Берлин.
2 мая 1940 года.
Ханна Грубер.
В подавленном настроении она пришла на работу. После того как сутки назад Гюнтер уехал на запад у неё всё валилось из рук. На Ханну вдруг напала хандра и женщина начала работу в том состоянии когда смотришь в бумаги и никак не можешь понять что в них написано. На сердце было тяжело и она подозревала что такое чувство останется с ней надолго, до тех пор пока этот молодой, сильный и чертовски горячий парень не вернётся к ней обратно. Теперь уже было абсолютно ясно что Ханна не просто подсела на него как рыбка на крючок… Нет, женщина ещё с удовольствием заглатывала его поглубже, даже не думая о том чтобы освободиться! Эдакое мазохистское удовольствие, осознавать что она попалась в ловушку и радоваться этому..
Ханна удручённо покачала головой. Вот что теперь делать? Хороший вопрос… Да ещё тут обнаружились множество потенциальных соперниц на вокзале. Нет, она конечно, подозревала что не является единственной любовницей этого мальчишки но чтобы почти десяток?! Да, он далеко пойдёт с такими аппетитами… Как только выдерживает такую нагрузку его основной орган, от которого она уже без ума… Интересно, когда Гюнтер успел познакомиться с ними?
Невесёлые размышления прервала Клара которая без разрешения ворвалась в кабинет. Ханна недовольно нахмурилась, собираясь отчитать нахальную девчонку забывшую о правилах но та, покраснев, быстро протараторила:
— Фрау Грубер, вам звонит оберштурмфюрер Шольке!
И все мысли о секретарше мгновенно выветрились из головы! Неужели с ним что-то случилось? Или он звонит просто чтобы услышать её голос? Соскучился по ней? Усилием воли задавив эти розовые мечты Ханна быстрым шагом вышла в приёмную, досадуя что на телефон в её кабинете можно дозвониться только сотрудникам министерства.
В это время внутрь заглянула одна из сотрудниц с агитационными материалами:
— Фрау Грубер, я хотела чтобы вы посмотрели на эти..
— Позже! Я занята! — властно отрубила она и сотрудница, как испуганная мышка, тут же скрылась за дверью. Ханна в рейхсминистерстве имела репутацию сильной, требовательной женщины и старательно поддерживала её, считая что сотрудники должны бояться и уважать свою начальницу. Неизвестно чего было больше но распоряжения Ханны выполнялись ими точно и в срок.
Выставив любопытную Клару за дверь она, с сильно бьющимся сердцем, взяла трубку… От того что Ханна услышала по телефону из далёкого Аахена у неё удивлённо поднялись брови. Ну и ну! Чем там в Главном отделе кадров СС занимаются? Как можно было допустить такую ошибку? Невообразимо! Будь она там начальницей то виновный не отделался бы выговором, это уж точно! Бедный Гюнтер! Он там один, в незнакомом городе… С другой стороны, парень позвонил именно ей, а значит у неё есть отличная возможность помочь ему! И тогда… Тогда у женщины появится чуть больше шансов стать к нему ближе чем другие вертихвостки с вокзала. Ради этого стоит воспользоваться некоторыми связями..
После того как она положила трубку, мозг заработал в полную силу, изыскивая решение проблемы. Хандру как ветром сдуло! Так, кто может помочь? Этот? Нет, не имеет доступа! Тогда тот генерал из "ОКХ"? Да, нужно попробовать… Ханна решительно набрала номер абонента в Вюнсдорфе, под Цоссеном, и стала ждать, постукивая пальцами по столу секретарши:
— Алло? Это начальник второго отдела рейхсминистерства просвещения и пропаганды Ханна Грубер! — стальным голосом произнесла она. — Мне срочно нужен генерал-майор Хайнеке! Немедленно соедините с ним! Это вопрос безопасности Рейха!.. Да, сейчас же!
Она знала как разговаривать с телефонистками чтобы те без колебаний соединяли женщину с нужными ей людьми. И на этот раз всё получилось как надо..
— Эрих?.. Здравствуй, дорогой мой! — ответила она уже совершенно другим голосом, ласковым и манящим. — Как у тебя дела?.. Хорошо? Я рада за тебя!.. У меня? А вот у меня не очень… Но я позже тебе объясню, хорошо, дорогой?.. Эрих, у меня появилась проблема с которой только ты сможешь мне помочь… Всем чем сможешь? Отлично, я знала что ты не бросишь меня в беде… Слушай, я послала в Аахен, в полк "Лейбштандарт Адольф Гитлер", своего сотрудника с кучей агитационных материалов для распространения… Ну, всякие там брошюры, плакаты… И, представляешь, он сейчас звонит мне оттуда и говорит что эсэсовцев там давно нет!.. Ну да!.. Комендант города сказал что гвардия фюрера уехала оттуда ещё в марте или апреле! И он теперь не знает что ему делать и куда ехать!.. Да, согласна, вопиющая некомпетентность!.. От тебя? Скажи, пожалуйста, где сейчас расположились наши бравые двухметровые красавцы?.. Что? Нет, они мне интересны только по работе, ты же знаешь… Ну конечно, я отлично помню наши встречи!.. Так что, поможешь?.. Я понимаю что секретно но ты же не думаешь что я английская шпионка, верно?.. Обещаю, что никому не скажу!.. Как-как?..
Она, не отрывая трубку от уха, схватила карандаш со стола и написала на отрывке листа то что ей продиктовал давний любовник, генерал из Верховного командования сухопутных сил "Вермахта", или коротко, "ОКХ".
— Огромное тебе спасибо, дорогой, ты меня очень выручил!.. Да, знаю, что обязана тебе и, как будет возможность, немедленно верну долг!.. Когда? Пока не могу сказать… Дело в том что мой муж начал странно себя вести… Мне кажется что он что-то подозревает поэтому я пока приличная, добропорядочная, замужняя женщина… Да, я тоже скучаю по тебе но пока никак… Конечно, обещаю, как появится возможность то сразу сообщу!.. Спасибо, дорогой, я тоже тебя целую и желаю хорошего рабочего дня!
Отлично! У неё получилось! Вот что значит связи, наработанные много лет! Без них всё было бы намного сложнее… Она познакомилась с этим генерал-майором, точнее, тогда ещё полковником, два года назад, когда по обыкновению, сидела в ресторане и не знала что делать. Вернуться домой к пьяному мужу? Или прогуляться по городу и завязать какое-нибудь необременительное знакомство?
Эрих сам подошёл к ней. Обычные любезности, комплименты, прогулка по улицам и через пару часов она уже была у него на квартире. В сексе полковник оказался средним. Удовольствие Ханна получила но не сказать чтобы уж сильное. С тех пор она изредка встречалась с ним, вежливо но твёрдо отвергая все его попытки помочь ей деньгами или подарками. Впрочем, будучи женат и сильно занят по службе, он и сам не мог часто с ней видеться. Вся эта связь тешила её самолюбие, всё-таки генерала среди любовников у женщины раньше не было.
Ханна дозвонилась до Аахена и радостно сказала:
— Гюнтер? Я смогла узнать то что тебе нужно! И если ты думаешь что это было легко то сильно ошибаешься!.. Вы похотливый льстец, господин Шольке! Между прочим, мне всё ещё больно сидеть! — нарочито жалобно сказала она… — Ах вот как! Ну погоди, Гюнтер, только вернись!.. — шутливо возмутилась она. Настроение было такое что хотелось танцевать от радости.
— Извини… — опомнилась она. — Значит, записывай — город Нойенкирхен, рейхсгау Вестфалия-Север, 35 километров северо-западнее Мюнстера..
Слушая его такой знакомый голос она решила пошалить и заставить его потерять хладнокровие. Ей всегда нравилось видеть как этот несносный мальчик возбуждался от её пошлостей и, тем самым, заводил её саму:
— Знаешь что? Я сейчас сижу… и на мне, под юбкой, нет трусиков, представляешь? — и вся превратилась в слух.
На той стороне раздался какой-то звук и Гюнтер закашлялся. Ханна торжествующе улыбнулась. Она по-прежнему возбуждает его! Женщина готова была поклясться что у мальчишки сейчас начал просыпаться его большой, сильный орган, который совсем недавно устроил ей незабываемый сексуальный марафон!.. Про несколько оргазмов при этом даже говорить не следовало, иначе возбуждение снова захватит её при таких ошеломительных воспоминаниях! Ханна точно убедилась в этом когда Гюнтер скомкано попрощался с ней, причём, его голос был явно не таким как обычно..
Позвав Клару и велев ей связаться с гауляйтером Альфредом Мейером, она попросила его о содействии и получила ответ что, в случае нужды, он готов будет помочь некоему офицеру СС. Вернувшись в кабинет, Ханна уселась за свой стол и поняла что рабочее настроение снова с ней. Разговор с Гюнтером оказался именно тем что ей требовалось чтобы вернуть себе душевное спокойствие. А уж мысль о том что теперь этот порочный мальчишка у неё в долгу… Что бы такое придумать? В голове носилось множество разных идей, от вполне невинных до абсолютно развратных, от которых упал бы в обморок любой священник на исповеди… Впрочем, времени навалом чтобы всё это обдумать, а пока нужно работать! И Ханна погрузилась в бумаги, так и не сумев согнать с лица довольную улыбку..
Берлин.
То же время.
Усадьба баронессы фон Мантойфель.
— И что мы теперь планируем делать? — спросила Ребекка, внимательно глядя на неё.
Они, как и много раз до этого, сидели в рабочем кабинете баронессы. Сама Мария работала с документами а её подруга удобно устроилась в кресле напротив. Было уже позднее утро но лёгкие круги под глазами баронессы показывали той что она плохо спала ночью. И, судя по понимающему взгляду графини, та знала причину..
— Ты о чём? — осведомилась Мария, изучая ведомость. Она пыталась сосредоточиться но Ребекка, с её дотошностью и непоседливостью, то и дело отвлекала её.
— Да всё о том же! — всплеснула руками подруга. — Мы с тобой вместе были на вокзале вчера утром. И обе видели это! Надеюсь, ты не собираешься оставить всё как есть?
Мария вздохнула и отложила ведомость. Она знала Ребекку с самого детства и понимала что не сможет нормально заняться документами пока та будет отвлекать её. Что ж, значит, надо поговорить и успокоить подругу..
— Ребекка, хватит ходить вокруг. Я не медиум и не знаю о чём ты думаешь, дорогая… Скажи прямо.
— Хорошо, скажу! — решительно произнесла женщина и, встав с кресла, начала прохаживаться по кабинету. — У мужчины, к которому ты явно неравнодушна, вдруг обнаружилось множество других подружек, которые претендуют на него. Так вот, я хочу спросить тебя, Мария… Ты, наконец, собираешься сделать хоть что-то или же трусливо отойдёшь в сторонку, сказав что он тебе не особенно и нужен?
Баронесса молчала и смотрела на неё. Сегодня подруга была в красивом, цветочном платье чуть ниже колен, подол которого развевался когда та ходила туда-сюда. Умело накрашенная и причёсанная, она сцепила руки и внимательно вглядывалась в Марию, словно пытаясь понять все её тайные мысли.
Тем не менее, её вопрос бил точно в цель. Что же ей делать, после того как она узнала о стольких соперницах своего мужчины? Гордо отойти в сторону и сказать "Забирайте на здоровье"? Сердце тут же кольнуло показав ей своё отношение к такому варианту. Отдать ЕГО посторонней женщине? Чтобы она а не Мария лежала ночами на его плече? Чтобы чувствовала как бьётся его сильное и родное сердце и его губы шептали той что она самая лучшая? А что же сама Мария? Снова холодные, одинокие ночи? Опять гордая аристократка для всех а наедине плачущая, несчастная женщина сгорающая от любви и горя? Не слишком ли большая цена для этой гордости?! Почему другая а не она должна получить Гюнтера?
Да, Мария уже не молода, чтобы конкурировать в свежести с ровесницами её дочерей. Но что из этого? Почему она должна уступить дорогу другой? Мария тоже женщина и хочет своего, женского счастья! Хочет разговаривать с ним, глядя в глаза, кататься в машине, тесно прижавшись к его мужественному телу, получать от него цветы в подарок… И, конечно, ночами чувствовать как его стальной орган врывается внутрь неё, принося ей давно забытые ощущения невообразимого удовольствия, от которого хочется взлететь к небесам. А потом просыпаться по утрам, ощущая внутри себя полное спокойствие и радость проживания каждого мгновения.
В конце концов, эти молодые девчонки могут найти себе другого парня, возраст им позволяет. А вот ей уже осталось немного до того критичного момента когда никакая косметика не поможет скрыть признаки старости. В конце концов, она богата и влиятельна, с ней Гюнтеру не придётся беспокоиться о жизненных проблемах… Хотя, это явно не про него. Ему нравится она сама а не её деньги или связи. История с подаренным автомобилем этому подтверждение.
Баронесса невольно улыбнулась, вспомнив эту сцену.
Как он тогда покраснел… Как извинялся за свои непродуманные слова… Впрочем, она сама тогда слишком резко с ним говорила, накатило что-то грубое. Да и ни разу он не пытался воспользоваться ею как чековой книжкой. Но, главное, это их спасение при пожаре… Нет, глупо даже думать о том что ему нужны её богатства. А уж какая была тогда ночь, когда этот нахал осмелился прийти к ней в спальню и соблазнить!
Вспомнив о том как она утром проснулась крепко сжимая его член, и ошарашенное лицо подруги, Мария почувствовала как начала краснеть. Ребекка тут же это увидела и, давно зная её, спросила:
— Дорогая, о чём ты только что подумала? Ну-ка, признавайся!
Смущённая баронесса лишь махнула рукой, ощущая как горит лицо:
— Ни о чём… Так что ты там спросила? — попыталась она сменить тему.
— Я спросила — ты собираешься что-нибудь предпринять чтобы отводить от Гюнтера этих куриц? По-моему, они ему совершенно не подходят! — экспрессивно говорила подруга, вынуждая Марию переключиться с рабочих дел на личные.
— Я не знаю, Ребекка… — снова вздохнула она. — Ты же сама видела что он был с ними нежен. Значит, они ему нравятся..
— И что из этого? — возразила та, сверкая глазами от возмущения. — Значит, ты хочешь отдать им его? Не могу поверить что ты так легко хочешь упустить своё счастье! И потом, сама знаешь, Гюнтер молодой, красивый… в общем, идеал мужчины и, конечно, вокруг него полно всяких хищниц, готовых испробовать на нём свои чары. Он джентльмен и не может грубо их отвергнуть. И вообще, я считаю что любой мужчина слаб перед красивыми женщинами, а на вокзале, как не хотелось бы мне признавать, но они все были довольно симпатичны… К сожалению!
— Этому я не удивлена… — ответила баронесса, печально улыбаясь. — Гюнтер, если захочет, обворожит любую..
— Возможно… — согласилась подруга. — Но это не значит что надо опускать руки! Ты наголову красивее и лучше их всех и когда он вернётся то поймёт это! А пока мы должны сделать всё чтобы отдалить их от него!
— Мы? — переспросила Мария, насмешливо глядя на Ребекку. — Ты хочешь мне помочь в этом?
— Конечно, хочу! — с жаром ответила та. — Я же твоя лучшая подруга и не могу оставить тебя одну против стольких соперниц!
— Только поэтому? — спокойно поинтересовалась баронесса, чувствуя как её губы улыбаются всё шире. — Может ещё почему?
Ребекка заколебалась, слегка покраснела и гораздо тише добавила:
— Ещё я хочу помочь Гюнтеру сделать правильный выбор… За то что он тогда помог мне в истории с графом.
Мария не отрывала от неё глаз. С недавних пор у неё зародилось подозрение что её подруга тоже начала неровно дышать к Гюнтеру. Скорее всего, потому что тот, в буквальном смысле, спас её и теперь, как романтичный рыцарь, невольно вскружил той голову. К сожалению, она только подозревала Ребекку, но твёрдой уверенности не было. Спросить прямо? А почему бы и нет?
— Дорогая, скажи мне, пожалуйста, вот что… — начала Мария, вставая из-за стола и подходя к подруге вплотную. — Только я прошу тебя ответить честно. Обещаю, это никак не отразится на нашей дружбе. Хорошо?
— Конечно, Мария… — ответила графиня, с некоторой опаской смотря на неё. Похоже, она насторожилась и ожидает подвоха?
— Тебе нравится Гюнтер? Как мужчина? — спросила баронесса и впилась глазами в лицо подруги. Та покраснела ещё больше, глаза вильнули в сторону, избегая смотреть на неё а пальцы нервно сплелись между собой.
— Что… Что ты имеешь в виду "как мужчина"? — дрогнувшим голосом ответила она. — Мария, о чём ты говоришь? Давай лучше..
— Ребекка! — не дала ей сменить тему баронесса. — Мы с тобой лучшие подруги с самого детства. Помнишь, ещё тогда мы договорились никогда друг другу не врать? И не ссориться? Но сейчас я начинаю думать что ты скрываешь от меня кое-что. Пожалуйста, милая моя, скажи мне правду! Я не хочу чтобы ты мне лгала в лицо!
Графиня молчала, кусая губы. Наконец, когда Мария уже начала терять надежду, она тихо прошептала:
— Да… нравится… Прости меня..
У баронессы как камень с души упал и, одновременно, в сердце появилась печаль. Значит, это правда? Её верная подруга тоже пала жертвой мужского обаяния Гюнтера. Нет, она не винила её… Устоять против него одинокой женщине, жаждущей любви, очень трудно. А уж после того как он избавил её от изнасилования… Шансов, честно сказать, было мало. Но что теперь делать? Ей и Ребекке?
Она взяла графиню за руку и почувствовала как та дрожит. Не выдержав, Мария обняла подругу и прижала к себе, нежно погладив по голове.
— Моя бедная Ребекка… — тихо сказала она.
— Прости… — всхлипнула та, крепко обнимая её. — Я сама не знаю как так случилось… Мы и общались-то совсем немного, но… Он уже несколько раз мне снился и мысли часто на него соскакивают. Что мне делать, Мария? Скажи! — подняла она голову чтобы посмотреть баронессе в глаза. На щеках графини блестели слёзы. — Я знаю что это неправильно, вы любите друг друга, ты моя подруга… Но я ничего не могу с собой поделать, понимаешь? Пыталась бороться с этим но меня хватило совсем ненадолго… Ты теперь презираешь меня?
— Что ты, милая? — удивилась Мария, вытирая слёзы с её глаз. — Вовсе нет! Поверь мне, я отлично тебя понимаю! Я же тоже пыталась сопротивляться этому чувству, помнишь? И ты сама меня убеждала что надо отпустить себя. Вот и отпустила… — тяжело вздохнула баронесса.
— Тогда что нам теперь делать? — задала вопрос подруга, вместе с ней садясь на диван. — Я просто не знаю… у меня в первый раз такая ситуация.
— Предлагаю подождать его возвращения! — сказала Мария, продолжая успокаивать графиню. — А когда он вернётся то мы все поговорим и… и решим что делать. Хорошо?
Ребекка молча кивнула.
Несколько минут они сидели обнявшись пока окончательно не успокоились. Мария, решив сменить тему, нарушила молчание:
— Так что ты предлагаешь насчёт наших… хм, соперниц? — улыбнулась она, слегка потормошив подругу. Та встрепенулась, сбрасывая с себя оцепенение, и на глазах снова превратилась во взрослую женщину, готовую ко всем жизненным перипетиям. Заплаканная девочка-подросток бесследно исчезла.
— Прежде всего я хочу узнать о них всё что можно! — заявила та. — Как их зовут, кто они, и их настоящее отношение к нему. А потом уже будет ясно что можно сделать.
Мария подумала и согласилась:
— Да, верно… Надо же нам знать кто хочет отнять нашего Гюнтера? — со смехом спросила она — У меня есть один знакомый в гестапо, я попрошу его узнать о них подробнее.
Ребекка улыбнулась и внезапно накинулась на неё, щекоча подмышками. Похоже, девочка-подросток снова вернулась… От неожиданности, Мария взвизгнула и, забыв свою аристократичную маску, вскочила и побежала за хохочущей подругой, которая обогнула стол чтобы спрятаться от неё.
— Ах ты, зараза! Ты же знаешь что я боюсь щекотки! — крикнула баронесса, прикидывая как бы добраться до этой несносной особы, которая в свои почти сорок ведёт себя как школьница.
— Конечно, знаю! — ответила та, бдительно следя за ней. — Поэтому и защекотала!
— А ещё подруга, называется! — пожаловалась баронесса, забыв про кипу документов, ожидающих её внимания. — Ну, держись у меня! — и рванулась в обход..
Все печальные и грустные мысли бесследно исчезли, оставив вместо себя лишь смех и весёлое настроение, что и требовалось обеим.
Берлин.
2 мая 1940 года. День.
Аннелиза Хаммерштайн (бывшая Бломфельд).
Вместе с Катариной они, под ручку, неторопливо прогуливались по парку Тиргартен, наслаждаясь прекрасным, солнечным днём. Деревья и кусты бурно зеленели, придавая воздуху насыщенный аромат, которым хотелось дышать каждое мгновение. Лёгкий ветерок нежно ласкал лицо, руки и ноги под тонким платьем, иногда шаловливо пытаясь задрать подол. Её сын Роланд не захотел идти в парк, решив остаться дома, играя в игрушки.
— Ну вот, милая, мы теперь, как бы, его жёны… — усмехнулась Катарина, кинув на неё взгляд. — Как ты себя чувствуешь в таком качестве?
Аннелиза весело улыбнулась:
— Уж точно получше чем когда была официально замужем за Мартином! Ощущения совсем другие! Нет, ты не думай, я всё понимаю… с точки зрения общества мы с тобой сейчас просто… просто его любовницы… — нашла она наиболее подходящее слово. — Но меня, почему-то, это никак не огорчает. Странно, правда?
— Да нет… — пожала плечами её подруга. — Наверное, потому что главное — быть рядом с любимым человеком. А есть отметка в паспорте или нет это уже вторично. Ты же отлично знаешь, что штамп вовсе не гарантирует тебе любовь… Только привилегию носить кольцо на пальце, вызывая зависть тех у кого его нет. Вот и всё.
— Ты права! — согласилась Аннелиза, поглядывая по сторонам. — Но, знаешь что… я нисколько не ревную к тебе. Хотя, по идее, должна же, верно?
— Я думала над этим… — подхватила Катарина. — Меня это удивило, ведь я тоже не чувствую в тебе соперницу. Наверное, потому что мы с тобой не две хищницы, которые готовы рвать добычу друг у друга, а… хм… скорее, две равные половинки одного целого… Нет, не так… — поправилась она, с досадой тряхнув головой. — Вот представь… Ты же знаешь как выглядит знак автомобиля "Мерседес"?
— Конечно, знаю… — удивлённо пожала плечами Аннелиза, гадая такому странному повороту разговора. — Но при чём тут это?
— А при том! — пояснила подруга. — Там три луча на равном расстоянии друг от друга. И вот это мы и есть, понимаешь? Я, ты и Гюнтер… Три части одного целого!
Аннелиза удивилась и даже остановилась от такого сравнения Катарины. Но внезапно поняла её мысль. А ведь верно! Если смотреть с такого ракурса то всё сходится! Какая, всё-таки, она умница!
— Ты права, Катарина! — рассмеялась она, снова двинувшись по дорожке. — Хотя сравнение ты выбрала весьма своеобразное..
— Что первое в голову пришло то и сказала! — расхохоталась в ответ подруга. — Зато теперь понятнее стало почему мы не ревнуем друг к дружке. И это мне нравится… Я бы очень не хотела терять такую подругу как ты, Аннелиза. Даже из-за Гюнтера.
— Ты прямо прочитала мои мысли! — воскликнула женщина, шутливо хлопнув её по плечу. — Хорошая подруга дороже золота!
— Это точно! Полностью согласна, дорогая! — ответила Катарина. — А уж как радовался Роланд..
— Да, теперь он считает Гюнтера папой… Мне немного непривычно от этого но, одновременно, я радуюсь за него… Уверена, отец из Гюнтера выйдет замечательный! — размечталась Аннелиза, вспоминая последнее свидание с ним.
— Очень надеюсь что с ним всё будет в порядке и он вернётся к нам! — уже без улыбки сказала Катарина, тем самым вернув Аннелизу с небес на землю.
— Я тоже беспокоюсь за него… — призналась она. — Но Гюнтер был так уверен в себе на вокзале… Словно знал что всё обойдётся. Как только он напишет нам свой адрес то сразу отправим ему письмо.
— Само собой! Это обязательно! — поддержала Катарина и вдруг резко сменила тему: — Я и подумать не могла что его придёт проводить столько разных… дамочек. Непостижимо, откуда они все взялись?
— Да, я тоже заметила! — вздохнула Аннелиза, поворачивая к выходу из парка. — Причём, одну из них я знаю… Это баронесса фон Мантойфель, она была нашей соседкой по дому, ещё до пожара. Правда, мы с ней почти не виделись..
— Это та важная особа в красивом, модном платье? — спросила подруга, слегка наморщив брови. — С ней, вроде бы, была ещё одна женщина и три молодые девушки?
— Да, это она и три её дочери… — подтвердила женщина. — Он спас их до того как вернулся за мной. Теперь, они, видимо, общаются иногда..
— Если у них к Гюнтеру не праздный интерес то дело плохо… — озабоченно сказала Катарина. — Я смотрела на них и, кажется, эта баронесса явно заинтересовалась им.
— Будем надеяться что ты ошибаешься, Катарина! — ответила Аннелиза, пытаясь отбросить неясные подозрения. — Впрочем, там и других хватало.
— Ты права, их слишком много. Надо что-то делать! — решила подруга, категорично глядя на неё.
— И что именно? — воззрилась Аннелиза, с любопытством.
— Пока не знаю… — призналась Катарина, досадливо махнув рукой. — Но, определённо, оставить всё так нельзя!
— Как только надумаешь, сразу скажи! — попросила женщина, уже выходя из парка и направляясь к машине. — Потому что мне ничего в голову не приходит..
— Обещаю, дорогая! Это в наших с тобой интересах… А теперь поедем домой, я проголодалась на свежем воздухе!..
Берлин.
2 мая 1940 года.
Адольф Гитлер.
Фюрер сидел в своём любимом кресле и смотрел на человека стоявшего перед ним по стойке "смирно". Стальной взгляд, крепкая фигура и мужественное лицо, которое портил длинный шрам на левой щеке. На данный момент ему был 31 год. Австриец с польскими корнями, получил "украшение" на лице участвуя во множестве дуэлей в 20-х годах. Проявил свои лидерские качества ещё в 1934 году когда, будучи в составе 89-го штандарта СС, участвовал в Венском путче. Через 4 года, во время аншлюса, арестовал президента Микласа и канцлера Шушнига. В том же, 1938 году, не растерялся и хорошо поправил своё материальное положение в ходе "Хрустальной ночи", приобретя роскошную виллу. Прежний хозяин, богатый еврей, бесследно исчез.
Как только началась война он попытался поступить в "Люфтваффе" но не смог из-за возраста. Впрочем, это его не огорчило и человек со шрамом примерил на себя чёрную форму СС. Недолго побыл в запасном батальоне "Лейбштандарта", потом был переведён в "Дивизию усиления СС" которую, в скором времени, планировали слить с некоторыми частями "Мёртвой головы" и развернуть в дивизию СС "Рейх".
На этого человека Шольке просил обратить особое внимание, указав что его авантюризм и склонность к нестандартным действиям в специальных операциях может принести большую пользу Германии. По словам оберштурмфюрера в той реальности на его счету множество операций, удачных и не очень.
— Отто Скорцени… — задумчиво произнёс Гитлер, отодвинув от себя личное дело офицера СС. — Хладнокровен, честолюбив, склонен к риску, давний соратник нашей партии… Это всё про вас?
— Так точно, мой фюрер! — лязгнул эсэсовец, глядя над головой Гитлера. И замолчал, даже не моргнул. Словно статуя у которой двигаются только губы. Полное самообладание и отсутствие страха. Такой далеко пойдёт если его правильно направлять. И если тот оправдает надежды фюрера то его ждёт блестящая карьера.
— Мне нужен человек для особых тайных операций, который будет подчиняться мне напрямую. Или же тому кого я лично укажу… — начал он вводить Скорцени в курс дела. — Человек, что сможет найти и выкрасть Сталина, Черчилля или Рейно, если понадобится. Или убить их.
— Это я, мой фюрер! — снова загрохотал эсэсовец. Теперь он опустил взгляд и смотрел прямо на Гитлера, как верный пёс на своего хозяина.
— Меня не интересуют способы с помощью которых вы выполните то что я хочу. Если для этого потребуется сжечь дотла деревню или повесить обитателей монастыря вас должно волновать только сколько нужно канистр бензина или какую верёвку использовать чтобы она выдержала. Вам понятно? — требовательно спросил фюрер, сузив глаза.
— Так и будет, мой фюрер! — согласился великан, не отрывая от него взгляда.
— Я планирую сделать из вас самого лучшего диверсанта Рейха, Скорцени. Того, для которого нет слова "невозможно". Вся Германия станет славить вас, если вы сделаете всё как надо. Мальчишки из "Гитлерюгенда" будут мечтать служить под вашим началом. Но для этого вы должны будете забыть про стыд, мораль, совесть и сострадание! — продолжал Гитлер.
Он хотел встать из-за стола и подойти к нему но передумал. Этот Отто, как и все его личные охранники, имел рост почти два метра и задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо, фюрер не хотел. Та же проблема была и с этим Шольке, тот тоже возвышался над Гитлером и тому приходилось быть на некотором расстоянии чтобы нормально разговаривать с ним.
— Я не знаю этих слов, мой фюрер! — опять лязгнули танковые траки в голосе Скорцени.
— Что вы сделаете, получив от меня приказ убить сотню детей? — внезапно спросил Гитлер.
— Я спрошу где и каким способом это сделать, мой фюрер! — тут же ответил эсэсовец.
Отличный экземпляр, восхитился Гитлер. Никаких эмоций или сомнений, получит приказ и сделает всё чтобы его выполнить, невзирая ни на какие жертвы. Вот у кого бы стоило поучиться некоторым генералам, которые предпочитают воевать в белых перчатках! Война — грязное дело! Уж ему ли это не знать, участнику Великой войны? И те кто хочет остаться чистенькими долго не живут.
— Хорошо, Скорцени! Я дам вам шанс отличиться и показать себя. Возможно, уже совсем скоро. Но это будет только один шанс, запомните! И если вы его не оправдаете то винить сможете только себя! — предостерёг его Гитлер.
— Я его оправдаю, мой фюрер! — твёрдо заверил его Отто.
— Надеюсь на это… — кивнул он, удовлетворённо подумав что этот человек явно ему подходит по взглядам и убеждениям. — Вы направляетесь на новое место службы — в учебный полк особого назначения "Бранденбург-800" под командование гауптмана Теодора фон Хиппеля. Он расположен в городе Бранденбург, недалеко от Берлина. Там вы пройдёте специальную подготовку под руководством опытных инструкторов. Обучитесь всему что нужно настоящему диверсанту. И как только овладеете всеми премудростями я вас заберу для особых акций. Есть какие-нибудь вопросы, Скорцени? — спросил Гитлер, любуясь своим безжалостным личным псом.
Сначала он досадливо поморщился, зная что инициатором создания "Бранденбурга" был абвер и его бывший начальник, адмирал Канарис, но потом его лицо снова разгладилось, когда Гитлер вспомнил какой смертью подох этот проклятый предатель. По личному приказу фюрера тот был повешен на рояльной струне. Гитлеру очень понравился способ казни заговорщиков из той реальности, про которую рассказал Шольке ещё в самую первую их встречу. С тех пор он решил что все изменники, которые будут пытаться злоумышлять против него, станут подвергаться именно этой процедуре. Обычный расстрел для таких грязных скотов был слишком быстрой и безболезненной смертью.
— Никаких, мой фюрер! Мне всё ясно! — громыхнул эсэсовец, вытягиваясь ещё сильнее.
— Что ж, буду ждать ваших успехов, Отто! — встал Гитлер с кресла чтобы пожать ему руку. Ладонь Скорцени была широкой и сильной, как раз чтобы держать рукоять оружия… или душить врагов.
— Разрешите идти, мой фюрер? — спросил он, снова уставившись куда-то поверх головы Гитлера.
— Конечно, идите… — и когда тот уже дошёл до двери, фюрер сказал ему вслед: — Знаете, какой девиз вашего нового подразделения? "Когда речь идёт о спасении немецкой крови, оправдано любое средство!" Понимаете? Абсолютно любое! Запомните это, Скорцени!
— Я буду помнить эти слова до конца жизни, мой фюрер! — без тени сомнений ответил обернувшийся к нему будущий диверсант.
— Правильно, так и должен отвечать настоящий немецкий патриот! — согласился Гитлер и махнул рукой, отпуская его. — А теперь идите!
И когда тяжёлые шаги его личного боевого пса затихли в коридоре фюрер с гордостью подумал что с таким как этот Отто он перевернёт весь мир! Даже если этот мир будет против!
Москва.
2 мая 1940 года. Вечер.
Александр Самсонов.
— Таня, вовсе не обязательно поддерживать меня! Я и сам могу ходить! — немного раздражённо заявил Саша, когда та, в очередной раз, попыталась помочь ему.
— Извините, товарищ младший лейтенант государственной безопасности… — смущённо ответила девушка и отступила назад. — Я просто хотела помочь.
— Понимаю! — ответил он и устало вздохнул. — Но, поверьте, я уже достаточно крепок чтобы держаться на ногах без посторонней помощи. Поэтому не надо обращаться со мной как с ребёнком, который только встал на ноги. И вообще, давайте лучше посидим на скамейке..
Медсестра только кивнула и вместе с ним подошла к одной из них, стоявшей в небольшом зелёном закутке, недалеко от корпуса больницы. Когда Александр уселся, та устроилась рядом, сложив руки на коленях. Он мельком взглянул на неё и отвёл глаза.
…Девушка пришла к нему после ужина, в районе восьми часов чтобы, по распоряжению Наринэ, прогуляться с ним. Конечно, он предпочёл бы её саму но та, видимо, не была сторонницей романов на рабочем месте и вместо себя прислала эту вот… Танечку. Нет, Саша вовсе не был зол на медсестру, ведь она же не виновата в его расстройстве, это просто её работа. Но… осадок всё равно остался.
Сама Таня представляла собой довольно плотную девушку у которой, по его мнению, был только один, более-менее, плюс во внешности — большая грудь. К сожалению, всё остальное тоже было немаленькое. Круглое лицо с носом-картошкой, широкие бёдра, угадывающиеся под белым халатом, крупные руки… в общем, как говаривал один из друзей из будущего, "настоящая колхозница".
Александр был уверен что та хороший специалист да и сама по себе человек такой же… к тому же она не виновата что у неё такая внешность. Но, блин, какой же контраст с той же Наринэ! Да взять ту же Катю, чтоб её! Такая Танечка была бы настоящим подарком для тех кто предпочитает философию "Хорошего человека должно быть много!" или "Чтоб было за что взяться!", но сам Саша предпочитал стройных красавиц, наподобие той же Кати… или Наринэ. Вот они же следят за собой, ухаживают за телом… смотреть любо-дорого! А эта?..
От таких грустных мыслей пропадало всякое удовольствие от весеннего, тёплого вечера, напоенного ароматом расцветающей зелени. Вроде птички поют, всё хорошо… ан нет, чего-то не хватает.
— Танька! Ты что там расселась?! Быстрее пошли за мной, тебя там Андрей Сергеевич ищет! — закричал высокий санитар, внезапно появившись на пороге корпуса.
Девушка растерянно вскочила, дёрнулась на зов и заколебалась:
— Но… Товарищ младший..
— Всё хорошо, Таня, идите! — успокоил её Александр, махнув рукой. — Посидеть на скамейке я и сам могу. Ваша помощь в этом деле мне точно не нужна.
— Спасибо! Я быстро, товарищ младший лейтенант!.. Только не уходите без меня… — уже убегая, проговорила медсестра и убежала в корпус вместе с санитаром, сердито что-то выговаривающим ей.
Наконец, он остался один и его настроение, почему-то, сразу улучшилось. Саша закрыл глаза, откинулся на спинку скамейки и погрузился в "нирвану". По его подсчёту прошло минут пять прежде чем его слух уловил неподалёку знакомый голос Наринэ. Открыв глаза он осмотрелся и, поверх кустов, увидел как врач вышла из-за угла.
Быстрым шагом, отчего её туфли звонко цокали по асфальту, та стремительно шла в сторону одной из скамеек, которая стояла по другую сторону высоких кустов, отделявших её от Александра. Женщина была явно расстроена, скорее, даже разозлена. И причину этого состояния Саша понял мгновенно.
За ней, буквально в паре шагов, широко шёл неизвестный командир. Две "шпалы" в петлицах… Насколько он помнил знаки различия РККА, за Наринэ шагал майор… точнее, интендант 2-го ранга. Тыловик, что ли? Довольное… точнее, самодовольное лицо, худая фигура, высокий рост. Габардиновая гимнастёрка, начищенные сапоги, блестящий козырёк фуражки… С первого взгляда Александр понял что этот тип явно из тех кто считает себя намного выше других, а своё мнение единственно верным. В своё время Саша повидал таких как он и ему даже посчастливилось несколько раз сбить с них "корону", когда те слишком явно пытались показать своё превосходство. Он считал что высокая должность, большая зарплата и хорошие связи вовсе не являются поводом к тому чтобы вести себя нагло и вызывающе. И если была подходящая возможность, с удовольствием показывал таким как этот тип, что все эти "плюшки" ни разу не гарантируют им физическую безопасность. Если ты занимаешь важную должность, имеешь в друзьях сильных города сего или у тебя денег куры не клюют то не надо этим козырять, считал Саша. По крайней мере, по отношению к нему. Иначе может оказаться что твои представления о безопасности и своей важности для мира не имеют под собой реальных оснований..
Только этого хватило чтобы Александр проникся к неизвестному командиру неприязнью. Но увидев как тот попытался схватить врача за руку, почувствовал что в груди поднимается знакомая злость. Так захотелось вмазать этому гаду! Чтобы тот получил хороший осветительный прибор на половину лица!.. Хватать за руку такую красивую женщину?
Тем временем, Наринэ дошла до скамейки и уселась на неё, не заметив что за кустами сидит Александр. Тот не отставал и примостился рядом с ней. Теперь Саша видел только верхнюю часть их голов, зато отлично слышал разговор.
— Товарищ интендант 2-го ранга, я вам в который раз говорю! Хватит ходить за мной! Я уже всё сказала по поводу вашего "щедрого" предложения! — выделила врач это слово. — И если вы надеетесь что я его изменю то ошибаетесь! Этого не будет!
Командир, судя по звуку, вздохнул:
— Наринэ, видимо, вы не понимаете всей серьёзности ситуации..
— Нет, это вы меня не понимаете! — перебила его женщина. — Я не собираюсь с вами прогуливаться, встречаться, ходить в ресторан или что ещё вы там предлагали! Мне это не интересно и не нужно! Вопрос закрыт!
— Вот тут вы ошибаетесь, моя прекрасная Наринэ! — возразил командир и в его голосе Саша отчётливо услышал раздражение. — Вопрос не только не закрыт, наоборот, он вполне актуален! Я не хотел доводить до этого но вы не оставили мне выбора..
— Что вы имеете в виду? — насторожилась женщина. Александр буквально чувствовал как она впилась взглядом в своего собеседника.
— Дело в вашем брате, Карене. Вы же знаете что с ним случилось? — торжествующе спросил неизвестный наглец.
— Да… — растерялась врач. — Его недавно арестовали… Но я уверена, это просто ошибка! Наши органы разберутся и выпустят брата. Я точно знаю что он не виноват в том в чём его обвиняют! Его оговорили!
— Не знаю-не знаю… — с сомнением протянул интендант РККА. — Суть в том что у меня тоже есть брат, Василий. И он работает в этих самых органах. Так вот, дело вашего брата попало к нему. И теперь его судьба находится в руках Василия… Возможно, вы правы и ваш брат ни в чём не виноват..
— Так и есть! — перебила его Наринэ.
-..Но!.. Мой брат может решить иначе, понимаете? — вкрадчиво сказал тыловик. Судя по звуку, тот придвинулся к женщине вплотную.
— Что значит "иначе"? — резко сказала врач. — Если ваш брат справедливый и компетентный следователь то он разберётся в деле и отпустит Карена!
— Вы упорно не хотите понимать меня, Наринэ… — огорчённо вздохнул тот. — Хорошо, скажу прямо! Я могу попросить своего брата отнестись к вашему Карену с пониманием. И тогда его, скорее всего, отпустят. Но что вы, именно вы, Наринэ, можете сделать чтобы убедить меня поговорить с Васькой?
— Я? — удивилась женщина. — А что вы хотите чтобы я… — она замолчала и Саша почувствовал напряжение, сгустившееся на соседней скамейке. — То есть, вы хотите чтобы взамен на это я сходила с вами в кино или прогуляться? — наконец, сообразила Наринэ.
— Нет, моя милая… — радостно сказал интендант. — Мне этого мало. Я хочу чтобы вы не только прогулялись со мной но и пригласили к себе… с ночёвкой. Мне известно что вы живёте одна, так что..
— Да как вы смеете предлагать мне такое?! — со злостью вскрикнула врач. В следующее мгновение до Александра донёсся смачный звук пощёчины. — Как у вас наглости хватает вести себя подобно грязному шантажисту? Хоть бы постыдились предлагать такое приличной женщине! Вы позорите форму командира Красной армии, и ваше поведение недостойно мужчины! — негодовала Наринэ.
Саша невольно улыбнулся. Как она его!.. Правильно, с такими мразями только так и надо! И ни в коем случае нельзя соглашаться на условия шантажиста, даже если грозят серьёзные последствия. Стоит один раз пойти на поводу и всё… потом уже не выбраться.
— Ах ты, армянская стерва, блядь такая! — рассвирепел обманутый в чувствах мужчина. Его голос дрожал от ярости. — Ты какого хрена выкобениваешься, тварь?! Тебе что, плевать на своего Карена? Я ведь могу Ваську попросить и он там такое ему устроит что не выйдет твой брат никогда, поняла, сучка? Я долго терпел, пытался с тобой по-хорошему но, видно, ты любишь по-плохому… Раздвигай ноги, шлюха! — прорычал он и на скамейке завязалась борьба.
— Убери руки, скотина! На по… — попыталась позвать женщина. Интендант-насильник, пользуясь сгустившимися сумерками и уединением скамейки, успел заткнуть ей рот и та могла лишь мычать, пытаясь вырваться.
От такого финала разговора Александр вскочил и сжал кулаки от ярости. В памяти мгновенно возник тот трагический момент из-за которого они с Гюнтером оказались тут. Правда, там была красавица-немка а тут очаровательная армянка… Хотя сейчас она тоже своя, потому что советская. В любом случае, Саша не собирался смотреть как его врача, более того, женщину, которая ему нравится, станет насиловать какой-то охеревший от вседозволенности ублюдок в форме. И если он думает что его брат-чекист защитит его… Что ж, иногда приятно развеивать чужие иллюзии и сбить с такого корону… В очередной раз.
Не обращая внимания на лёгкую боль в ноге, он быстро обошёл кусты и оказался на месте. Одного взгляда на открывшуюся картину ему хватило чтобы сжать зубы и с трудом сдержаться чтобы не убить этого урода.
Наринэ лежала на спине, с задранным халатом и платьем под ним. Из распахнутого на груди ворота торчала пухлая левая грудь с тёмным соском. Одной рукой насильник зажимал ей рот а другой, несмотря на сопротивление, хаотично шарил у неё между ног, одновременно пытаясь расстегнуть свои галифе. Врач двумя руками вцепилась в его руку и пока сдерживала его порыв.
От его внезапного появления все замерли. Урод прекратил копошиться у Наринэ между ног и поднял голову с мутными от желания глазами, пытаясь понять что случилось. Женщина же, после секундного замешательства, торопливо запахнула грудь и попыталась вылезти из-под него но не смогла.
Зловеще улыбнувшись, Александр шагнул и с удовольствием познакомил свой кулак с лицом командира РККА. Кулаку понравилось а вот роже интенданта, похоже, не очень… Того снесло с женщины и он покатился по земле пару метров, пачкая в пыли свою щегольскую форму. И пока несостоявшийся насильник приходил в себя, Саша шагнул и осторожно поднял всхлипывающую женщину. Та всё ещё была в шоке и не могла ничего сказать. Халат был помят, волосы растрёпаны, помада на губах размазана… Словом, на его взгляд, ей явно нужно было привести себя в порядок.
— Наринэ… Наринэ! Вы слышите меня? — сказал он, гладя её по голове и смотря в испуганные чёрные глаза. Тело армянки мелко дрожало но, похоже, стрессоустойчивость медработника помогла ей постепенно прийти в себя. Она зафиксировала на нём взгляд и медленно кивнула.
— Всё хорошо! Всё уже закончилось, успокойтесь… — медленно и монотонно начал ей говорить Александр. — Вам больше ничего не угрожает, сейчас вы должны уйти отсюда и привести себя в порядок. Прямо сейчас, слышите? Кивните!
Та снова кивнула, уже более осмысленно.
— Всё, идите! — мягко подтолкнул он Наринэ в сторону больничного корпуса.
— Я… Он… — попыталась она что-то сказать но язык ещё не вполне подчинялся женщине.
— Здесь я сам разберусь, можете мне поверить… — успокаивающе сказал он. — А вас ждёт обход, пациенты… в общем, сами понимаете… Идите же!
Всё ещё мелко дрожа, врач бросила ненавистный взгляд на тыловика… и плюнула в его сторону, что-то сказав по-армянски. Потом повернулась, запахнула халат посильнее и, слегка покачиваясь, направилась в больницу.
Проводив её взглядом Саша повернулся, подошёл к шантажисту, присел перед ним и негромко сказал:
— А теперь мы с тобой побеседуем, НЕ товарищ командир..