Вереница саней, украшенных лентами, бубенцами, хвойными ветками и прочей мишурой двигалась к Детинцу. В санный поезд загрузили меня и основной состав команды. Тех, кто будет моей поддержкой в «захвате» невесты. В моих санях возничим оказался Вихорёк.
За санями двигались кирьялы. В боевом облачении. Человек тридцать – верхами, прочие пешком. Стройными рядами. Любо-дорого посмотреть. Перед санным поездом, тоже верхами, Бури, Витмид и Харра Стрекоза, который для надежности решил поучаствовать в процессе лично. Несмотря на раннее время, народ на улицах уже скопился. Простой люд. Зеваки.
А вот и Детинец. Ворота закрыты, но это предусмотрено церемонией.
Стрекоза подъехал, покричал что-то бодрое, Бури с Витмидом, не сходя с седел, уперлись в створки копьями, и ворота открылись.
А во дворе – целое столпотворение. Девки и парни вперемежку. Целая толпа. И все разом завопили, заулюлюкали, заверещали. Не успели мы въехать, как на конях уже повисли, вцепились в сани…
– Стеной! – взревел за моей спиной Вифиль, и кирьялы, выстроившись колоннами по двое, очень деликатно оттерли щитами толпу молодежи. Я видел: в толпе полно дружинников, причем не только Труворовых, но никто не пробовал сопротивляться. Позволяли себя отодвинуть. Им было весело. Все смеялись, пели, кто-то приплясывал, вертя над головой полушубок.
Вихорёк бросил вожжи, выдернул из-под себя что-то вроде мехового плаща, набросил на плечи, застегнул пряжкой.
Вифиль толкнул меня в спину, протягивая такой же.
Ага. Две волчьи шкуры, сшитые вместе. И капюшон-маска с дырками для глаз.
Харра, облачившийся в такую же штуку, соскочил с седла и завыл. Мои подключились. Толпа визжала и вопила, имитируя ужас.
Ну, теперь моя очередь!
Я слетел с саней и рванул к крыльцу. Хирдманы на бегу выстроились в клин, и в двери мы ворвались уже в боевом построении. Только на этот раз у нас не было оружия. И те, кто нас встречал, тоже были безоружны. Но то были крепкие парни, и они уперлись как следует, чтобы не дать нам протиснуться внутрь.
Как бы не так! Я сдвинулся назад, уступив место Оспаку и Стюрмиру, уперся в спину Паруса плечом, а в меня, в свою очередь, уперся Вифиль…
И мы выдавили защитников, как газ выдавливает пробку от шампанского. Сначала медленно, а потом взрывным толчком. Несколько парней в расшитых праздничных рубахах даже на полу оказались.
Я не знал, где прячут Зарю, но предполагал, что не на первом этаже. В нашей спальне?
Я рванул наверх. Мои – следом.
Коридор и галерея были пусты.
– Ищите! – крикнул я, устремляясь к спальне. Мои спутники разбежались в разные стороны. Со мной – только Вихорёк.
В спальне оказалось пусто.
– Сюда! – по-скандинавски закричал Вифиль.
Ответвление. На полу – явный след. Вернее, подсказка. Кто-то рассыпал крупу. Привет от мальчика-с-пальчика?
Я пронесся через узкий коридор, плечом распахнул дверь… и оказался к курятнике.
Целая куча девчонок набросилась на меня, повисла, вереща в уши, хватая за нос, пытаясь содрать волчью шкуру.
Позади захохотал Стюрмир. Я вывернул голову из-под чьей-то цепкой лапки и увидел, как викинг с хохотом сгреб сразу троих девиц и точным броском отправил их Витмиду и Тьёдару.
– Выкуп! Выкуп! Выкуп! – верещали мне в оба уха. На голову упала какая-то тряпка, лишив меня обзора. На мне висело уже не меньше пяти девок, и я был на волосок от того, чтобы упасть. То есть я мог бы стряхнуть их одним движением, но – нельзя. Правила игры.
Они бы и завалили меня, если бы не помощь соратников.
– Я заплачу! – крикнул я, сдергивая с головы тряпку. Рванул с пояса заранее припасенный кошель, развязал и махнул рукой, словно сеятель. Серебряные дирхемы покатились по полу. Я не мелочился. Девки попадали на четвереньки и принялись собирать добычу. Мои с гоготом хватали их за задницы. Девки визжали, но поиск не прекращали. Две даже подрались!.. Я перепрыгнул через них и увидел Зарю.
Она стояла в самом углу, прижимаясь к стене, и смотрела на меня не отрываясь. Красное платье из тяжелой даже на вид ткани, схваченной на руках тонкими золотыми браслетами. Серебряные мониста на шее – несколькими рядами, серьги… Никогда раньше не видел на ней сережек. Белая ткань, на манер хиджаба укутывающая ее голову поверх высокой шапки. Не отрывая от нее взгляда, я подхватил ее на руки. И так же, глядя только на нее, понес к выходу.
Она была тяжеленькая, моя невеста, но так крепко держала меня за шею и так близко приникла ко мне, что казалась удивительно легкой.
Так, в окружении хирдманов, я вынес ее из терема и поставил на снег.
Наступила тишина.
Мы смотрели только друг на друга.
– Плат, – напомнил мне Харра.
Да, да. Я сорвал с ее головы белую тряпку. Вихорёк вложил мне в руку золотую корону, снятую со сварга, и я осторожно водрузил ее на головной убор Зари. Так-то она была бы великовата, но на шапку пришлась в самый раз.
Кто-то пронзительно свистнул, и толпа взорвалась криками. Я усадил Зарю в сани, накинул соболий плащ, но она сбросила его, сорвала с шеи серебряные мониста и, размахнувшись, метнула в толпу.
Вихорёк вспрыгнул на сани, завыл по-волчьи, жутко. Мои подхватили. Испуганные кони разом сорвались с места и понесли. И мы помчались по прямой, как стрела, улице к городским воротам. Народ прыскал в стороны, морозный ветер бил нам в лицо, а мы с Зарёй целовались исступленно, упав на дно саней, которые мотались из стороны в сторону и высоко подпрыгивали на ухабах.
Оторвались друг от друга, когда наш санный поезд уже был в добром километре от города и мчал по озерному льду. Впереди, припав к гривам, скакали Харра, Бури и Витмид. Позади и вокруг – кирьялы. Только всадники. Пешим за нами даже на лыжах не поспеть.
Так, на полном скаку, мы вылетели на берег, а потом на холм, на макушке которого стоял характерный частокол, украшенный черепами. На сей раз – только звериными.
Нас ждали.
Трувор с двумя десятками воинов из старшей гриди и обслуживающий персонал очередного здешнего бога, волосатого Волоха.
Санный поезд въехал внутрь. Кирьялы остались снаружи. Служки тут же раскатали на снегу две полотняные дорожки.
Я сошел на одну, Заря – на другую, опершись на руку отца. Тот передал ее главному жрецу-волоху, крупному, еще нестарому мужику, увешанному оберегами, а ко мне, тряся космами и голыми сиськами, попробовали подобраться какие-то бабы в распахнутых звериных шкурах. Закаленные, или дури нахватались.
Мои бойцы шуганули их и встали вокруг, свободно, но скинув на руки щиты.
Это в сценарий не входило, но и о безумных тетках мне тоже никто ничего не говорил. Дядька сказал: стоять, ждать.
Я так и сделал, заодно изучая обстановку и прикидывая, не потенциальные ли это наши клиенты?
Нет, не наши. Никаких драгметаллов ни на идоле, ни на жрецах. Кости, кожа и дерево. Я знал, что Волох[9] – бог сельского хозяйства и, на пару с Мокошью, плодородия. А еще он даровал силу, в частности, мужскую, и много других полезных в жизни качеств. Варяги ему не кланялись, но чтили. Собственно, всё.
Главный жрец и Заря задерживались. Я уже начал беспокоиться и даже хотел поинтересоваться у Трувора: что происходит. Но тут моя невеста и главный жрец волосатых вернулись.
Жрец передал девушку отцу, а сам встал у деревянного бога, собрал подчиненных, и они разом принялись петь, скакать и всячески демонстрировать безудержную радость. Косматые тетки тоже присоединились к общей пляске, и мои бойцы сняли охрану.
Я поймал взгляд Трувора, похлопал по кошелю на поясе: надо?
Изборский князь мотнул головой: оплачено.
Поплясав и повопив, жреческая братия рассыпалась, а главный сделал нам знак: встаньте рядом.
Давно пора.
– Чего он от тебя хотел? – спросил я тихо. – Переживал, что ты не девица?
Заря засмеялась:
– Не знаешь ты наших богов, Волк. Это же Волох. Они тут на праздниках как раз этим самым и занимаются. Нет! – Она посерьезнела. – Он на мне мертвых духов увидел. Тех, кого я убила. Сказал, что на сей раз Волох меня от них избавит, а вот потом…
Казалось бы, смешно – бояться мертвых духов. Но я вспомнил, как меня Рунгерд из полосы неудач вытаскивала. И как раз из-за этих бестелесных гаденышей. То есть вопрос серьезный. Но решаемый. Разберемся. Придется. Заря не из тех, что после свадьбы домохозяйкой станет.
Пока я размышлял, нами занялся волох. А непростой такой дядька. Сначала я его недооценил. Думал, клоун в отрепьях. Однако нет. Не бывает клоунов с такими глазами. Не скажу, что мне понравилось, как он меня разглядывал. Словно что-то у меня в голове высмотреть пытался.
Но, так или иначе, а брачный обряд он над нами совершил. Не рискнул самовольничать в присутствии князя. Но по физиономии видно: очень ему хочется поглядеть поближе на моих тараканов.
Перебьется. Я и сам с ними слабо знаком.
Сам обряд был длинным и скучным. Нам говорили разное назидательное, чем-то посыпали, давали испить, откусить и потрогать. Призывали на нас благословение волосатого бога и велели непременно произвести на свет толпу потомков. Склонен думать, что за последним дело не станет. Теперь Заре предохраняться незачем.
Всё. Мы опростали на двоих финальный рог, слопали пополам медовый коржик с подозрительным вкусом и запахом, а потом, осыпаемые со всех сторон зерновыми, уселись наконец-то в сани и двинулись обратно. Пировать. И на этот раз впереди уже были не мои сани, а Труворовы.
И не потому что папа, а потому что – князь.
– Помнится, Ульф Вогенсон, я задолжал тебе свадебный подарок… – Рюрик был последним из поздравляющих, так что куча свадебных презентов была уже высотой со стол. Подарок Заре Рюрик уже вручил: золотую гривну граммов на триста с россыпью алых самоцветов. Не рубинов, но тоже не стекляшек. – Я не мог достойно одарить тебя в тот раз, и ты знаешь почему.
Да, я знал. Даже позволь ему здоровье, на Сёлунде к нему сразу придет пушистый северный лис. В облике разгневанного Рагнарсона.
– Но теперь – прими!
Ого! Нечто, завернутое в шелк и бархат, которые сами по себе – уже неслабый подарок.
Я развернул. Вот сукин сын! Знает путь к сердцу мужчины. Меч. И судя по ножнам, рукояти и потрясающей красоты наборной гарде, не простая поделка.
Я вытянул его из ножен – и онемел.
Брат-близнец моего Вдоводела! Причем старший брат. Тоже «ульфберт». Знаменитое клеймо, само по себе гарантирующее отменное качество. Но это явно не рядовой образец. Настоящий шедевр подлинного мастера. Штучный экземпляр. Я сразу в него влюбился. Провел рукой по безупречно гладкому металлу, взялся за жало и рукоять, поднапрягся и согнул его подковой, потом резко отпустил, глянул вдоль лезвия. Впрочем, я знал, что это безупречная сталь. Легкая и смертоносная. Рукоять малость великовата для моей ладони, но в перчатке будет в самый раз.
Я поглядел на Рюрика. Тот улыбался. Знал, что угодил. Да еще как. Вся обида, вся злость, которая копилась во мне на этого человека, пропала. Если он и ущемил меня в чем-то когда-то, то этот меч с лихвой покрывал все долги. Даже на родине его мастеров он стоил минимум два своих веса золотом. А то и три. Вот только такие мечи не продаются. Они бесценны.
– Откуда? – спросил я севшим голосом.
– Для тебя – нашлось, – ответил мой бывший конунг. – Ее зовут – «Последняя Слеза». – Имя он произнес по-франкски, но я понял.
Сказал и скромно отошел, оставив меня в шоковом состоянии, с лицом, на которым крупными буквами было написано: «Неужели это – мое?»
– Можно? – попросила Заря, протягивая руки.
Я передал ей меч. И видит Бог, это движение далось мне нелегко. Я даже на минуту не хотел выпускать из рук такое чудо.
– Какой красивый! Он дорогой, да?
Красивый? Хм-м… Интересно, есть в этой зале кто-то, кроме меня и Рюрика, способный понять, что это такое?
Да, есть. Трувор буквально пожирал глазами клинок, но попросить подержать в руках не рисковал. Это ведь такое чудо, что настоящий воин кого угодно убьет, чтобы его заполучить. Так что я с этим мечом – тоже приз.
Но я такой приз, который любого чемпиона на голову укоротит. Этот меч – мой!
Я отстегнул свой леворучный меч и прицепил к поясу ножны «Слезы». Я был счастлив!
На этом процесс дарения закончился. Рюрик был предпоследним, а последним должен был стать Трувор. И от него уже не подарок – приданое.
Собственно, по здешней традиции, размер приданого положено оговаривать заранее, но я не стал.
Трувор никогда не отличался жадностью, так что я вряд ли останусь в обиде.
Особенно теперь, когда он увидел подарок Рюрика. Интересно, что он мне предложит? Землю? Но что я с ней буду делать? Особо ценное оружие? Но Рюрика ему точно не переплюнуть.
Трувор поднялся, взял со стола кубок. Народ притих.
– Мне говорили, – сказал он, – что моя дочь слишком похожа на мужчину. Должно быть, в этом есть и моя вина, ведь она росла без матери. Мне говорили: такую девушку никто не возьмет замуж, ведь какой мужчина захочет, чтобы его жена билась с врагами как воин. Но то были лишь пустые слова. Сегодня Заря обрела мужа, достойного мужа! А я вернул себе друга! – Он поднял кубок повыше, обозначив, что именно мне адресованы его слова. – Это счастливый день для меня! Ульф-ярл! Я вручил тебе свою дочь! Я знаю, что она будет рядом с тобой и в мире и в битве. И знаю, что ты сумеешь ее оборонить! Она теперь не в моей власти, но в знак того, что я принимаю ее такой, какой она выросла, я хочу подарить ей вот это! – По его знаку на стол перед Зарёй положили сверкнувший черным лаком лук. – Мне сказали, что когда-то это оружие принадлежало сыну печенежского хана. Теперь он твой!
Вот теперь уже у Зари – офигевший вид. Такой же, как у меня пару минут назад. И она так же трепетно берет лук в руки, гладит изогнутую спинку и не может оторваться.
– Выбрать для тебя подарок было легко. – Трувор смотрит на дочь и ласково улыбается. Потом переводит взгляд на меня: – С тобой, мой зять Ульф-ярл – труднее. У тебя есть и земли и богатства. Есть храбрость и удача, которые их приумножат. Трудно сделать достойный подарок тому, у кого всё есть. Однако я нашел то, от чего ты не откажешься, Белый Волк. Я знаю: тебе нравятся мои отроки, – он ухмыльнулся. – И не удивительно, ведь мы, варяги, лучшие из воинов по эту сторону моря. И я дарю тебе то, что наверняка придется тебе по душе. Борич! Влиск, Ангвлад, Искуси!
Названные поднялись. Я знал их всех. Видел в бою. Хорошие парни. Не скажу, что лучшие из Труворовых отроков, но уж точно не худшие. И очень перспективные. Настоящие варяжата.
– Теперь вы – дренги Ульфа-ярла! – провозгласил Трувор.
Четверка поднялась и переместилась на мою сторону стола (им уступили место), не забыв по пути мне поклониться.
Я был удивлен. Мягко говоря. Не тем, что Трувор вот так запросто подарил мне четверых свободных. Наверняка каждый из них дал свое добро на такой «перевод». Однако отдать своих воинов, главное сокровище каждого вождя, другому… Это как сыновей в другую семью передать.
И тут же – следующий сюрприз! Как будто изборский князь мысли мои прочитал. Причем заранее.
– И еще, – продолжил он торжественно, – я отдаю под твое знамено своего сына Вильда!
Охренеть.
Я поглядел на Ольбарда Синеуса, чьим отроком до сегодняшнего дня считался Труворыч. Тот кивнул: согласовано.
Довольный Вильд тут же перебрался ко мне поближе, пристроившись справа, сразу за Вихорьком.
Да. Выкрутился Трувор Жнец. Одарил по чести.
Чем только теперь отдариваться?
Но об этом можно подумать завтра. Сегодня – гуляем!
И всё бы хорошо, но в голове занозой сидела тревожная мысль. Имя ей было – Перун.
Он же Волос, он же Велес, хотя есть обоснованное мнение, что последнее – ошибочно.