оставалась довольно заманчивой для мужского взора. В отличие от Марии, волосы у женщины не были собраны в какую-то причёску, они просто спускались по плечам густой волной. Обе красавицы были обуты в туфли на высоких каблуках, подчёркивающие их длинные, красивые ноги, как и большинство присутствующих здесь дам.
Женщины о чём-то разговаривали, время от времени отпивая шампанское из своих бокалов. Гюнтер, улыбаясь, решил незаметно подойти поближе, прячась за одной из пар гостей, которые медленно двигались к дамам. Хитрый манёвр удался, обе дамы, увлечённые разговором, не заметили его, даже когда он подошёл к ним на несколько метров и повернулся спиной, сделав вид что любуется висевшей на стене картиной. К тому же его почти закрывала штора возле выхода на балкон. Такая уловка позволила ему услышать кое-что интересное, причём о самом себе.
— Ну и где же твой герой, милая Мария? — иронично спросила незнакомка, её голос прямо лучился весёлой насмешкой.
— Не знаю, Ребекка. Он обещал приехать. Возможно, что-то случилось? — ответила ей баронесса с ноткой обеспокоенности.
— Может, его не отпустили со службы? — спросила Ребекка. — Ты же говорила что он охранник нашего фюрера? Сегодня праздник, вполне возможно что он сейчас в парадной форме охраняет его в рейхсканцелярии… — предположила она.
— Нет, это вряд ли. Я попросила одного знакомого сделать всё чтобы ему дали в этот день выходной.
— Я смотрю, тебе он очень понравился, признайся же, Мария? — игриво спросила Ребекка. — Понимаю тебя, подруга, если бы меня спас от смерти какой-нибудь сильный красавчик, то и я захотела бы отблагодарить его так чтобы ему понравилось.
— Не говори ерунды, Ребекка! — послышался слегка раздражённый голос Марии. — Моё отношение к нему основывается только благодарностью и ничем больше! Да, он высокий и, возможно… довольно симпатичный, но это тут не при чём!
— Неужели? — ответила ей подруга. Гюнтер буквально спиной почувствовал как та насмешливо смотрит на баронессу. — Значит, ты не будешь возражать, если немного пофлиртую с ним? Естественно, если он мне понравится?
— Не узнаю тебя, Ребекка… — ответил ей напряжённый голос Марии. — С каких это пор тебе стали нравиться мужчины младше себя? Насколько я помню, ты считаешь их глупыми и неинтересными? Кстати, а как же граф Шверин, дорогая?
— А что граф? У нас с ним уже давно ничего общего, чисто деловые отношения. А насчёт молодых мужчин? Возможно, я не права, кто знает? — хихикнула та. — Но ты не ответила на вопрос, милая?
— Делай что хочешь! — спокойно сказала Мария. — Только избавь меня от своих фантазий!..
Дальше Гюнтер слушать не стал. Он медленно вернулся ко входу, а потом, уже не скрываясь, двинулся к женщинам со своей фирменной улыбкой. Сначала его заметила подруга Марии, мельком кинув на него взгляд. Но тут же она снова посмотрела на него и уже не отрывала его. Сама Мария, тем временем, что-то говорила ей, но видя что та не слушает, тоже посмотрела в его сторону.
— Здравствуйте, очаровательные дамы! — поприветствовал их Гюнтер, улыбаясь и смотря на них сверху вниз. — Баронесса! Вы выглядите просто сногсшибательно! — он учтиво поцеловал ей руку, воспользовавшись тем что она застыла глядя на него. Впрочем, Гюнтер в долгу не остался, его взор мгновенно охватил её всю, заставив Марию отвести взгляд. — А как вас зовут, прелестная незнакомка? — обратился он к её подруге, которая успела прийти в себя и улыбнулась ему в ответ.
— Здравствуйте, Гюнтер! — наконец, пришла в себя Мария. — Это моя подруга…
— Графиня Ребекка фон Нейбург, оберштурмфюрер! — улыбнувшись, представилась та, опередив баронессу. — Приятно познакомиться с таким мужественным офицером, благодаря кому я ещё имею удовольствие общаться со своей лучшей подругой!
— Не стоит, графиня! Я сделал то что должен был сделать не только как офицер, но и как нормальный мужчина! — любезно ответил Гюнтер и также приложился губами к ручке графини. — И хочу добавить, мне также очень приятно познакомиться с такой очаровательной подругой баронессы!
— Вы льстец, оберштурмфюрер! — покачала головой графиня, лукаво глядя на него. — Уверена, такие комплименты вы раздаёте многим женщинам, не так ли?
— Тут вы ошибаетесь, графиня… — ответил ей Гюнтер. — Я вообще не любитель пустых комплиментов и если я говорю их, то потому что вижу что они заслуженны, как например, сейчас.
Баронесса смотрела на них, слегка прищурив глаза, на лице застыла дежурная улыбка. Графиня, бросив на неё быстрый взгляд, подхватила его под руку, одновременно, глазами показав сделать ему то же самое с Марией. Усмехнувшись, Гюнтер подчинился.
— А что мы тут стоим, друзья? — внезапно спросила Ребекка. — Сейчас наша баронесса должна сказать речь, а потом начнутся танцы, верно?
— Ты права, Ребекка, я совсем забыла об этом! — откликнулась баронесса, осторожно освобождаясь из-под его руки. Гюнтер не мешал ей, решив попробовать заставить её немного поревновать. Судя по поведению графини, та решила сделать то же самое.
— В таком случае, идём!
Они все вместе спустились в зал на первый этаж. Гюнтер шёл под руку с Ребеккой, которая слегка прижималась к нему, время от времени поглядывая на подругу. Мария же, со своей фирменной холодной улыбкой, шла рядом. Выйдя к середине зала, она подняла свою руку и музыка смолкла. Гости, оторвавшись от своих бесед и поглощения напитков, потянулись к ней, образовав большой круг. Баронесса улыбнулась и заговорила:
— Дамы и господа! Сегодня знаменательный день для всех нас! И не только для нас но и всего Рейха! Сегодня мы празднуем день рождения нашего фюрера! Человека, который не только сделал Германию сильной, но и вселил веру во всех нас! Что пришло, наконец, время, когда мечты каждого немца о единой и независимой Германии сбылись! Всего за семь лет наш фюрер сделал то что не смогли сделать множество курфюрстов и даже императоров! Он не только объединил страну и вернул нам наши исконные земли но и вселил немцам уверенность в себе, в своей жизни! И поэтому, в этот день, я хочу пожелать нашему фюреру, Адольфу Гитлеру, долголетия, верных соратников и дальнейших успехов в его нелёгком труде на благо страны! Хайль, Гитлер!
— Зиг хайль!!! Зиг хайль!!! Зиг хайль!!! — загремело в зале. Мужчины и женщины, подняв левой рукой бокалы с шампанским, кричали во весть голос. У некоторых в зале Гюнтер видел слёзы, у других горели глаза когда они вскидывали вверх правые руки. В этот момент они чувствовали себя одним целым, мощным кулаком готовым разбить или раздавить любого кто помешает им. Баронесса взяла свой бокал и, не отрываясь, выпила его до дна. Её примеру последовали многие, в том числе и Гюнтер с Ребеккой.
Оркестр грянул военный марш и многие мужчины стали подпевать ему. Гюнтер, в сопровождении графини, подошёл к Марии и сказал:
— Отличная речь, баронесса! И, главное, всё правильно сказали!
— Вы правы, оберштурмфюрер, я тоже так думаю! Наша Мария хоть и не любитель ораторствовать как доктор Геббельс, но если всё-таки скажет то всегда по делу! — поддержала его графиня. — Кстати, вы не будете возражать если мы все станем называть друг друга по имени? Все эти звания и титулы иногда так утомляют.
— Я не против, Ребекка! — улыбнулся он. Графиня повернулась к подруге и та, нехотя, кивнула.
— Вот и хорошо, Гюнтер! — начала Ребекка. — А теперь, я хотела бы..
— Гюнтер!!! Вот ты где! А мы тебя ищем! — откуда-то налетели на него дочери баронессы, обдав его ароматом своих духов и оглушив криками. Марию и Ребекку ненароком оттеснили и они немного ошарашенно наблюдали за этой сценой.
Гюнтер с удовольствием любовался ими. Все три сестры были красивы по своему и вечерние наряды усиливали это впечатление. На Ирме красовалось голубое платье с шарфом того же цвета на плечах. Амалия выбрала себе ослепительно-белое платье с кружевами на груди. А Грета предпочла одеть нежно-розовое, с длинным подолом.
— Девочки, скажу вам честно! Будь у меня три брата-близнеца, обязательно бы рекомендовал им познакомиться с вами, пока какие-нибудь ушлые ухажёры не опередили их! — с искренним восхищением произнёс он. Да ему и не требовалось притворяться, все три красавицы буквально сияли своей молодостью, красотой и жаждой жизни.
Все три девушки весело рассмеялись. К ним присоединилась улыбнувшаяся баронесса вместе со своей подругой. Внезапно заиграла какая-то мелодия и Ирма встрепенулась:
— Гюнтер, пойдём танцевать! Я первая!
Не успел удивлённый Гюнтер понять в чём дело как уже кружился в танце с дочерью баронессы, обхватив одной рукой её талию а другой держа за ручку. В своём мире он танцевать не слишком умел, но сейчас, видимо, помогла память тела, потому что его движения получались изящными и правильными. Странно, он даже не может вспомнить как называется этот вальс, а тело спокойно танцует, как на автопилоте. Удивительное ощущение! Главное, не пытаться его контролировать.
Глаза Ирмы, устремлённые на него, светились радостью, улыбка на губах не покидала их. От быстрых, стремительных движений вальса с её плеч слетел голубой шарфик, но когда он хотел подобрать его, она крикнула:
— Нет, Гюнтер, оставь! Не останавливайся!
Он подчинился и забыл об этом. Чувствовать рукой стройное женское тело было восхитительным ощущением. Гюнтер знал что некоторым людям приедаются многие чувства, даже сам секс. К счастью, у него такого не было и в помине. Возникло сильное желание покрепче схватить это тело, прижать к себе, чтобы почувствовать его вплотную, а потом… Стоп, Гюнтер, очнись! Что за буйство гормонов? — попытался он прийти в себя. Или это дар богини развивается, делая его гиперсексуальным? В конце концов, Ирма дочь баронессы, женщины которая ему нравится. Более того, ему нужно свести с ней знакомство, чтобы проникнуть в высший свет. А если он хотя бы даст ей намёк что ему нравится её дочь… Последствия будут печальными. Так что надо успокоиться. Глубокий вдох и выдох… А теперь повторить. И ещё раз!
Танец закончился, но только Гюнтер хотел отойти за новым бокалом, как заиграла следующая мелодия и, откуда не возьмись, перед ним появилась слегка смущённая Грета. Потупившись, она остановилась перед ним. Незаметно вздохнув, он снова улыбнулся и, положив руку на талию девушки, снова закружился в танце. За всё время танца девушка так и не осмелилась поднять на него взгляд, крепко вцепившись в Гюнтера. Он сам тоже решил не форсировать разговор и очень удивился, обнаружив что его рука каким-то образом слегка сползла с талии и теперь покоилась, скорее, на верхней границе попки девушки. Слегка покраснев от такого самовольства собственной руки, он вернул её на место и до конца танца бдительно следил чтобы та вела себя пристойно. Сама Грета, как будто, не заметила этого движения, хотя Гюнтер был уверен что она всё почувствовала.
Наконец, и этот танец закончился. Кое-что заподозрив, Гюнтер был начеку и вовремя заметил нетерпеливую Амалию, которая стояла невдалеке, вместе с матерью, Ребеккой и своей сестрой, с которой она что-то обсуждала, улыбаясь и кидая на него загадочные взгляды. Едва смолкли последние аккорды, как Амалия тут же закончила разговор и двинулась к нему, но Гюнтер опередил её:
— Извините, девочки, мне хочется немного выпить! Грета, Амалия, я предлагаю тост!
С этими словами, он взял с подноса очередного официанта бокал шампанского и проследил чтобы все три сестры сделали то же самое. Сама баронесса, с дежурной улыбкой, и её подруга графиня с искренней, тоже подошли ближе и обступили его, держа свои недопитые бокалы.
— Дорогие фройляйн! — начал он, с улыбкой смотря на них. — Да, я обращаюсь так ко всем кто сейчас стоит рядом, потому что вижу, что несмотря на свой реальный возраст, вы все выглядите очень молодо и готовы многим женщинам и даже девушкам дать большую фору! Прежде всего, я хочу поблагодарить несравненную баронессу, за то что она пригласила меня на такой знаменательный праздник и дала возможность увидеть себя, да и вас, в таких замечательных нарядах, которые ещё больше подчеркнули вашу природную красоту! Я счастлив что нахожусь сейчас здесь и имею возможность высказать вам свою благодарность за это! Поэтому предлагаю тост — за очаровательных фройляйн! За то, чтобы вы всегда оставались такими же красивыми, весёлыми и жизнерадостными!
Он поднял свой бокал и осторожно прикоснулся им к бокалам всех остальных девушек и женщин.
— Спасибо, Гюнтер! — поблагодарила его графиня, залпом допив свой бокал и глядя на него сияющим взглядом. — Нам было очень приятно! Правда, Мария?
— Да, Ребекка, ты права! — ответила баронесса, тоже опустошив свой бокал. Гюнтер заметил что она немного покраснела, то ли он его слов то ли от выпивки. — Я уже знаю, что Гюнтер знаток комплиментов.
«Такое ощущение что она хочет меня уколоть? Или кажется? Нет, определённо мне надо сегодня с ней поговорить!» — решил он.
— Притом заслуженных комплиментов! — подчеркнула графиня, взяв новое шампанское с подноса подошедшего официанта. Но едва тот хотел пойти дальше, как она взяла ещё один бокал и буквально ткнула его в руки баронессы, вызвав у той удивлённый взгляд.
— Гюнтер, ты так красиво говоришь! — воскликнула Ирма, ненавязчиво пытаясь пристроиться рядом.
— Я согласна с сестрой, так бы и слушала! — поддержала её Амалия, встав с другого бока. Смущённая Грета лишь кивнула.
— Извините, мои красавицы, я вас ненадолго покину! — негромко сказал Гюнтер. — Обещаю вернуться минут через пять.
Дамы, прыснув, милостиво кивнули и, довольный собой, Гюнтер направился на поиски отдельного мужского кабинета для размышлений о сути бытия. Уточнив у официанта его расположение, он свернул в коридор и, дойдя до нужной двери, зашёл внутрь. Сделав своё дело, Гюнтер направился обратно в зал, размышляя, что, вопреки опасениям, ничего плохого с ним не случилось и вообще, обстановка ему нравится. Возможно, эти спесивые аристократы не такие уж снобы и с ними можно иметь дело. По крайней мере, с некоторыми.
Выходя из-за угла, он случайно столкнулся с каким-то мужчиной лет сорока, одетым в смокинг и благоухающим парами алкоголя. Сам Гюнтер, вопреки обещанию не пить, данному самому себе, не смог отказать себе в удовольствии отведать изысканного шампанского, к тому же, не хотелось выделяться среди других гостей. Мужчина пошатнулся и, разглядев Гюнтера, прорычал:
— Чёрт вас возьми, оберштурмфюрер! Вы что, не видите куда идёте?
Едва угасшее чувство презрения к спесивым аристократам снова всколыхнулось в Гюнтере, из-за чего он с трудом удержался от того чтобы не послать этого благородного алкаша куда подальше с использованием фронтовых словечек и лексикона из двадцать первого века. Задавив в себе гнев он молча обошёл его и направился дальше, стараясь не прислушиваться к ворчанию мужчины. Нет уж, хватит! Один раз он уже поддался своим чувствам и чем это закончилось? Если бы не Ева, ну и Лаура, то он, возможно, уже был бы мёртв. Надо быть сдержаннее.
Вернувшись, он тут же попал в плен хитрой Амалии которая, ласково улыбаясь, вцепилась в него нежными ручками и утащила на очередной танец. Гюнтер видел, как Ирма и Грета, хихикали глядя на них, причём Грета шептала что-то сестре на ухо, отчего та покраснела и внимательно посмотрела на него.
«Неужели она рассказала про мою руку?» — слегка растерявшись, подумал он, в результате чего они едва не врезались в другую парочку. Увидев его взгляд на сестёр, Амалия прижалась к нему чуть ближе, отчего вид сверху на её грудь стал ещё краше. Постаравшись сосредоточиться, Гюнтер улыбнулся и теперь смотрел только ей в лицо, с трудом сдерживаясь чтобы не смотреть ниже шеи, хотя глаза так и норовили получше разглядеть что скрывается в декольте у девушки. Мельком брошенный взгляд на баронессу с графиней, которые разговаривали друг с другом, и он увидел как к ним подошёл его, так сказать, обидчик, тот с кем он столкнулся, возвращаясь из туалета. На следующем пируэте Гюнтер увидел как незнакомец, с усмешкой учтиво кивнув головой баронессе, настойчиво потянул графиню за собой, сказав ей перед этим какую-то фразу. Та, закатив глаза, нехотя пошла за ним, показав подруге что делает это вынужденно. Мария же неотрывно смотрела им вслед, сжимая бокал с шампанским и кусая губы.
Дождавшись, когда танец закончится, Гюнтер учтиво, за руку, проводил довольную Амалию к сёстрам, а сам подошёл к аристократке. Та продолжала смотреть вслед парочке, автоматически цедя шампанское.
— Что-то случилось, Мария? — спросил он, нависнув над ней. Та вздрогнула и обернулась к нему. Она попыталась вернуть себе на лицо свою маску отстранённости и спокойствия, но безуспешно.
— Нет, всё в порядке, Гюнтер… Просто… — Мария замолчала, словно сомневаясь говорить ему или нет.
— Мария! — он взял её руку своей, ощутив как та мелко дрожит. Опомнившись, она попыталась вытащить свою руку но Гюнтер держал, не отпуская. — Скажи мне! Я же вижу, случилось что-то неприятное. Кто тот незнакомец, что увёл твою подругу против воли?
— Ты видел? — изумилась она, бросив попытки вырвать свою руку.
— Да, я видел. И мне не понравился этот тип! — он не стал рассказывать ей что уже успел свести неприятное знакомство с этим аристократишкой. — Рассказывай! — надавил он, глядя ей прямо в глаза.
Баронесса несколько секунд колебалась, смотря в сторону, но потом, словно сдавшись, она заговорила, тихо но твёрдо:
— Это был граф Шверин, бывший… знакомый Ребекки. Раньше она с ним встречалась, но оказалось, что он на самом деле явно не такой каким всем кажется. Он очень жестокий, самоуверенный и жадный. Одно время граф уверял Ребекку что любит её и хочет на ней жениться и только счастливая случайность помогла ей понять его истинную натуру. Она подслушала как в пьяном виде он рассказывал другу что хочет жениться на ней и завладеть всем её состоянием а потом бросить её. А если та будет против или начнёт скандалить, то у него есть знакомый в гестапо, который может сфабриковать против неё обвинение в измене или в чём угодно, и тогда Ребекку отправят в концлагерь. А там она не выживет! — внезапно всхлипнула Мария, несказанно удивив его. Даже при пожаре она вела себя сдержанно и спокойно, а тут… — Я не знаю что делать, Гюнтер! Я боюсь за неё… и за себя.
— Но при чём тут ты? — спросил Гюнтер. — Неужели он и к тебе подкатывал? — сжал он кулаки от злости. Если этот ублюдок начнёт распускать свои грабли к его женщине…
— Нет, что ты! — она пыталась сдержаться, но слёзы продолжали катиться из глаз. — Он мечтает завладеть моим предприятием и акциями. Он очень жадный, ему всегда мало! Имущество множества еврейских семей осело у него. Граф продавал их квартиры, машины, но ему ничего за это не было. Говорят, даже сам Гиммлер благоволит ему, поэтому с ним боятся связываться.
— Так! — сказал Гюнтер, пытаясь понять что ему делать. — Подожди, а зачем ты тогда его пригласила, если знаешь какая он скотина?
— Я его не приглашала! — чуть не закричала Мария. Она, не отрываясь, допила шампанское и тут же взяла новое. — Он сам пришёл, самовольно! Сказал, что хочет отметить у меня день рождения фюрера и просто поговорить с Ребеккой. Я подозреваю, что он может её заставить сделать… то что ей не хочется! Я не могла его выгнать, понимаешь?! — закончила она, осторожно вытирая глаза неведомо откуда взявшимся платочком.
Вот какие тут дела творятся, за внешней дворянской благопристойностью. И что теперь делать? Определённо, надо ставить эту зарвавшуюся скотину на место. Интересно, как? Вседозволенность никогда не доводит до добра.
— Стой здесь! — властно проговорил он. — Я сейчас что-нибудь придумаю! — С этими словами он направился в сторону, куда исчезли граф с Ребеккой. Краем глаза он заметил удивлённые и непонимающие лица сестёр, которые смотрели на него.
— Гюнтер, не надо! — раздался сзади умоляющий голос баронессы. — Ты всё равно ничего не сможешь сделать! Граф говорил что всегда получает то что хочет и никогда не проигрывает!
Он обернулся к ней и улыбнулся. Должно быть, его улыбка была довольно страшной, потому что Мария испуганно поднесла руку ко рту.
— Есть такое выражение, Мария… «Никогда не говори никогда!» Сегодня он получит то что давно заслужил.
Гюнтер твёрдым шагом шёл по коридору, заглядывая во все комнаты. Ни графа ни Ребекки не было. В голове словно застыл холод. Он отчётливо понимал что, скорее всего, делает сейчас большую ошибку. Вступается за какую-то, в сущности, постороннюю женщину. Да, красивую… да, весёлую, умную, богатую… да, лучшую подругу Марии. Если он сделает то что хочет, то получит во враги графа, жестокого, мстительного и обладающего связями вплоть до «наци № 4» в Рейхе. Несомненно, тот попытается расправиться с ним, а если не сможет, попросит помощи у Гиммлера. В результате, Гюнтер получит дополнительные, совершенно ненужные проблемы, которые могут отразиться и на других его женщинах, не говоря уже о его главной задаче. Стоит ли игра свеч? Хороший вопрос..
А что с другой стороны? Допустим, он ничего не сделает и просто вернётся назад, сказав Марии что не нашёл их. Тогда эта высокородная мразь просто съест, в переносном смысле, эту Ребекку. А потом? Кто даст гарантии что то же самое не случится с баронессой? Надеяться на дурацкий «авось», как любят делать русские? И ведь этот урод не остановится сам. Он будет продолжать давить всех кого только сможет, пользуясь "крышей" главы СС. Да, возможно, когда-нибудь, найдётся тот или та, кто сможет найти на него управу, но когда это будет? И будет ли? И это не считая того что сам Гюнтер с удовольствием разделал бы его как Бог черепаху. В том числе и за тот инцидент в коридоре. К тому же, если всё получится, баронесса будет ему ещё больше благодарна. Да и графиня тоже.
Гюнтер глубоко вздохнул. Нет, бегать от проблем и трудностей не дело. Появилась? — Надо решать. Говорят, не трогай дерьмо чтобы не воняло. Интересно, какой кретин придумал такое? Ага, куда лучше однажды наступить на него, потеряв осторожность? Нет, намного правильней взять лопату и выкинуть дерьмо туда где оно и должно находиться! Кстати, а это идея…
Наконец, почти в самом конце коридора, послышались громкие голоса. Звуки музыки сюда не долетали и с каждым шагом Гюнтер слышал всё лучше.
… — Оставьте меня, граф! Я вам уже много раз говорила, у нас с вами больше нет ничего общего! — слышался раздражённый голос Ребекки. — Теперь я прекрасно понимаю кто вы такой и у меня нет ни малейшего желания с вами общаться! Отпустите же!
— Прекратите, Ребекка! — ответил ей глумливый мужской голос. — Неужели вы забыли что мне шептали по ночам? Напомнить?
— Как вы смеете говорить со мной в таком тоне, мерзавец?! Немедленно отпустите меня или я не посмотрю что мы аристократы и..
— И что? — самоуверенно засмеялся мужчина. — И ничего! Всё, хватит тут делать из себя девственницу! Я отлично знаю, что тебе было хорошо со мной! Поэтому в последний раз предлагаю забыть этот досадный инцидент и снова слиться в объятиях! Например, вот этот диванчик очень даже подойдёт, как считаешь? — его смех раздался на всю комнату, заставив Гюнтера ускорить шаг.
— Хорошо!? — вдруг презрительно рассмеялась графиня. — Какой же вы самоуверенный дурак! Я отлично знаю, что вам нужна не я, а моё состояние!
— Ну, одно другому не помешает! — усмехнулся мужчина.
— Хотите правду, граф? Тогда слушайте! За все случаи что у нас с вами были, догадайтесь, сколько раз мне было хорошо с вами? — раздался торжествующий голос Ребекки.
— Ты думаешь, я считал? — удивился граф. — Насколько я помню ты каждый раз говорила что тебе хорошо со мной. Так что..
— Я врала вам, граф! — ответил ему гордый голос Ребекки. — Ни разу!! Поняли? Ни-ра-зу!! — отчеканила она.
— Что значит, «ни разу»? — спросил уязвлённый мужчина.
Гюнтер, тем временем, подошёл к двери и стоял, готовый ворваться, если мужчина потеряет выдержку.
— То и значит, граф. Я каждый раз была вынуждена стонать, охать, ахать, вести себя как какая-то дешёвая проститутка в борделе, чтобы только не обидеть вас! Чтобы вы чувствовали себя довольным и полагали что являетесь настоящим мужчиной! Только вот что я вам скажу, граф Шверин — вы не только не настоящий мужчина, вы вообще НЕ МУЖ-ЧИ-НА!!! — буквально по слогам выкрикнула она.
Настало продолжительное молчание. Гюнтер осторожно заглянул в комнату и увидел как аристократ, покачиваясь, стоит перед зажатой в угол Ребеккой и, потрясённо, смотрит на неё.
— Ты… ты что говоришь, тварь? — начал он, сжимая кулаки. — Да как ты смеешь, шлюха..
— Что, не нравится правда? — усмехнулась графиня. Глаза её сверкали от гнева и торжества. Гюнтер любовался ею, поистине, некоторые женщины в гневе очень сексуальны. — А что вы ожидали, граф? Повозиться, подёргаться на мне пять минут, а потом всё? Да я даже возбуждаться не успевала, идиот вы этакий! Вы даже не пытались меня поласкать! Быстрее задрать платье и засунуть свой маленький… отросток? Как же я вас презираю! Убирайтесь отсюда пока я не позвала слуг! — выкрикнула она дрожащим от ярости голосом и указала пальцем на дверь.
Граф Шверин, выслушав этот монолог, оскалился и медленно пошёл к ней, расстёгивая свои брюки. В глазах графини мелькнул страх, она вскрикнула и попыталась прорваться вдоль стенки но мужчина, прыгнув, схватил её и начал рвать на ней платье, рыча от бешенства:
— Ах ты, шлюха! Ты всё врёшь, сука!! Ты всё выдумала, мразь! Сейчас я тебе покажу, подлая тварь, что такое настоящий мужчина! Ты у меня так сосать будешь что все проститутки Берлина завидовать станут!..
— Отпусти, сволочь! На помощь, помогите!! — закричала женщина, пытаясь вырваться и укусив графа за руку, которой он хотел заткнуть ей рот. Гюнтер, не медля ни секунды, ворвался внутрь и тут же прыгнул к парочке. Глаза Ребекки, увидевшей его, сверкнули радостью, она хотела что-то крикнуть, но как раз в этот момент обезумевший от ярости граф ударил её кулаком в живот и женщина, поперхнувшись и согнувшись от боли, повалилась на пол.
От такого поступка аристократа, Гюнтер почувствовал что все его тормоза слетают, а голову наполняет туман ярости. Примерно такое же состояние у него было когда они с Алексом заступились перед мигрантами за женщину. Абсолютное чувство правоты и полное равнодушие перед последствиями.
Не успел граф обернуться как Гюнтер со всей силы ударил его каблуком сапога в спину. Тот с грохотом влетел в тумбочку у стены и снёс её своим телом, навалившись сверху. Но, видимо, опьянение снизило болевое ощущение потому что урод сразу начал подниматься. Утвердившись на ногах, он посмотрел на него и прохрипел:
— Ты!?
— Я! — ответил Гюнтер и быстро пошёл к графу. Тот оказался не робкого десятка и не чуждался забав английских аристократов в виде бокса. Он, несмотря на опьянение, принял подобие боксёрской стойки и пошёл ему навстречу. Они встретились и Гюнтер, увернувшись от очевидного правого хука, пробил ему свой по челюсти. Его голова откинулась, и он сам пошатнулся. Разъярённый Гюнтер добавил ему левой рукой по животу, а когда тот согнулся, пытаясь вдохнуть воздух в лёгкие, с удовольствием пробил ему ногой в пах. Не по-мужски? Ах как жаль что ему плевать! Этот чмошник пытался изнасиловать женщину, к тому же подругу его Марии! Да за это можно вообще раздавить его яйца сапогами, чтобы он не плодил потомство таких же сволочей.
Шверин скулил, лёжа на полу, одной рукой взявшись за живот, другой за пах. Не отошедший от ярости Гюнтер добавил ему ещё несколько раз сапогами по животу и спине, приговаривая:
— Не смей бить женщин, сука!.. Понял? Думал, что тебе всегда всё сойдёт с рук? Получай! Думал, что Гиммлер всегда защитит? Нет, не защитит! На-а! Потому что ты сам по себе мразь, скотина и дерьмо! Нравится?! — рычал Гюнтер в ярости на мажора-аристократа.
Внезапно он почувствовал как его плеча кто-то слегка коснулся. Гюнтер обернулся готовый продолжать если вдруг к графу пришли на помощь. Но это была графиня. Дрожащая, заплаканная, в разорванном на груди платье, она смотрела на него и шептала:
— Хватит, Гюнтер… хватит.
Не выдержав, он обнял её и прижал к себе, постепенно остывая. Женщина с благодарностью вжалась лицом ему в грудь и затряслась от рыданий, видимо, у неё начался отходняк, подумал Гюнтер.
— Ты очень сильно пожалеешь. кх, кх… тебя повесят, щенок… — хрипел, лёжа на полу граф. Встать он ещё не мог, но язык его уже слушался. — Вы все пожалеете об этом… Все… Я вас сгною… Всех ваших родных… кх… в концлагерь бросят..
Гюнтер понял что ещё ничего не закончилось. Всё только начинается.
Под ложечкой засосало от понимания того что он собирается делать. Да, это грязь. Но иногда бывают такие ситуации когда есть выбор не между хорошим и плохим вариантами, а между плохим и очень плохим. Вот только Ребекке это видеть не стоит. Он взял её на руки и вынес из комнаты, она доверчиво обняла его за шею.
— Гюнтер, спасибо… — раздался её тихий голос. — Что теперь будет? — женские глаза со страхом смотрели на него, жаждая услышать утешение. И он дал его, окончательно решив что назад дороги нет. Мосты сожжены.
— Всё самое худшее для тебя уже позади, Ребекка! Поверь мне. Остальное — только моя забота… — успокоил её Гюнтер. И она поверила. Просто прижала голову к его груди, крепче обняла за шею и затихла, закрыв глаза. Посмотрев вниз на женщину, он увидел сосок, выглянувший из разорванного ворота платья и отвёл глаза.
— Гюнтер! Ребекка! — послышалось из-за поворота и, не успел Гюнтер опустить графиню, как прямо на них выбежала баронесса с испуганным лицом. Она отшатнулась, увидев их и вскрикнула от неожиданности. — Что… Что тут случилось? Ребекка?
— Мария… — еле слышно прошептала её подруга, приоткрыв глаза.
— Боже… Что с вами? — расширившимися от удивления глазами спросила баронесса. На лице и следа не было той холодной надменности и спокойствия. Ребекка хотела что-то сказать, но бурно расплакалась, сотрясаясь от рыданий. Гюнтер тяжело вздохнул и заговорил:
— Графиню едва не изнасиловал этот ублюдок… граф Шверин. Я успел в последний момент. Мария, отведи нас в комнату где бы я мог оставить Ребекку, и, если сможешь, помоги ей прийти в себя. Хорошо?
— Хо… хорошо… — сглотнув, ответила баронесса. Она приблизилась к подруге и погладила её по голове, откинув волосы с лица. — Милая моя… Ребекка… — и тоже заплакала.
Гюнтер вынужден был поторопить её. Ещё столько дел, а времени мало.
— Мария! — прикрикнул он. — Веди меня в комнату!
— Да-да, идём! — с трудом взяла себя в руки баронесса и пошла впереди, то и дело оглядываясь на них. — А где граф? — вдруг спросила она.
— Не беспокойся, он больше никому из нас не причинит зла. Обещаю! — зло улыбнулся Гюнтер.
— Ты его…? — с ужасом посмотрела она на него. Даже графиня перестала плакать, смотря на него во все глаза.
— Нет! — ответил он. — Но хотел… — признался Гюнтер.
— Если он умрёт то гестапо нас всех уничтожит… — убито произнесла Мария, открыв дверь одной из комнат где располагалась роскошная кровать. Гюнтер прошёл к ней и попытался осторожно положить графиню, но та вцепилась в него и не отпускала.
— Нет, Гюнтер! Не уходи, пожалуйста! Я боюсь!.. — её заплаканные глаза с мольбой смотрели на него. Баронесса присела рядом и взяла её за руку.
— Успокойся, Ребекка, всё уже закончилось! — начал уговаривать он, пытаясь осторожно отцепить её пальчики от своей формы. — Тебе ничего не угрожает. Я обо всём позабочусь.
— Он расскажет в гестапо и нас всех убьют… — прошептала она.
— Не расскажет, обещаю. Я поговорю с ним и всё будет хорошо! — спокойным, уверенным голосом сказал Гюнтер.
— Он не послушает тебя, Гюнтер, я знаю его! — возразила женщина.
— Меня послушает. Я знаю как обращаться с такими как он. Просто верь мне. Ладно? — он подмигнул ей и улыбнулся. Графиня перевела взгляд на подругу и та кивнула, подтверждая его слова.
— Я верю тебе, Гюнтер. Поцелуй меня… — внезапно попросила женщина.
— Что? — удивился Гюнтер и удивлённо посмотрел на баронессу. Та тоже ошарашенно глядела на неё.
— Мне… — Ребекка замялась. — Я не хочу чтобы последний поцелуй который был у меня, оказался от этого… — женщина скривилась. — Прости, Мария! — она просительно глянула на неё. Та медленно кивнула. Гюнтер мысленно пожал плечами и наклонился, намереваясь поцеловать ей в щёку, но та в последний момент повернула голову и буквально впилась ему в губы, захватив врасплох. Губы у графини оказались мягкими и солёными, видимо, от слёз. Поцелуй продолжался секунд пять, после чего Ребекка сама оторвалась от него и повернулась на бок, пряча лицо от них.
Гюнтер встал, напоследок положив руку на плечо графини. Она благодарно положила свою ручку сверху и слегка пожала её.
— Спасибо ещё раз… — еле слышно донеслось от неё.
— Если бы я это не сделал, то перестал бы уважать себя… — тихо ответил он. Встряхнувшись, Гюнтер повернулся к Марии, которая продолжала сидеть рядом с подругой, и сказал:
— Мария, посиди здесь, вместе с подругой? Ей нужна твоя помощь.
— А ты? — её взгляд встревоженно метнулся к нему. — Что ты будешь делать?
Гюнтер усмехнулся. Ответ очевиден.
— Решать проблему и размешивать ту кашу которую мы заварили! — мрачно ответил он.
— Размешивать кашу? — непонимающе спросила она.
Гюнтер досадливо поморщился. Похоже, эту поговорку баронесса ещё не слышала, хотя Алекс говорил что она уже была довольно распространена даже в это время.
— Не обращай внимания. Всё, я пошёл! — развернулся он к двери.
— Подожди! — вдруг вскрикнула она и метнулась с кровати. Удивлённый Гюнтер снова обернулся и едва успел поймать её в объятия. Горячие губы прижались к его губам, а язык настойчиво пытался ворваться внутрь. Аромат изысканных духов окутал его, грудь из выреза платья тесно прижалась к нему, и Гюнтер почувствовал как его орган начал оживать от трения об него соблазнительных бёдер и живота. Её руки обхватили его за шею и он не выдержал. Застонав, Гюнтер одной рукой схватил баронессу за грудь, другую положил на задницу и стал наощупь лихорадочно искать вырез, чтобы проникнуть под тонкую ткань. И едва расслышал её шёпот:
— Пожалуйста, Гюнтер, не сейчас… пожалуйста… прошу тебя..
Она не вырывалась и не мешала его рукам. Мария просто просила его. Её глаза смотрели на него, сверкая сквозь маленькие слезинки. И он остановился. Грудь ходила ходуном, руки дрожали, сердце билось как сумасшедшее, член превратился в стенобитное орудие… Но он сильнейшим усилием воли взял себя в руки и отстранился. Застегнул форму, привёл дыхание в норму и хрипло сказал:
— Ты будешь моей, Мария. Чего бы мне это не стоило. Не важно кто или что будет мешать этому. Ты — моя женщина и никто, даже фюрер, не отберёт тебя у меня… Ты поняла?
Губы её слегка дрогнули и он, скорее почувствовал, чем услышал:
— Да..
Посмотрев на неё ещё несколько секунд он вышел из спальни Марии и уверенным шагом направился в сторону той комнаты, где оставил эту аристократическую свинью под названием граф Шверин.
Пора было закончить дело и решить проблему так как он задумал. План не идеальный, даже грязный, но лучшего он не придумал. Иногда, чтобы помочь близким или просто хорошим людям, приходится запачкать руки. И только самому человеку решать как далеко он готов зайти ради этого.