Разгромив противника в районе Львова, а также очистив от гитлеровцев Перемышль, советские войска раскололи надвое группу армий "Северная Украина". Ставка ВГК приняла решение: основные усилия фронта сосредоточить на сандомирском направлении, стремительно выйти к Висле и форсировать ее.
Понимая свое критическое положение, немецко-фашистское командование усилило группу армий "Северная Украина", перебросив 5 дивизий от соседей группы армий "Южная Украина". Еще восемь пехотных дивизий прибыли из Германии и Венгрии. Противник укрепил свой фронт шестью бригадами штурмовых орудий и отдельными батальонами тяжелых танков. Высокую активность проявляли и вражеские авиасоединения. Появились, в частности, "мессершмитты", на бортах которых был нарисован лучник. Мы знали, что принадлежали они отряду немецкого аса Буша. Комплектовался отряд из отборных летчиков.
Было ясно, что борьба за сандомирский плацдарм предстоит упорная.
В связи с этим по решению командующего фронтом маршала И. С. Конева в сражение была введена 5-я гвардейская армия генерал-лейтенанта А. С. Жадовя, произведена перегруппировка зенитно-артиллерийских частей и соединений, перебазирована истребительная авиация.
Противник всеми силами старался ликвидировать плацдарм. В районах Сандомира, Опатува, Ракува разгорелись напряженные бои на земле и в воздухе.
От зари до темна штурмовики корпуса вели разведку, уничтожали на поле боя танки, подавляли артиллерию врага.
Эскадрилья старшего лейтенанта Т. Бегельдинова, выделенная в этот период для разведки, постоянно барражировала над вражескими позициями.
...Смеркалось, когда ведущий заметил в своем квадрате на двух дорогах движение танков и мотопехоты. По самым скромным подсчетам, "тигров" двигалось штук сто пятьдесят, да еще около двух полков пехоты. Шли они к линии фронта.
Доложив обстановку, Бегельдинов услышал в наушниках голос генерала Рязанова:
- Проверь еще раз. Работай спокойно... Какое уж тут было спокойствие! Зенитки прямо взбесились. Маневрируя, комэск резко сменил скорость и высоту. Повторив донесение, попросил к прилету на аэродром подготовить группу.
К возвращению Бегельдинова штурмовики к заданию были готовы. Бомбы подвешены, пушки заряжены, летчики и стрелки ожидали в кабинах.
...Колонны, не меняя курса, двигались, окутанные густой пылью.
Пикирование, сброс бомб, огонь из пушек и пулеметов... и танки замедлили ход, остановились, пехота залегла по обочинам.
Группа сделала еще несколько заходов - пыль перемешалась с дымом. Тусклые языки пламени поползли по броне нескольких "тигров".
Боеприпасы были уже на исходе, но тут подошла новая эскадрилья...
Посадив машину, Бегельдинов заторопил оружейников, чтобы те, не мешкая, снаряжали новую группу. Авиаспециалистам помогали летчики и воздушные стрелки. И снова взлет. Из "илов" выжималось все, на что они были способны. Быстрее к цели...
Тогда, находясь на наблюдательном пункте 6-го гвардейского танкового корпуса, я увидел потрясающую картину истребления фашистских танков. Вокруг нас на поле пылали "тигры" и штурмовые орудия, чернели обгоревшие остовы уже подбитых машин. Это были последствия работы наших тяжелых танков, артиллерии и штурмовиков.
Уже после войны, на одной из традиционных встреч ветеранов корпуса, Талгат Якубекович Бегельдинов показал аэрофотоснимки местности. Даже несведущий человек мог бы определить, что к чему. Сколько тогда набили мы этого бронированного зверья!
...Помню, на стоянку зарулил лейтенант Коптев. Товарищи окружили его. После дружеских похлопываний по плечу посыпались вопросы: "Что видел? Как прошел полет?"
- С эшелоном столкнулся, - вытирая разгоряченное лицо, ответил Коптев. - Вижу, не разойдемся - дорога узкая. Поезд к станции подходил. Почти все вагоны крытые. Снизился до бреющего, поймал локомотив в прицел. Здорово рвануло! Похоже, боеприпасы. По моему мнению, ремонту не подлежит...
Ожесточенные бои развернулись в районе Стопницы, где противник крупными силами танковых частей атаковал боевые порядки 5-й гвардейской армии. Когда гитлеровцы вклинились в расположение наших войск, генерал С. А, Красовский срочно связался с Рязановым и приказал ему сорвать атаку противника.
В воздух поднялась дежурная группа штурмовиков во главе с командиром 141-го гвардейского полка капитаном А. Компанийцем.
Отмечу, что полк этот использовался у нас именно в экстренных ситуациях, как пожарный. Когда обстановка требовала решить какую-либо сложную безотлагательную задачу, выбор падал именно на этот боевой коллектив. Сам Компанией, был по характеру весьма импульсивным, с мгновенной реакцией на изменение боевой обстановки, и эта черта командира как бы передалась всему летному составу.
Признанные мастера штурмовых ударов М. Одинцов, Н. Столяров, А. Глебов, обнаружив танки, с ходу принялись обрабатывать цель. Повторными атаками штурмовики нанесли большие потери противнику и сожгли до 15-ти "тигров".
Командующий 6-й гвардейской армией всем летчикам и воздушным стрелкам объявил благодарность, капитан А. Компанией был награжден именными часами.
Утром командир корпуса приказал штурмовикам нанести удар по танкам, которые противник выдвинул в район Кобыляны, Сташув. Несколько девяток "илов" пересекли Вислу и устремились на северо-запад. Туда, где поле битвы окутал дым и с трудом просматривались пятна опаленной взрывами земли.
Группа "ильюшиных", ведомая командиром 143-го гвардейского авиаполка майором С. Е. Володиным, преодолевая зенитный заслон, попала в довольно трудное положение. Тактика вражеских зенитчиков была давно известной: сбить в первую очередь флагманскую машину. Потому-то немцы и сосредоточили на Володине шквальный огонь. Вздрогнув, штурмовик-флагман стал валиться вправо. По переднему бронестеклу потекло масло, и летчику пришлось ориентироваться через боковые форточки. Передав управление группой своему заместителю, Володин попытался уменьшить снижение, но самолет неудержимо тянуло к земле. Гитлеровцы прекратили стрельбу, считая, что штурмовику пришел конец. Все-таки командир полка дотянул до наших траншей и, не выпуская шасси, сел на "брюхо".
Соскочив с плоскости, летчик сразу же попал в объятия окруживших его артиллеристов.
Генерал Рязанов, узнав, что командир полка приземлился удачно, повеселел.
Его радость была нам понятна: в эти тяжелые дни корпус понес невосполнимые потери...
Боевая работа шла своим чередом. Шесть экипажей срочно были вызваны на полковой командный пункт. Начальник штаба 144-го гвардейского авиаполка подполковник Е, Иванов отдал приказ: "Произвести штурмовку колонны автомашин на дороге Подлесье - Опатув. Группу возглавляет капитан Пошивальников".
..."Ильюшины" набрали высоту и пошли плотным строем. Под крылом виднелись села, хутора, реки, овраги и перелески. Привычная для авиаторов картина. Никто из ребят не предполагал, что для их командира эскадрильи и его воздушного стрелка сержанта А. Тазанова этот вылет - последний.
Самолет ведущего плавно сменил курс и высоту, то же провели и остальные. Это был обычный противозенитный маневр. Значит, до линии фронта не более двух километров. А вот и цель - длинная вереница автомашин, в основном большегрузных, крытых тентами.
Один за другим "илы" с резким разворотом вошли в пикирование, и огненные трассы пуль и снарядов, перекрещиваясь, потянулись к земле. Удар был настолько неожиданным для противника, что он не успел даже рассредоточиться по обочинам.
- "Сокол"! Осмотри дорогу дальше на запад, - поступил приказ ведущему с КП полка.
Штурмовики набрали высоту. И вдруг над самолетом Пошивальникова образовались четыре шапки разрывов. Штурмовик сначала как-то неестественно задрал нос, затем резко вошел в отвесное пикирование. Лейтенант М. Коптев, чуть отставший от группы из-за перегрева мотора, увидел, как стремительно понесся к земле объятый пламенем штурмовик командира.
Весть о гибели Степана Демьяновича Пошивальникова потрясла всех в корпусе. Он был прирожденным асом, человеком большой души, отзывчивым и удивительно скромным, несмотря на то что грудь его украшали Звезда Героя Советского Союза, два ордена Красного Знамени, ордена Суворова, Александра Невского, Богдана Хмельницкого, Отечественной войны 1-й и 2-й степени. Из рассказов товарищей я узнал, что в начале войны, в боях под Киевом, сержант Пошивальников был тяжело ранен, врачи вынесли ему суровый приговор: к летной работе не годен. Но Степан возвратился в боевой строй и со временем стал выполнять очень сложные и ответственные задания командования полка, дивизии и корпуса.
Отправляя похоронку в Керчь матери Героя - Матрене Николаевне Пошивальниковой, мы понимали, сколь тяжело ее горе. Три сына было у Матрены Николаевны: один пропал без вести, второй погиб в Чехословакии, Степан был третьим...
Вот что написал мне в послевоенные годы Н. Мещеряков, бывший воздушный стрелок 144-го гвардейского штурмового авиаполка.
"...В грозном боевом небе все равны. Чины и звания на крыльях самолета не значатся, но был один человек, перед памятью которого я буду всегда склонять голову. Это мой командир эскадрильи Степан Демьянович Пошивальников - удивительно простой украинский парень, храбрый до безумия летчик, обретший крылья в знаменитой Качинской авиашколе. Поднимаясь в небо вместе с ним, я понял, что нет предела мужеству и героизму советского человека, когда он защищает от врагов святая святых - свою любимую Отчизну".
В подтверждение этой мысли приведу такой факт. ...В районе Кобыляны девятка "илов" во главе со старшим лейтенантом Н. Киртоком после уточнения задачи с КП корпуса сделала левый круг и изменила курс. Следовало найти район, где вражеские танки сосредоточивались на подходах к нашим позициям. Главное было сорвать их атаку, не допустить к окопавшейся пехоте и позициям артиллеристов.
Наблюдая воздушную сферу слева, ведущий обнаружил, что в боевом порядке идет... десятый "ил", кок {28} винта его был окрашен в красный цвет. По рации старший лейтенант запросил незнакомца:
- "Горбатый" с красным носом, ты чей? Тот молчал. Старший лейтенант Кирток знал, что бывали случаи, когда летчики, оторвавшись от своих, примыкали к соседним группам для выполнения задания. Идет так идет...
Обнаружив танки и пехоту гитлеровцев, "ильюшины" сделали семь заходов и сожгли три "коробки".
Как смерч носился "красноносый" над полем боя. Смело, даже рискованно атаковал цели. В огненной круговерти никто не увидел, что послужило причиной решения экипажа послать штурмовик в скопление "тигров" и бронетранспортеров. Там, где упала машина, вырос огромный столб пламени...
Первым па аэродром сел старший лейтенант Кирток, за ним - Пушкин, Маркушин, Драченко, Полукаров, Гайдаш, Григоренко...
Доложив генералу Рязанову о результатах боя, ведущий рассказал о гибели незнакомца.
Как потом выяснилось, десятым в группе оказался командир 8-й гвардейской авиадивизии подполковник Алексей Степанович Фетисов, вылетевший для контроля действий штурмовиков. Геройски погиб и его воздушный стрелок старшина Л. Соленко.
На очередном сборе командиров дивизий и полков Василий Георгиевич вынужден был напомнить об оправданности и разумности риска. "Самим уточнять обстановку и контролировать инкогнито своих подчиненных, думаю, не стоит..." - сказал он.