Как прекрасен этот мир. Заснеженный лес тихий-тихий. Кажется, что даже звук пухлой сугробины, сброшенной с прогнувшейся ветки, разносится на сотни шагов. Кони хрупают копытами по дороге, выдыхая густой белый пар. Утреннее солнце висит низко-низко. Горит желто-оранжевым шаром меж розовых стволов. И небо меж хвойных верхушек такого цвета, что хочется кричать от восторга.
Я скашиваю глаз на Трувора. Знаю, что он тоже умеет прочувствовать красоту.
Но не сейчас. Сейчас его взгляд обращен не наружу, а внутрь. Он размышляет об том, что произойдет через несколько часов. Когда дорога выведет нас к полям, окружающим вражеский городок. Там мы уже не сможем оставаться незамеченными, да и сами наконец увидим крепость, о который рассказывали языки.
Вчера у нас был разговор о том, стоит ли атаковать ночью.
Поразмыслив, от ночного штурма отказались. Во-первых, мои кирьялы заточены под дистанционный бой и не пригодны к рукопашке. Им нужен свет. Во-вторых, есть надежда, что удастся выманить гарнизон наружу. Возраст у Клека немалый, но нрав, говорят, всё такой же резкий. Если его грамотно спровоцировать…
Со своей позиции я видел только часть нашей колонны: человек тридцать. Остальных скрывал холм, через который переваливала дорога. Полагаю, колонна растянулась на добрый километр, если не больше.
Впереди, как водится, лучшие. Расслабленная посадка, короткие взблески солнца на шлемах и бронях. Мы на вражеской территории, пусть даже пока никого не трогаем. Да сейчас и доспехи не внапряг. Это летом уже через полчаса исподняя рубаха – хоть выжимай.
Заря в шестой паре, вместе с братом.
А Вильд хорош. Я его приодел. Всё самое лучшее. И пусть Трувор, полагающий, что воин должен всё добыть сам, фыркает, сколько хочет. Его сын теперь мой хирдман, и, по здешним понятиям, его папа теперь я, а не он. Вильд, правда, тоже упирался. Насчет брони. Не хотел огорчать родителя. Но я заявил, что германский меч, «унаследованный» от Водимирова гридня, идет только в комплекте со всем остальным. И обучать я его буду жестко, поэтому без хорошей брони ему конец. Гонять я буду своего малолетнего деверя так, что он сто раз пожалеет, что попросился ко мне в хирд.
Парень только ухмыльнулся. Ему пятнадцать. Габариты как у взрослого мужика. Ростом повыше папаши, а Трувор отнюдь не коротышка. Да и меч парень взял в руки годиков так в пять.
Однако после первой же тренировки лыбиться Вильд перестал. Парой учебных железяк я отлупил его как сидорову козу. Без брони ребра бы точно парню переломал. Хотя без брони я бы так и не лупил, понятное дело. Выбивал оружие, сшибал с ног, пинал под зад и тыкал лицом в снег. При этом еще и унижал парня словесно. Примерно как сержант из учебки поносит только прибывших новобранцев. Мне надо было довести его до уровня «всех убью». И надо отметить: парень продержался до конца. То есть до того момента, когда попытка самостоятельно встать превратилась в слабое подергивание конечностями.
Сами понимаете, как я был удивлен. И как зауважал парня. С помощью Вихорька мы отволокли его тогда в баню, разоблачили и уложили в корыто – отмокать в горячей воде.
И уже там я поведал Вильду, как тот крут. Какая у него безупречная выдержка и как я им доволен. Кстати, помимо выдержки, у братишки моей жены оказалась и очень неплохая подготовка и стиль один в один папин. Что не удивительно, ведь обучал их один и тот же пестун (мое ему уважение), да и папа тоже приложил к воспитанию обе руки.
В общем, порадовал пацана. И оставил наслаждаться болью, покоем и гордостью.
Впрочем, как я впоследствии узнал, покою он радовался недолго. Как только я ушел, Вихорёк сбегал за девками и… В общем, понятно.
Так что спустя полдюжины занятий я попросту назначил Вильда спарринг-партнером Вихорьку. Ну, или Вихорька – Вильду. Потому что, судя по всему, у моего сына появится достойный соперник за звание «лучшие мечи среди юниоров».
Вот так, наслаждаясь полнотой жизни и великолепием зимнего леса, мы и доехали до владений Клека.
А между тем приближался первый акт срежиссированного мной и Трувором спектакля, который назывался «Потыкать палкой в берлогу».
Прием, который мы применили, чтобы выманить медведя из берлоги, был древним, как само человечество. Ловля на живца. А чтобы живец был достаточно живым, мы поставили ему задачу хватать и тащить, что получится. В роли шустрого живца выступили кирьялы. Пешие.
Короткий марш-бросок на лыжах, чтобы зайти во фланг, а потом «явление неприятеля эстам». Парни выбежали из леска, метнулись заснеженными огородами к крепости, закидали стражу стрелами. Те, от неожиданности, видать, дерзкого противника испугались и бросились затворять дубовые врата. А кирьялы тут же, с радостным визгом, принялись грабить предместья.
На глазах у охреневшей эстской общественности.
Ну еще бы: чуть больше полусотни лесовиков-охотников напружили хвост аж на целого местного князя! И не какого-нибудь, а заслуженного викинга. Что это с ними? Озверина накурились, мухоморов нажрались?
А эсты определенно расслабились. Чтобы собрать отряд быстрого реагирования, им потребовалось целых четверть часа. И еще минут пять, чтобы отпереть ворота.
За это время кирьялы успели пристрелить с дюжину слишком резких смердов, набить полные мешки, снова встать на лыжи и дать деру сразу же, как только тяжелые крепостные врата снова пришли в движение. И что характерно: рванули они не обратно в ближайший лесок, а почесали через заснеженные поля напрямик к дороге.
Точно без грибочков не обошлось, подумали эсты, коих было примерно столько же, сколько и налетчиков. Заорали, засвистели и радостно устремились за безобразниками. Во весь опор.
Опор, правда, получился так себе. Но снежному полю, в которое превратилось поле сельскохозяйственное, коням было не разогнаться, так что налетчики на лыжах всадникам в скорости не уступали.
А местами даже и превосходили. Это когда путь преграждала изгородь, за которой часть лесовиков притормаживала, выжидала, когда конница подойдет поближе и тоже притормозит, выискивая проход, и закидывала преследователей стрелами. Причем грамотно, как учили, то есть не кто во что горазд, а пакетно обрабатывая одну и ту же цель. И настолько успешно обрабатывали, что в половине случаев даже лошадку не задевали, всё доставалось всаднику. Серьезно так доставалось. Хороший наконечник с пятидесяти шагов уверенно прошивает зимнюю одежку и кожаный жилет даже из слабого охотничьего лука. А ведь почти у всех парней были улучшенные модели.
Выведя из строя пару-тройку всадников, кирьялы прятали луки, подхватывали мешки и чесали дальше.
Надо ли говорить, что дружинники, потеряв примерно с дюжину корешей от рук каких-то смердов, рассвирепели не на шутку.
Перед изгородями они больше не останавливались. Передовые начали сшибать хилые оградки на скаку.
Не лучший вариант.
Лошадки ушибались, упирались, спотыкались и даже падали, перекрывая проходы. А в это время другая группа стрелков…
В общем, примерно через километр неторопливой гонки численность преследователей сократилась почти вдвое.
Мы с Трувором и главной ударной силой тихонько сидели в засаде между деревьями и с удовольствием наблюдали, как зеленое ополчение бьет профессионалов. Причем с сухим счетом.
Хотя насчет профессионалов я чуток загнул. Настоящие профи не отдали бы противнику все козыри. А эти – выступили верхом против пеших стрелков. Причем в заведомо проигрышных условиях. Эсты передвигались едва ли не медленнее, чем кирьялы, и лишились при этом главного пехотного козыря: сплошного строя. Ну не идиоты ли?
Впрочем, я всё равно гордился. Мои лесовики дрались против настоящих воинов в соотношении почти один к одному и уже взяли половину врагов, не потеряв ни одного своего. Просто потому, что уходили вовремя, не подпуская противника даже на бросок копья.
А луки те взять не позаботились. Да и с луками я бы всё равно поставил на моих. Стрельба с седла – это точно не для викингов.
Но вот первые кирьялы добрались до дороги. И встали.
Сложили мешки с награбленным в кучу, разобрались по семеркам, взяли луки и застыли в ожидании.
Через минуту к ним присоединились и остальные.
И все вместе дали пару залпов, после которых эсты, потеряв разом еще два десятка бойцов, шарахнулись на безопасное расстояние.
Этот вариант нами предусмотрен не был, но Тулб Огонёк, поставленный мной над отрядом провокаторов, удачно сымпровизировал. Нанес удар в слабое место любого воина. Прямо в чувство законной гордости и осознание собственного превосходства.
Это было весело.
Кирьялы в несколько десятков глоток завопили разные слова, донельзя обидные. А поскольку языки у эстов и кирьялов были похожи, то смысл возгласов оказался эстам вполне доступен. А для просвещения тех, кто не понял, использовалась наглядная агитация, как то: демонстрация задниц и международные жесты типа «я твоя вертел на моя, как твоя моя хотел».
И поскольку видимость нынче утром была изумительная, а крепость Клека стояла на холме, который господствовал над местностью, то с крепостных стен провокационное кирьльское шоу могли смотреть все желающие с острым зрением. А таких здесь, в мире без книг, компьютеров и прочих пособников развития близорукости, было большинство.