Москва. Кремль.
29 апреля 1940 года.
Лаврентий Берия.
— Проходите, товарищи! — спокойный голос Сталина встретил группу людей, которые осторожно вошли в кабинет Вождя. Берия, уже сидевший там с самого утра, посмотрел на них и слегка усмехнулся. Сегодня, в некотором роде, исторический день для страны, особенно для её армии, и ему придётся, под руководством "Кобы", провести несколько таких знаменательных встреч.
Первыми посетителями главного кабинета СССР стали:
Нарком авиационной промышленности Шахурин Алексей Иванович.
Лавочкин Семён Алексеевич.
Горбунов Владимир Петрович.
Яковлев Александр Сергеевич.
Поликарпов Николай Николаевич.
Григорович Дмитрий Павлович.
Туполев Андрей Николаевич.
Петляков Владимир Михайлович.
Сухой Павел Осипович.
Люлька Архип Михайлович.
Ильюшин Сергей Владимирович.
Микоян Артём Иванович.
Гости расселись за длинным столом и молча стали переглядываться между собой, одновременно поглядывая на Сталина и на него, Берию. Некоторое время в кабинете царила тишина. Сталин раскуривал знаменитую трубку а он перебирал бумаги в своей толстой папке. За её содержимое иностранные шпионы и разведчики отдали бы всё что могли, знай они об этом. Сегодня утром её доставил Лаврентию особый спецкурьер с охраной и с тех пор папка была постоянно при Берии.
Пыхнув дымом, Вождь начал медленно, по своему обыкновению, прохаживаться по кабинету, разглядывая прищуренными глазами посетителей.
— Я попросил вас собраться сегодня здесь, у меня, по одной простой причине! — наконец, заговорил Иосиф Виссарионович. — Вы все являетесь самыми выдающимися конструкторами нашего советского воздушного щита. Ваши истребители, штурмовики, бомбардировщики уже совсем скоро начнут защищать нашу с вами Родину. И именно от вас зависит смогут ли они выполнить эту непростую задачу.
Конструкторы, директора КБ и авиазаводов, внимательно слушавшие Сталина, переглянулись. Видимо, понимание ответственности упавшей на их плечи после слов Вождя, проняло их и заставило мысленно собраться. Берия знал что выполнение того что хотел от них "Коба" не будет таким лёгким делом. Многие из этих людей конфликтовали друг против друга, подсиживали, пытаясь протолкнуть в войска именно свою машину, при этом всячески обливая грязью конкурентов. Естественно, это авиационное интриганство не шло на пользу дела и командование ВВС не раз обращало на это внимание самого Сталина. Что ж, теперь они получат втык от Самого… Так сказать, последнее предупреждение. Если же и это не поможет, то придётся ему, Берии, принимать жёсткие меры в отношении них.
— Я знаю, что вместо того чтобы совместно работать на общее дело и поднимать обороноспособность страны вы, товарищи, всячески собачитесь между собой, некоторые даже пишут доносы чтобы опорочить своего коллегу перед соответствующими органами. И иногда это у них даже получается… — грозно сказал Иосиф Виссарионович, обведя взглядом всех присутствующих.
— Некоторые из тех что сидят здесь, на себе ощутили что такое ложный донос… Я говорю о товарищах Петлякове, Туполеве, Григоровиче, Поликарпове. К сожалению, из-за ошибки следователей, не разобравшихся в деле, эти товарищи были осуждены и провели в местах заключения много месяцев и даже лет. От лица нашего государства я хочу попросить у вас прощения! — неожиданно закончил Сталин, отчего Берия изумлённо вскинул брови.
Этого не было по плану, видимо, Вождь решил сымпровизировать. Уже два дня назад, по прямому распоряжению Сталина, Лаврентий отдал приказ органам НКВД начать массово освобождать из лагерей и мест заключения сотни авиационных специалистов, из тех кто сумел выжить и не был расстрелян. Директора заводов, конструкторы, специалисты по двигателям… Все они свозились в Москву и, после недолгих формальностей, отпускались к семьям. В начале мая планировалось собрать отдельно тех кто занимался истребителями, штурмовиками, бомбардировщиками и поселить их в специальных местах с круглосуточной охраной, вместе с семьями. Нет, они могли выходить с охраняемой территории и прогуливаться по городу, но только вместе с охраной. Конечно, следить за сотнями человек одновременно было довольно трудно, пришлось для этого откомандировать в Москву множество сотрудников из других городов. А ведь тоже самое уже совсем скоро должно было произойти со специалистами в бронетанковой техники и артиллерии… Представив сколько людей потребуется для того чтобы обеспечить такую охрану, Лаврентий слегка поёжился. Пожалуй, нужно попросить у "Кобы" разрешение собрать всю эту толпу в одном месте и запретить выходить по одному. Тогда количество охраны можно сократить. Лучше всего было бы вообще снять охрану, раз уж их освободили но Сталин опасался того что немцы, пользуясь информацией нациста из будущего, попробуют устранить нужных ВВС людей чтобы приобрести дополнительные козыри, одновременно вырвав их у СССР. Эта мысль была логичной и Берия был намерен отнестись к охране авиаспециалистов со всей серьёзностью.
Ответом на неожиданную фразу Вождя стали ошарашенные взгляды присутствующих. Чтобы Сталин просил прощения? Может, им это послышалось? Но через несколько секунд они пришли в себя и тихо забормотали:
— Товарищ Сталин, да мы понимаем..
— Иосиф Виссарионович, никто тут не обижается на вас, правда ведь?
Все истово закивали, одновременно соглашаясь с тем что произошла ошибка, с кем не бывает?
— Очень хорошо, товарищи! — улыбнулся Сталин, весело блеснув прищуренными глазами. — Тогда продолжим. Позавчера многих ваших друзей и коллег, несправедливо обвинённых и осужденных, начали выпускать на свободу. После того как они встретятся с семьями и немного отдохнут, вы совместно приступите к своей работе.
Сталин прервался, наблюдая как на лицах большинства людей появляются робкие, пока ещё, улыбки. Да, теперь чтобы оправдать доверие Вождя, они станут землю носом рыть, незаметно усмехнулся Берия. Поймав взгляд "Кобы", он встал и обратился к ним:
— Иосиф Виссарионович надеется что вы оправдаете его доверие и не подведёте наш народ и партию. После того что вы здесь узнаете, вам придётся подписать подписку о неразглашении. Это значит что никто, даже жена или родители, не должны знать ничего о вашей работе. Это не недоверие к вам, товарищи, а ради вашей же безопасности. Есть сведения что вражеские разведки готовят против вас разные акции, от похищения до убийства, чтобы подорвать нашу обороноспособность. Они не погнушаются даже захватить ваших близких, чтобы шантажом заставить вас раскрыть совершенно секретные сведения. Именно поэтому, вместе с семьями, вы станете жить на особо охраняемой территории. И работать там же. Конечно, вы сможете выходить наружу, но только вместе с моими сотрудниками. Прошу отнестись к этому разговору серьёзно, товарищи! Думаю, никто не хочет чтобы с вами или вашими семьями что-то случилось, верно? — спросил он.
Все закивали гораздо энергичнее. И неудивительно, одно дело бояться за себя, а другое за своих близких. Берия сел на место и Сталин продолжил:
— А теперь, товарищи, приступим к тому ради чего вы здесь находитесь. Откройте папки, которые находятся перед вами и начинайте изучать их. Все вопросы сможете задать только после того как изучите все документы. Начинайте!
Присутствующие дружно раскрыли папки и зашелестели страницами. Буквально тут же Берия увидел как у большинства сделались удивлённые лица, а некоторые не удержались от тихих восклицаний. Лаврентий отлично знал почему была такая реакция. Ведь каждый из них сейчас смотрел и читал свои же будущие идеи, которые должны были прийти к ним в голову через месяцы и годы но, благодаря Александру, это случилось намного раньше. Конечно, там была не вся информация, в основном, наброски рисунков, размеры корпуса и требования к высоте, скорости и других авиационных премудростей. Выжать из Саши удалось не слишком много, к сожалению, тот не особо интересовался самолётами, поэтому работе конструкторов хоть и был дан толчок, но не такой как хотелось бы. Что ж, хотя бы направление им указали, а дальше всё сами, своим умом.
Через полчаса, когда изобретатели и создатели будущего воздушного щита СССР ознакомились с предоставленными им документами, они начали закрывать их и круглыми глазами смотреть друг на друга. Берия, отошедший на это время к "Кобе" и тихо разговаривающий с ним о других делах, заметил что присутствующие закончили изучение бумаг и подошёл к их столу.
— Товарищи, вы все внимательно прочитали содержание этих папок? — спросил он, оглядывая их своим взором, скрытым пенсне. Все дружно закивали, а Яковлев, промокнув платком лоб, хрипло спросил:
— Лаврентий Павлович, можно вопрос?
Берия кивнул, уже зная что тот захочет спросить и угадал.
— Откуда это?! — чуть не вскрикнул донельзя ошеломлённый авиаконструктор и, по совместительству, заместитель наркома авиационной промышленности по новой технике. — Я же курирую это направление и просто обязан знать про вот это вот всё!.. — он хлопнул ладонью по своей папке. — Но я не то что не знал, даже не подозревал про эти самолёты! Кто их придумал и сконструировал, Лаврентий Павлович?
— Успокойтесь, пожалуйста, Александр Сергеевич! — попытался его усадить Шахурин. — Если вам будет легче, скажу что я тоже не знал об этом.
Временно потерявший дар речи Яковлев сел, продолжая смотреть на всех изучающим взглядом, словно пытаясь понять кто сыграл с ними такую шутку. Берия, дождавшись едва заметного кивка Сталина, заговорил:
— Товарищи… На вопрос Александра Сергеевича полностью я ответить не могу. Скажу только что часть этих сведений добыта нашей разведкой а другая часть придумана одним изобретателем, которого никто из вас не знает, поскольку он всячески сторонился известности и работал в одиночку. Совсем недавно он умер и перед смертью просил передать свои наработки вам, своим коллегам, утверждая что вы сможете разобраться в его бумагах и довести эти чертежи до реальных прототипов. По его словам все эти самолёты будут опережать разработки капиталистических стран на несколько лет вперёд. Наверное, вы заметили что некоторые модели походят внешним видом на те которые вы проектируете сами? — спросил Берия своих слушателей.
Некоторые кивнули, с предельным вниманием слушая его.
— Так вот, это потому что он очень внимательно изучал ваши наброски и пытался помочь вашим КБ вырваться вперёд всего мира. Но, увы… смерть не пощадила его.
Конечно, Лаврентий понимал что эта версия худо слеплена и не факт что ей поверят, но его это мало заботило. Всё равно никто не посмеет выспрашивать подробности.
— Я могу сделать пояснения для вас всех, товарищи. Начнём с Александра Сергеевича. Как вы видите, на рисунке изображён самолёт поразительно похожий на "Як-1". На самом деле в нём есть и отличия, которые вы, Александр Сергеевич, должны воплотить в жизнь. А именно: уменьшены крылья и хвостовое оперение, увеличена мощность двигателя, улучшен обзор из кабины пилота а также усилена броня, топливные баки защищены протектором и заполнены нейтральным газом. Вооружение, как вы видите, состоит из 20-мм пушки в развале цилиндров и двух крупнокалиберных пулемётов. Особо хочу подчеркнуть пожелание умершего изобретателя — крылья и весь корпус самолёта должны быть цельнометаллическими. Никакого дерева и полотна! Этот самолёт будет называться "Як-3". Вам пока всё понятно, Александр Сергеевич? — выразительно спросил Берия.
Хмурый Яковлев кивнул. Было видно что у него возникли тысячи вопросов, но он понимал что сейчас не время и не место их задавать, особенно при конкурентах.
— Хорошо. Тогда продолжим. Будущий "Як-3" станет на время одним из наших основных истребителей завоевания господства в воздухе над полем боя. Также вам рекомендовано подумать о замене двух пулемётов на две пушки, чтобы усилить огневую мощь, и увеличения количества топливных баков для сопровождения бомбардировщиков вглубь территории противника. Всё необходимое для постройки этой машины, дюралюминий, приборы, вооружение будет поставляться в приоритетном порядке.
Внимательно выслушавший Берию, Яковлев снова раскрыл папку и углубился в изучение чертежей и рисунков, а Лаврентий перешёл к следующему.
— Теперь вы, Семён Алексеевич! — обратился он к Лавочкину, который попытался встать но, повинуясь взмаху его руки, снова сел. — Я знаю что ваша машина, под обозначением "И-301", утверждена для участия в первомайском параде. Конечно, это большая честь но и большая ответственность. Верно я говорю, Семён Алексеевич?
— Так точно, Лаврентий Павлович! — снова попытался встать авиаконструктор.
— Хорошо. Значит, вы знаете не только достоинства но и недостатки своего детища? — снова спросил Берия.
Тот покраснел и попытался оправдаться:
— Так у кого их нет, Лаврентий Павлович? Машина-то новая, "детские болезни".. Дайте время, всё до ума доведём!
— Вы думаете, враги дадут нам время чтобы улучшить наши самолёты для борьбы с ними? — насмешливо прищурился Берия. Он вспомнил как назвал Саша эту модель Лавочкина: Лакированный Авиационный Гарантированный Гроб 3. И был намерен сделать всё чтобы лётчики, которым придётся летать на изделиях Семёна Алексеевича, не имели оснований для такого выражения.
Не дожидаясь ответа, Лаврентий продолжил:
— Этот самолёт в серию не пойдёт и ВВС его не примет! Конечно, живучесть вашей дельта-древесины и мощное вооружение внушает интерес, но недостатков у машины тоже немало.
— Но как же?.. — ошарашенно спросил Лавочкин, растерянно глядя на него. — Ведь он прошёл испытания, всё согласовано!
— А в серию пойдёт другой ваш самолёт! — вернул ему настроение Берия. — Он находится у вас в папке на пятой странице, соответственно, называться будет… ну пусть, "Ла-5". Естественно, это не означает того что на этом вы успокоитесь и станете почивать на лаврах. Даже пошедшая в серию машина должна непрерывно улучшаться, прогресс не стоит на месте и "Ла-5" скоро может превратиться, например, в "Ла-9".. Наверное, уже прочитали в папке какие должны быть к нему требования по вооружению, скорости и всему остальному? Только хочу напомнить, товарищи, ВСЕ фюзеляжи наших истребителей должны быть цельнометаллическими! А также в обязательном порядке оснащены радиосвязью! Это не обсуждается! — стальным голосом заявил Берия и оглядел всех суровым взглядом. — Имейте в виду, если это условие не будет выполнено, ваша машина вряд ли сможет быть принята на вооружение. Несмотря на дефицитные материалы, наша промышленность обеспечит вас всем необходимым. Ваша же работа — создать на практике то что вы видите.
— А какие сроки вы нам дадите? — снова подал голос неугомонный Яковлев, не заметив укоризненного взгляда Вождя.
— Через полгода вы все должны будете представить комиссии свой первый работающий образец. А к новому году и серийную машину для армии! — ответил Берия. — Я понимаю, что сроки поджимают но вы сами видите что сейчас творится в Европе… Никто не станет ждать пока мы все раскачаемся и, не торопясь, дадим результат.
Кинув взгляд на Сталина, тихо сидевшего за своим столом, он поймал его одобрительный взгляд и продолжил:
— Николай Николаевич! — обратился Лаврентий к Поликарпову, который приосанился, услышав что обращаются к нему. — Ваша главная и единственная задача, это — "И-185". Полностью сосредоточьтесь на нём. Но не забывайте, все условия для выпуска истребителей, которые я озвучил, касаются и вас.
Тот кивнул и мрачно вздохнул. Берия понимал его, впрочем, как и других. Им придётся переделывать свои машины, убирать дерево, заменяя его дюралюминием или металлом и добавляя в конструкцию самолёта радиостанцию. Да, это сдвинет сроки сборки но эти нововведения были жизненно необходимы для лётчика в бою.
Закончив с Поликарповым, Лаврентий обратил своё внимание на Микояна.
— Артём Иванович! Рекомендую всемерно форсировать свои работы по самолёту "МиГ-1", но с серьёзными изменениями, которые находятся в вашей папке. Те задачи которые там указаны… вы должны выполнить их точно и в срок. Когда вы это сделаете то ваша машина получит другое наименование и индекс. Если успеете всё сделать не поступившись качеством то, возможно, именно ваш самолёт поступит на вооружение наших ВВС… — дал ему стимул Берия.
— И последнее, товарищи истребители! — обратился он ко всем кто занимался разработкой и производством воздушных охотников. — Каждый из вас должен, не отрываясь от главной задачи, продумать вариант истребителя дальнего действия, возможно, на новом реактивном двигателе, который сможет сопровождать наши бомбардировщики во вражеском тылу. Уверен, многие пилоты скажут вам спасибо за это! А теперь вы можете идти! — отпустил он их. — Останутся только те кто занимаются штурмовиками и бомбардировщиками.
Послышался шум отодвигаемых стульев и часть людей, крепко прижав к себе драгоценные папки, быстро вышла из кабинета, попрощавшись со Сталиным и Берией. Остались Шахурин, Туполев, Сухой, Петляков, Ильюшин и Люлька.
— Теперь что касается вас, товарищи бомбардировщики! — улыбнулся Берия, снова дождавшись подтверждающего кивка от Вождя. — Задача, которая перед вами стоит, разделена на две части. Первая: создать фронтовой, армейский бомбардировщик, который станет бомбить прифронтовую полосу и ближние тылы врага. Он должен отвечать нескольким параметрам, как и указано в ваших папках: иметь высокую скорость чтобы истребителям было нелегко его догнать, бронезащиту, от двух до четырёх мощных и надёжных моторов с протектированными баками, бомбовую нагрузку не менее тонны, корпус полностью металлический, все оборонительные точки защиты от истребителей должны быть оснащены только крупнокалиберными пулемётами не менее 12,7 мм. Пулемёты винтовочного калибра не подойдут! И ещё… эти пулемёты будут установлены так чтобы не осталось "мёртвых" зон для истребителей. Спереди, сзади, снизу, сверху, с боков… Везде атаку врага должен отбивать стрелок! — категорично закончил Лаврентий.
Он вспомнил о конструкции американских бомбардировщиков "Б-17" и "Б-29", рассказанные Александром, о трудностях с которыми сталкивались немецкие и японские истребители, пытающиеся сбить их… И решение хоть немного увеличить шансы советских пилотов выжить было логичным. В папке Туполева лежали рисунки "Ту-2", одного из лучших ближних бомбардировщиков будущей войны, а также наброски и скудная информация о "Ту-8".
— Вторая часть задачи: создать тяжёлый, дальний бомбардировщик, способный достать не только западную часть Германии но и северную Британию, особенно, военно-морскую базу Скапа-Флоу. Эта машина также должна быть оснащена пулемётами со всех сторон, хорошей бронезащитой, скоростью и, минимум, четырьмя двигателями. Причём, самолёт должен лететь даже при потере половины этих двигателей. Бомбовая нагрузка — не менее двух тонн. Радиостанции, само собой. Товарищ Петляков, это в большей степени касается вас, точнее, вашей машины "ТБ-7". Кстати, поступило предложение переименовать этот самолёт в вашу честь — "Пе-8".. Как вы на это смотрите, Владимир Михайлович? — спросил Берия удивлённого конструктора.
Тот в волнении ослабил узел галстука, слабо улыбнулся и нерешительно кивнул.
— Вот и хорошо! Да, ещё хотел бы добавить, Владимир Михайлович, ваш пикирующий бомбардировщик "100" также переименовывается в "Пе-2" и, с учётом тех изменений которые указаны в вашей папке, скорее всего, будет принят на вооружение ВВС! — снова обрадовал его Лаврентий. — Также есть предложение переоборудовать некоторые "двойки" в самолёты-разведчики!
Петляков открыл рот, хотел что-то сказать но передумал и снова кивнул. Что и говорить, сегодня у него радостный день. Самого освободили, и дали путёвку в жизнь двум его детищам. Это ли не радость для любого авиаконструктора?
— А вы, товарищ Сухой, должны всячески помогать своим коллегам чтобы ваши проекты как можно скорее обрели плоть и кровь! — вспомнил Берия и о нём.
— Конечно, Лаврентий Павлович, можете быть во мне уверены, я не подведу! — заверил его ещё один изобретатель-конструктор.
— Товарищ Ильюшин, если вы думаете что мы про вас забыли, то зря! — шутливо сказал Берия, заметив как тот украдкой зевнул.
— Что вы, Лаврентий Павлович, и в мыслях не было! — заверил его улыбнувшийся Сергей Владимирович. — Просто ночью мало спал, вот и… — махнул он рукой.
— Понимаю. Знакомое ощущение… Но вернёмся к делам. Итак, вы у нас, можно сказать, единственный человек, на плечи которого мы смогли бы возложить ответственность за создание и ввод в строй бронированного штурмовика, настоящего летающего танка! — сжал кулак Берия и энергично потряс им в воздухе.
Сергей Владимирович был весь во внимании, чувствуя что от этого разговора будет зависеть как судьба его самого так и судьба самолёта, который полгода назад совершил свой первый полёт, под заводским обозначением "ЦКБ-55".
— Я смотрю, вы прочитали всё что написано в вашей папке? — спросил Лаврентий. — Не отвечайте, это риторический вопрос. Так вот, всё же напомню и настаиваю чтобы вы учли все эти нюансы, от которых, в значительной степени, будет зависеть не только выживаемость наших пилотов но и выполнение поставленной перед ними задачи!
Снова посмотрев на Сталина, он увидел как Вождь, удобно развалившись на стуле, смотрит на него, иногда пуская дым из своей знаменитой трубки. Запах "Герцеговины Флор" пополз по кабинету.
— Так как ваш штурмовик будет предназначен, в первую очередь, для работы по земле, то и броня у него должна быть соответствующая. Особенно снизу и с боков корпуса. Защита бронеотсека должна составлять не 4 мм, как сейчас, а не менее 8-10 мм! Сам бронеотсек заключает в себе кабину пилота, место для кормового стрелка с крупнокалиберным пулемётом и двигатель с бензобаками. Да, вы не ослышались, самолёт должен быть двухместным, Сергей Владимирович! И полностью металлическим, даже крылья! Радиостанция даже не обсуждается! — подтвердил Берия, заметив как конструктор удивлённо вскинул брови.
— Так как машина станет действовать у земли то наибольшая опасность от истребителей будет сверху, поэтому обязательно нужен стрелок. Бронестекло, защищающее экипаж, должно быть не менее 65 мм толщиной. Баки, несмотря на то что они будут в бронекоконе, тоже должны быть протектированы. Знаю, что увеличится вес и снизится скорость, но на это есть решение… Товарищ Люлька и его коллеги создадут для этого новый двигатель, верно? — посмотрел на него Берия.
Практически весь разговор с истребителями и бомбардировщиками Люлька, видимо, прослушал в пол уха, с головой погрузившись в изучение содержимого своей папки. Вздрогнув, он посмотрел на них слегка отсутствующим взглядом и рассеянно кивнул, снова уткнувшись в бумаги.
— Хорошо! В завершение, Сергей Владимирович, хочу сказать что мы прекрасно понимаем ваши трудности. Предстоит основательная переделка центроплана и его аэродинамических качеств так как показано на рисунке в вашей папке. К тому же, внедрение нового двигателя и кабины стрелка тоже займёт время. Мы вас не торопим, товарищ Ильюшин, но к концу года вы обязаны предоставить нам первые результаты. И если вы сможете воплотить в жизнь то что сегодня прочитали и услышали, то наши лётчики получат мощный, бронированный штурмовик, способный даже сражаться с истребителями! — торжественно закончил Берия, глядя на авиаконструктора, который мысленно, похоже, уже начал что-то прикидывать и изменять.
— А как же мы будем называть эту новую машину? — внезапно очнулся он, вынырнув из своих расчётов.
— Так как сейчас ваш штурмовик неофициально называют "Ил-2", то новую модель, которую вы создадите, станем именовать… давайте, например, "Ил-6"! — сказал Берия, умолчав о том что, по словам Александра, эта машина в будущем называлась "Ил-10".
— Я согласен, Лаврентий Павлович! — буквально засветился от радости Ильюшин, крепко сжимая в руках драгоценную папку, в которой он увидел кучу соблазнительных идей. — Уже сегодня я немедленно начну работы по переделке самолёта и обещаю что к концу года, а возможно и раньше, смогу представить вам первый рабочий экземпляр. Конечно, если мне дадут всё что необходимо для работы! — оговорился он.
— Не беспокойтесь, Сергей Владимирович, мы об этом позаботимся! — заверил его Берия, дружелюбно улыбаясь. — От персонала до дефицитных материалов, всё что нужно вам предоставят!
— Спасибо вам, Лаврентий Павлович! — сердечно поблагодарил его Ильюшин и, пожав руку Лаврентию, попрощавшись со Сталиным, вышел из кабинета, держа двумя руками папку, словно боясь что её у него отберут. Вместе с ним вышли и авиаконструкторы-бомбардировщики, также со своими папками.
В кабинете из гостей остались только специалист по авиадвигателям Люлька и сам нарком Шахурин, который молчал но с интересом слушал беседы Берии с его подчинёнными.
— Ну что, Архип Михайлович, вот и до вас очередь дошла! — подошёл к нему Лаврентий.
Тот, наконец, закрыл папку и со всем вниманием посмотрел на него.
— Я вас внимательно слушаю, Лаврентий Павлович! — сказал он сложил руки на столе в замок.
— Товарищ Люлька, я знаю что вы сейчас работаете над двухконтурным реактивным двигателем. Бесспорно, это очень важное направление, но… я вас убедительно прошу помочь нашим авиаконструкторам с созданием новых поршневых двигателей для их машин! — со значением сказал Берия, выразительно глядя ему в глаза.
Тот вздохнул. Лаврентий прекрасно понимал что Люлька, работая над своим проектом, явно не хочет отвлекаться от него. Но Берия был намерен сделать всё чтобы он не смог самоустраниться от проблем других. На кону стояло слишком многое чтобы идти на поводу у самолюбивых учёных, всецело поглощённых только своей темой.
— Но, товарищ Берия… У меня совсем нет времени заниматься этим… Конечно, то что написано в моей папке представляет определённый интерес для меня, но в отношении других… Тут же только общие слова про новые двигатели для истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков! Никакой конкретики! — волнуясь, ответил Люлька. — Мне интересно, кто писал всё это? Определённо, он явно не специалист по двигателям!
— Кто писал я вам всем уже объяснил! — похолодевшим голосом сказал Берия. — Если вы это прослушали… В таком случае, это ваша вина. Впрочем, я не настаиваю на вашем личном участии! — обрадовал его Лаврентий. — Можете найти среди своих коллег по авиадвигателям тех кто станет заниматься этими вопросами.
— Конечно, Лаврентий Павлович! — довольным голосом заверил его Люлька. — Я обязательно найду их. У меня есть на примете множество людей, которые, я уверен, справятся с этой задачей и смогут разработать поршневые двигатели для новых машин.
— Вот только… — усмехнулся Берия. — Отвечать за их действия, успехи и неудачи, будете именно вы, Архип Михайлович!
Тот растерянно застыл, осознав какую ответственность на него только что возложили. Скорее всего, он хотел просто спихнуть на других неинтересную ему тему и снова заняться своей работой, но не получилось. Теперь, волей-неволей, ему придётся контролировать и направлять работу своих товарищей, специалистов по двигателям и быть крайним, если у тех будет что-то не получаться. А всё из-за того что, по мнению Саши, именно Люлька был одним из самых лучших специалистов по авиадвигателям. Прочитал об этом мельком в интернете и рассказал Берии. Лаврентий же, хоть и сомневался в этом, решил положиться на него, при этом, естественно, предусмотрев запасные варианты.
— Поздравляю вас с новым назначением главного специалиста по двигателям особого научного центра! — пожал ему руку Берия, с удовольствием наблюдая ошеломлённый вид гостя. Тот забормотал что всегда готов оправдать доверие партии и народа.
Проводив взглядом, на вид слегка пришибленного Люльку, вышедшего из кабинета, Лаврентий, наконец, сел за стол, налил себе из графина воды и полностью выпил. Сегодня он говорил много и в горле стало сухо. Теперь снова настал черёд Вождя. Тот отложил погасшую трубку и посмотрел на наркома Шахурина, который закрыл свою папку, лежащую перед ним. Та была намного толще чем у остальных и содержала всю информацию о новых истребителях "Як-3","Як-9","Ла-5" и "Ла-9", "МиГ-1", высотном истребителе ПВО "МиГ-3", "И-185". Также там была информация о штурмовике "Ил-2" и "Ил-10", бомбардировщиках "Ту-2", "Пе-2", "Пе-8". Именно эти машины, по задумке Сталина, должны были стать основой воздушного щита страны до тех пор пока их не сменят реактивные собратья. Таким образом Шахурин знал всю информацию о новинках и был обязан сделать всё чтобы помочь осуществить эту грандиозную идею.
— Алексей Иванович, я прошу вас всемерно содействовать товарищам авиаконструкторам в их нелёгком труде! — произнёс Сталин. — Помогать им словом и делом. А также не давать распыляться на другие проекты и собачиться друг с другом. Знаю, некоторые из них этим увлекаются… — хмыкнул Вождь. — Интригуют, доносы пишут… Не надо этого, Алексей Иванович! Пусть работают а не отвлекаются на всю эту суету.
— Я возьму этот вопрос на контроль, Иосиф Виссарионович! — кивнул головой Шахурин. — А также распоряжусь чтобы работа авиазаводов и КБ при них была перераспределена в соответствии с полученными сегодня указаниями. Ещё будут направлены ресурсы, имеющиеся в распоряжении наркомата, для выполнения поставленных задач. Но я прошу вас, товарищ Сталин, решить вопрос закупки дефицитных материалов с наркомфином Зверевым. Конечно, я и сам поговорю с Арсением Григорьевичем, но..
— Хорошо, Алексей Иванович, он получит нужные указания… — согласился Вождь, снова потянувшись к трубке. — Придётся, наверное, закупать за границей но на безопасности глупо экономить, верно, Лаврентий?
— Так точно, товарищ Сталин! — подтвердил он, встав с места.
— Да ты сиди, сиди… — махнул тот рукой. — У вас есть ещё вопросы, Алексей Иванович?
Шахурин задумался и, помедлив, сказал:
— На данный момент нет, но если появятся те которые я не смогу решить сам, то обращусь к вам, товарищ Сталин.
— Что ж, тогда не буду вас задерживать, товарищ Шахурин.
Попрощавшись с ними, Алексей Иванович вышел и Лаврентий остался наедине с Вождём.
— Расскажи, Лаврентий, как там поживает наш перебежчик из будущего? — нарушил молчание Иосиф Виссарионович, не глядя на Берию. — Что ты планируешь с ним дальше делать?
— Александр Самсонов продолжает находиться в одном из наших подмосковных учебных лагерей осназа НКВД. По докладам начальника лагеря и других наблюдателей старается упорно повысить свои физические показатели, а также умение владеть оружием и техникой. Получается это у него пока не слишком… — улыбнулся Лаврентий, вспомнив некоторые меткие выражения из докладов. — По утреннему бегу почти всё время в числе последних, владение холодным и огнестрельным оружием тоже на уровне новобранца-красноармейца, Но… все наблюдатели отмечают что по сравнению с первым его днём когда он чуть не умер во время пробежки, прогресс есть. Очень маленький но, всё-таки, он заметен. Теперь Саша уже не лежит пластом после финиша а бодро ковыляет… — рассмеялся, не выдержав, Берия.
Сталин тоже усмехнулся в усы, видимо, представив незадачливого Александра, который, охая и держась за бока, медленно тащится в столовую на завтрак.
— Ещё все они докладывают что он, несмотря на свои неудачи, не сдаётся а пытается соответствовать нормативам и требованиям лагеря. Сила духа у него явно есть, только телу не хватает выносливости, что вполне естественно, ведь он раньше никогда не пытался быть осназовцем… Зато он делает успехи на лекциях, помогает разбирать финский конфликт и присоединение Прибалтики… — продолжал докладывать Лаврентий, вспоминая все подробности докладов. — К нему в лагерь откомандировали стенографистку, сержанта НКВД, которая ему нравится. Ради неё он уже умудрился подраться с одним из курсантов, из-за чего оба едва не угодили под несколько нарядов по лагерю. Кстати, у него появилось прозвище — Засоня! — снова улыбнулся Берия.
— Засоня? — хмыкнул Сталин, с интересом взглянув на него. — Почему Засоня?
— В первый день учёбы встал самым последним, поэтому дежурный по лагерю так его назвал. Теперь это его чуть ли не официальное прозвище… — рассмеялся Берия, но быстро умолк, видя что Вождь не поддержал его, оставшись задумчивым.
— Скажи-ка мне, Лаврентий, он точно теперь уверен что является твоим младшим командиром? Его хорошо в этом… убедили? — внезапно спросил Иосиф Виссарионович, остро взглянув на него.
— Так точно, товарищ Сталин, не замечено ни единой попытки рассказать кем он является на самом деле или же откровений о будущем! — доложил Берия, разом отбросив весёлость.
— Что ж, тогда ладно… Так что ты планируешь делать с ним дальше? — вернулся Вождь к началу разговора.
— Я считаю что надо продолжать обучать его в лагере и держать под плотным наблюдением. Уверен, что он ещё нам пригодится! — ответил Лаврентий, внутренне напрягшись. — Даже после того как Александр рассказал нам подробности, думаю, пользы от него нам будет всё равно больше от живого чем от мёртвого. Все возможные попытки потенциальных врагов узнать от него информацию о проекте "Потомок" обречены на провал. Установка в его голове сработает если он попытается рассказать об этом, неважно, добровольно или под пытками.
— А ты уверен, Лаврентий, что он рассказал нам ВСЁ? — спросил Сталин, продолжая смотреть на него прищуренным взглядом. — Возможно, кое-что он утаил?
— Конечно, товарищ Сталин, я абсолютно уверен что он рассказал нам НЕ всё… — позволил себе скупую улыбку Берия. — Насчёт будущих военных событий и техники, думаю, был почти правдив, но вот что касается нашей политики и некоторых личностей… Вот здесь всё не так очевидно.
Сталин одобрительно кивнул, отдавая должное проницательности своего наркома.
— Продолжай.
— По словам нашего сотрудника, который гипнотизировал его, при допросе человека в таком состоянии есть разные нюансы. В частности, нужно задавать правильные вопросы, прямые и без всяких двойных смыслов. Но так как мы не знаем что спрашивать то и получить правдивые ответы можем не всегда. К тому же, допрашиваемый мог элементарно забыть ту информацию, которую мы спрашиваем. Например, если попросить его зачитать список предателей то он может назвать пару-тройку фамилий, тех кого помнит. Но если прямо спрашивать другие фамилии, виновен ли этот человек, то его память может как бы получить толчок и подтвердить или опровергнуть его вину. Но мы просто не знаем про кого ещё спрашивать! Человеческий мозг очень сложная штука, Иосиф Виссарионович, поэтому вполне может быть что мы знаем не всё что хотели бы… — признал Берия, пытаясь оправдаться за свою гипотетическую вину.
В кабинете снова повисло молчание. Вождь глубоко задумался а Берия не решался потревожить его. Наконец, Сталин шевельнулся и поудобнее устроился на стуле:
— Ладно, оставим пока этого Александра… Возможно, он и правда ещё как-то пригодится. Ты мне вот что скажи, Лаврентий, ты на завтра и послезавтра всё подготовил?
— Так точно, товарищ Сталин, все нужные люди оповещены и морально настроены к завтрашней встрече. Сейчас готовятся и приводят себя в порядок! — доложил Берия.
— Хорошо! — кивнул Вождь, в который раз занявшись своей трубкой. Он начал забивать в неё табак, не торопясь и со знанием дела.
Раскурив её, Иосиф Виссарионович пыхнул дымом и спросил:
— А как там идёт дело с нашей особой группой?
Берия понял о чём его спрашивали. Речь шла о группе ликвидаторов, которая должна была заняться главным виновником сокрушительного провала советской разведки — эсэсовцем Гюнтером Шольке. Именно из-за этого поганца погибли и были схвачены десятки советских резидентов в рейхе и сочувствующих СССР, особенно, самый осведомлённый агент работающий в гестапо, информацию от которого было трудно переоценить. Наказать его стало для Лаврентия не только делом чести но и, в какой-мере, личным делом. Ведь не только его карьера но и сама жизнь повисла на волоске! Ещё немного и Вождь бы приказал его сместить или даже казнить за такое дело, хоть он и не был прямо виноват в этом. К счастью, пока пронесло но Берия не намерен был больше подвергаться опасности из-за всезнающего немецкого ублюдка. Наказание за это только одно — смерть!
— Особая группа два дня назад из Мурманска отплыла морем в Швецию чтобы оттуда направиться в Германию. Такая легенда была разработана чтобы не позволить гестапо слишком быстро обратить на них внимание. Документы приготовлены, все участники группы хорошо говорят по-немецки, есть опыт работы за границей! — отрапортовал Лаврентий.
Он сам, лично готовил группу, подбирал для неё людей и был уверен что они, скорее, погибнут чем отступят от цели. Все они были сработаны друг с другом и на их счету уже были несколько выполненных заданий.
— Никто из них, не при каких обстоятельствах не должен будет попасть в руки гестапо живыми! Если не будет возможности для эвакуации, пусть принимают бой! — внушительно сказал Сталин, сверкнув глазами.
— Они все проинструктированы на этот счёт и прекрасно понимают риск, товарищ Сталин! — заверил его Лаврентий. — Более того, в группе есть мой сотрудник, имеющий приказ в безвыходном положении ликвидировать других членов группы и покончить с собой!
— А если он не сумеет этого сделать? Или не захочет? — спросил Вождь, продолжая буравить его взглядом. — Имей в виду, Лаврентий, ты лично, своей головой отвечаешь за то чтобы никто из них не заговорил на допросе!
— Не беспокойтесь, Иосиф Виссарионович, мой сотрудник знает что будет если он не выполнит приказ! — убедительно ответил Берия. Конечно, это непорядочно с точки зрения морали и даже грязно, но когда политика была благородным делом? На карту поставлено настолько много что судьба нескольких человек — ничто! Главное — результат! Так всегда было, есть и будет! Глупо поддаваться на сантименты, потому что враг обязательно воспользуется этим.
— Что ж, поверю тебе, Лаврентий… — снова пыхнул дымом Сталин и отложил свою трубку в сторону. — Я вот думаю, возможно, не стоило так сразу отпускать сотни всех этих специалистов в авиации и вооружении? Не поспешили ли мы?
— Думаю, нет, товарищ Сталин! — ответил Берия, порадовавшись что Вождь сменил неприятную ему тему. — Если Гитлер действительно нападёт на нас в следующем году, то больше ждать нельзя. Нужно срочно разрабатывать и внедрять в нашу армию новое вооружение, а без амнистированных это займёт намного больше времени чем у нас есть. Тем более, многие, судя по проверкам их дел, действительно оказались невиновны. Мой предшественник там такого наворотил… — покачал он головой. — К тому же они всё равно будут под нашим присмотром, просто в более мягком режиме.
Внезапно, словно осенённый какой-то мыслью, Иосиф Виссарионович медленно повернул к нему голову и спросил:
— Лаврентий, а ты спрашивал нашего перебежчика как именно этот Шольке сможет помочь фашистам выиграть войну? Я имею в виду, какие танки, самолёты, пушки он сможет внедрить в свой "Вермахт"? И можем ли мы как-то помешать этому?
— Только в самых общих чертах, мельком, товарищ Сталин! — вынужден был признаться Берия, кляня себя за такую оплошность. — Но я немедленно займусь этим вопросом!
— Плохо, что ты не подумал об этом раньше… — неодобрительно покачал головой Вождь. — Как мы можем разрабатывать нашу новую технику если не знаем с чем она будет сражаться? Надеюсь, через пару дней ты сможешь доложить мне подробности?
— Так точно, товарищ Сталин! — вытянулся Берия по стойке "смирно". — Уже сегодня я прикажу чтобы Александру дали время для такого дела. Извините, Иосиф Виссарионович, замотался, не подумал об этом! — решил повиниться он на всякий случай.
Несколько мгновений тот смотрел на него не мигая, а потом добродушно усмехнулся:
— Ладно, Лаврентий, с кем не бывает? — и потом с намёком добавил: — Только ты уж не ошибайся слишком часто..
— Никак нет! Такого больше не повторится! — убеждённо ответил Берия, мысленно вздыхая с облегчением. Беседы с Вождём напоминали прогулку по минному полю, вроде внимательно смотришь под ноги но всё равно умудряешься едва не наступить на неприятные сюрпризы. После таких встреч иногда ему приходилось менять вспотевшие рубашки и расслабляться с помощью коньяка или вина. Да и женщина бы точно не помешала..
— Тогда иди, Лаврентий, не задерживаю… — проронил Сталин. — Уверен, у тебя ещё много дел. Не стоит откладывать их на потом, верно?
Выйдя из кабинета Сталина, он поймал вопросительный взгляд Поскребышева и молча пошёл к выходу из Кремля. К завтрашней встрече, по докладам, всё готово, поэтому можно немного порадовать себя, любимого. Сев в машину он велел заехать в управление, чтобы отдать несколько распоряжений, а вечером решил пораньше вернуться домой. Давно Лаврентий не уделял сыну времени и не говорил с ним по душам. Александр сказал что у него вырастет замечательный мальчик, станет великим специалистом… Что ж, можно отдохнуть от величия товарища Сталина и посвятить этот вечер семье. В конце концов, любовницы никуда не убегут а жена одна, законная и привычная.
— Поехали! — распорядился он и удобно откинулся на сиденье.