Подмосковье. Учебный лагерь осназа НКВД.
29 апреля 1940 года.
Александр Самсонов.
С трудом приходя в себя после очередной "пятёрки" Саша устало шёл к бараку-казарме. Сегодня пробежка далась ему гораздо тяжелее чем раньше. Чем было это вызвано он не знал, воскресным ли перерывом или тем что Александр полночи провёл в дороге, пытаясь уснуть в салоне немилосердно прыгающей на ухабах "эмки".. Результат один — он снова еле-еле добежал до конца.
Заправив постели и вымывшись, все группы позавтракали и разошлись на занятия. У одних лекции, у других физические занятия, у третьих ещё что-то… У его группы после приёма пищи по графику было вождение транспортных средств. За то время пока он здесь находился, ему пришлось учиться управлять мотоциклом, грузовиками "Газ" и "ЗиС". Саша тогда уныло оглядел скудную обстановку кабины и только вздохнул. Да… В будущем он привык ездить вместе с водителем в комфортабельных "Ивеко", "Ман" или "Камаз". За окном холод, грязь, дождь, а внутри мягкие сиденья, весёлая музыка "Дорожного радио" и тепло. А здесь? Советский минимализм в лучшем виде, грубо но надёжно… Хотя, это пока не факт.
Управлять всем этим автохозяйством оказалось не так сложно, хватило буквально пары уроков. На огромном пустыре в углу лагеря стоял большой ангар, в котором, каждый в своём боксе, стояли мотоциклы, грузовики и даже несколько легковушек советских, немецких и каких-то других иностранных марок. Также в этом ангаре нашлись лёгкие танки "Т-26", и серия "БТ". К ним их пока не подпускали, ограничиваясь машинами, но Александр не сомневался что скоро он прокатится и на этих раритетах. К его удивлению оказалось что ангар был заполнен, максимум, наполовину. Была ещё куча свободного пространства и, на его вопрос, получил ответ что эти места оставлены для иностранных образцов автомобильной и бронетанковой техники, которая со временем появится здесь.
От такого заявления брови Александра удивлённо поползли вверх. А не хило НКВД обучает своих диверсантов! Интересно, такая предусмотрительность в каждом учебном лагере или только им так повезло? В принципе, конечно, логично, каждый из них обязан уметь управлять зарубежной техникой, ведь кто знает с чем придётся столкнуться, выполняя задание за линией фронта? Там может и не быть времени чтобы научиться управлять, скажем, грузовиком "Опель-Блиц" или мотоциклом "R-12".
Заведя "ЗиС-5" или "Захар", он вырулил из ангара и повернул к полигону. Там была настоящая полоса препятствий: глубокие лужи, резкие повороты, подъёмы и спуски, грязь, песок… На его глазах, спускаясь на скорости, в прошлое занятие, курсант не вписался в поворот и лёг на бок. Сам отделался испугом, синяками и шишками а вот грузовик пришлось отправить в ремонтный бокс где несколько ремонтников, живущих рядом с ангаром, обещали через пару дней вернуть машину в строй.
Полигон был совсем рядом, буквально за углом огромного ангара. Сашу поразило что такие большие объекты уместились в площадь лагеря. Казалось бы, когда бежишь вокруг него утром, вроде и не слишком долго, ан нет, тут пусть и компактно, но всем места хватило. И казарма, и полигон для техники, и учебные стрельбища, отдельный дом для командиров, столовая… В общем, всё что надо, влезло.
Добравшись до начала трассы, он остановился и вылез из грузовика. Вся его группа уже была здесь, ожидая инструктажа. Быстро встав в строй, Александр приготовился внимать инструктору, Фаддею Романовичу.
— Ну что, товарищи курсанты, вижу что собрались все… — кивнул сам себе головой преподаватель, окинув их взглядом. — Задача на сегодня другая, не такая как раньше. Надо будет не просто проехать полигон, а сделать это за определённое время. При этом не допустив того чтобы транспортное средство, именуемое грузовик, вышло из строя по вине ваших кривых рук и ног, которые, несомненно, у кого-нибудь из вас обязательно появятся!
Услышав вводную, Саша почувствовал как засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Нет, он конечно, нашёл общий язык с "Захаркой", но в прошлые разы проходил полигон медленно, не торопясь, некоторые участки преодолевал на скорости не более 10–15 км/ч. А сейчас? Хорошо бы времени дали побольше но, зная изуверство Фаддея Романовича, на это надежда была слабая.
— Главное условие прохождения полигона — вы должны пройти его за 6 минут 30 секунд! — провозгласил инструктор, усмехнувшись в свои чапаевские усы.
Осознав условие, у Александра непроизвольно открылся рот. Вот это засада так засада! Со стороны ребят тоже послышались тихие и непечатные выражения. И неудивительно! Лучший результат прохождения дистанции на этом полигоне был у "Зайца" и составлял он 8 минут 2 секунды! А вот худшее время, принадлежавшее, естественно, "Засоне" было 10 минут 26 секунд.
— Видя ваши лица могу сказать — это возможно! — весело улыбнулся преподаватель, наслаждаясь их изумлением. — Но только при одном условии… Нигде не сбавлять скорость меньше чем до 20 км/ч!
Отлично! Просто, мать его, великолепно! Да как же её не сбавлять если там несколько глубоких луж, пара участков с песком, хаотично разбросанные крупные ветви деревьев и камни! И это не считая подъёмов и спусков, некоторые из которых заканчиваются крутыми поворотами! Если попробовать пройти их не снижая скорости то почти наверняка вылетишь с трассы и перевернёшься.
— Фаддей Романович, разрешите? — раздался голос "Филина".
— Слушаю, курсант? — с готовностью отозвался тот.
— За такое время мы не успеем пройти полигон. Это просто невозможно! — уверенно ответил их командир.
— Да что ты говоришь, курсант? — деланно удивился инструктор. — Прямо-таки и невозможно?
— Так точно, Фаддей Романович! — подтвердил "Филин", спокойно глядя ему в лицо. — Я сам долго крутил баранку, в том числе и на "ЗиС-5", поэтому и говорю. С учётом препятствий, эту дистанцию пройти за такое время невозможно.
Его слова глухими, неразборчивыми звуками поддержала вся группа, в том числе и Саша, который был абсолютно уверен что инструктор попросту издевается над ними, дав совершенно нереальный норматив.
— Я смотрю, все так думают? — прищурившись, спросил у них преподаватель, подойдя вплотную.
— Так точно!.. — вразнобой ответили члены группы.
Фаддей Романович на минуту задумался а потом заговорил:
— Знаете, курсанты, я хотел вас поощрить… порекомендовать Командиру сделать вам увольнительную в Москву, в честь праздника 1 мая… Тем, конечно, кто смог бы пройти полигон… Но вы сами всё похерили! — твёрдым голосом продолжил он. — Поэтому я решил изменить поощрение. Те, кто выполнит задачу… не побегут "пятёрку" после ужина! — закончил инструктор и зловеще усмехнулся.
"Вот же блядство! — мысленно взвыл Саша, поняв что им всем грозит. — Какая же он сука, этот Фаддей, мать его, Романович, чтоб он в толчок провалился, скотина!"
Угрюмое молчание ребят показало Александру что они полностью солидарны с ним в оценке их преподавателя. Лишать курсантов личного времени после ужина, неформально, считалось постыдным и инструкторы старались не пользоваться этим, наказывая парней другими способами. Фаддей Романович же, казалось, не видел в этом ничего плохого. Уже несколько раз, с тех пор как Саша сюда приехал, он видел как курсанты других групп, вместе или по одиночке, выполняли какие-нибудь задания после ужина и до самого отбоя, под наблюдением этого преподавателя. В основном, это была помощь механикам, когда те чинили технику, сломанную во время учений на полигоне. Видимо, то недоверие которое высказала группа "Филина", сильно задело самолюбивого инструктора и тот решил наказать их по особенному. Отменить же наказание мог только Командир лагеря, но такого, по словам ребят, не было ни разу за время обучения.
— Что носы повесили, товарищи курсанты? — развеселился Фаддей Романович. — Думаете, небось, что специально дал такое время чтобы вас завалить?
Он прошёлся перед строем несколько раз, а потом резко остановился и обернулся к ним.
— Глупые щенки! — разнёсся над территорией его громкий крик. — Считаете что это невозможно, да? И ты, Филин, тоже в этом уверен? Что ж, тогда я покажу вам, кутята, что если поднапрячься то возможно многое из того что невозможно! Глаза боятся а руки делают!
С этими словами он вручил свои часы удивлённому "Филину", буркнул чтобы тот засёк время и нырнул в машину, тут же заведя её. Все с некоторым злорадством смотрели на инструктора, мечтая увидеть как тот на своём примере поймёт что такое невозможно и с чем его есть.
Их командир дождался когда секундная стрелка дойдёт до двенадцати и резко взмахнул рукой. Фаддей Романович, неотрывно глядя на него, тут же дал газ и взревевший грузовик, брызнув из-под колёс землёй, рванулся вперёд.
Следующие несколько минут Александр, да и его сослуживцы, открыв рот, смотрели как инструктор проезжает дистанцию. Набрав скорость он, почти не притормаживая, проносился по лужам, вздымая вверх целые каскады грязной воды. Виртуозно объезжал крупные камни и ветки деревьев. А в повороты входил так что Саше показалось, будто пару раз машина ехала только на колёсах с одной стороны.
Остановившись перед ними, Фаддей Романович, весь мокрый и облепленный грязью, вышел из машины и подошёл к ошеломлённому "Филину".
— За сколько прошёл? — спросил он у командира группы.
Тот отдал часы и тихо ответил:
— За 6 минут 17 секунд, Фаддей Романович..
Инструктор досадливо скривился и, достав из кармана платок, начал вытирать своё лицо.
— Старею, видимо… Раньше за 6 минут проходил… Ну что, убедились что это возможно? — обратился он к ним.
— Так точно! — гаркнули все.
"Филин" добавил:
— Если бы сам не видел то ни за что не поверил бы..
— Вот так-то, детишки… — удовлетворённо кивнул головой преподаватель и скомандовал: — А теперь давайте начинайте, хватит уже болтовнёй заниматься!
И началось… Первым решился "Филин". Он сразу развил большую скорость и прошёл больше половины дистанции прежде чем зацепил одну из веток. Грузовик подпрыгнул, вильнул, задел другую ветку и застыл, раскорячившись между ними. К счастью, мотор не заглох, командир быстро вырулил между ветками, прошёл "Чёртовы ворота" и благополучно закончил трассу. Остановившись перед ними, выпрыгнул из машины и выжидающе уставился на инструктора.
Тот цыкнул языком и сказал:
— Неплохо, но могло быть и лучше… 6 минут 57 секунд. Следующий!
Так, друг за другом полигон прошли все бойцы группы кроме Саши, которому выпало быть последним. "Боцман", "Хохол", Заяц" и "Бомба" уложились в промежуток между 7 и 8 минутами, так как поневоле сбавляли скорость, опасаясь зацепить препятствия, объезжали лужи по краю чтобы не завязнуть в грязи и филигранно проходили в "Ворота".
"Лесник" не справился с управлением и умудрился передним колесом наехать на камень, отчего едва не вылетел из кабины, разбил лоб, нос и отправился в санчасть.
"Иваныч" аккуратно и медленно прошёл всю дистанцию, нигде не застряв, но финишировал почти на 10 минуте.
"Казах" невозмутимо тронул грузовик, набрал скорость… и застрял в первой же луже. После нескольких бесплодных попыток выбраться самостоятельно, он откинулся на сиденье и посмотрел на них, виновато разведя руки. Измазавшись в грязи, ребята вытащили машину и, беззлобно подшучивая над товарищем, вернулись на старт.
— Давай, Засоня, покажи класс! — сказал "Заяц", как обычно улыбаясь своей хитрой улыбкой.
— Да, только не усни за рулём! — поддержал его вечный спутник "Хохол", хлопнув Сашу по плечу.
Усмехнувшись, он залез в кабину и завёл мотор. Положив руки на руль, Александр смотрел на инструктора, который, подняв руку, неотрывно смотрел на свои часы.
— Пошёл! — крикнул он и рубанул рукой воздух.
Мгновенно нажав педаль, Саша постарался резко набрать максимальную скорость чтобы не терять ни единой секунды. Вот и первая лужа в которой увяз их степной товарищ… Чуть вильнув, он на скорости проехал по краю, там где вода едва доходила до осей. Первый поворот… Склон, подъём, резкий поворот на спуске… До отказа вывернув руль, Александр с трудом вписался в него, не снизив скорость. Снова небольшой холм… песочный участок! Мотор ревёт, толкая грузовик вперёд, машину слегка кидает из стороны в сторону… Уфф, прошёл! Теперь опять лужа, небольшая но глубокая, вода почти до радиатора. Вперёд, не снижать скорость! Куча брызг влетает в кабину через открытое пространство вместо лобового стекла и ему приходится трясти головой чтобы хоть немного увидеть куда ехать. С волос капает, обзор ухудшился но безжалостное время не даёт возможности вытереть лицо руками, они обе нужны на руле и рычаге.
Начался участок с камнями и крупными ветками. То и дело выглядывая в окно, Саша старательно объезжал их. Поневоле пришлось снизить скорость, чтобы не повторить судьбу "Филина".. Отлично, пройдено! Теперь опять песок… Так, всё хорошо… Последняя лужа… Снова его окатило грязной водой. Отфыркиваясь, он опять до предела нажал на газ. По его подсчётам, Александр точно не будет последним на этот раз, что уже неплохо. Но надо попытаться сделать максимальный результат, а значит, педаль в пол!.. Последний холм! Теперь с него вниз и резко влево! Машина наклонилась вправо и он почувствовал как начинает съезжать вниз на сиденье… Неужели левая сторона оторвалась от земли?! Держать, держать руль! Тяжёлый удар! Саша подскакивает и с размаху бьётся головой о крышу кабины. Больно, чёрт! И грузовик снова на четырёх точках! Вырулил! Теперь осталось последнее препятствие — "Чёртовы ворота".
Это два больших камня стоящих рядом. Расстояние между ними всего на сантиметров десять больше чем габариты грузовика. Чтобы проехать между ними на большой скорости нужно отлично чувствовать свою машину, ощущать её размеры, иначе застрянешь. Конечно, можно притормозить и медленно проехать, но это опять потерянные секунды. Глаза Александра заметались между камнями, пытаясь найти приемлемый результат… Снизить скорость? Нет! Прорвёмся! Вон и финиш за "Воротами" виден, ребята машут руками… Камни стремительно приближаются… И снова педаль в пол! Внутренне сжавшись, он намертво вцепился в руль, смотря прямо вперёд. Они уже совсем рядом! Давай-давай, ты сможешь, Захарка! — шептали его губы.
Сильнейший удар, скрежет железа, хруст дерева и Александр с отчаянием видит как он, вместе с грузовиком, отрывается от земли, одновременно та, почему-то, оказалась справа а не снизу. Вот она приблизилась вплотную и снова удар! Сашу оторвало от руля и с размаху бросило навстречу земле, которая быстро мелькала перед глазами.
Грузовик протащило на правом боку почти метров десять. Кабину смяло, радиатор парил, изуродованное левое переднее колесо, вихляя, катилось в сторону финиша, а окровавленный Александр, зажатый в обломках, чувствуя что сознание уходит, подумал:
"Не прорвался… А ведь почти получилось… Невезуха какая-то.."
Потом его глаза закрылись.
Берлин.
29 апреля 1940 года.
Гюнтер Шольке.
С самого утра, после того как он завёз Лауру на работу, Гюнтер просто лежал в кровати и размышлял. Вчера вечером, приехав со стадиона, он так и не смог заставить себя сообщить Цветочку о том что совсем скоро уезжает на фронт. Конечно, глупо было тянуть до последнего но сегодня, глядя на счастливую девушку, которая, напевая и пританцовывая, одевалась, Гюнтер так не хотел разрушать её настроение что промолчал. На вопрос о её матери, фрау Блюм, Лаура ответила что та, скрепя сердце, признала новую реальность и вернулась к себе, пообещав что будет часто навещать их чтобы он не обижал её дорогую доченьку. Мысль о частых встречах с потенциальной тёщей явно не доставила ему удовольствия..
По пути домой он заехал на вокзал и узнал расписание поездов. Оказалось, что 1 мая в 9 утра с вокзала Лертер отправляется поезд Берлин-Аахен, через Ганновер, скорее всего, именно тот на котором недавно уехал его друг Пауль. Хотелось купить билет заранее но кассир объяснила что пока неизвестно сколько будет мест так как состав ещё не сформирован.
Уже из дома он позвонил родителям. Трубку подняла мама. Молча выслушав его слова о том что её сын уезжает послезавтра, она ответила что непременно проводит его утром на вокзале.
— Заедь к нам завтра вечером, сынок, я соберу тебе вещи… — сказала она, уже в конце разговора.
— Не надо, мама, всё что нужно мне соберёт Лаура! — ответил он, улыбаясь. Для неё, как и для большинства матерей, Гюнтер по-прежнему оставался маленьким мальчиком которому надо вытирать сопли и застёгивать воротник чтобы не продуло.
— Кстати, а какие у вас с ней отношения? — оживившись, вдруг спросила женщина. — Если ты её любишь и она тебя, может, пора подумать о женитьбе? Мне она нравится, очень хорошая девушка, красивая, скромная..
Гюнтер закатил глаза. Ну вот, опять начинается… Ох уж это неистребимое женское любопытство!
— Мама! У нас всё хорошо, но насчёт свадьбы думать пока рановато. Мы сами всё решим, когда… решим! — закончил он.
— Смотри, сынок, будешь тянуть, уведут её… Такие девушки на дороге не валяются! — рассмеялась Марианна.
— Пусть только попробуют! — усмехнулся он. — Руки оторву!
Закончив разговор, он хотел позвонить Еве и Лотте но не дозвонился ни той ни другой. Что ж, возможно, это и к лучшему? Сообщит им завтра вечером, если смогут прийти утром, 1 мая, то хорошо. Не смогут… значит, не смогут. Всё-таки, рабочий день, мало ли что может помешать. Так, кто ещё?.. Аннелиза с Катариной, Мария и её дочки. Вроде всё?
Набрав номер особняка Бломфельдов Гюнтер дозвонился до Катарины. Оказалось, что Аннелиза с сыном ушли гулять а она осталась, поскольку неважно себя чувствует.
— Значит, уже послезавтра утром? — тихо спросила она.
— Да… С тобой всё в порядке? — слегка нахмурившись, спросил он. — Если что-то серьёзное, лучше съездить в больницу.
— Не волнуйся, Гюнтер, просто что-то нездоровится… — ответила она повеселевшим голосом. — Немного полежу и скоро пройдёт. А ты просто из вежливости беспокоишься или тебя на самом деле волнует моё состояние? — внезапно спросила женщина.
— Катарина, не говори ерунды! Конечно, я беспокоюсь о тебе! Ты же моя… — он спохватился в последний момент, мысленно чертыхнувшись. В самом деле, надо научиться следить за языком, иначе такие оговорки могут принести ему дополнительные проблемы. Мало ли что он чувствует к женщине, ей вовсе не обязательно знать об этом до того как он сам решит ей рассказать!
— Твоя что? — тут же спросила его женщина, казалось, даже затаив дыхание.
Повисло молчание. Гюнтер вздохнул. И что вот теперь ему сказать? Честно признаться что она привлекает его не меньше чем её подруга? И какая будет её реакция? Выбирай, дорогой, либо я либо она? Ну уж нет, он не готов отказаться от них обеих… Или она просто оскорбится?
— Гюнтер, скажи… Пожалуйста… — послышалось в телефонной трубке. — Не молчи… просто скажи, чтобы..
— Чтобы что? — спросил Гюнтер, крепко сжимая трубку.
— Чтобы я знала… Чтобы не мучила себя, воображая то… чего, может, и не существует… — голос в трубке был еле слышен.
Острое чувство жалости горячей волной сжало его сердце. Да какого, вообще, чёрта!? Заморочил двум женщинам головы и теперь боится признать это вслух? В конце концов, он мужчина или подросток перед первым свиданием? Пора бы уже набраться мужества и прекратить мучить Катарину и себя… Да, она нравится ему ничуть не меньше чем другие его женщины! Возможно, это тоже любовь. Но если даже нет… Всё равно, его откуда-то появившееся чувство собственника злобно рычало внутри, не желая отпускать от себя такую замечательную женщину. Да пошло оно всё!
— Я сейчас приеду! — бросил он в трубку и положил её. То что Гюнтер хотел сказать лучше сделать не по телефону а прямо в глаза.
Дорога до особняка ему почти не запомнилась. Отложилось в памяти лишь покупка большого букета цветов в лавке и какой-то грузовик, медленно плетущийся перед ним и не дающий обогнать себя.
Вот и знакомый двор, по которому он, совсем недавно, тащил этого мерзкого хряка, по какому-то недоразумению, бывшему мужем его Аннелизы. Его? Да, пора расставить все точки над i.. Аннелиза и Катарина его женщины. Гюнтер будет всеми силами защищать их и не отдаст никому, если они сами не захотят уйти. Выходя из машины он весело улыбнулся. Гарем всё увеличивается и увеличивается… А ведь ещё надо как-то придумать чтобы его обитательницы не поубивали друг друга или его самого, иначе никакая регенерация не поможет. Просто разорвут на части и конец Гюнтеру Шольке. Пожалуй, эта проблема намного труднее чем выиграть войну… Тут количество дивизий не сыграет никакой роли. Да и нервы потребуются стальные..
Дверь особняка оказалась не закрыта на замок. Катарина постаралась или прислуга забыла закрыть, неважно… Толкнув её, Гюнтер вошёл внутрь и сразу направился в спальню подруги Аннелизы. Остановившись перед дверью её комнаты, он постучал.
— Гюнтер, это ты? — послышался слабый голос Катарины.
Медленно открыв дверь, Гюнтер зашёл к ней. Женщина лежала под одеялом в голубом халатике и смотрела на него. В прошлый раз, когда он искал мерзавца Мартина, Гюнтер не успел рассмотреть её комнату. Оказалось, она у Катарины была очень уютная. Широкая кровать с резными деревянными украшениями, белые кружевные шторы, мягкое кресло возле круглого столика в углу, книжный шкаф забитый книгами и всякими женскими безделушками, и ещё один в противоположном углу, скорее всего, для одежды.
Подойдя к женщине и тепло улыбнувшись, он протянул ей большой букет цветов, который до этого скрывал за своей спиной. Её глаза засветились от радости, рот приоткрылся..
— Ой, это мне? — спросила Катарина, приняв букет и зарывшись в него носом. — Спасибо, Гюнтер! Мне очень приятно!
Осторожно отложив букет, она потянулась к нему. Взяв женщину за руки он притянул её к себе и хотел обнять но почувствовал как женские губы несмело коснулись его губ. Слегка отстранившись, Катарина неотрывно смотрела ему в глаза, словно пытаясь понять его реакцию на этот робкий поцелуй. В её глазах было столько надежды что ему казалось немыслимым отнять её и безжалостно убить её чувство. Нет, такое не подделать, Гюнтер чувствовал это. А значит..
Он медленно притянул к себе её покорное тело и ласково поцеловал женщину. В глазах Катарины появились слёзы, она всхлипнула и тесно прижалась к нему, видимо, опасаясь что Гюнтер оторвётся от неё. Её губы ожили и стали, сначала слабо а потом всё сильнее, отвечать ему. Закрыв глаза со следами слёз она истово целовалась, буквально вжимаясь в него. От такого приятного ощущения красивой и родной женщины он ощутил как знакомое возбуждение всё больше начинает охватывать его. Едва Гюнтер положил свою руку на её грудь как Катарина судорожно рванула свой халатик, пытаясь раздеться, и вдруг болезненно простонала.
Этот стон ворвался в его голову и мгновенно отрезвил его.
— Милая, тебе больно? — обеспокоенно спросил он, осторожно поддерживая ослабевшее женское тело и помогая ей опуститься на постель.
Закрыв глаза, Катарина крепко обхватила его руку, удерживая его возле себя:
— Ничего, Гюнтер… всё нормально… просто слабость. Не уходи… Пожалуйста… — прошептала она.
— Не волнуйся, никуда я не уйду… — успокоил он женщину.
— Ложись рядом со мной? — попросила она, повернув к нему голову.
Слегка поколебавшись, он снял китель, штаны и лёг к ней под одеяло. Та тут же положила голову на его плечо, крепко обняла рукой и, вдобавок, положила на него ногу. Гюнтер насмешливо фыркнул, едва удержавшись от смеха.
— Что? — спросила Катарина, приподняв голову.
— Ничего… Просто ты меня так опутала будто боишься что я сбегу от тебя… — сказал он, всё-таки, не вытерпев и рассмеявшись. Женщина ничего не ответила, только ещё сильнее прижалась к нему а он обнял её одной рукой.
В комнате стало тихо, умиротворённо, слышалось только их дыхание. Возбуждение улеглось, оставив после себя приятное расслабление. Гюнтер признался себе что, будь его воля, он так и продолжал бы лежать с ней под одним одеялом… Даже, наверное, заснул бы.
— Скажи… — тихо прошелестел её голос.
— Что сказать? — удивлённо спросил он, вынырнув из своих мыслей.
— Скажи то что сказал по телефону… Только до конца.
Гюнтер улыбнулся. Теперь то что тогда казалось ему таким сложным и противоречивым неожиданно обрело ясность и чёткость. Пора бы уже перестать врать самому себе и признать правду. Так будет лучше им обоим.
— Ты — моя женщина, Катарина. Уже давно, просто я сам, дурак, этого ещё не понимал. Сомневался, спорил сам с собой но, оказалось, упрямо не хотел признавать истину… А она такова что ты мне очень нравишься, моя милая красавица! Может я даже люблю тебя… Потому что мне ненавистна сама мысль о том чтобы потерять тебя! То и дело вспоминаю наше первое знакомство… Ты помнишь? — усмехнулся он.
— Конечно, разве можно такое забыть? — тихонько рассмеялась женщина. — Наверное, я влюбилась в тебя ещё тогда, на пожаре, когда ты меня поймал и прижал к себе. Представляешь, в тот момент я чуть не умерла от страха… А когда полетела вниз то вообще ничего не видела, задравшееся платье всё закрыло… А мысль была только одна — "Боже, ему же всё видно!"
Теперь уже рассмеялись оба.
— Согласен, зрелище было незабываемое… — улыбался Гюнтер, вспоминая тот вечер. — Но кроме меня всю твою красоту видели десятки посторонних людей… Хоть и очень недолго.
— Мне стыдно! — Катарина поглубже зарылась ему в подмышку, словно пытаясь скрыть от него пылающее лицо. Он протянул вторую руку и нежно начал гладить её шелковистые волосы, пахнущие каким-то душистым мылом или шампунем. Потом запустил пальцы поглубже и стал осторожно касаться женской головы лёгкими нажатиями. Не прошло и минуты как женщина довольно заурчала как кошка.
— Ммм… Боже, как приятно… только не вздумай останавливаться! — сказала она с придыханием.
Улыбнувшись, Гюнтер усилил напор. И ощутил как её маленькая ручка под одеялом поползла вниз, к его паху. Такое внимание к его члену не осталось органом незамеченным и он тут же проснулся.
Катарина издала смешок:
— ЕМУ нравится..
— Ещё бы! — пожал он плечами. — Как он может устоять перед тобой? Это просто невозможно..
— Я вижу… Гюнтер… Я бы хотела ЕГО и тебя порадовать но, боюсь, в таком состоянии вряд ли смогу… — виновато сказала Катарина, продолжая наслаждаться массажем головы.
— Ничего страшного, Катарина, я могу и подождать… — успокоил он её. Конечно, Гюнтер бы хотел прямо сейчас получить её всю полностью но было бы слишком эгоистично заботиться только о себе и в ущерб ей. Кисть начала уставать и Гюнтер немного сбавил скорость массажа, отчего Катарина вздохнула и поудобнее устроилась на его груди, продолжая ласково поглаживать его член, засунув руку в трусы. Как оказалось, хватило даже этого и удивлённый Гюнтер радостно почувствовал что ещё несколько секунд и… Взрыв! Застонав от ударившего в голову и наполнившего тело гормона удовольствий он ощутил как её нежная ручка слегка сдавила член и помогает ему кончить до конца.
Полежав пару минут Гюнтер начал приходить в себя и сказал голосом полным признательности и благодарности:
— Огромное тебе спасибо, моя любимая! — и поцеловал её слегка влажные губы, на которых играла довольная улыбка.
— Это самое малое что я могу тебе дать, любимый! — ласково ответила она, взяв платок с тумбочки и вытирая с руки его сперму. — К тому же я видела что тебе это сейчас нужно.
Он не понял как Катарина это смогла определить но спорить по этому поводу, конечно, не стал. Зато у него появилась кое-какая своевременная мысль..
— Милый, я хотела тебе кое-что объяснить… — начала женщина но он прижал указательный палец к её губам, принуждая замолчать.
— Чуть позже, моя Катарина… — и с этими словами осторожно повернул её на спину. Недоумевающая женщина подчинилась и он быстро задрал её голубой халат до талии, чтобы тот не скрывал от его взора никаких тайн своей хозяйки.
— Что ты хочешь де. аххаа… — снова сбилась женщина ощутив как он, быстро устроившись головой между её ног, напористо провёл языком по клитору Катарины. Вздрогнув, она положила руки на его голову и попыталась убрать её но тщетно.
— Гюнтер, там… ой… там… — послышался её бессвязный лепет но Гюнтер не обращал на это внимание, уже давно зная что в таких случаях могут пытаться сказать женщины. Он был занят гораздо более важным делом чем слушать слабые протесты Катарины, тем более что очень скоро они затихнут сами собой. Клитор слегка увеличился и быстро стал влажным. Одновременно с этим два его пальца проникли внутрь влагалища, снова вызвав у его женщины стон и заставив её вздрогнуть. Больше ничего связного Катарина уже не сказала, будучи всецело поглощена ощущениями у себя между ног. Всего несколько минут и женщина, крепко сжав его голову ногами, застонала и мелко затряслась. Он едва успел отстраниться когда в его сторону брызнула небольшая струйка её соков. В другое время он бы побрезговал таким, но теперь она была одной из его любимых женщин и чтобы Катарина была довольна это было небольшой платой.
Наконец, Катарина расслабилась и выпустила его из плена своих ног. Гюнтер снова лёг рядом с ней и она опять оплела его собой. Постепенно они отдышались и снова пришли в себя. Женщина крепко его поцеловала и сказала:
— А теперь я хочу сказать тебе огромное спасибо, дорогой! — и захихикала.
— Не за что, дорогая! Я видел что это было тебе нужно! — и тоже рассмеялся. Разве что он умолчал о том что как-то прочитал что секс для больных или раненых очень помогает выздоровлению. Вроде бы суть в том что удовольствие, которое испытывает человек во время секса, не только повышает настроение но и подстёгивает организм, укрепляет иммунитет. Конечно, не факт что это на самом деле правда, но, по крайней мере, вреда это точно не принесёт.
— Ты мне что-то хотела сказать? — нарушил Гюнтер молчание. — Я тебя немного перебил..
— Да уж, перебил ты меня так что я обо всём забыла… — усмехнулась Катарина. — Знаешь… я много думала… и пришла к выводу что действительно, именно тогда, на пожаре, я поняла что ты мне нравишься. И это было бы прекрасно… Если бы не то что в тебя влюбилась и Аннелиза…
— Серьёзно? Она тоже меня любит? — приятно удивился он. Конечно, у него были такие подозрения, но всё же..
— А ты что, не заметил? — изумлённо спросила та, поглядев на него. Удостоверившись, сказала: — Эх, мужчины… Всё вам надо прямо сказать, в упор не видят что их любят. Да по ней же всё видно! Я это поняла ещё когда тебя в больницу увезли! Она такими глазами смотрела на тебя что… — женщина не договорила и махнула рукой.
Он не нашёлся что ответить и промолчал.
— А потом… — продолжила Катарина. — Потом я боролась с собой… Ругалась, спорила, даже Бога просила чтобы помог мне… Ничего не помогло! С каждым днём я убеждалась что стрела этого негодника Купидона всё сильнее погружается в моё сердце… Я чувствовала что всё больше хочу быть с тобой, признаться тебе во всём и… будь что будет! К тому же мне было очень стыдно перед моей лучшей подругой Аннелизой. Она ведь мне всё рассказывала… Как ты ей нравишься, как скучает по тебе… Мне было и себя и её жалко, ведь получалось что я, как бы, её соперница, представляешь? Я — её лучшая подруга!
Она снова всхлипнула.
— Она спрашивает как и что ей сделать чтобы тебе понравиться а у меня ком в горле… Я едва не плачу! С одной стороны хочу ей помочь а с другой… с другой и себя до боли жаль… Я ведь тоже хочу счастья со своим мужчиной! — заплакала она, орошая его голую грудь своими слезами. — Как мне быть? Что делать, скажи?!
Этот вопрос, заданный её страдающим сердцем, поставил его в тупик. В самом деле, что ему ей сказать? Будто любит только её? А смысл? Всё равно она скоро поймёт что не одна в его сердце. Может, стоит сказать правду? Ага, давай ты будешь номером три в моём гареме? Согласна? Гюнтер огорчённо покачал головой.
— Я не знаю что тебе делать… — признался он. — Давай так, я тебе расскажу всю правду, без утайки, а ты уже потом сама решишь что делать?
Катарина, с заплаканным лицом, кивнула.
— Моя милая Катарина… — начал он, осторожно подбирая слова.. — Я люблю тебя! Но… я ещё люблю Аннелизу и Лауру! И ещё кое-кого..
Выдохнув, он отвернул голову в сторону чтобы не смотреть на неё. Что ж, вот он и сказал правду. Было трудно но необходимо, иначе, рано или поздно, это выплыло бы на поверхность и разразился грандиозный скандал. Гюнтер надеялся что женщина не будет бить его слишком сильно. В конце концов, он это частично заслужил, не имея сил или желания сдерживать себя от того чтобы не задирать юбки всех красивых девушек и женщин которые ему нравятся.
Прошло почти полминуты в гробовом молчании. Гюнтер ощутил как её ручка взяла его за подбородок и медленно повернула к себе… и тут же обжигающая пощёчина заставила его левую щеку гореть огнём. Он с трудом справился со своим рефлексом закрыться и оттолкнуть её. В данном случае, это не нужно. Пусть успокоится.
— Я знала… Я чувствовала это! — проговорила Катарина каким-то сдавленным голосом. — Я понимаю чем тебе нравится твоя Лаура и почему ты любишь её… Но как ты смеешь говорить что при этом любишь и нас с Аннелизой?! Объясни! — от слёз в её глазах не осталось и следа, она смотрела на него со злостью и отчаянием.
— Хорошо, объясню… — ответил он, потирая горевшую щеку. — Вот представь большой, уютный, красивый дом с несколькими комнатами, каждая из которых по-своему очаровательна и неповторима. И в каждой такой комнате живёт девушка или женщина. Они все разные, со своими характерами, привычками… в общем, не похожи друг на друга… Но всех их связывает то что они любят этот дом, внутри него им уютно, хорошо, они чувствуют себя в безопасности и любви… Так вот, этот дом — я, точнее, моё сердце! И если вдруг какой-же женщине внутри плохо то и мне плохо, потому что дом, то есть я, тоже люблю их! И мне невыносима мысль что кто-то уйдёт из этого моего дома-сердца куда-то в другой дом! Останется пустое место которое станет саднить и болеть… Я не знаю как так вышло, но тебя я люблю не меньше чем других! Мне хочется чтобы ты была со мной, лежала на моей груди, целовала, говорила что любишь… а потом, когда-нибудь, родила мне детишек похожих на нас с тобой..! Я понимаю что это звучит странно, но это самый приблизительный пример того что я чувствую к тебе и другим моим избранницам..
По мере того как он рассказывал своё видение их отношений глаза и рот Катарины открывались всё больше. Наконец, она не выдержала и закричала:
— Ты! Ты… — пыталась она найти слова. — Ты скотина! Кобель! Бабник! Султан турецкий! Ах ты, сволочь, гарем захотел?! Мало тебе одной?..
Гюнтер успел лечь на живот уткнувшись лицом в подушку и закрыл голову руками. Теперь надо подождать пока она успокоится и они смогут нормально поговорить. К счастью, ослабленная болезнью девушка не могла бить его сильно и быстро выдохлась, опять залившись слезами. Снова повернувшись на спину Гюнтер несколько секунд с жалостью и состраданием смотрел на неё и решил уйти. Похоже, теперь он здесь нежеланный гость. По крайней мере, для Катарины.
— Извини… Наверное, я не должен был тебе всё так прямо говорить… — попытался оправдаться он. — Но потом ты бы всё равно всё узнала, а раз я люблю тебя то не хочу врать..
Женщина, уткнувшись лицом в свою подушку, продолжала плакать, хоть и гораздо тише. Протянув руку Гюнтер осторожно погладил её по волосам, по спине и начал одеваться.
— Я пойду, милая… Поспи, отдохни, тебе сейчас полезно… — и с этими словами начал натягивать брюки. Он успел встать, надеть одну штанину и сунуть ногу в другую, когда сзади скрипнула кровать и Гюнтер краем глаза уловил какое-то движение. В следующее мгновение она обхватила его руками и постаралась повалить обратно. Так как в это время он стоял на одной ноге то у Катарины это получилось довольно легко. Сам Гюнтер лишь в последний момент смог извернуться чтобы не придавить её своим телом.
Упав на её кровать он не успел опомниться как на его грудь змеёй вползла женщина и прочно устроилась там, лишив его всякой возможности снова встать. Её красные от слёз глаза смотрели на него с мольбой а губы шептали:
— Не уходи, любимый… Прошу тебя! Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя… Пусть я буду не одна, я вытерплю!.. Только останься! Я не смогу жить если ты бросишь меня! Моё сердце просто разорвётся от боли если ты уйдёшь! Гюнтер, любимый мой… Я люблю, люблю… — не выдержав, она стала исступленно целовать его, гладя пальчиками его лицо, волосы, плечи..
— Катарина… — попытался он остановить её но она не слушала.
— Скажи, что мне сделать чтобы ты остался?! Я сделаю всё, слышишь? Хочешь, буду просто любовницей? Или кем угодно? И в сексе я сделаю всё что хочешь, только не уходи, пожалуйста! — она искательно заглядывала в его глаза, пытаясь прочитать там что-то для себя важное.
Гюнтер сумел схватить её руки и слегка оторвал женщину от себя.
— Катарина, да послушай же меня! — крикнул он. — Что с тобой такое? Я вовсе не собирался бросать тебя! С чего ты взяла?
— Но… ты же хотел уйти? — растерянно спросила она, даже не пытаясь вырваться.
— Я хотел уйти потому что был тебе противен… Забыла? — ответил Гюнтер, испытующе глядя на неё.
— Я… я просто сорвалась, Гюнтер… — казалось, она начала приходить в себя, но по-прежнему крепко вцепилась в его руки, словно боясь что он всё равно уйдёт. — Всё-таки не каждый день узнаёшь что твой любимый мужчина любит ещё несколько женщин а ты лишь одна из них… — печально закончила она.
— Понимаю тебя… — сказал Гюнтер, прижимая её к себе. — Но и ты пойми… Я такой какой есть и не могу себя изменить. Уже пробовал. Знаю, что большинство мужчин могут любить только одну женщину а вот я… видимо, у меня очень большое сердце… Если ты не сможешь меня принять я пойму… и не буду больше тебе мешать. Хотя и мне будет очень больно если ты меня покинешь… Я хочу ты осталась, любимая! — прошептал он, целуя её в губы.
Женщина крепко обняла его и ответила на поцелуй. Её губы были солёными от слёз.
— Я… подумала об этом. Но когда представила как больше никогда тебя не увижу, не почувствую твоих объятий, не услышу твоего голоса, запаха… Мне стало так плохо, сердце буквально рвалось на части! И я поняла что согласна на всё чтобы ты остался со мной… Если для этого надо чтобы я смирилась с твоей Лаурой, с Аннелизой и другими… — она прерывисто вздохнула… — то я смирюсь. Да, наверное, с точки зрения женской гордости я поступаю неправильно, не уважаю себя, но мы, женщины, всегда выбираем сердцем, даже если потом обжигаемся и жалеем об этом… Как те мотыльки что летят на огонь чтобы погибнуть в нём… — вспомнила она беседу в парке.
Теперь уже у Гюнтера перехватило дыхание. Он понял, ради любви к нему женщина пошла на огромные жертвы, задавила свою гордость, согласилась на то чтобы быть не единственной для него, разделить Гюнтера со своей подругой и Лаурой… Большей цены и придумать было нельзя. И он мысленно пообещал себе что сделает всё чтобы Катарина никогда бы не пожалела о своём выборе и жертвах которые принесла на алтарь своей любви. Может Гюнтер и не женится на ней но постарается сделать так чтобы её всегда окружала его ласка, любовь и защита. Ведь имея гарем мужчина не только наслаждается его преимуществами но и несёт ответственность за то чтобы его обитательницам было там уютно и спокойно, они чувствовали на себе заботу своего мужчины и отца их будущих детей. По крайней мере, в его понимании это было именно так.
— Я говорил тогда, скажу и сейчас… — уверенно сказал Гюнтер. — Ни одна моя женщина не сгорит в огне. Она только согреется в нём, ощущая как я её люблю. И запомни навсегда: не важно сколько у меня будет женщин, я всегда буду любить тебя и никогда, слышишь меня, никогда не брошу! Ты — моя женщина, а я — твой мужчина! С этого момента все проблемы которые ты не можешь решить сама, говоришь мне. Любую опасность которая грозит тебе или Аннелизе, я ликвидирую. От тебя и Аннелизы мне требуется только одно — ваша любовь. Повтори!
— Ты — мой мужчина, я — твоя женщина! — счастливо улыбнулась она и снова его поцеловала. — Всё что мы не можем решить сами, говорим тебе. И ты меня… нас любишь и защитишь. Так?
— Именно! Иди ко мне, моя девочка! — он сграбастал её тело и мягко опустил на разбросанную постель. Она весело рассмеялась, снова прижавшись к нему.
— Я так сильно люблю тебя что даже не знаю как это выразить… — сказала женщина, глядя на него влюблёнными глазами. — Мы обе сильно тебя любим, милый Гюнтер, поверь! Наши сердца и мы все принадлежим тебе… с радостью!
— Знаешь, а может вы все подружитесь между собой и станете хорошими подругами, а? — подмигнул он игриво.
— Посмотрим! — рассмеялась она и вдруг задумалась. — Странно, я почему-то больше не ревную тебя ни к Лауре ни к Аннелизе… Такое чувство что так и надо..
— Так это же хорошо! Для близких подруг ссориться из-за одного парня самое последнее дело! Если они обе любят то незачем делить его, ругаться и выяснять отношения, верно? Пусть будет трио, тогда не придётся терять ни парня ни подругу.
— Не знаю-не знаю… — улыбнувшись, покачала она головой. — У меня ещё ни разу не было такой ситуации. Но я готова попробовать… Кто знает, может ты и прав? Я не хочу терять ни тебя ни Аннелизу.
— У нас с тобой одинаковые желания, любимая! Я тоже не хочу терять ни тебя ни её. Думаю, она тоже с нами согласится! — ответил он, продолжая прижимать к себе такое прекрасное тело ещё одной близкой ему женщины. — Только вот как бы у неё спросить?
Катарина ненадолго задумалась а потом загадочно рассмеялась:
— Не волнуйся, любимый, предоставь это мне.
Гюнтер удивлённо поднял брови:
— Ты уверена? Может, мне тоже присутствовать?
— Нет, мы с ней поворкуем по-женски, я всё ей объясню. Думаю, найду нужные слова, иначе она может тоже захотеть дать тебе пощёчину..
— Что ж, это небольшая цена если она, всё-таки, согласится… — задумчиво произнёс он, погладив левую щеку. — Кстати, а когда ты поговоришь?
Катарина посмотрела на настенные часы и сказала:
— Они с Роландом уже должны будут прийти… — она грустно вздохнула и выпустила его из объятий. — Я очень не хочу чтобы ты уходил, но будет лучше если я с ней поговорю наедине.
— Хорошо, милая, надеюсь на тебя и верю что не подведёшь… — он снова поцеловал её и быстро оделся. Женщина, закутавшись в свой халат, проводила его до двери.
— До нашей следующей встречи я поговорю с ней… — сказала она на прощание.
— Буду ждать! — напоследок Гюнтер снова прижал её к себе и пробежался рукой по груди, закончив между ног. Катарина охнула когда его пальцы, откинув полы халата, снова коснулись её клитора и нехотя отступила назад:
— Всё-всё, любимый, иди… А то опять захотим..
Гюнтер, в отличном настроении, вышел из особняка где сегодня решил назревший вопрос с двумя очаровательными подругами и сел в машину. Прогудев клаксоном, он вырулил на улицу и стал отдаляться от гостеприимного дома, на пороге которого махала ему рукой ещё одна его любимая женщина.