- Опыт боевых действий показал, что наличие ВВС общевойсковых армий и смешанных соединений значительно затрудняет маневр и массированное применение авиации на важнейших участках фронта. Ее нужно сосредоточить в одних руках. Командованием ВВС Красной Армии сделан вывод, что авиационные резервы ВГК по своему составу должны быть не менее мощными, чем авиационные армии, но по организационной структуре - более мобильными и маневренными, а по прибытии на фронт свободно входить в состав воздушной армии и после выполнения боевых задач выводиться из нее.
Дело предстояло весьма сложное. Глубоко разработанной тактики боя крупных штурмовых соединений пока не было. Хромало и управление самолетами в воздухе. Была слабой связь.
- Командирами дивизий к вам думаем назначить Родякина и Каманина, сообщил в заключение встречи Александр Александрович Новиков.
Николая Петровича Каманина Рязанов знал хорошо: он его в академии на новые самолеты переучивал.
В сентябре 1942 года формирование корпуса подходило к концу. Одним из последних в район Подмосковья перелетел 735-й штурмовой авиаполк майора Семена Егоровича Володина. Корпус состоял из 266-й и 292-й дивизий, полки которых ранее воевали на разных фронтах и различных типах самолетов. Естественно, многие летчики не имели опыта, и им предстояло приобретать его в ходе учебы. Экзамен - фронтовое небо!
Учились самозабвенно, до седьмого пота: и в классах, и на полигоне. Командир корпуса, заместитель по политчасти полковник Иван Семенович Беляков, начальник штаба полковник Петр Игнатьевич Брайко, командиры дивизий полковники Федор Григорьевич Родякин и Николай Петрович Каманин все время находились в полках.
Героя Советского Союза Каманина хорошо знали все в нашей стране. Он участвовал в челюскинской эпопее, в ходе которой группе летчиков пришлось выдержать серьезные испытания, и продемонстрировал всему миру силу нашей авиации, ее растущие возможности. Окончив академию, Николай Петрович командовал авиабригадой, принимал участие в боях с белофиннами.
Вместе с отцом отправился на фронт и Аркадий. В свои четырнадцать лет паренек самостоятельно поднимал в воздух У-2. Позже юного пилота включили в боевой расчет. На 1-м Украинском фронте Аркадий уже водил связной самолет, не раз был крещен огнем, удостоен двух орденов Красной Звезды.
Второй комдив полковник Родякин даже внешне сразу располагал к себе окружающих: стройный, подтянутый, спокойный и уравновешенный, он всегда создавал в коллективе деловой настрой, в сложной обстановке не раз воодушевлял людей своим примером. Обладал высоким летным мастерством, был инициативен и находчив в самых критических условиях боя, за что и отмечен наградами. В лице командиров дивизий генерал Рязанов нашел истинных единомышленников и помощников.
Сам Василий Георгиевич вникал буквально во все вопросы, нередко, на первый взгляд, кажущиеся незначительными. Большую часть времени отдавал организации боевой подготовки в полках, правильной эксплуатации материальной части. Командир корпуса постоянно напоминал летному составу слова Н. Е. Жуковского: "Самолет - величайшее творение разума и рук человеческих. Он не подвластен никаким авторитетам, кроме лиц, свято соблюдающих законы".
По мере накопления опыта совершенствовалась тактика штурмовиков, улучшалась организационная структура, видоизменялись боевые порядки. Теперь их основой становилась пара самолетов, а состав звена - четырехсамолетным. При этом наиболее обороноспособной и маневренной оказалась группа в составе шести-восьми самолетов. Боевым порядком ее стал "пеленг". Сбрасывание бомб производилось с индивидуальным прицеливанием каждым летчиком по сигналу ведущего группы,
Особое внимание генерал Рязанов уделял ведущим.
"Знать каждого в лицо" - таково было его требование к командирам полков.
Командир корпуса часто проводил занятия с руководящим составом частей по использованию радиосредств, считая для авиаторов настольной книгой Инструкцию по управлению, оповещению и наведению самолетов по радио, которая была введена в действие приказом народного комиссара обороны от 29 сентября 1942 года, На "илах" устанавливались коротковолновые станции РСИ-4. Приемно-передающие устройства были на машинах командиров эскадрилий и выше. Командиры звеньев, рядовые летчики имели пока одностороннюю связь, у них стояли приемники. Мечта Василия Георгиевича об оборудовании передатчиками всех самолетов осуществилась только во время боев на Курской дуге.
Боевые достоинства "ила" были налицо, однако командира корпуса все время тревожила мысль о том, что без защиты задней полусферы самолет не совершенен. Свидетельство этому - потери от вражеских истребителей, которые атаковали его обычно с хвоста и снизу. Подумывал комкор и о необходимости сопровождения штурмовиков истребителями до цели и обратно.
Серьезно обсудить эти вопросы помог случай. На подмосковный аэродром, где в эти дни базировался 800-й полк майора Анатолия Ивановича Митрофанова, прилетел сам Ильюшин. Из штаба корпуса позвонили, чтобы встречали гостя, но летчики сначала и не поверили. Когда на аэродроме приземлился У-2 и из кабины вышел пилот в обычном летном шлеме и кожаной куртке, на него никто не обратил внимания. Но вот он направился к командному пункту, и все догадались, что это и есть тот самый долгожданный Ильюшин. Его тут же обступили летчики, механики... Завязался разговор. Выяснилось, что летать Сергей Владимирович начал еще в семнадцатом году. Конструктор задавал вопрос за вопросом, был оживленным, и лишь усталые, воспаленные глаза говорили о его напряженной работе. Отмечая бесспорные качества штурмовика, летчики высказали Сергею Владимировичу свои претензии: из-за отсутствия задней кабины для стрелка имелись неоправданные потери и людей, и дорогостоящих машин.
- Нас "мессеры" долбают сзади так, что щепки летят, - прямо заявил командир эскадрильи старший лейтенант Шубин. - Истребитель, благодаря скорости; маневренности, может остаться одноместным, а нам нужен стрелок для защиты хвоста.
Ильюшин слушал молча. Ведь ему высказывали претензии те, кто не раз бывал в острых схватках с врагом. Полк принял боевое крещение еще под Киевом, Потом отражение атак противника в районе Дубно, Ровно, Житомира.
- Согласен, что ваши замечания, имеют основания, - сказал Ильюшин. - К тому же по расчету центровки второй член экипажа мог бы летать. Но осуществить это весьма сложно. Нужно вносить исправления в чертежи, перестраивать заводское производство.
- Тогда не обижайтесь! - горячился Шубин. - Мы вынуждены будем сами внести изменения в конструкцию "горбатого".
Ильюшин развел руками.
- У нас в полку и Кулибин свой есть - оружейник Мищенко. Когда мы раньше летали на бомбардировщиках, он снял два пулемета с подбитых машин. Одну турель распилил и на "ил" поставил.
- У нас на двух самолетах уже стоят такие пулеметы, - проговорил, краснея, обычно скромный и малоразговорчивый командир эскадрильи лейтенант С. Пошивальников.
Ильюшин оживился.
- Покажите!
Шубин и Пошивальников метнулись к своим машинам.
- Александр, в отсек! - толкнул Пошивальников локтем широкоплечего и рослого лейтенанта Александра Гридинского. Казавшийся неповоротливым, тот ловко юркнул в узкий отсек и дал звонкую очередь в небо.
Конструктор внимательно осмотрел пулеметные установки на обоих самолетах.
- Ну что ж, друзья, - после некоторой паузы сказал Сергей Владимирович, - я на вашей стороне. Воюйте со своими пулеметами, а я обещаю, что в ближайшем будущем вы получите, как вы называете, "горбатого" с хвостовой огневой точкой. И постараюсь вооружить вас пулеметами калибром покрупнее.
...Начались затяжные осенние дожди. Намокшие сосны близлежащего леса радовали глаз густой зеленью, что выделялась на фоне пасмурного неба. Вода быстро впитывалась в песчаную почву, и летные поля, к счастью, не раскисали, позволяя самолетам взлетать. В дни передислокации на Калининский фронт погода также была хмурой, с невысокой облачностью. Правда, метеорологи успокаивали, обещали улучшение.
Эскадрильи одна за другой взлетали с небольшим интервалом и брали курс на северо-запад. Шли под невысокой сплошной облачностью. В районе Калинина действительно распогодилось. Сели без спешки и неприятностей.
Комендант аэродрома сразу же начал рассредоточивать технику, заправлять машины горючим. Технический состав разместили прямо на аэродромах, летный в близлежащих населенных пунктах, кое-кому все же пришлось ехать в город.
Калинин представлял собой сплошные развалины, повсюду валялась битая вражеская техника. Отступающие из города гитлеровцы перед уходом успели взорвать многие здания, транспорт... В общем, изуверский почерк фашизма был виден во всем.
Перед началом новых боевых действий генерал Рязанов собрал командный состав дивизий и полков на совещание. В докладе отметил, что гитлеровцы понесли ряд серьезных поражений в боях с войсками Калининского и Северо-Западного фронтов, но обстановка продолжает оставаться напряженной. Действительно, на западе противник прочно удерживал треугольник: Невель Новосокольники - Великие Луки. На востоке в его руках находилась железная дорога Мостовая - Ржев. Наши войска занимали демянский плацдарм, который штабники окрестили "языком". Южнее, в районе города Белый Калининской области, гитлеровцы приготовились зазимовать со всеми удобствами и стянули туда крупные силы, включая дивизию СС "Мертвая голова", а еще дальше на юг в Смоленске - захватчики чувствовали себя уже совсем в безопасности.
Корпус теперь вошел в состав 3-й воздушной армии генерала М. М. Громова.
Первые дни пребывания штурмовиков на новых, еще не обжитых аэродромах прошли не примечательно. Но с подготовкой следовало спешить: ухудшалась погода, похолодало, изредка шел снег. Полки включились в боевые действия. Предстояло нанести удары по прифронтовым объектам в районе Ржева и Великих Лук. На великолукском и ржевско-вяземском направлениях наземные войска осуществляли наступательные операции, чтобы сковать противника и лишить его возможности перебрасывать резервы под Сталинград.
Крылья крепнут в бою
Знакомясь с архивными документами корпуса, перечитывая письма участников тех событий, я явственно представлял, в каких сложнейших условиях пришлось действовать летчикам на Калининском, а затем и на Северо-Западном фронтах, какое мужество, самообладание, волю надо было иметь, чтобы преодолевать трудности фронтового бытия и умело громить заклятого врага. Но всегда на самых ответственных участках цементирующей силой являлись коммунисты.
Одним из первых с аэродрома Андреаполь начал выполнять боевые задания 800-й штурмовой авиаполк майора А. Митрофанова. После того как эскадрилья старшего лейтенанта М. Малова установила интенсивность железнодорожных перевозок на участке Ржев - Мостовая, командир корпуса отдал приказ разбомбить эти объекты и вражеский аэродром севернее Смоленска. Выполнить штурмовку аэродрома было поручено Малову.
Штурмовики вышли в точно рассчитанное время на вражеский аэродром и, сделав три захода, уничтожили четырнадцать самолетов, двадцать автомашин, обстреляли колонну бензозаправщиков. Успех был значительный, и генерал Рязанов подписал первые в полку наградные листы на старшего лейтенанта Михаила Сергеевича Малова и его ведомых.
Пятнадцать раз водил группы комэск Малов на штурмовку неприятельских позиций под Великими Луками. В один из вылетов он засек на станции два эшелона. Снизившись, расстрелял из пушек локомотивы, а потом приказал ведомым ударить реактивными снарядами по вагонам. Как и предполагал, в составах оказались боеприпасы. Вспыхнули и цистерны с горючим. Станция превратилась в кромешный ад.
Нелегким для эскадрильи Малова оказался боевой налет на станцию Новосокольники. И все же, преодолев зенитный заслон, Малов накрыл вагоны, из которых выгружались воинские части противника. При первом заходе штурмовики пулеметным огнем прошлись по разбежавшимся в панике гитлеровцам, вторым заходом разбили вагоны и пристанционные склады.
Неоднократно коммунист Малов водил группу "илов" в район населенных пунктов Громово и Бутитино на штурмовку танков и мотопехоты, которые рвались к гарнизонам, окруженным в Великих Луках.
Вражеское командование лихорадочно "штопало" те бреши, которые пробивали наши летчики.
Так, на Смоленский аэродром фашисты перегнали значительное количество самолетов, готовя ответный удар. Генерал Рязанов решил упредить врага. Для штурмовки аэродрома была выделена восьмерка "ильюшиных". Ведущим назначен штурман полка майор П. Русаков. В составе группы летел и замполит полка капитан П. Поляков.
Всем было ясно, что задание предстоит трудное - почти на пределе горючего, но "илы" один за другим взлетели с бомбами и взяли курс на Смоленск.
Противник не ожидал такой дерзости - ведь до аэродрома, где базировались в основном тяжелые машины, расстояние было значительным - и жестоко поплатился. Двадцать бомбардировщиков и транспортных самолетов превратились в обугленные скелеты. Свое слово сказали и истребители. Воспользовавшись, что в воздухе нет "мессершмиттов", они приняли участие в штурмовке аэродрома.
Самолеты легли на обратный курс, и тут вражеские зенитчики подбили машину ведущего. Товарищи заметили, как черная полоса масла потянулась по фюзеляжу "ила". Сопровождение майора Русакова взял на себя капитан Поляков. Минут через пять штурмовики пересекли линию фронта, и Русаков пошел на вынужденную посадку. Приземлился на небольшой площадке. Отметив на карте место посадки израненной машины, замполит поспешил домой.
Вскоре штурман Русаков возвратился к своим.