И вот настал день отлета на фронтовой аэродром. Полк поднялся в воздух.
Мы следовали эскадрильскими группами на удалении два-три километра друг от друга. В районе Бологое, Выползово попали в сильный снегопад, о котором от метеослужбы не было никакого предупреждения. Подполковник Панов быстро сориентировался в этой обстановке и отдал по радио приказ выйти за облака. Молодые летчики справились с посадкой в сложных метеорологических условиях.
* * *
В пункт N в ноябре 1942 года слетелись почти все полки 239-й истребительной авиационной дивизии, сформированной на базе 6-й ударной авиагруппы. Кроме того, там базировались отдельные части воздушнодесантных войск. Такая концентрация людей и техники на одном аэродроме представляла большую опасность в случае внезапного налета авиации противника. Поэтому было принято решение немедленно рассредоточить полки по полевым аэродромам.
Вернувшись из штабной землянки, подполковник Панов сказал, что нам выделена площадка недалеко от озера Селигер, у самых истоков великой русской реки Волги. Аэродром небольшой, всего тысяча метров вырубленной в сосновом лесу просеки. Посадку производить на нем трудно, поэтому сначала следует слетать на разведку.
- Полетят со мной Кузнецов, Шевелев и Добровольский, - распорядился Алексей Борисович.
Взлетели попарно. Понеслись над самыми верхушками деревьев, не набирая высоты, чтобы не дать обнаружить себя противнику. Линия фронта, как объяснил нам Панов, всего в пятнадцати километрах от нового аэродрома.
Полет длился минут десять. Всюду, на сколько хватало глаз, под нами простирался лес. Сосны, покрытые белыми шапками снега, сверкали на солнце, искрились и переливались всеми цветами радуги. Тут и там среди деревьев попадались белые поляны. У одной из них Панов заложил крутой вираж. Мы последовали за ним. Во время второго виража нам удалось обнаружить подготовленную стоянку для самолетов.
Так вот он, наш новый аэродром - ничем не примечательная полянка, такая же, как и десятки других, разбросанных по всему лесу вокруг волшебного Селигера. Отличная маскировка. И все-таки осторожность никогда не помешает. Пока первая наша пара шла на посадку, вторая прикрывала ее. Бывает ведь и так: не успеешь ахнуть, как из-за облаков свалится на тебя пара "мессеров".
Осмотрев вместе с нами аэродром, Алексей Борисович Панов тут же определил места стоянок для каждой эскадрильи.
- А вот там базируется другая часть, - подполковник указал рукой на противоположную сторону аэродрома.
- В тесноте, да не в обиде, - заметил Добровольский.
Мы направились к штабной землянке. Навстречу нам вышел высокий широкоплечий мужчина в черном реглане. Широко улыбаясь, он шагнул навстречу Панову с протянутой рукой.
- А, соседи! Майор Зимин Георгий Васильевич, - отрекомендовался он. Командир четыреста восемьдесят пятого истребительного полка.
- Очень приятно. Панов, - ответил наш командир.
- О вас-то я уже слышал, - все так же улыбаясь, сказал Зимин. - А как вам нравится наш "пятачок"?
- Хорошо замаскирован, - похвалил Панов. - Но опасаюсь, как бы наши соколы сами себе крылья не пообломали.
Зимин засмеялся:
- Пройдут стажировку - привыкнут. Затем он пожал руку каждому из нас и предложил осмотреть командный пункт.
- А мы как раз туда и направлялись, - сказал Алексей Борисович.
Зимин первым спустился по крутой деревянной лесенке в землянку, мы последовали за ним. Блиндаж был глубокий и перекрыт тремя слоями бревен. Поверх бревен - еще метра полтора земли. Внутри блиндаж был также выложен сосновыми бревнами, на которых поблескивали капельки янтарной смолы. Свежо пахло землей и лесом.
Мы сели на расставленные вдоль стен аккуратно выструганные широкие скамейки, и майор Зимин коротко обрисовал нам обстановку на этом участке фронта. Из его рассказа мы узнали, что аэродромов и авиации здесь у противника сравнительно немного. Но истребители у него сильные, имеют отличную подготовку в ведении одиночного воздушного боя.
- Есть одна интересная деталь, - сказал Зимин, внимательно разглядывая нас. - И вы должны об этом хорошо помнить. Большинство фашистских летчиков, базирующихся на окрестные аэродромы, - из противовоздушной обороны Берлина. Они пока стажируются и применяют довольно своеобразную тактику. От открытого боя уклоняются, норовят подкараулить подбитый или одиночный самолет, возвращающийся на базу. .Подстерегают они нас и у самого аэродрома, когда горючее на исходе, да и боеприпасов, как правило, больше нет... Вот и попробуй от них отбейся.
- Как шакалы, - метко определил Паша Шевелев.
- Вот именно! - подхватил Зимин. - Должен сказать, первое время мы их как-то недооценивали. А когда потеряли несколько машин, поняли, что допустили непростительную ошибку. Так что вы сразу учтите наш горький опыт. - Он помолчал и спустя некоторое время добавил: - И еще учтите. Вокруг нас сплошные топкие болота, непроходимая трясина, не замерзающая даже в самые суровые зимы. Сверху посмотреть - все нормально: лесок да кустарник. А под кустарником - беда. Если самолет подбит, садиться негде, на парашюте спускаться тоже некуда - затянет в трясину...
- Ну, а вы какую тактику противопоставили противнику? - поинтересовался Панов. - Что-нибудь придумали?
- Кое-что есть, - сказал Зимин. - Но об этом после. Поговорим обстоятельнее.
- Итак, завтра рано утром мы перебазируемся сюда мелкими группами. А ваши летчики параллельно с выполнением своей боевой задачи обеспечат нам безопасную посадку. Договорились? - подвел итог краткой беседы Панов.
- Посадку мы вам обеспечим, только скорее прилетайте, - сказал майор.
Мы вышли из землянки, с удовольствием вдыхая свежий морозный воздух. Снег приятно похрустывал под ногами. Зимин остановился на опушке и показал рукой на юго-запад:
- Во-он деревенька, видите? Это километра три отсюда. Там и будете квартироваться. А мои орлы разместились чуть в стороне, за тем леском. Рядом будем жить, в гости приходите.
Мы тепло распрощались с майором и отправились к своим самолетам.
Уже вечерело. Солнце коснулось вершин деревьев, протянув через всю взлетную полосу длинные серые тени. Мороз крепчал и пробирался под меховую подстежку реглана. Поеживаясь, мы прибавили шагу. Алексей Борисович шел впереди. Иногда он останавливался и чутко прислушивался к доносившимся издалека звукам. Там, на западе, грохотала наша и неприятельская артиллерия, обозначая пролегшую по болотам линию фронта.
Мы беспокоились за моторы своих машин - на таком морозе они могли и замерзнуть. А если замерзнут, сразу их не запустишь, нужно будет просить помощи у соседей.
Каково же было наше удивление, когда мы, выйдя на опушку как раз в том месте, где оставили самолеты, увидели у своих машин заботливо хлопочущих механиков. Они укутали двигатели теплыми чехлами и теперь терпеливо поджидали хозяев. Значит, Зимин распорядился, подумал о нас. Славные, славные ребята!
Алексей Борисович поблагодарил неутомимых механиков за заботу, пожал им руки.
Через несколько минут мы взлетели. Алексей Борисович предупредил нас, что сделает над аэродромом несколько кругов, чтобы мы хорошенько запомнили ориентиры. Это было очень важно, так как на следующий день нам предстояло вести сюда свои группы самостоятельно. Малейшая ошибка, даже самое незначительное отклонение от курса могли привести к беде. Противник почти под боком, а что значит оказаться днем над его территорией, под огнем зенитной артиллерии, каждый прекрасно понимал. Поэтому мы с предельным вниманием всматривались в проносящийся под крыльями пейзаж, сопоставляли различные приметы. Завтра вот так же будут изучать новый аэродром и остальные наши летчики.
В Выползово мы вернулись, когда солнце уже скрылось за горизонтом, оставив над вершинами леса ярко-красную полосу. Не успели мы выйти из кабин и снять парашюты, как оказались в окружении однополчан. Все говорили наперебой, всем хотелось поскорее узнать о результатах нашего вылета.
- Ну что? Ну как? - слышалось со всех сторон. - Понравился вам аэродром?
Беспокойство товарищей было легко объяснимо. Все понимали, что Северо-Западный фронт довольно стабильный, что работать с нового аэродрома придется долго, а значит, и располагаться там надо не на день и не на два, а надолго.
Дело в том, что, захватив Новгород и Старую Руссу, немцы еще в сорок первом году попытались двинуться дальше на Москву вдоль линии железной дороги, но были остановлены в районе Демянска. Все попытки прорвать нашу оборону оказались безуспешными. Тогда, вытянув свои войска в виде груши с самым узким местом в районе станции Пола, что несколько юго-восточ-нее Старой Руссы, немцы перешли к обороне. Они тщательно укрепили отдельные окруженные непроходимыми болотами возвышенности и превратили их в сильные узлы сопротивления. Все попытки войск Северо-Западного фронта ликвидировать демянскую группировку противника закончились неудачей. Тем не менее своими активными действиями они смогли прочно сковать в этом районе 16-ю немецкую армию и подоспевшие ей на помощь значительные силы 18-й армии. Для обеспечения бесперебойного снабжения укрепившейся на демянском плацдарме фашистской группировки необходимо было большое количество транспортной авиации, которую снимали в ущерб интересам главных сил, действовавших на южном крыле фронта.
Чтобы подробно разъяснить сложившуюся на нашем участке фронта обстановку и ввести летчиков в круг поставленных перед ними конкретных задач, командование приказало провести по группам специальные занятия. Мы подробно информировали людей о расстановке сил, рассказали о своей беседе с майором Зиминым. Много внимания уделили особенностям и отличительным приметам нашего нового аэродрома. Рассказали, как заходить на посадку, как уберечь себя от охотящихся за одиночными самолетами фашистских истребителей.
Вопросов было много. Молодые летчики придумывали свои ситуации и спрашивали, как поступить в том или ином случае. Мы горячо спорили, когда дверь в казарму отворилась и вошел командир с незнакомым полковником. Комэски доложили Панову о готовности к перелету.
Алексей Борисович прошел к столу и, склонившись над картой, проверил, хорошо ли знают отдельные летчики маршрут, а также действия в различной обстановке. Ответами он, видимо, остался доволен, потому что сразу как-то помягчал и сказал, что утро вечера мудренее, что не нужно переутомляться перед вылетом, а лучше всего сейчас же отправляться спать.
Перед уходом полковник спросил Николая Думана, сидевшего в самом дальнем углу:
- Скажите, пожалуйста, чем вы поинтересуетесь сразу же после приземления на новом аэродроме?
Коля немного подумал и спокойно ответил:
- Прежде всего спрошу, где находится летная столовая.
Взрыв смеха потряс комнату. Смеялись все.