Потом рассказывали: "Только прогреем машины, запустим пять - семь моторов - глядишь, ранее прогретые остыли, опять их надо запускать". В течение двух бессонных недель постоянно поддерживали более трех десятков истребителей в боевой готовности эти мужественные, самоотверженные люди. Случалось, засыпая буквально на ходу, техник валился прямо в снег.
В передовой статье новогоднего номера газеты "Фронтовая правда" хорошо были выражены наши чувства, настроение: "Никогда еще не встречали мы Новый год с такой несокрушимой уверенностью в себе, с такой волей и решимостью напрячь все силы для скорой победы. Но нам еще много надо сделать, чтобы победить. Вспомни, боец Волхова, что снаряды немецкой артиллерии рвутся на улицах Ленинграда, вспомни полоненный Новгород, вспомни древний Псков, окровавленный, измученный Псков, протягивающий к тебе руки. Сегодня, встречая 1944 год, проверь оружие, товарищ! Готовься к решающим боям..."
3 января командующий и член Военного совета 59-й армии провели на местности рекогносцировку с командирами корпусов и дивизий, уточнили порядок и время занятия исходного положения для атаки, окончательно согласовали вопросы взаимодействия, поддержки наземных войск авиацией на период прорыва вражеской обороны и выполнения ближайшей задачи армии. А 13 января всего на какой-то час небо разорвало от снежных зарядов - и тридцать две машины 845-го истребительного взяли курс на Волховский фронт.
И вот 14 января 1944 года. Наступление началось. В первый день его погода стояла нелетная - все небо затянуло белой пеленой, повалил снег, и мы в боевых действиях не участвовали. Но уже 15 и 16 января авиация включилась в боевую работу. 200 самолето-вылетов совершили экипажи для ударов по оборонительным сооружениям и огневым средствам противника.
Мужественно сражались истребители нашей дивизии. Воздушных боев в эти дни было мало, так что летчики чаще вылетали для действий по наземным целям. Запомнился боевой вылет 19 января. Помощник командира 254-го истребительного авиаполка капитан В. П. Синчук обнаружил северо-западнее Новгорода автоколонну гитлеровцев. Эффективный удар нанесли тогда истребители своими смелыми и решительными действиями. Было уничтожено много боевой техники, живой силы противника. Сам Василий Прокофьевич за проявленное в боях мужество вскоре был отмечен высоким званием Героя Советского Союза.
Утром 20 января 1944 года наши войска освободили Новгород. В 11 часов 25 минут над новгородским кремлем взвился красный флаг. Тяжелая картина предстала перед воинами Волховского фронта. Древний Новгород был почти полностью разрушен. Из 2340 жилых домов сохранилось около 40. Взорваны, осквернены и разграблены святыни Новгорода - Софийский собор, церкви Петра и Павла в Кожевниках, Никольский собор. Памятник "Тысячелетие России" немцы распилили на куски и хотели увезти с собой - на переплавку, - но не успели. В сугробах снега лежали бронзовые изваяния Александра Невского, Петра I, Александра Суворова...
"Продолжая осмотр кремля, - расскажет потом офицер штаба инженерных войск фронта капитан В. Ю. Щеглов, - я вдруг увидел во дворике у северного фасада Софийского собора бронзовый бюст Л. Н. Толстого, установленный на толстом обрубке бревна. Мне было известно, каким надругательствам подверглась осенью 1941 года, всего за 47 дней оккупации, Ясная Поляна. Поэтому не верилось глазам: откуда взялись среди фашистов в Новгороде поклонники Толстого? Подойдя ближе, я увидел на бюсте многочисленные пулевые пробоины. Теперь все стало ясно: бюст одного из величайших гениев человечества гитлеровцы использовали как мишень для упражнений в стрельбе.
Немногое осталось и от чудесной церкви XIV века Спас на Ильине. Здесь советские ученые под слоем штукатурки открыли знаменитые фрески гениального живописца Феофана Грека. Привезенные в копиях в Париж, они произвели в свое время сенсацию в художественном мире Запада. И вот теперь от этих фресок не осталось и следа. В стенах церкви, некогда расписанных талантливыми русскими живописцами, зияли проломы - это гитлеровцы делали амбразуры. Оставшаяся часть стен была закопчена или испещрена рисунками на казарменные сюжеты..."
В бессильной злобе гитлеровцы творили жесточайшие кровавые преступления. С 27 по 30 декабря карательная экспедиция майора Гоппана сожгла свыше 50 деревень в Псковском районе. Много жителей этого района было расстреляно или увезено в Германию. На новгородской земле в те страшные годы немцы уничтожили более 2000 населенных пунктов, казнили и замучили свыше 15000 человек, угнали в неволю более 166 000 жителей, 186 000 военнопленных{3}.
Зверства оккупантов вызывали наш гнев, жгучую ненависть к врагу. Но с горечью утрат, болью в душе у всех нас росло и радостное чувство - видеть русскую землю свободной! И образцы самоотверженности, патриотизма, мужества, отваги проявляли в эти дни воины нашей дивизии. Авиационные инженеры, техники, механики, мотористы, восстанавливая поврежденные в боевых вылетах истребители, работали по 18-20 часов в сутки.
Помнится, в одном из боев Василий Босый очередью своего истребителя поджег "мессершмитт", но и его самолет в этом бою получил серьезные повреждения. Чудом приземлился летчик на свой аэродром. Левая половина плоскости, стабилизатор, рули глубины и поворота были разбиты, требовали серьезного ремонта. В фюзеляже мы также обнаружили множество пулевых пробоин.
Израненной машине, механиком на которой работал Александр Бушневский, незамедлительно пришли на помощь товарищи по эскадрилье: А. Евдокимов, П. Войтенко, П. Соломонов. Общими усилиями менее чем за сутки она была восстановлена. И на следующий же день летчик Босый прямо над аэродромом выполнил каскад фигур высшего пилотажа, безукоризненно приземлил машину и, заруливая ее, поднял большой палец кверху: все в порядке!..
Я видел, как обрадовались механики, мотористы и как они засмущались, когда летчик, отстегнув парашют, бросился обнимать их...
Ремонт самолетов на полевых аэродромах был сопряжен с огромными трудностями. При отрицательной температуре, в сильный ветер, пургу нам приходилось трудиться, защищаясь от непогоды разве только самолетным чехлом или палаткой. Да и тех не хватало. Кожа рук зачастую оставалась на металлических деталях - в труднодоступные-то места машины в рукавицах или перчатках разве доберешься... Но мы меняли винты и моторы, устраняли течи масла, бензина, заделывали пробоины. Как правило, работали ночью, в условиях минимальной освещенности, со строжайшим соблюдением светомаскировки. Приходилось работать и под обстрелами и бомбовыми ударами врага. И, хотя в моей жизни было уже немало трудных боевых будней на разных-то широтах, эти дни навсегда останутся в памяти. До сих пор мне снятся и давние фронтовые рубежи, и товарищи по Волховскому фронту. Особенно дороги беззаветные "технари" - труженики А. И. Сидоров, П. А. Соломонов, В. Р. Нурченков, Л. А. Разин, П. И. Войтенко, И. К. Долженков, Н. П. Емельянов, И. Б. Каплунов, А. С. Евдокимов, П. Е. Сизов, Г. И. Цобко, В. Касауров, П. Евстигнеев...
Девиз не девиз, а вот держалась вся наша инженерно-авиационная служба на таком твердом правиле: самолет к утру должен быть готовым к бою! Повреждения, полученные в воздушных схватках с противником, устраняли работники ПАРМов, неисправности - инженерно-технический персонал. Какие только работы мы не делали! При этом почти без механизации, одни "архимедовы рычаги" - бревна да доски. Например, для замены хвостового колеса (мы его называли "дутиком") или его ремонта требовалось поднять хвост самолета. И вот два человека подползают под стабилизатор и спинами поднимают заднюю часть истребителя.
Был у нас техник самолета Вахтанг Гвинерия - этот справлялся с такой задачей один.
Бывало, начнешь его укорять:
- Вахтанг! Что же ты делаешь? Спину сломаешь!
- Нет! - отрубит он. - Скорей фашисту сломаю хребет, чем себе спину. И засмеется добродушным смехом.
А эти постоянные перебазирования... Как правило, на новых местах техникам да механикам приходилось устраиваться собственными силами, начиная с подготовки стоянки самолетов и кончая жилищем. Летом еще было полегче ночевали в чехлах своих боевых машин. Гораздо сложнее устраивать фронтовой быт в переходный период - весной и осенью. В холода ищем места, где повыше, копаем котлован глубиной 50-70 сантиметров, затем ставим бревна по типу шалаша - вот и жилье. Правда, утром в таком общежитии часто приходилось наблюдать, как сапоги, портянки и прочие вещи плавали в воде.
Нередко в воде, смешанной со снегом, льдом, заправляли и самолеты горючим и смазочными материалами, воздухом, боеприпасами, готовя их к боевой работе.
Помню перелет на аэродром Будогощь. В подготовке его участвовали не только техники, но и весь летный состав. Руководил тем перелетом сам командующий 14-й воздушной армией генерал Журавлев.
Стояла распутица. Самолеты могли взлетать только с места - с тормозов. Дело, казалось, простое. Техники держат машину за хвост, летчик дает полный газ, и, когда мотор набирает полные обороты, техники отпускают хвост самолета. Истребитель так, с полуопущенным хвостом, чтоб не скапотировать в густом месиве, с трудом, но отрывается от взлетной полосы. Все, начиная от командующего, кончая рядовым механиком, при каждом очередном разбеге истребителя, пока он не оторвется, приседают, подбадривая, приговаривая: "Ну, давай, родимый, давай!.." Так весь полк и перелетел на фронтовую площадку - не нашими, конечно, молитвами - с помощью человеческих рук да благодаря мастерству пилотов.
После того перелета летчики района боевых действий сразу же приступили к облету. Случилось, что из-за нехватки горючего один молодой пилот произвел вынужденную посадку на озеро с убранными шасси. Требовалось в срочном порядке убрать самолет, иначе своей тяжестью он мог бы продавить ледяной покров. Для этой цели командование полка направило к самолету группу техников во главе с младшим техником-лейтенантом Шараповым.
По ненадежному льду, покрытому водами, соблюдая максимальные меры предосторожности, техники почти ползком добрались до истребителя, привязали к нему буксирные веревки, соединили с трактором и вытащили боевую машину на сушу. Затем из стволов деревьев сделав нечто похожее на деревенские сани, доставили машину на точку базирования.
Все это легко сказывается. Но представить только: от того же озера до ближайшей дороги, по которой на санях везли самолет, пришлось прорубить просеку длиной в несколько километров да шириной метров в двадцать!..
Подобная работа нам подворачивалась то и дело. Ее не предвидишь заранее. Летная площадка, солидно именуемая аэродромом Будогощь, оказалась просто-напросто ровным песчаным полем, которое с первыми же теплыми весенними днями просохло, и тут же появилась новая неприятность мелкозернистая пыль. Взлетает самолет, а за ним этакий песчаный смерч. При работающих моторах частички песка попадают в цилиндры, быстро выходят из строя кольца, поршни, и, как следствие, мощность двигательной группы боевых машин падает. Техники самолетов, чтобы как-то уменьшить вредное воздействие на моторы, принялись после летного дня до начала боевой работы поливать водой места стоянок истребителей. Сколько же потребовалось переносить той воды!..
С огромной энергией, молодым задором нам помогали наши славные девчата, мастера по авиавооружению Катя Щандакова, Зина Моисеенко, Лена Черных, Лида Бузина, парашютоукладчицы Лиза Близорукова, Галя Максимова и многие другие. Они пришли в дивизию совсем юными - по 18-20 лет. Перенося наравне с мужчинами лишения и трудности военного времени, эти хрупкие с виду солдаты в серых шинелях оказывали нам неоценимую помощь в любой работе.
В те январские дни сорок четвертого в тяжелых наступательных боях войска 59-й армии Волховского фронта прорвали оборону противника, продвинулись вперед на 20 километров по фронту и до 50 километров в глубину. За семь дней у гитлеровцев было уничтожено более 15000 и пленено более 3000 солдат и офицеров, захвачено 182 орудия, 120 минометов, много стрелкового оружия, автомашин.
20 января, в день освобождения Новгорода, по радио передали приказ Верховного Главнокомандующего, в котором говорилось: "Войска Волховского фронта, перейдя в наступление на новгородском направлении, форсировали реку Волхов и верховья озера Ильмень и, прорвав сильно укрепленную долговременную оборону немцев, сегодня, 20 января, в результате умелого обходного маневра штурмом овладели важным хозяйственно-политическим центром страны - городом Новгород - крупным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев".
20 января 1944 года всем войскам, участвовавшим в прорыве вражеской обороны и освобождении Новгорода, Верховный Главнокомандующий объявил благодарность. 50 отличившихся в боях частей и соединений получили почетные наименования Новгородских. Этой высокой чести удостоилась и наша 269-я истребительная авиационная дивизия.
После освобождения Новгорода Войска Волховского фронта продолжали развивать наступление. Начался второй этап Новгородско-Лужской операции. Гитлеровское командование, стремясь не допустить развития успеха наших войск на новгородско-лужском направлении, отчаянно цепляясь за промежуточные рубежи, перебрасывало сюда все новые силы, особое внимание уделяя обороне крупных узлов сопротивления. К середине третьей декады января в полосе наступления 59-й армии противник довел количество своих войск до 32 пехотных батальонов при поддержке 42 артиллерийских батарей разного калибра. Кроме того, у немцев здесь было 10 батарей шестиствольных минометов, почти 70 танков и самоходно-артиллерийских орудий, кавалерийский полк "Норд". Это вызывало необходимость сосредоточения усилий авиации для разрушения узлов сопротивления противника, поддержки наземных войск при их захвате. И полки нашей дивизии вылетали на прикрытие войск, штурмовку противника на поле боя, вели воздушную разведку, сопровождали группы бомбардировщиков и штурмовиков в их боевых вылетах.
К 27 января 1944 года поставленная Ставкой в качестве ближайшей задача - избавить Ленинград от вражеских артиллерийских обстрелов и освободить Октябрьскую железную дорогу, важнейшую магистраль, связывающую город с центром страны, - нашим, Волховским, и Ленинградским фронтами в основном была выполнена.
Ленинград салютовал. Мы радовались великому торжеству, слушая по радио голос ликующего города русской славы. У нас в дивизии с большим подъемом прошли митинга и собрания, посвященные великой победе Ленинграда. И каждый из нас, воинов Волховского фронта, чувствовал сопричастность к этому торжеству - мы тоже внесли свой вклад в защиту и освобождение города Ленина от вражеской блокады.
После разгрома немцев под Новгородом и Ленинградом наша авиадивизия в составе 14-й воздушной армии принимала активное участие в преследовании противника. В целях наиболее эффективного использования сил авиации на широком фронте - на нарвском, гдовском и лужском направлениях - перед каждым авиасоединением были поставлены конкретные задачи. Так, например, 281-й штурмовой авиационной дивизии предстояло вести боевые действия в направлении Сольцы, Уторгош, Николаеве и наносить удары по железнодорожной станции Батецкая, другим дорогам, идущим от нее на запад. 280-я бомбардировочная авиационная дивизия должна была уничтожать железнодорожный транспорт и живую силу противника в районе Луги. Нашей 269-й истребительной авиационной дивизии поставили задачу прикрывать основные группировки войск, сопровождать бомбардировщиков, штурмовиков.
Немцы повысили активность своей авиации. На каждый наш самолет устанавливалась норма боевых вылетов - от 4 до 7 в сутки. Но погода не благоприятствовала нашей работе. Летчики по целым дням сидели в кабинах истребителей в готовности к боевому вылету и при малейшей же возможности взлетали на задание.
Запомнился воздушный бой летчиков нашей дивизии под руководством капитана В. П. Синчука. Василий Прокофьевич, помощник командира 254-го истребительного авиаполка, - мужественный и опытный боец. Он уже не раз проявлял себя в боях на Волховском фронте. И вот его группа, будучи наведенной на гитлеровские бомбардировщики, сопровождаемые истребителями, смело атаковала их и в одном бою уничтожила пять боевых машин!
На весь фронт стал известен боевой вылет другой группы истребителей. Это произошло 6 февраля 1944 года. В районе Коростовичи летчики капитан К. С. Назимов, старший лейтенант В. К. Сидоренков, лейтенант В. II. Иванов и другие сошлись в воздушном бою с 27 самолетами гитлеровцев. Трудным был неравный бой. Но наши летчики одержали победу: они сбили 8 бомбардировщиков и 2 истребителя противника.
К слову сказать, один из участников этого боя - Василий Сидоренков сошелся как-то в схватке с такой армадой гитлеровских машин, что и представить жутко!
Дело было так. Штабу дивизии потребовались разведданные, и на задание отправили одного из лучших наших разведчиков старшего лейтенанта В. К. Сидоренкова. Боевая обстановка приучила летчика быть предельно внимательным даже тогда, когда в воздухе, казалось, никого, кроме него самого, нет. И вот, выполнив задание, Сидоренков следовал уже на аэродром базирования, как вдруг увидел, что параллельным курсом летит эшелонированная по высотам большая группа бомбардировщиков "Юнкерс-87". Ее сопровождали истребители "Фокке-Вульф-190", имеющие мощное бортовое вооружение - четыре пушки, два пулемета, - самолет с хорошей броневой защитой.
Пилот забеспокоился: такая армада и под таким огневым прикрытием, по всей вероятности, имеет важное задание... Вызвать по радио истребителей и одновременно броситься в атаку на противника, чтобы выиграть время, задержать фашистов во что бы то ни стало, - такое решение Сидоренков принял в считанные секунды.
- Наблюдаю немецкие бомбардировщики. Идут к передовой. Их сопровождают "фоккеры". Атакую!.. - передал он открытым текстом.
И вот Василий ловит в перекрестие прицела ведущего группы "юнкерсов". Он уже совсем близко: сто пятьдесят... сто... семьдесят метров. Огонь - и, не задерживаясь, наш истребитель проскакивает к среднему ярусу противника. Меткая очередь - и вспыхивает второй стервятник. Та же участь постигла и третьего "юнкерса".
Дерзкая атака русского летчика ошеломила противника. Думается, что вначале и "фоккеры" и "юнкерсы" приняли нашего "лавочкина" за своего, отставшего от группы. Но вот немцы опомнились и бросились за нашим истребителем. Сидоренков на полных оборотах мотора набирает максимальную скорость, энергично переводит свою машину на полупетлю Нестерова и в перевернутом полете срезает еще одного фашиста - уже не "юнкерса", а "фоккера".
Преимущество, конечно, на стороне противника. Сидоренков слышит треск металла своей машины. Кабина самолета быстро наполняется дымом. Рули управления плохо реагируют на действия летчика. С огромным трудом он разворачивает свой "лавочкин" в сторону линии фронта и, раненный в обе ноги, с обожженным лицом, покидает истребитель.
Приземлился Василий Сидоренков в расположении наших войск. А вскоре мы узнали по сведениям, что летчик вел воздушный бой один против 52 самолетов врага! Да не просто вел - сбил четыре самолета. Вот оно, суворовское: "Воюют не числом, а умением!"
Особенно эффективно действовали полки авиасоединения в конце операции. Аэрофотосъемка боевой работы подтверждала это: все дороги отступления гитлеровских войск были завалены их уничтоженной и поврежденной техникой. После 12 февраля у немцев практически не оставалось ни одного заблаговременно оборудованного оборонительного рубежа. А в ночь на 13 февраля совместным ударом войск 59-й армии Волховского и 67-й Ленинградского фронтов была освобождена Луга.
Разгромом лужской группировки фашистов и прорывом обороны врага на реке Луга закончился третий этап нашей наступательной операции. Войска Волховского фронта вышли на рубеж южнее Луги (озеро Ильмень), продвинувшись вперед правым крылом на лужском направлении до 100 километров, а левым - до 50 километров.
В ходе операции полоса наступления Волховского фронта становилась все уже, и в связи с сокращением линии фронта Ставка Верховного Главнокомандования решила расформировать наш фронт. 59, 8, 54-я общевойсковые армии и 14-я воздушная армия с 15 февраля 1944 года передавались Ленинградскому фронту{4}.