В кабинете Папы снова сидели люди барона. Но теперь у одного из шестерок Семена была перебинтована нога, а у другого рука висела на перевязи. Сам Семен имел вид побитой собаки.
— Так на кого вы жалуетесь? — спросил Папа. — Или я должен выстроить всех своих бойцов, чтобы вы могли его опознать? Хоть какие-то приметы вы запомнили?
Семен виновато покрутил головой.
— Мы немножко много вина выпили. А он — парень как парень, только совсем бешеный. Ковбой двинутый…
— Ковбой, говоришь? — Папа насторожился. — Что-то много, блин, ковбоев на моей земле развелось. И он увел Кармен у вас из-под носа? Ладно, возвращайтесь к себе домой, я тут сам разберусь.
— Брат недоволен будет, — невнятно пробурчал Семен.
— Я с твоим братом как-нибудь сам это утрясу! Здесь я хозяин, а не он. Запомни это!
Выпроводив посланцев барона, Папа заорал на весь огромный дом.
— Где Кармен?! — казалось, он мечет громы и молнии.
— Ее нигде нет, — доложил Ибрагим.
— Тогда позови ее мужа.
Вскоре Яшка вошел в святая святых папиных апартаментов. От гнева Папы не осталось и следа. Прямо отец родной.
— Яша, ты хорошо запомнил нашего ковбоя? — спросил Папа, заглядывая в глаза собеседнику. — Не перепутаешь его ни с кем? Мне нужно, чтобы ты его убил. Именно его. Не кого-то похожего, а именно его. Сделай это любым способом, но только сделай! Иначе…
Тут в голосе Папы прозвучали нотки гнева. Яшке это не понравилось и он осмелился ответить вызовом.
— А если я не смогу убить его? Нас с Кармен выдадут барону?
Но Папа снова обратился в воплощение дружбы и заботы.
— Барон вас ищет, его люди уже здесь, в Вяземске. Я не хотел тебе говорить, но они вчера пытались похитить Кармен. Если бы мои ребята не подоспели вовремя, она сейчас была бы в их руках. На меня оказывают сильное давление. Чтобы спасти вас, и в то же время не допустить войны с бароном, я должен буду заняться вашим вопросом со всей серьезностью. Но мне мешает этот ковбой. Давай так: ты решаешь мою проблему, а я твою. Это по справедливости?
Яшка кивнул.
— Я согласен.
— Тогда вот адрес. Улица Трудолюбия, дом, квартира… В общем найдешь, не маленький.
Отправив Яшку на задание, Папа распорядился.
— Вернется Кармен, сразу ко мне.
— А она уже давно вернулась, — сообщил охранник, дежуривший у дверей.
Папа сам отправился в ее комнату. Плохо сдерживая ярость, он обратился к ней.
— Где ты была?
— Гуляла!
Папа хотел было расспросить Кармен о происшествии в ресторане, но удержался. Ему показалось, что она куда-то спешит. Неужели торопится к своему таинственному спасителю? Одни ковбои, плюнуть некуда. Но факт остается фактом. Папины быки девушку упустили и, если бы не ковбой, она бы и в самом деле сейчас лежала упакованной в багажнике семеновой "ауди".
Папа сделал сердитое лицо.
— Послушай, девочка! Советую тебе сделать выбор. Меня по твоей милости барон уже на счетчик поставил. Сама понимаешь, за все надо платить.
— И что?
— Ты и твой муж сильно портите мою нервную систему. Ты не хотела бы компенсировать это порцией положительных эмоций?
Папа вплотную приблизился к Кармен и обхватил за бедра. Она вспыхнула.
— Если тебе невтерпеж, так прямо и скажи. Если я тебе не дам, ты вышвырнешь нас с Яшкой в пасть барона?
Папа не выдержал и признался.
— А что если и так? В конце концов, такая горячая кобылка как ты должна принадлежать настоящему мужчине, а не смазливому сопляку. Мне надоело ходить вокруг да около. Или ты немедленно, прямо сейчас разденешься и ляжешь со мною в постель, или сегодня же оба будете разговаривать с шестерками вашего барона. Выбирай, я или Семен?
Кармен твердо сжала губы. Постояв молча с минуту, она, все так же, не говоря ни слова, начала раздеваться.
Никогда еще за всю свою жизнь Папе не приходилось иметь половой контакт с такой красивой и, в то же время, такой холодной женщиной. Будто с мраморной скульптурой трахался. С трудом, но все же кончил. Недостаток сексуального удовлетворения с лихвой компенсировался мужской гордостью. Он все-таки овладел этой капризной и неприступной красавицей. И как — с налету, кавалерийской атакой! А все остальное — дело времени и привычки.
Папа смотрел как Кармен одевается. Он демонстративно сунул в ее сумочку пять стодолларовых бумажек. Завершив процедуру, она снова направилась к выходу.
— Ты куда? — крикнул ей вслед Папа. — Смотри, снова не попади к дружкам твоего барона! И помни, здесь вам бояться нечего. Я своих не выдаю!
"Ладно, проветрись, — думал он, глядя ей вслед. — Отсюда ты уже никуда не денешься. Некуда тебе бежать. Барон вас и в Америке достанет".
Крюков смотрел по телевизору городские криминальные новости. Его как и всех жителей Вяземска возмутило зверское убийство Зимина. Телеоператор долго и тщательно показывал глазные впадины убитого. В убийстве обвинили, разумеется, его. Правда без имени-фамилии, но приметы в целом описали верно.
А вот фоторобот не удался. Он был похож не столько на Крюкова, сколько на другие фотороботы. Почему-то все они выглядят на одно лицо. Сыщику иногда думалось, что, может быть, составители этих фотороботов не врут и все нераскрытые убийства в действительности совершил один и тот же маньяк.
Крюков собирался предпринять повторную попытку разыскать Олега в больнице. Только от него он мог бы узнать, что с ним произошло и выслушать соображения на будущее. Кроме того, если Юлька и в самом деле сидела в подвале у мэра, достать ее оттуда было бы легче, подключив связи Олега, чем штурмуя его дачу. Он узнал часы работы Светланы Павловны, которая, по словам Юльки, спрятала Олега где-то в больнице. Она заступала на дежурство после обеда. В половине второго он вышел из квартиры.
Спускаясь в лифте, Крюков думал о Кармен. Такой пылкой ночи он не переживал никогда. Казалось, она отдается последний раз в жизни. Что странно, утром Крюков совсем не чувствовал себя опустошенным. Наоборот. Он словно всю ночь подпитывался от сверхмощного источника энергии. В грезах о прекрасной Кармен опер недопустимо расслабился. Это могло стать его последней ошибкой.
Яшка дежурил возле дома Крюкова уже несколько часов и сменил четыре позиции, чтобы не светиться подолгу на одном месте. Сейчас он крутился возле двери в подъезд, изображая маляра. Для этого он украл в подъезде соседнего дома стремянку, кисть и ведро с каской.
Охотиться одному на такую дичь как "ковбой" было чистым безумием. Но новичкам везет. Через стекло над дверью Яшка увидел наконец как из открывшихся в который раз за день дверей лифта вышел его клиент. Стрелять с верхушки лестницы было рискованно. Он скользнул со стремянки вниз. На земле он достал пистолет и передернул затвор.
Дверь в подъезд распахнулась и на пороге появился Крюков. Яшка вскинул руку с пистолетом и прицелился.
— Яшка!
Пронзительный крик за спиной заставил его вздрогнуть. Пуля, вместо того, чтобы попасть в сердце объекта, только задела левую руку. Обернувшись, Яшка увидел бегущую к нему Кармен.
Он ничего не мог понять. Как она здесь очутилась? Почему помешала убить этого фраера? Выяснять все это не было времени. Яшка увидел, что "ковбой" полез под куртку. О его боевых возможностях Яшка имел некоторое представление. Ждать, пока клиент сам откроет огонь, он не стал, развернулся и бросился в подворотню.
Кармен подбежала к Крюкову.
— Ты ранен?
— Ерунда, твой муженек меня только слегка оцарапал, — отмахнулся сыщик. — Кто же знал, что он такой ревнивый? Но, как бы то ни было, ты спасла мне жизнь. Спасибо.
— Он стрелял не из ревности.
Они зашли в соседний подъезд, где Кармен наскоро перевязала Крюкову руку и пересказала разговор Яшки с Папой, который подслушала, стоя в коридоре возле кабинета.
Крюкову это очень не понравилось.
— Откуда Папа мог узнать мой адрес? Я же только вчера сюда перебрался.
Кармен покраснела.
— Либо от меня, либо от того, кто дал тебе ключи.
— Я выбираю второй вариант, — вздохнул Крюков.
— И куда ты теперь?
— Отсюда надо сваливать. Вообще-то у меня есть запасной вариант…
Кармен прикрыла ему рот рукой.
— Не надо, не говори при мне. Вдруг тебя и там будут ждать? Я не хочу, чтобы ты подозревал меня.
Сыщик улыбнулся.
— Даже если я собственными глазами увижу, что ты указываешь Папе на меня пальцем, я решу, что это не ты, а кто-то загримированный под тебя. Хотя вряд ли гример сможет добиться такого совершенства форм тела и черт лица.
Вдруг он хлопнул себя здоровой рукой по лбу.
— Но если ты не будешь знать, где я остановился, как же мы будем… встречаться?
— Нам больше не надо встречаться.
Кармен повернулась и, не оборачиваясь, быстрым шагом вышла из подъезда. Эта разлука расстроила сыщика куда больше, чем яшкино покушение и объявленная на него охота.
Крюков набрал телефонный номер. Когда трубку сняли, попросил.
— Позовите господина Зарькова.
— Кто его спрашивает? — спросил приятный женский голос.
— Опер Крюков. Мы познакомились в подвале мясохладобойни номер три, он должен помнить.
— Одну минуту.
Удивленная секретарша отсутствовала довольно долго. Собственно, трубку взял сам Зарьков.
— Здравствуйте, вы не представляете как я рад! Вы к нам в гости или по делам?
— По делам, — признался Крюков. — Причем дела не шибко радостные. Нужна ваша помощь.
— Я ваш должник, — снова принялся расшаркиваться Зарьков. — Вы можете подъехать ко мне в офис? Тогда запишите адрес.
Зарьков был в курсе проблем, обрушившихся на Олега. Узнав, что Крюкову негде жить, он тут же предложил ему квартиру.
— Там жил мой сын, сейчас он учится в Питере. А как у вас с деньгами?
— Пока не требуются, но скоро могут понадобиться.
Зарьков на всякий пожарный случай пообещал подготовить некоторую сумму наличкой и держать ее под рукой.
В больницу в этот день Крюков не поехал. Он добрался до новой квартиры и постарался там обустроиться.
Когда наступил вечер, он подошел к окну. Сыщик чувствовал себя тоскливо и одиноко как никогда. Раненый Олег прятался неизвестно где, его дочь — то ли в плену, то ли в заложницах. И еще ему не хватало Кармен.
Чтобы хоть чем-то заняться, опер включил телевизор, разобрал пистолет и принялся его чистить. Почистив и собрав оружие, Крюков не стал его смазывать. Перед стрельбой в стволе не должно быть масла. Подумав, он достал из тайника в багажнике "рябухи" небольшую коллекцию трофейного оружия, собранную им за последнее время. Брал сыщик не все, но вот старенький "наган" с навинченным на ствол глушителем прихватил. Сейчас он мог ему пригодиться.
Пора было познакомиться с Чертовым Табором поближе. Днем это сделать было невозможно, оставалась ночь. Крюков спустился вниз, завел свою бронированную машину, надел ужасно дорогую пуленепробиваемую куртку из материала тварон, загнал патрон в патронник пистолета и поставил его на предохранитель. Когда на тебя объявлен розыск, лучше быть начеку.
С другой стороны, папины быки и милиция искали абстрактного полумифического "ковбоя". В лицо его знал один Яшка. И, наконец, когда тебя ищут по всему городу, безопаснее всего находится возле Чертова Табора. Уж там точно искать никто не будет.
До места он добрался без приключений, машину загнал в перелесок и отправился посмотреть на местные достопримечательности. Ущербная луна давала достаточно света, чтобы ориентироваться в темноте.
Папский дворец нельзя было не заметить. Он возвышался на горе и напоминал сильно перестроенную протестантскую кирху. Гора была невысока и с трех сторон окружена лесом. С четвертой стороны располагался небольшой поселок, который сейчас был погружен в темноту и тишину.
Папин же особняк, напротив, сверкал огнями, во дворе что-то строили, сновали люди, к дому то подъезжали, то отъезжали от него машины. Похоже, Папа торопился завершить капитальный ремонт своего дворца. В воздухе ощутимо присутствовал запах недавнего пожара.
Сыщик подобрался поближе. Он рассчитывал, что Папа не будет минировать подходы к особняку или увешивать деревья видеокамерами. Все равно все поворуют. Это же Россия. Неподалеку от въездных ворот стяло несколько машин, которые по каким-то причинам не сочли нужным заезжать во двор.
Одна из них показалась Крюкову знакомой. Знакомой до боли в области почек и других отбитых в местной милиции частей тела. Это был тот самый милицейский "бобик", на котором его доставили в городской отдел. Возле него крутились опять-таки до боли знакомые фигуры — квадратный Кряч и похожий на кремлевскую башню Красномырдин. Они определенно кого-то ждали. Решил подождать и Крюков.
Ждать долго не пришлось. От ворот подкатил серебристый "чероки". Из машины лениво выбрались толстый Артур и веселый Жора.
— Привет, ментура, какие проблемы?
— Так, мелочи, — проворчал Кряч. — Мы тут вам пару пацанов из банды Отмороза привезли. Мы с ними децал поработали, они и раскололись, что хотели следующую партию наркоты захватить. Наводчик их где-то среди ваших людей заныкался.
— Кто?
— Не сказали. Может вам признаются?
— А они живые? — усомнился Жора.
— Еще теплые. Мы же не звери. Сами замочите, когда все скажут, — сказал Кряч.
— Нам все скажут, — ухмыльнулся Жора. — Артур у отца в библиотеке случайно книжку нашел про инквизицию. Жутко интересная. Мы ее вместе читаем, сейчас как раз до испанских сапог дошли.
— Испанская обувь классная, — одобрил Кряч. — Я такую люблю.
— Ну, эти сапожки тебе вряд ли понравятся, — заржал Артур.
Кряч понял, что над ним смеются, и обиделся.
— Ладно, хорош лыбу давить, забирайте груз и гоните бабки. Мне, как всегда, бартером.
Крюков из кустов хорошо видел как они вчетвером перетащили в багажный отсек серебристого джипа два длинных, в человеческий рост, тяжелых мешка. Потом Жора отсчитал деньги так и не проронившему ни слова Красномырдину, затем передал Крячу небольшой пакет.
— Когда товар повезем? — спросил на прощанье Кряч.
Жора назвал число и время. Крюков запомнил.
— Ну пока, — Жора с Артуром сели в джип и покатили к воротам папиного особняка.
— Погнали по быстрому, — заторопил Красномырдина Кряч.
— Куда торопишься, как голый на греблю? — пробасил его напарник.
— Именно, что на греблю, — подтвердил Кряч. — Бабу на рынке надыбал — конфетка. Но у нее проблема — муж безработный, всю дорогу дома торчит, кроссворды разгадывает.
Красномырдин почесал затылок здоровенной пятерней.
— А я при чем?
— Мы сейчас едем к ней, мужу оформляем домашнее хулиганство и ты его увозишь. А я останусь. Въехал?
— Не въехал. А что я с ним делать буду? — в недоумении уставился на напарника гигант.
— А что с ним делать? Как всегда — дашь по балде и в Сукино болото. Оттуда, небось, не вынырнет.
— Сколь отстегнешь? — поинтересовался Красномырдин.
Кряч всерьез расстроился.
— Эх ты, а еще друг! Все на бабло меряешь. Ладно, не ссы, матрос ребенка не обидит. Ты чего такой смурной?
Красномырдин замер. Видимо он не умел одновременно соображать и двигаться.
— Не по кайфу мне все это, — громовым шепотом сообщил он. — Что-то они сегодня щедрые. Чуть ли не вдвое против обычного отстегнули.
— И что? — не понял Кряч.
— А то. Мы уши развесили, а они нас за поворотом тормознут, дадут по балде и самих в Сукино болото загрузят. Что у них, без нас с тобой мало ментов на сворке бегает? Зимина кто грохнул?
— Как кто? — опешил Кряч. — Фраер из Москвы.
— А кто он такой? Откуда взялся? Я с ним несколько раз встречался, — гигант непроизвольно прикрыл руками мошонку. — Как Папа кого-то мочит, так этот поблизости. А как он из камеры ушел?
— Его Зимин выпустил, — напомнил Кряч.
- Ага, а он его за это завалил?
Красномырдин демонстрировал железную логику, которой от него никак нельзя было ожидать. Крюков с интересом ждал, куда же тот в итоге вывернет.
— Тогда за что Зимина завалили? — растерялся Кряч. — Он же с Папой никаких дел не имел, на карман не брал.
— Зато знал много, — выпалил Красномырдин. — А мы с тобой знаем еще больше. Папа концы зачищает. Не сегодня-завтра и до нас доберется. А бабками и марафетом нам глаза отводит. И то, может, назад отберет.
Крюков уже не слушал. Он ломился напрямик через рощу к ближайшему повороту. Место для своей засады он выбрал очень подходящее, в заросшей кустами лощине. Деревья и склоны закрывали ее от посторонних глаз и должны были приглушить звук выстрела. Впрочем, шум строительных работ в особняке наверняка заглушил бы его.
Когда милицейский "бобик" на малой скорости вывернул из-за деревьев, Крюков достал "наган" с глушителем и прострелил ему колесо. Машина вильнула в сторону и замерла.
— Что там? — послышался голос Кряча.
— Кажись прокол, — отозвался бас Красномырдина. — Вылезь, погляди!
Ругаясь под нос, квадратный сержант выбрался из машины. Крюков ткнул его в затылок дулом "нагана".
— Не рыпайся, мусор, а то в Сукином болоте ночевать будешь.
Кряч замер. Другой рукой опер направил "пернач" на сидевшего за рулем Красномырдина.
— А ты, орясина, погаси фары, зажги свет внутри салона и положи руки на баранку. Вот так. Хочу вас огорчить, ребята. У нас небольшая накладочка вышла, перерасход. Так что то, что вам Жора передал, надо бы вернуть. Быстро!
— А я что говорил! — захныкал громадный Красномырдин.
Кряч оказался храбрее. Но не умнее.
— Да пошел ты, козел! — он рванулся в сторону, одновременно выхватывая пистолет из кобуры.
Пуля из "нагана" вошла ему между лопаток, аккурат в позвоночник. Заплетаясь ногами, квадратный сержант рухнул в кусты. Красномырдин вдруг взвизгнул и ударил по педали газа. "Бобик" рванулся вперед, рыскнул вбок и с треском ломая мелкую поросль съехал по склону метров на пять.
Крюков усмехнулся, убрал оружие и направился к перелеску, в котором оставил свою "рябуху".
На следующий день город Вяземск превратился в бурлящий котел. Милиция вдруг занялась своими прямыми обязанностями — наведением порядка в городе. При малейшей попытке не то, что сопротивления, а просто непонимания братков, которые считали себя в городе полными хозяевами, лупили дубинками, укладывали носом в лужу, пачками доставляли в отделение, где опять-таки щедро угощали дубиналом по конвейерному принципу. Пару раз дело едва не дошло до стрельбы.
Под горячую руку перепало и мэрскому сынку, толстяку Артуру. Пока разобрались, что к чему, ему успели отвесить изрядную порцию армированной резины. Больше всех был поражен сам Папа. Он попытался дозвониться до Афиногенова, но ничего не получалось.
Оправившись от первого шока, Папа принял ответные меры. Его люди перестали околачиваться в людных местах. Вместо этого они устраивали рейды на редкие независимые от Папы торговые и производственные точки. И в первую очередь на объекты Олега Петрова.
В шашлычную возле рынка братва ворвалась в первую очередь. Качки на входе и внутри заведения даже не попытались оказать сопротивление. Сдались без боя. Правда, администратор осмелился робко напомнить.
— Вы знаете, кому принадлежит наше заведение? Олег Иванович будет недоволен.
Вышедший вперед братвы Жора переглянулся с Ибрагимом.
— Олега Иваныча своего ты больше не увидишь. Отныне ты хозяин, а мы твоя крыша. Возражения имеются? Нет? Тогда ты нам кофейку налей, мы у тебя тут долго сидеть будем! Ха-ха!
И Жора потянулся за бутылкой самого дорогого коньяка. Громовое ржание братков было ему ответом.
Между тем слухи о том, что в городе появился специалист по зачистке дошли и до Папы. Сравнение чистильщика с загадочным "ковбоем" напрашивалось само собой. Была лишь одна непонятка. Папа лучше всех знал, что никакого чистильщика он в Вяземск не приглашал. Но тогда кто и зачем его вызвал? Это пугало криминального авторитета, хотя он не признался бы в этом даже себе самому.
С утра Папа находился в самом дурном расположении духа. Происходящие в городе события нравились ему все меньше и меньше. Передел рынка наркоторговли, участившиеся разборки с партнерами, проблема с Петролом и его дочкой и непонятно откуда взявшийся "ковбой" — чистильщик. Но и этого мало. Надо же было влезть в чужое дерьмо — вмешаться в распрю цыганского барона со "сладкой парочкой".
Час назад соска-секретарша "со знанием компьютера, интим не предлагать" — принесла полученную по электронной почте маляву от барона. Чувствовалось, что и у барона был свой специалист по компьютерам, умеющий складно выражать свои мысли.
Бумага была составлена в откровенных выражениях. Папе объяснили. Что это потому, что доказать авторство послания невозможно. Барон откровенно угрожал.
"Я не угрожаю, — говорилось в письме, — но ты повел себя неправильно. Ты не оказал уважения моему брату и этим унизил меня. Я готов забыть об этом при одном условии. Убийцы моего брата должны быть примерно наказаны. Пусть все увидят, что бывает с теми, кто поднимет руку на барона или его родственника. Их следует наказать так, чтобы даже мне стало страшно. Предоставившему убедительные доказательства (видеозапись) полагается премия — по десять тысяч долларов США за каждую голову.
Вот еще геморрой для Папы. И что теперь с ними делать? Убить или отдать — западло. Так и авторитет потеряешь. Ведь Яшка и Кармен находятся под его покровительством. А не отдать стремно, только войны с бароном ему сейчас не хватает. Спулить бы их куда-нибудь.
От безрадостных размышлений Папу оторвал сигнал местной связи. Дежуривший на воротах охранник доложил, что к Папе пожаловал сам мэр. Только его сейчас не хватало!
Папа распорядился подать коньяк, лимоны и икру. Когда Горкин вошел в парадный зал, где Папа принимал самых уважаемых гостей, хозяин встретил его самой радушной улыбкой.
Но мэр не был расположен к условностям этикета и тут же набросился на Папу.
— Что происходит? Недавно я узнал, что Артура избил на заправке какой-то проходимец. Теперь его чуть не измордовали в застенках нашего "гестапо". И все говорят, что виноват во всем ты.
Папа сделал удивленное лицо.
— Ты считаешь, что я дурак?
— Я считаю, что ты стал слишком жадным! — отрезал Горкин. — А это иногда хуже, чем глупость.
Папа страшно обиделся, но не подал виду.
— Разве я мало тебе плачу? — спросил он.
Мэр немного смутился.
— Дело не в этом. Просто все кругом с ума посходили. Твердят, что ты хочешь подгрести под себя весь город.
— Под нас, — поправил Папа. — До сих пор мы с тобой были в одной лодке. Говори прямо, чего ты боишься?
— Войны, крови. Я не потерплю в городе киллеров. Я слышал, что у нас появился какой-то спец по мокрым делам. И что ты имеешь к нему самое прямое отношение.
— Я? — Папа чуть не задохнулся от возмущения. — Я тебе чем хочешь поклянусь, что никакого мокродела не вызывал. Наоборот, он уже перещелкал кучу моих парней. А если хочешь знать мое мнение, то я думаю, что это наш главный мусорок вызвал из Москвы киллера из какой-нибудь "Белой стрелы". Он хочет разобраться со мной чужими руками. А кем он потом займется? Может быть тобой?
Мэр был явно напуган свалившейся на него информацией. Он одним глотком осушил большой бокал коньяка и даже не подумал закусить. Ходил по кабинету и думал. Наконец он пожевал губами и произнес.
— Как хочешь, а с ментами ссориться нельзя. Нужен компромисс. Ты должен им кого-то отдать, пусть подавятся.
— Кого я им отдам? У меня все люди на вес золота!…
Неожиданно Папе пришла в голову блестящая мысль. Яшка! Одним ударом он мог решить две проблемы. Нет, даже три. Если отдать Яшку барону было западло, то сдать его ментам — это был выход для всех. И Афиногену подачка, и проблема с бароном снимается. Вот только Кармен…
— Слушай, — обратился Папа к мэру, — хочешь я тебе подарок сделаю? Девочка — персик.
— Спасибо, — скривил физиономию Горкин. — Один персик ты мне уже подарил — дочку Петрола. Не знаю, что с ней делать. Не убивать же…
— Заберу я ее у тебя, не бзди. На днях заберу. А эта — совсем другое дело. Жрица любви. Клеопатра, клянусь, честное слово! Сегодня ее к тебе пришлю.
— Ты бы мне лучше своих пацанов для охраны прислал. А то киллеры по улицам шляются, того гляди и до меня доберутся.
— И охрану тебе дам из лучших бойцов. Свяжи меня с Афиногеном. Поговорив с полковником, Папа почувствовал себя гораздо увереннее.
Через полчаса, проводив мэра, он вызвал к себе Яшку.
— Я так и не понял, почему ты промахнулся?
Яшка замялся. Он не знал, что ответить.
— Мне помешали, — произнес он наконец с большим трудом.
— Кто?
— Женщина… с ребенком.
Папа видел, что парень что-то недоговаривает. Но вникать в это ему не хотелось. Сейчас сам по себе Яшка был куда большей проблемой, чем его потенциальная жертва. Папа подозвал Ибрагима.
— Дай свое перо.
Тот с удивлением извлек из-за пояса свой посеребренный кавказский кинжал в ножнах и протянул Яшке.
— Это знак моего доверия тебе. Иди и сделай свое дело. Помни, я очень на тебя надеюсь.
Отправляя Яшку в ловушку, Папа думал о том, как было бы здорово, если бы его взяли возле трупа "ковбоя". А вдруг повезет?
Кармен удивилась, узнав, что ей надо куда-то ехать.
— Зачем? — спросила она.
— Барон взял меня за горло, — объяснил Папа. — Он ни перед чем не остановится. А там, куда я тебя отправлю, будет спокойнее. Не волнуйся, Яшка тоже переберется к тебе, только чуть позже. Сейчас ему нужно обтяпать одно маленькое дельце.
"Знаю я твое дельце, — подумала она. — Хорошего человека убить".
Но ничего не сказала. В сопровождении четверых быков из охраны Папы она покинула его дом. Машина ехала недолго и остановилась возле не менее роскошного, чем у Папы, особняка. Ее проводили внутрь.
Хозяина дома не было и кто он такой, Кармен могла только догадываться. В особняке, кроме прибывшей вместе с ней охраной, было несколько человек прислуги, да милиционер в форме, сидевший в будке возле ворот. Откровенно говоря, новое место не показалось ей более надежным, чем резиденция Папы. Но спорить с ним она не собиралась, да и не имела возможности.
Зато здесь она почувствовала себя более свободной. Никто не знал, в качестве кого она здесь так внезапно появилась, но никому и в голову не пришло спросить ее об этом. Видимо, приняли за любовницу.
Для начала Кармен обошла владение по периметру. Ей никто не мешал, людей она не встретила. Двор оказался поменьше, чем у Папы, да и забор пониже. Нет, определенно это не крепость. Тревожное предчувствие не покидало ее ни на минуту.
Интерьеры дома ее особенно не заинтересовали. Банальные шедевры в стиле "турецкий евроремонт". В боковой пристройке дома она обнаружила странную массивную дверь, которая вела в подвал. Дверь была заперта на замок. Какие-то ключи она видела висящими в стеклянном шкафчике в холле.
Кармен сходила за ключами и по очереди попробовала отпереть замок на двери. У нее получилось с третьей попытки. Дверь открылась, за ней вниз вела узкая лестница. Кармен спустилась до ее конца и наткнулась на другую дверь, на вид еще более прочную и массивную.
Ей вспомнилась сказка о висящем в подвале на двенадцати цепях Кощее Бессмертном. Не без волнения она отперла и эту дверь.
То, что она увидела внизу, напоминало одновременно и камеру, и жилую комнату. Голые кирпичные стены, толстый надувной матрас, холодильник, телевизор с видеомагнитофоном. В углу за пластиковой занавеской находился санузел — большая чугунная ванна и унитаз. На унитазе уныло восседала девушка-подросток лет пятнадцати. Увидев Кармен, она капризно скривила губы.
— А вас что, не учили стучаться, перед тем как войти?
Кармен сразу узнала ее. Юлька, дочь друга Крюкова, отправленная Папой к мэру. Значит вот это чей особнячок! Интересно, в каком качестве Папа отправил сюда Кармен? Догадаться было нетрудно.
— Хватит рассиживаться, — Кармен бесцеремонно уставилась на Юльку. — Вытирай задницу, надевай трусы и вали отсюда, пока я добрая.
Юльке не пришлось повторять дважды. Веще с собой у нее не было — в чем похитили, в том и была. Кармен вывела ее из подвала и подвела к забору.
— Перелезешь?
— Обижаете! А вы кто?
— Кармен. А ты Юлька? Мне про тебя Крюков рассказывал. Он тебя ищет.
— Не знаете, что с отцом? — с опаской спросила девочка. — Он жив?
Кармен пожала плечами.
— Не знаю, но Крюков считает, что он все еще в больнице. Как только ему станет лучше, он его оттуда заберет.
Они вдвоем вскарабкались на большой мусорный контейнер в углу двора, а с него перебрались на забор. Кармен указала рукой направление.
— Видишь рощу возле пруда? За ней шоссе. Город в той стороне. Кто-нибудь подвезет. Только выбирай машины попроще. А лучше грузовые. И смотри, не попадись снова. Увидишь Крюкова, передай ему от меня привет.
Юлька спрыгнула с забора и пустилась бегом в сторону рощи. Наверно полоса невезения в ее жизни кончилась. Ей сразу же попался пенсионер на "москвиче", который не только согласился довезти ее до самой больницы, но и наотрез отказался брать деньги. По молодости и неопытности Юлька еще не знала, что таким добрым может быть разве что волшебник в сказке, а в жизни — сексуальный маньяк.
Едва Кармен слезла с мусорного контейнера и обогнула угол дома, как увидела мэрского сынка. Он шел со стороны гаража, гда поставил свой серебристый "гран-чероки". Его толстые ляжки хлюпали и шлепали при ходьбе друг о друга.
— Где шлялась? Сбежать хотела? — недовольно спросил он.
— Зачем мне бежать? — с вызовом спросила Кармен.
— А затем, что за вас с Яшкой барон по десять штук баксов платит. За каждого, — радостно осклабился толстяк. — Бабки, согласись, небольшие, но мне сейчас и такие не помешают.
И он ударил ее по голове резиновой дубинкой.
Когда Кармен очнулась, то обнаружила, что находится в том самом подвале, откуда выпустила Юльку. Она лежала в ванне, совершенно голая. Руки и ноги ее были связаны лентами скотча.
Артур возился посреди комнаты. устанавливая видеокамеру на треноге и большую лампу на штативе. Заметив, что она пришла в себя, толстяк обрадовался.
— Оклемалась? Это хорошо. Ты мне нужна в целости и сохранности. До поры — до времени, конечно. Если хочешь, можешь покричать. Здесь крме нас никого нет. Отец всех на городскую квартиру забрал, и прислугу, и охрану. Ссыкун старый, кому он, на хер, нужен? Он и про тебя спрашивал, но я сказал, что не видел.
Кармен пришля в ярость от собственного бессилия.
— Придурок, Папа знает, что я здесь! И как ты меня собираешься везти к барону?
Артур оставил свою кропотливую техническую работу и присел на край ванны в ногах Кармен.
— Так ты ничего не знаешь? Папа ведь сам тебя сдал. И Яшку тоже, его уже менты, наверно, завалили. Жалко, блин. С тех бабок мне ни шиша не обломится. А доставлять тебя никуда не надо. По десять штук дают за то, чтобы вас убить и снять на видео. Причем убить надо так, чтобы у всех волосы дыбом встали. Ты не подумай, что я садист какой-нибудь или извращенец. Просто мне бабки сейчас позарез нужны. А если кино хорошее получится, может барон и накинет штук пять. Я такие фильмы видел. Они "потрошилками" называются. Хочешь, расскажу как все будет? Типа — сценарий.
Кармен задергалась, но оказалось, что руки не просто связаны, а примотаны к водопроводной трубе, а ноги к массивному кольцу в верхнем сливном отверстии ванны. Артур подергал места крепления и убедился в их надежности.
— Что, не терпится узнать? Ладно, сейчас расскажу, слушай. Сначала я возьму пассатижи и выдерну у тебя несколько ногтей на руках.
— Кретин! — прорычала Кармен.
— А? Не прерывай. У тебя ногти длинные, за них удобно хватать. Потом молотком выбью несколько зубов. Я тебе поэтому рот и не заклеил.
— Не боишься, что я буду кричать? — спросила Кармен как можно спокойнее.
— Ори сколько влезет. Во-первых здесь надежная звукоизоляция, а во-вторых, я же сказал, в доме и вокруг никого нет. На чем я остановился? Да, на зубах. Потом мы перейдем к ногам. У меня есть большие кусачки. Ими я отхвачу тебе пару-тройку пальцев на ногах. Потом бритвой разрежу здесь и здесь. И еще здесь.
Он пальцем чертил по ее телу предполагаемые линии разрезов.
— А если будешь слишком громко орать, то и язык отрежу. Потом я налью в ванну немного воды и засуну тебе между ног кипятильник. Или лучше в задницу? Чтобы ты плавала в воде среди крови и говна. Представляешь? Тарантина отдыхает! И еще разрежу живот бритвой, чтобы кишки тоже плавали. А еще налью в ванну немножко бензина и подожгу. Если к этому времени ты не помрешь, отпилю тебе ногу ножовкой. Могу нос и уши отрезать. А в конце двину кирпичом по башке. Сначала по морде, чтобы в лепешку разбить, а потом прямо по кумполу. Представляешь, как мозги брызнут!
Толстяк вдруг с опаской посмотрел на стены и потолок комнаты и нахмурился. Видимо представил как потом эти самые мозги соскребать придется. Но тут же его взгляд приобрел мечтательное выражение.
— Может за такой шедевр барон мне и двадцатку отвалит?
Здесь Кармен окончательно поняла, что имеет дело с сумасшедшим.
Когда Лев Михайлович Березуцкий стал главным врачом Вяземской больницы, он в полной мере осознал старый тезис, что главный врач — это не совсем врач, вернее совсем не врач. Лечить людей с тех пор ему так и не довелось. Но он не расстраивался. Поначалу, правда, он ощущал себя простым завхозом, потом внутренне вырос до директора, а там и полным хозяином почувствовал.
У него открылся талант делать деньги как древний сказочный царь — из всего, к чему прикоснется. Он наваривал на всем: на лечении и похоронах, на строительстве и ремонте, на нелегальной торговле лекарствами и стимулирующими препаратами, больше известными в народе как наркотики.
И все-то у него было хорошо, но только одно отравляло безоблачное существование главврача. Не любила его заведующая отделением Светлана Павловна. В койку к нему забраться не торопилась и в глаза называла вором. Вот и сейчас смотрела она на него чуть ли не с презрением. А ведь он ее вызвал, чтобы устроить разнос.
— Скажите, Светлана Павловна, — прямо спросил Березуцкий, — почему у вас в женском отделении лежит мужчина?
Испугалась? Что-то непохоже.
— Он лежит не в женском отделении, а в отдельной палате платного отделения, — возразила она.
— Но почему вы не оформили его как полагается? — стоял на своем главврач.
— А разве мы всех оформляем "как полагается"? — нахально заявила подчиненная Березуцкого, вместо того, чтобы трепетать перед ним от страха. — Больной поступил с огнестрельными ранениями. Милиция вынесла в отношении него отказ в возбуждении уголовного дела, значит его ранили бандиты. А они и так заходят сюда как к себе домой. Вы хотите, чтобы его убили?
Березуцкий не был кровожадным. У него была совсем другая специальность — получать как можно больше денег за лечение людей. А то, что раненый — это известный в городе бизнесмен и денег у него много, он узнал в тот же день. Поэтому главврач вовсе не хотел, чтобы больного убили бандиты.
Не хотел до сегодняшнего утра, потому что, заглянув в его отдельную палату, увидел то, от чего все его внутренние органы едва не поменялись местами. Больной и Светлана Павловна целовались!
Ах недотрога! А еще целку из себя строила! Тоже мне, "совесть трудового коллектива"! Бордель устроила без отрыва от производства. Наверняка уже и трахалась тут, прямо у него, у Березуцкого под носом. И, главное, с кем? Не с ним, не с Березуцким, а с каким-то посторонним мужиком. Другая бы на ее месте за честь посчитала перед начальником ноги раздвинуть.
И Лев Михайлович твердо решил отомстить. Страшно отомстить. Отомстить как настоящий мужчина, то есть позвонить бандитам и сказать, в какой палате лежит интересующий их субъект. Вот только он не знал, каким бандитам надо звонить, поэтому справедливое возмездие пришлось временно отложить.
Насчет отсутствия профессиональной наружки в задрипанном Вяземске Крюков заблуждался. В городе был один хороший специалист по наружному наблюдению. Звали его Лис. Когда-то он служил в отделении по борьбе с карманными кражами и мелкой спекуляцией. Это был просто человек-невидимка. Каждый городской карманник знал его как облупленного, но всякий раз Лис ухитрялся появиться неожиданно и в самый неподходящий момент, чтобы взять незадачливого крадуна с кошельком "на кармане", то есть с поличным.
Но в один прекрасный для жуликов день Лис получил от руководства почетную грамоту, электробритву и был торжественно отправлен на грошовую пенсию. Тут его Папа и подобрал.
Сейчас Лис шел за Яшкой и время от времени докладывал папе по мобильнику о местонахождении объекта. Яшка не замечал "хвоста". Его внимание было целиком занято поисками объекта. И еще он думал, зачем Папа дал ему кинжал Ибрагима? Говорят, этим кинжалом старику Будулаю горло перерезали и еще кое-кому. И вообще — на хрена козе кинжал?
Яшка вспоминал, где и когда судьба сталкивала его с объектом. Из всех вариантов наиболее вероятным местом встречи ему показалась больница. Ведь наверняка там у него кто-то лежит. Туда он и направился. Лис продолжал добросовестно докладывать Папе о его передвижениях. Услышав о больнице, Папа задумался. Он снова попытался связать "ковбоя" с Орловым. А что, если так оно и есть? Тогда одним ударом Папа мог свалить сразу три фигуры: Яшку, Орлова и "ковбоя".
Он в нетерпении набрал телефон главврача. С Березуцким у него были общие дела по торговле медицинскими препаратами.
— Алле, Левчик? Что у тебя за бардак в твоей лавке? Говорят, подпольных больных содержишь.
Он блефовал, но попал в точку. Ему даже послышалась радость в голосе главврача. Слух не обманул. Лев Михайлович просто просиял от безумной радости. Вот он, час возмездия! Ну, держись, Светка, целка, билят честная!
— Вы правы, действительно такое безобразие имеет место. В отдельной палате в отделении гинекологии лежит раненый бизнесмен Орлов.
Папа едва не подпрыгнул от волнения. Вот это улов! Но на всякий случай уточнил.
— А как там жена нашего Афиногена? Она же где-то по соседству лежит?. Ее все еще караулят?
Главврач охотно пояснил.
— Да, она еще в больнице, и чтобы не было путаницы, я повешу на дверях таблички с фамилиями. Надеюсь, ваши люди умеют читать и не перепутают? А постовой уходит то поесть, то покурить, то, сами понимаете… И вообще, если нужно, я смогу его отвлечь на некоторое время.
— Вот спасибо, Левчик, — искренне обрадовался Папа. — Ты меня очень сильно выручил. Я твой должник.
Вешая трубку, Березуцкий криво усмехнулся.
"Должник, — подумал он. — Посмотрел бы я на того человека, который сможет потребовать с Папы долг".
"Пора получить с Папы должок, — решил Крюков. — Иначе у него может сложиться превратное впечатление, что планеты Солнечной системы вращаются вокруг него".
Но сначала нужно было вытащить из больницы Олега. Оставаться там ему с каждым днем становилось все опаснее. По обыкновению Крюков оставил машину на соседней улице и прогулялся до больницы пешком. Еще не дойдя до ворот, он почувствовал, что за ним следят. С помощью нехитрого приема в отражение зеркальной витрины киоска он распознал старого знакомого, Яшку. Снова выследил, сукин сын!
Сегодня Крюков был в пуленепробиваемой куртке из тварона, но, тем не менее, испытывать судьбу он не собирался. Хорош он будет, если придется, убегая от киллера, прикрывать рукавами голову.
Поэтому Крюков повернул и пошел вдоль высокого бетонного забора больницы. Натыканные здесь в большом количестве гаражи исключали возможность прицеливания. Яшка бросился за уходящим клиентом. Увидев его мелькнувшую между гаражами фигуру, он выстрелил навскидку. Пуля продырявила стенку гаража в стороне от цели.
Крюков тоже достал ствол, но воспользоваться им все равно не смог бы. Разве что в самом крайнем случае. Ведь он обещал Кармен не убивать ее мужа. По возможности, конечно. Отдавать свою жизнь за чужие заблуждения он считал делом бесполезным и неблагодарным.
А Яшка словно обезумел. Он сыпал пулями наугад, почти не целясь. Крюкову пришлось немало попотеть, чтобы снизить вероятность попадания до минимума. Но гаражам досталось. Не один автовладелец, открыв сегодня свой гараж, осыплет проклятьями торопливого киллера.
Выскочив из щели между гаражей, сыщик намеревался укрыться за углом больничной ограды, но тут же замер, словно наткнулся на стену. Капкан захлопнулся.
Сразу же после телефонного разговора с главврачом больницы папа позвонил полковнику Афиногенову.
— Слушай, старик, — сказал он. — У нас с тобой бывают разногласия, но сейчас я хочу тебя предупредить. Мои ребята заметили возле больницы одного отморозка, его Яшкой зовут. Он одно время возле меня крутился, но мне сумасшедшие не нужны. А потом, я подозреваю, что это он старого Будулая убил и не его одного. Да, его цыганский барон разыскивает, за то, что он его брата зверски убил. Парень опасный. Пистолет у него видели и кинжал. А в больнице твоя жена лежит, как бы чего не вышло. Не благодари, я был обязан предупредить тебя.
В свою очередь полковник по рации сразу же связался со всеми патрулями в районе больницы. Одним из принявших сообщение был сержант Красномырдин. Выслушав его, он ткнул локтем напарника.
— Быстро погнали к больничке. Там сейчас этот цыган крутится, за голову которого барон десять тонн баксов обещал. Только надо как-то доказательства представить.
— Надо рядом с его трупом сфотографироваться, — предложил напарник.
— Да? Чем ты фотографироваться собрался? Шпалером? Или, может, сначала в магазин заедем, камеру купим, а другие его тем временем завалят? Нет. Ему надо голову отрезать и в мешке со льдом барону отвезти.
Напарник не на шутку задумался.
— А как же труп без головы оставлять?
Но Красномырдин только отмахнулся.
— Фигня, скажем, такой и нашли. Пусть прокуратура копает.
Они выскочили из-за угла больничной ограды как раз в тот момент, когда Яшка заменял опустошенный магазин в своем "ТТ". Крюкова, спрятавшегося за выступом стены, они второпях не заметили.
— Ложь пушку, зараза! — Красномырдин направил свой пистолет на неудавшегося киллера. — Ща мы тебя будем валить особо мучительным способом.
— Гляди, какой ножичек, — напарник указал Красномырдину на кинжал, который виднелся у Яшки из-под распахнутой куртки.
— Класс, — согласился сержант. — Вот этим-то хлеборезом мы ему башку и отпилим.
— Помочь не надо? — поинтересовался у них за спиной Крюков. — А ну грабли в гору, стволы на травку! Ты, Яша, тоже разоружайся.
Все трое замерли с поднятыми руками. Красномырдина колотила мелкая дрожь. Ничего хорошего от встречи с московским чистильщиком он не ждал.
— Как вы здесь очутились? — спросил Крюков у сержанта. — Только не говори, что патрулировали. Вы сюда примчались по наводке.
Красномырдин не считал нужным скрывать истину.
— Нам начальник приказал, Афиногенов. Сказал, что возле больницы крутится бешеный цыган со стволом и кинжалом, который убил брата цыганского барона.
— А он откуда узнал?
— Ему Папа настучал, откуда же еще.
Крюков вопросительно взглянул на Яшку.
— Кто-нибудь еще знал, что ты разгуливаешь с этим кинжалом? Откуда он у тебя?
Тот отрицательно покрутил головой.
— Мне его дал Ибрагим по приказу Папы. Больше об этом никто не знал. Выходит, он и сдал… Да я его за это!…
Крюков охладил его пыл.
— Сейчас ты ему ничего не сможешь сделать. И Кармен у него.
— Откуда ты знаешь Кармен и почему она тебя спасла в прошлый раз? — набычившись, спросил Яшка у опера.
Тот, разумеется, не стал откровенничать.
— Я отмазал ее от Семена и его шестерок. Давай лучше делом займемся. Возьми у этих орлов браслеты и закоцай им руки и ноги. И давай подберем для этих серых мышек подходящую кладовку.
Они связали закованных в наручники постовых портупеями и заволокли их в пустой, покрытый ржавчиной полуразвалившийся гараж на самом краю площадки. Здесь их должны были нескоро хватиться. Крюков разобрал их табельные пистолеты и разбросал запчасти по прилежащему пустырю.
Быстро идем в больницу, — сказал Крюков Яшке.
— А что будет с Кармен?
— Мы ее вытащим, но позднее. Сейчас это невозможно. Я понятия не имею, где она. Надо спасать Олега. Папа не успокоится, пока его не добьет.
— Если он меня вычислил, то наверняка уже послал своих людей в больницу, — проговорил Яшка.
Когда Светлана вышла из палаты Олега, ей показалось, что главврач Березуцкий отпрянул от двери и заспешил по коридору. Она с удивлением увидела на двери палаты картонную табличку с фамилией "Петров". На соседней двери висела такая же, на которой значилось: "Афиногенова". С чего это вдруг главный проявил такую предусмотрительность? Светлана не сразу вернулась в палату к Олегу. По ее лицу он понял, что она встревожена.
— Что-то случилось?
— Пока ничего, — Светлана подошла к окну.
Дурные предчувствия ее не обманули. Она увидела, что перед больницей затормозили две машины, из которых как горох посыпались крепкие ребята с бандитской внешностью. Они бегом бросились к больничному корпусу.
— А теперь случилось. Собирайся быстрее, за тобой приехали!
Как ни торопился Олег, призвав на помощь свою армейскую сноровку, но к тому моменту, когда он оделся, за дверью в коридоре раздался слоновий топот папиных боевиков. Олег растерянно огляделся в поисках оружия, но ничего подходящего не обнаружил.
— Тихо, — сказала Светлана. — Не шуми и приготовься. Сейчас тебе понадобятся все твои силы.
Жора получил от Папы точные инструкции. Задача была прежняя — убить Орлова. Но действовать следовало с максимальной жесткостью и точностью. Надо было учесть и то, что в соседней палате лежала жена этого гребаного начальника милиции. Короче, как сказал Цезарь: "Налетели, замочили и свалили". Или как-то в этом роде.
Больничная охрана не успела и рта раскрыть. Получили по бестолковке и затихли. Жора на всякий случай оставил с ними пару ребят. Бойцов он взял с избытком. Папа предупредил, что в случае новой неудачи оторвет Жоре голову. Жора верил, что это будет исполнено в прямом смысле слова.
В сопровождении пятерых быков Жора бегом поднялся на второй этаж, где располагалось платное отделение. Березуцкий сдержал слово, постового в коридоре не было. Совершив короткую пробежку по коридору, бандиты шарахнулись от двери с фамилией "Афиногенова" и остановились перед надписью "Петров".
— Заходим, мочим и уебыв…ем. Работаем я и Гриня, остальные страхуют, иначе друг друга перестреляем.
Он рванул на себя ручку двери и, изготовив пистолет для стрельбы, первым двинулся в палату. За ним дружно ввалились остальные.
Даже если бы больница была оборудована в качестве сигнализации сиреной воздушной тревоги, та все равно не дала бы такого эффекта. Госпожа Афиногенова, в палату к которой ворвались Жора с друзьями, заорала так, что ее было слышно не только на всех этажах, но и на соседних улицах. Парализованные звуком и ужасом от сознания содеянного, бандиты замерли в неподвижности.
Тем временем дверь в соседнюю палату с карточкой "Афиногенова" открылась, из нее выскользнула Светлана Павловна, а за ней Олег. Их торопливые шаги были заглушены топотом бегущего милиционера. Тот мчался с вытаращенными от ужаса глазами, представляя себе, что с ним сделает Афиногенов за его преступную халатность. Он на ходу расстегивал кобуру. Пробегая навстречу, Светлана честно предупредила его.
— Там бандиты! Их много!
Но для сержанта даже рота боевиков сейчас была бы не так страшна, как гнев начальства. Подбежав к распахнутой двери палаты госпожи полковничихи, он взмахнул пистолетом и рявкнул.
— Стоять, не двигаться! Милиция! Руки за голову, выходить по одному!
В ответ крайний из перепуганных братков шарахнул в него из своего пистолета. Милиционер ответил ему тем же. Два тела рухнули замертво.
Под несмолкающий визг жены полковника растерянные бандиты высыпали в коридор. Больше всех был испуган сам Жора. Вдруг его осенило. Он подбежал к соседней двери, прочитал фамилию на карточке, заглянул внутрь.
— Накололи, козлы! — в ярости и отчаянии воскликнул он.
В этот момент в конце коридора показался трясущийся от страха Березуцкий. Он уже проклинал себя за свою мстительную затею, но события уже вышли из-под контроля.
— Вот он, козел! — указал на главврача Жора. — Он таблички с фамилиями поменял!
— Я не… Это не я…, - пытался возражать Березуцкий, но его никто не слушал. — Они побежали наверх!
— Получи, сука!
Жора несколько раз выстрелил в Березуцкого. Тот пошатнулся, впечатался спиной в стену и сполз на пол.
— Давайте наверх, обыщите всю богадельню. Мне уже терять нечего, и вам тоже! Мочите всех подряд. Косой, обойди больничку и подопри снаружи все двери, какие только есть. Понял? Тогда дуй в темпе!
Бандиты рассеялись по этажам. Сам Жора с двумя бойцами поднялся на самый верх.
— Зекай, бригадир, замок сбит! — крикнул один из бойцов.
Жора и сам заметил, что висячий замок на двери чердака сорван, а дверь открыта. Бандиты опасливо полезли в темноту чердака.
— Не ссыте, он не вооружен, — заверил помощников Жора, хотя и сам не был в этом уверен. Они облазили весь чердак, но никого там не обнаружили.
— Может на крышу слазить? — предложил один из братков.
— Есть! Тут еще одна дверь! — отозвался из самого дальнего угла другой.
Все бросились туда. Оказалось, что отсюда вниз ведет служебная лестница. Прыгая через две ступеньки, налетчики устремились вниз.
Как и предполагал Жора, Светлана и Орлов сначала поднялись на чердак, затем спустились по служебной лестнице до первого этажа. И в тот момент, когда спасение было так близко, они вдруг оказались в ловушке.
Светлана толкнула дверь служебного входа, но та не поддалась.
— Ничего не понимаю, — пробормотала она. Тут же никогда не запиралось.
— Пусти, дай я.
Орлов, превозмогая слабость, подергал дверь, заглянул в замочную скважину и внимательно осмотрел щель между дверью и косяком.
— Она не заперта, — сообщил он. — Просто ее чем-то подперли снаружи. Мы в капкане.
Сверху приближался топот преследователей.
Юлька уселась в машину к пенсионеру и облегченно перевела дух. Ей показалось, что теперь все напасти остались позади. Неладное она заподозрила позже, когда пенсионер, ласково щурясь за стеклами круглых очков, пару раз промахнулся мимо ручки переключения скоростей и случайно схватил ее за коленку. В третий раз он уже сделал это нарочно, руку не убрал и улыбнулся до ушей.
— А зачем нам, собственно, в больницу, деточка? Может быть заглянем ко мне? Чайку попьем, в шашки сыграем, в дочки-матери. У меня тут дача недалеко. Прямо в лесу. Прекрасное место.
Тут Юлька все поняла и чуть не заревела от досады. Из огня, да в полымя. Не успела от одной напасти избавиться, а тут другая. Она читала про маньяков и знала, что все они сначала приглашают на дачу, а потом в ближайших кустах насилуют и убивают.
Пенсионер был большим, килограммов на девяносто, с толстенными ручищами. От такого, пожалуй, не вырвешься. Юлька огляделась в поисках оружия. Ничего подходящего. На приборной панели она увидела прижатый проволочным держателем толстый пластмассовый карандаш, в который был вставлен стержень шариковой ручки. Конструкция прочная и надежная.
Юлька выхватила карандаш и изо всех сил ударила пенсионера в шею. И тут же распахнула дверцу машины и вывалилась наружу. На ее счастье старый мотор не тянул и скорость была небольшой. Из раскрытой двери ударил фонтан крови — видимо она попала в сонную артерию. Машина слетела в кювет и остановилась. Юлька выбралась на шоссе. Вся, с ног до головы, она была выпачкана в грязи.
И тут ей, наконец, повезло. Первая же машина оказалась возвращавшейся из пригорода с ложного вызова "скорой помощью". Машина затормозила рядом с Юлькой. Из нее выскочил врач.
— Что случилось? — спросил он.
— Там дедушка, мы попали в аварию, — Юльке не надо было прикидываться, ее всю трясло как на вибростенде.
Врач и фельдшер бросились к машине.
— Быстрее, грузим его. Большая потеря крови! Девочка, садись, поедешь с нами!
Через восемь минут "скорая" доставила агонизирующего маньяка и его "внучку" в городскую больницу. По дороге Юльку осмотрели и заставили выпить какой-то вонючей дряни. Постепенно она успокоилась. Когда машина затормозила у дверей приемного покоя, Юлька выскочила из нее и устремилась за угол, к хорошо знакомой двери с надписью "Служебный вход".
К ее удивлению дверь оказалась подпертой ломом. Она дернула его, но тяжелая железяка не поддалась. Юлька решила уже идти через главный вход, ка вдруг за дверью услышала голоса отца и Светланы Павловны. Тут она изо всех сил навалилась на лом и смогла наконец вывернуть его из упора, в который его загнал добросовестный Косой. Дверь открылась. Из нее выбежала Светлана Павловна, которая помогала двигаться отцу. Тот был бледен и худ, но держался, в общем, молодцом.
Увидев Юльку, они страшно удивились, но заминка продолжалась недолго. Отец тут же захлопнул дверь, наклонился, подобрал упавший лом и подпер им дверь. И вовремя, потому что изнутри по ней загрохотали мощные удары. Светлана вдруг охнула и изо всех сил рванула Олега и Юльку в сторону, за выступ стены. И снова дело решили доли секунды. Изнутри грохнули выстрелы и пули прошили обитое железом дерево двери.
Олег окончательно ослаб. На упражнение с ломом ушли его последние силы. Светлана и Юлька подхватили его подплечи и чуть ли не волоком потащили к воротам больницы. Олег болезненно поморщился.
— Не надо, все равно не уйдем, они сейчас вырвутся. Им нужен я. Уходите.
Как бы в подтверждение его слов дверь рухнула, лом со звоном откатился в сторону. В то же время с другой стороны, со стоянки машин, к бандитам спешили оставленные там водители и группа резерва.
— "Киздец потенку", — упавшим голосом сострил Олег, демонстрируя немалое присутствие духа про полном отсутствии сил. — Бросайте меня девчонки и уходите. Найдете Крюкова и скажете…
— А может сам скажешь? — донеслось откуда-то сверху.
Олег задрал голову и увидел цветущую улыбку друга. Крюков перемахнул через забор. За ним следом приземлился молодой цыган.
— Знакомьтесь, это Яша, — представил товарища сыщик. — Яша, это Олег и его бабаы, пардон, дамы. А там кто? Ротный, ты опять влип в какую-то заваруху? Придется продемонстрировать твоим друзьям картину Репина "Приплыли".
Преследователи были уже шагах в десяти. Высокие кусты помешали им обнаружить появление на сцене новых действующих лиц. Крюков страдальчески сморщился. Ему не хотелось стрелять в людей. В смысле стрелять вот так, подло, без предупреждения, предупредительного выстрела в воздух и прочей обязательной для законопослушного человека дребедени. Но он взял, и переборол себя, причем на удивление легко.
Спустя секунду Жора продолжал бежать уже в гордом одиночестве. Его подчиненные устлали своими телами асфальт больничного дворика. Яшка тем временем проредил группу прикрытия. Из четверых только один водитель еще подавал признаки жизни.
— Нет, это не охота. Это просто какая-то бойня, — с грустью произнес Крюков, стреляя Жоре в ногу. И крикнул ему. — Поживи немного, у меня к тебе тема есть. Перетереть надо, но сейчас некогда.
И прострелил руку, которой тот пытался поднять свой выпавший пистолет.
Крюков провел их в тенистый переулок, где оставил свою "рябуху". Когда все сели, он запустил двигатель и спросил Олега.
— Куда двинем?
— Давай на заимку, там спокойнее, — предложил тот.
— Вообще-то я в этом не уверен, но проверить стоит, — сыщик озабоченно поглядел на часы. — Поспешим, а то Максимыч там один со своей антикварной пукалкой может и не справиться.
Неподалеку от заимки Крюков остановился. Легкий ветерок занес в окно "рябухи" запах гари. Он потянул носом.
— Что за фигня? Тайга горит? Как думаешь, ротный?
Олег покачал головой.
— Нет, это не лесной пожар. Думаю, дальше ехать не стоит. Тебе не в падлу на разведку сгонять?
— Да какие проблемы? Один момент. Яша, ты со мной?
Яшка с готовностью кивнул.
Крюков загнал "рябуху" в густые заросли и предупредил.
— Не шуметь и не хихикать. Мы скоро.
Проверив оружие, разведчики направились к заимке. Выйдя из леса, Крюков едва не споткнулся о труп собаки, одной из тех, что использовались Максимычем для охраны. Бывшая база отдыха представляла собой печальное зрелище. Дымились остовы строений, сильно воняло гарью. Бандиты разнесли все в пух и прах.
Неподалеку от пепелища дома лежал Максимыч. Он уже не дышал. Яшка взглянул на тело и отвернулся. Крюков догадался почему. Максимыча убили все тем же способом — разрывной пулей в голову. Вместо глаз у него чернели пустые окровавленные впадины. Рядом валялся его автомат. Крюков поднял его и передернул затвор. Он не ошибся, перекос патрона оказался для старика роковым.
Они закопали Максимыча на краю поляны под высоким приметным дубом. Так, чтобы позже можно было перевезти его прах на кладбище. После этого вернулись к своим. Те уже начали проявлять признаки нетерпения.
— Что так долго? — спросил Олег.
— Максимыча хоронили, — ответил сыщик.
— Понятно. Заимки больше нет?
— Только пепел.
Все замолчали, каждый по своему обдумывая случившееся.
— И куда мы теперь? — грустно вздохнула Юлька.
Крюков вышел из оцепенения и запустил двигатель "рябухи".
— Я тут знаю одно местечко неподалеку. Думаю, там нас примут. Но только при одном условии.
— А что, это условие какое-то особенное или трудновыполнимое? — встревожилась Светлана.
— Для меня оно практически невыполнимо, а как для вас — не знаю.
— И что это за условие?
— Не бить древнего китайского фарфора.
— Что же тут сложного? — удивилась докторша.
— Не знаю, но у меня это почему-то никак не получается, — признался Крюков и тронул машину.
Он переглянулся с Олегом. Оба понимали, что от мелких стычек Папа перешел к настоящей войне.