А вот какой случай произошел в те дни в 66-м штурмовом авиаполку, которым командовал майор Федор Васильевич Круглое. О нем и сегодня ветераны вспоминают с веселой улыбкой.
...Девятка штурмовиков вышла на задание: подавить противника на высоте, прикрывающей подступы к Яссам. НП командира корпуса - у ее подножия. Увидев, как штурмовики неуклюже обрабатывали высоту, генерал не сдержался и после первого же захода девятки закричал в микрофон радиопередатчика: "Лапотники вы, а не штурмовики! По пушкам и пулеметным точкам пройдитесь, а землю и без вас перепашут!"
Но и второй, и третий заходы тоже оказались малоудачными. От бомб вставали только густые столбы земли, а противник продолжал обстреливать нашу пехоту, поднявшуюся в атаку.
Штурм высоты не удался - она осталась за гитлеровцами.
Весь личный состав полка, зная крутой характер генерала, ждал грозного звонка по телефону. Но тот не звонил. Уже в сумерках на аэродроме появилась его машина. В запыленном плаще, хмурый, Рязанов даже не принял рапорта майора Круглова, приказал немедленно собрать весь летный состав. Когда полк построили, генерал взволнованно заговорил:
- Конец третьего года войны - и такая работа. Весь корпус опозорили!
Молча прошелся перед строем летчиков, сурово посмотрел на офицеров.
- На кого надеетесь? - и, повернувшись к Круглову, продолжил: - Вы думаете, Пушкин за вас будет работать?
Такая уж была привычка у Василия Георгиевича - если что не ладилось, то он предупреждал: "Вы на Пушкина не рассчитывайте!"
Все тяжело переживали этот разговор с генералом. Командование полка на следующий день. Произвело перестановку в эскадрильях и провело дополнительные тренировочные полеты. А вскоре поступил приказ повторно обработать высоту. Напутствуя летчиков, майор Круглое говорил: "Не уходить от цели, пока последний вражеский пулемет не будет разнесен в щепы. Наша пехота должна ворваться на высоту без потерь".
И на этот раз командир корпуса был на своем наблюдательном пункте. В условленный час девятка штурмовиков появилась над целью, развернулась, прошлась над высотой один, два, три, четыре раза. Противник замолк. Вслед за бомбовой волной наша пехота дружно поднялась и ринулась в атаку. Генерал Рязанов ликовал. "А ну-ка, ребята, еще разик-другой пройдитесь над высоткой!"
Со страшным ревом самолеты носились над высотой, а пехотинцы тем временем выбивали противника из траншей. Генерал, провожая взглядом уходившие домой штурмовики, спросил по рации: "Доложите, кто сегодня вел девятку?" "Пушкин", - последовал ответ. "Перестаньте шутить!" - "Товарищ генерал, честное слово, Пушкин!"
Выйдя из укрытия, Рязанов сел в машину и поехал на аэродром. В полку все растерялись, когда увидели, что и на этот раз генерал приехал рассерженным. Опять был выстроен летный состав, и генерал объявил всем собравшимся благодарность.
- Высоту штурмовали отлично. Кто вел девятку, выйти из строя!
Вышел небольшого роста, плотно сложенный летчик;
- Лейтенант Пушкин.
- Пушкин? - переспросил генерал и весело захохотал. Потом он обнял летчика, похлопал его по плечу и уже совсем другим, потеплевшим голосом сказал: - Перед лицом всего полка поздравляю вас, лейтенант, с прекрасной, подлинно гвардейской работой!
Не прошло и часа, как вездесущий командир корпуса уже наводил на цель другие группы "шварце тод", как в страхе окрестили фашисты самолеты Ильюшина, держал связь с КП 800-го полка подполковника Шишкина.
Над объектом "работала" шестерка старшего лейтенанта А. Гридинского. О нем его боевые товарищи обычно говорили: "Этот своего шанса не упустит".
И действительно, там, где проносились штурмовики с красными молниями на бортах, чадили, догорая, танки, замолкали и утыкались стволами в землю среди воронок артиллерийские орудия, а уцелевшие гитлеровцы разбегались по оврагам...
Гридинский - сероглазый, статный красавец, неутомимый шутник, любимец всего полка - выделялся среди других летчиков своим особым почерком воздушного бойца.
...Сбор - и ведущий Гридинский держит курс домой, на аэродром Пиструени-Век. На подходе к нему распускает строй, а сам, почти зависнув высоко в небе, перекладывает машину на левое крыло и камнем бросается вниз. У самой земли выравнивает штурмовик и несется уже в обратном направлении по Реуту так низко, что за берегами не видно машины. Затем блестяще производит посадку.
- Ну как? - спрашивает старшего лейтенанта механик Грехов. Ответ звучит на мотив знакомой песни:
Я не скажу о цели в целом,
Цель была та очень велика,
Не смотрел за целью и прицелом,
Но, как будто, дал наверняка".
Затем указывая глазами на пробоину в правой плоскости, спокойно добавляет:
- Заштопай дырку, Женя, а то сквозит.
Куплет Александра Гридинского моментально подхватили в полку, как не пытался лейтенант Щапов его опровергнуть.
- Наговорил на себя и на свою группу. Как это "не смотрел за целью и прицелом", когда все ориентировались по тебе! Да и ударили так, что там осталось только море огня.
- Не кипятись! Это только лирика, а фрицу мы хорошо врезали в солнечное сплетение...
Получив приказ атаковать вражеские танки у высоты 196,0, девятку "ильюшиных" поднял капитан С. Пошивальников. Лейтенант Б. Щапов вел правое звено, лейтенант Н. Шишкин - левое. Как обычно, с Шишкиным летел и лейтенант М. Коптев.
Обнаружив танки, штурмовики сбросили бомбы. В считанные секунды экипажи сделали боевой разворот. И - снова на цель!
Лейтенант Щапов уже перевел свой самолет и звено в пикирование, и тут в хвосте его машины раздался взрыв. Воздушный стрелок был сразу убит, а Щапов, похоже, оглушен. Боевые друзья устремились вслед падающему штурмовику, ожидая, что командир звена выбросится с парашютом. Нет! Борис направил свой искалеченный штурмовик в самую гущу танков противника. В последний раз пыхнул дымом работающий мотор, и страшный взрыв потряс землю, темные клубы дыма скрыли место гибели мужественного экипажа...
Короткая боевая жизнь комсомольца Щапова включила 133 вылета, в которых он уничтожил десятки фашистских танков и сотни гитлеровских вояк.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 года Борису Дмитриевичу Щапову было посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Война многому учила людей, и они привыкали к суровой, полной опасностей и лишений жизни. К одному не могли привыкнуть - к потерям боевых друзей.
В начале мая в 667-м штурмовом авиаполку погибли Герои Советского Союза капитан Борис Васильевич Лопатин, а в последних его числах и старший лейтенант Ибрагим Галимович Газизуллин.
Тогда же беда настигла и Героя Советского Союза капитана Георгия Тимофеевича Красоту.
...С девятью экипажами он взлетел с аэродрома Казанешты на подавление живой силы и артиллерии противника северо-западнее Ясс. Штурмовиков прикрывала четверка "яков" командира эскадрильи старшего лейтенанта М. Токаренко. Высота полета 150-200 метров, но у Ясс возникла низкая облачность, прижавшая группу к холмистой местности.
Этим и воспользовались немецкие зенитчики при подходе к ним штурмовой группы.
При обстреле была повреждена машина ведущего. Убит воздушный стрелок старшина А. Фомин. Капитан Г. Красота атаковал счетверенный "эрликон", но выйти из пике поврежденная машина уже не могла. Самолет и землю разделяли всего десятки метров. В считанные секунды летчик успел только выдернуть скобу парашюта и выпрыгнуть из кабины. Парашют лишь частично наполнился воздухом, и Красота упал на вражеские окопы. Самолет перевернулся и врезался в землю...
Невероятно, но факт! Капитан Красота выжил. Был заключен в лагерь для военнопленных. После освобождения из плена возвратился в родной полк и продолжал летать.
О командире группы прикрытия, возглавлявшем истребителей, Михаиле Кузьмиче Токаренко можно сказать, что он по праву считался мастером прикрытия штурмовиков. В самых сложных ситуациях помогал им возвратиться на свой аэродром.
Тогда же, под Яссами, он сопровождал эскадрилью старшего лейтенанта Т. Бегельдинова. Группа "ильюшиных" сбросила бомбы на колонну фашистских танков и начала разворот для второго захода, когда в нескольких метрах от машины ведущего разорвался зенитный снаряд. Удар воздушной волны был настолько сильным, что самолет подбросило вверх метров на сорок. Из поврежденного маслопровода ударило струей масло. Залило летчику глаза.
Передав управление группой ведомому, Талгат Бегельдинов вслепую попытался удержать самолет в горизонтальном полете. И вдруг в шлемофоне услышал спокойный голос:
- Тринадцатый - ручку на себя...
Комэск истребителей понял, что летчик на штурмовике с бортовым номером "13" попал в беду и нуждается в помощи. Старший лейтенант Токаренко сразу же пошел товарищу на выручку. Он встал рядом с "илом" и, командуя по радио, вел его, как поводырь, до линии фронта.