- Добро, - поблагодарил летчик. - Огромное вам всем спасибо. Помогите еще отбуксировать машину на место взлета...
Вскоре, легко оторвавшись от заснеженной полосы, Кравцов пошел в набор высоты. Почетный круг над сожженным и разрушенным войной Благодатным - и курс в сторону Волчанска, к своим однополчанам.
Не долетая до аэродрома, он, однако, заметил, что нет на нем той привычной летчику обстановки - техники, людей. Для полной убедительности сделал вираж над полем. Оно было пустынным. Тогда Кравцов решил садиться на соседний аэродром. Но и там не обнаружил самолетов. Приземляться же было пора.
Оставшиеся здесь аэродромщики подсказали летчику, что его 287-й истребительный полк вышел из состава воздушной армии и направлен к месту нового формирования - в район Старого Оскола. Утром Кравцов снова взлетел на поиски полка. Обнаружив аэродром, сел. Встретили его здесь механики во главе с инженером полка В. Куваевым. Это уже были свои!
Тщательно осмотрев машину, техники были немало поражены: как мог пилот держаться в воздухе на таком "решете"?.. Инженер полка качал головой: "Не сосчитать пробоин! Даже лямка парашюта перебита осколком снаряда. А ведь в полете мог произойти бой..."
Истребитель Кравцова был поставлен в ПАРМ-1 на ремонт. Через четыре дня летчик снова поднялся на нем в небо, сопровождая "илы".
Несколько слов о ПАРМах. В дивизии каждому истребительному авиационному полку придавалась подвижная авиаремонтная мастерская (ПАРМ-1). Это была крытая автомашина, на шасси ЗИС-5, специально оборудованная и приспособленная для выполнения текущего и среднего ремонтов. Штат ПАРМ-1 состоял из семи - девяти человек: слесарь, токарь, маляр, сварщик, электрик, шофер. Слесарей или токарей могло быть по два человека. Во главе ПАРМа стоял, как правило, опытный специалист, подготовленный к ремонту самолетов. Он четко представлял технологию сварки, клейки, наращивания лонжеронов, замены обшивки, был и токарем, и слесарем, словом, самостоятельно, с высоким качеством мог выполнять любые ремонтные работы. Подчинялся начальник такой мастерской старшему инженеру полка.
При перебазировании авиаполки на другой аэродром подвижная авиаремонтная мастерская направлялась туда своим ходом. Случалось и так, что мастерскую приходилось направлять к месту вынужденной посадки боевой машины на почтительное расстояние от места дислокации полка. Тогда на самолете выполнялись срочные работы для перелета самолета на аэродром, а уж после производился ремонт с пунктуальным выполнением всех его технологических требований.
Мастерские на колесах оказывали неоценимую услугу авиаполкам в поддержании высокой боевой готовности самолетного парка. Не случайно уже в первых боях нашей дивизии за образцовое выполнение заданий командования многие специалисты ПАРМов были отмечены боевыми наградами.
А всего за период с 11 января по 23 марта 1943 года полками 269-й истребительной авиадивизии было произведено более 1500 боевых вылетов, 86 воздушных боев, сбито 62 самолета противника, из них 41 бомбардировщик и 21 истребитель. Дивизия уничтожила 223 автомашины, 335 повозок с грузом, 14 орудий, большое количество живой силы противника.
Наш технический состав и пармовцы выполнили ряд ремонтных работ: восстановительных - 6, аварийных - 32, текущих - 65, мелких - 823. Мы заменили 39 самолетных двигателей, 54 воздушных винта. Для двух с лишним месяцев это было не так уж и мало.
После укомплектования дивизии летным составом, новой авиационной техникой поступил приказ о направлении на Волховский фронт, и в июле 269-я истребительная начала боевую работу в составе 14-й воздушной армии.
Волховский фронт... У нас, фронтовиков, он навсегда останется в памяти. На всю жизнь станут священными те фронтовые рубежи: Тихвин, Мга, Кириши, Илларионов Остров, Волхов, Синявино, Новгород. Беззаветный массовый героизм, проявленный воинами Волховского фронта в битве за Ленинград, давал право каждому из них сказать: "Я - солдат Ленинграда".
Боевые действия Волховского фронта в 1943 году, после прорыва ленинградской блокады, надо сказать, проходили в условиях, едва ли не труднейших из всех, выпавших на долю его воинов. Войскам Волховского фронта предстояло срывать попытки гитлеровцев восстановить блокаду Ленинграда, отвлекать на себя с юга соединения противника, одновременно готовиться к штурму и прорыву вражеской обороны с последующим продвижением в сторону Прибалтики. С этой целью готовилось массированное использование нашей авиации и артиллерии.
Артиллерийские и авиационные налеты предстояло производить таким образом, чтобы противник всякий раз воспринимал их как начало какой-то операции. "Длительное артиллерийско-авиационное наступление в условиях собственной и вражеской стабильной обороны" - так охарактеризовал командующий нашим фронтом этот план в целом. Попросту он назывался "мельница". А в действии все выглядело следующим образом.
Начинается огневая подготовка в каком-то одном, заранее определенном месте. Гитлеровцы перебрасывают сюда войска для отражения атаки. Но в это время огонь с первой линии укреплений переносится на вторую, немцы, соответственно, вылезают из блиндажей и бегут к орудиям, чтобы встретить наши войска. Однако атаки нет. Огневой вал уходит вперед и опять возвращается. Потом в этом месте все затихает. Огневая подготовка возникает на ноной участке. Стало быть, в первом случае была имитация, а настоящая атака состоится здесь - и гитлеровцы перебрасывают подкрепления на новый участок. Все повторяется.
Изображая массированное сосредоточение сил, наши войска имитировали порой атаки и без огневой подготовки. Выйдя на определенный рубеж, подразделения залегали, и вот тут вступали в работу наши авиационные полки.
Два месяца части Волховского фронта изматывали таким образом гитлеровцев, уничтожая сотни их орудий, десятки самолетов, тысячи солдат и офицеров. "Бездонная мгинская бочка..." - говорили пленные немцы, и, наконец разгадав замысел, фашисты стали отводить свои войска на недоступные нашему огню позиции.
Во второй половине июня 14-я воздушная армия начала непосредственную подготовку к операции по разгрому врага в районе Мги. Был разработан план взаимодействия авиации с пехотой, артиллерией, танками, подготовлены единая кодовая карта и переговорная таблица для осуществления взаимодействия. В стрелковые дивизии, действующие на главном направлении, были направлены офицеры связи, организована единая сеть оповещения и наведения. От нашей дивизии во время операции на передовом пункте управления с радиолокационной станцией, расположенной в непосредственной близости от переднего, края, находился заместитель командира дивизии подполковник В. Я. Додонов.
Соотношение сил авиации к началу операции было в пользу 14-й воздушной армии. Она получила пополнение (в том числе полки нашей авиадивизии). Ставка ВГК предусмотрела привлечение к боевым действиям и части сил авиации дальнего действия. Обеспечивая прорыв обороны противника и выход 8-й армии на рубеж реки Мги, авиационным частям и соединениям предстояло прикрывать с воздуха основную группировку войск и их коммуникации, подавлять артиллерию противника, разрушать линии связи и склады, не допускать подхода вражеских резервов к линии фронта, помогать наземным войскам в отражении контратак и противодействовать вражеской авиации, вести воздушную разведку в полосе фронта.
Еще за несколько дней до начала операции части истребительной и штурмовой авиации перебазировались ближе к районам предстоящих боевых действий. Наши аэродромы находились уже на удалении 25-30 и 65-70 километров от линии фронта.
* * *
И вот 22 июля 1943 года. В 6 часов 35 минут после артиллерийской и авиационной подготовки войска 8-й армии Волховского фронта перешли в наступление. В течение дня было произведено более 500 самолето-вылетов{1}.
А 29 июля включилась в работу авиация дальнего действия - соединения генерал-полковника авиации А. Е. Голованова. В первом же ударе участвовало 333 бомбардировщика, в последующих - от 100 до 500. На многие километры от места их работы разносилось мощное содрогание земли. Дальние бомбардировщики с 29 июля по 12 августа совершили более 1,5 тысячи боевых вылетов, сбросили на противника свыше 1700 тонн бомб.
Летчики нашей 269-й истребительной авиационной дивизии в боях на мгинском направлении сбили 42 самолета противника. А всей 14-й воздушной армией за операцию было уничтожено и выведено из строя до 70 вражеских самолетов.
Непрерывной информацией о воздушной обстановке, наведением и перенацеливанием истребителей в районе боевых действий на другие цели большую помощь нашим летчикам оказывал передовой пункт управления. Радиостанция наведения находилась на возвышенностях, как правило, не более трех километров от линии фронта. И под руководством заместителя командира авиадивизии подполковника В. Я. Додонова с нее только за август было передано нашим пилотам тридцать семь предупреждений о попытках противника атаковать их.
Всего за август с помощью передового пункта управления было сбито 15 гитлеровских самолетов и осуществлено в интересах боя 19 перенацеливаний групп истребителей.
Как-то пара истребителей возвращалась с боевого задания и летчики не заметили преследования гитлеровцев. Решительно действуя с передового пункта управления, наш замкомдив перенацелил на немцев два других истребителя, и те расправились с противником: один самолет сбили, другой поторопился восвояси. А через час В. Я. Додонов навел на группу вражеских истребителей четверку во главе со старшим лейтенантом В. П. Синчуком. Смело и решительно дрались летчики 254-го истребительного. В этом бою они сбили четыре машины.
Отличились в схватках с врагом и их однополчане: Назимов, Корягин, Сидоренко, Орлов, Иванов, Ершов, другие летчики этого полка, а также братских - 287-го: Степин, Отвагин, Лавренков, Борисов; 845-го: Гришин, Гуцалов, Гвановский.
По всему фронту пролетело и стало известным имя командира эскадрильи Валерия Полу невского. Бесстрашный воздушный боец одерживал победы в неравных схватках с врагом (был бой его пары с 30 "юнкерсами"), он вылетал на разведки, бомбометания. Забегая вперед, скажу, что за годы войны комэск В. Ф. Полуновский совершил 573 боевых вылета! Иному хватило бы их на две войны...
Высокое мастерство и, я не боюсь сказать, мужество, героизм проявляли в эти горячие августовские дни инженеры, техники, мотористы и вооруженны нашей дивизии.
Мы не ходили в атаки и не ползали по-пластунски под колючей проволокой на территорию врага. Не одерживая громких побед в небе, мы одерживали ежедневные схватки с собой - с нечеловеческой усталостью, сомнениями, порой страхом: а вернется ли самолет из боя?.. В каждом вылете он мог быть сбит, могло отказать на самолете оружие, мотор, управление. Небо - не земля. При отказе там не перекуришь в раздумье, как на обочине дороги: карбюратор засорился или свеча...
Чтобы машина вышла на боевое задание и летчик выполнил приказ, нам предстояло подготовить на земле и вооружение, и электроспецоборудование, и планер, и мотор, и еще сотни "мелочей". Без всего этого не могло быть победы в воздухе.
В полки нашей дивизии направлялись подготовленные люди: мотористы после окончания школ младших авиаспециалистов, механики - после завершения обучения в школах авиамехаников, техники - со средним специальным образованием. В 845-м истребительном авиационном полку из инженеров четверо имели высшее образование: Пиков, Бойко, Жежинский и Нурченков.
Боевые машины большая часть специалистов изучали непосредственно на заводах, приходилось переучиваться и без отрыва от основной, боевой работы. Обслуживать довелось нам многие истребители: И-16, И-153, Як-1, Як-3, ЛаГГ-3, Ла-5, Як-7б, Як-9, даже американскую "аэрокобру". Но основным самолетом в дивизии был истребитель Як-7б конструктора А. С. Яковлева.
Учитывая требования фронта, этот модернизированный самолет на высоте 3300 метров достигал скорости 605 километров в час, его потолок был 10000 метров, дальность полета - 820 километров. "По сравнению с самолетом Як-1 хорошо зарекомендовал себя на фронте, - отмечалось в отчете об испытаниях этой машины, - самолет Як-7б в конструктивном отношении является более совершенным и перспективным... По мощности огня самолет вполне соответствует запросам фронта и может быть более эффективно использован как по воздушным, так и по наземным целям".
В самом деле, кроме двух пулеметов калибра 12,7 и 20-миллиметровой пушки под крылом самолета можно было подвешивать шесть реактивных снарядов или две бомбы по 100 килограммов. Машина действительно пришлась по душе всем: и летчикам, и техникам.
В середине 1943 года на вооружение наших авиационных частей стал поступать еще один улучшенный вариант истребителя другого авиаконструктора С. А. Лавочкина. Самолет этот - Ла-5ФН с двигателем АЩ-82ФН увеличенной мощности - развивал скорость около 650 километров в час, потолок его превышал 11 000 метров. Дальнейшее развитие этой боевой машины шло уже не за счет увеличения мощности силовой установки, а по пути снижения веса конструкции, улучшения формы самолета, снижения потерь на охлаждение.
В конце 1943 года была выпущена и модификация "лавочкина" - Ла-7. Размеры, двигатель на истребителе были те же, но лонжероны его крыла стали металлическими, полки их - из стальных хромансилевых тавровых профилей, стенки - из дюраля. За счет этого новшества освобождался дополнительный объем для топливных баков, уменьшился общий вес самолета почти на 100 килограммов. Представилась, таким образом, возможность усилить вооружение, к на Ла-7 установили три 20-миллиметровые синхронные пушки, стрелявшие через плоскость вращения трехлопастного винта. Звездообразный двигатель снижал уязвимость самолета, служил какой-то защитой летчику от огня с передней полусферы. Скорость Ла-7 на высоте 6000 метров была уже 670 километров в час. Истребители Лавочкина отличались хорошей скороподъемностью, маневренностью, по летно-тактическим характеристикам они имели бесспорное преимущество перед немецкими "фоккерами" и "мессершмиттами".
Эти самолеты, как правило, принимались инженерно-техническим составом на авиазаводах, затем там же, на заводских аэродромах, они облетывались, приводились в полную боеспособность, и перегонщики потом небольшими группами доставляли их на фронт.
Однажды, помню, когда уже закончился нелегкий трудовой день на заводском аэродроме (я в то время находился в трехдневной командировке вместе с группой летчиков и техников нашей воздушной армии), к нам подошел генерал в авиационной форме и приветливо поздоровался. Затем он, как бы между прочим, спросил:
- Товарищи фронтовики, нравится вам новый самолет Ла-7?
Один из летчиков откровенно посетовал:
- Самолет-то что... Самолет - хороший. Но вот незадача какая: всякий раз, когда приходится садиться на аэродроме, где нет однотипных машин, то к бортовому штуцеру, чтобы заправиться сжатым воздухом, ни от одного истребителя не подходит трубка. Техсоставу поневоле приходится мудрить, додумывать то, что прозевал сам конструктор...
Генерал смущенно попрощался и быстро удалился. К нашей группе тут же подошло заводское начальство и полюбопытствовало:
- О чем вас спрашивал Лавочкин?
- Какой Лавочкин? - удивились мы.
- Семен Алексеевич!
Тут мы удивились еще больше - беседовал-то с нами сам конструктор самолета!