62235.fb2
В честь построившего его Селевка II Каллиника (256–226 гг. до н. э.).
Согласно поэту Мервану ибн Хафсану.
Еще и сегодня можно видеть один угол зала, включающий сталактиты. Это первое появление подобного украшения, которое впоследствии стало неотъемлемой частью сельджукского и османского искусства. Других остатков дворца в Раке не сохранилось, но своей общей планировкой он, безусловно, напоминает дворец в Самарре, где в 836 г. ал-Мутасим, один из сыновей Харуна, основал свою столицу. См. Приложение 2: Самарра.
Относительно охоты аббасидских халифов см. Приложение 3.
Игра в чауган, для которой полагалось надевать специальную одежду с золоченым кушаком и красными сапогами, заключалась в том, чтобы как можно выше подбросить мяч, обычно кожаный, который один из игроков отбивал концом трости, а затем другой вновь подбрасывал его, и так до тех пор, пока мяч не оказывался в пространстве, ограниченным двумя палками, защищаемом четырьмя всадниками от каждой команды. Изогнутый конец деревянной трости был очень похож на современную клюшку.
Рибаты сооружали в основном вдоль морских границ, чтобы отражать нападения, особенно со стороны христиан, и вести священную войну. Охранявшие их люди были своего рода монахами-воинами, посвятившими себя войне и молитве. В результате берега Ифрикии ощетинились множеством крепостей с бастионами и башнями. Ибн Халдун оценивает их количество в 10 000! Это большое преувеличение. Обычно рибаты состояли из простой стены с башнями по флангам, внутри которой находился двор в обрамлении крытых галерей, а посередине — зал для молитв, зал для омовения, а на первом и цокольном этаже — кельи. Одна из башен, расположенных по углам крепостной стены, служила для передачи сигналов с помощью огня. Такие башни до сих пор существуют в Монастире, Суссе и Сфаксе.
Западная часть Ифрикии.
То есть современного Туниса и западной части Алжира.
По тому же плану, что и дворец в Ракке.
«У нас нет ни одной служанки, которая не знает знаков Зодиака», сказал один из Рустамидов (Цит. по G. Marcais).
Есть мнение, что они примкнули к течению мутазилитов, но это маловероятно. Ересь мутазилизма строилась на пяти принципах: Коран не единосущен Богу, а был создан Им для передачи людям; человек обладает свободой воли; адские муки вечны для тех, кто на них осужден; мусульманин, повинный в тяжком грехе, отправляется в ад, если не покается; цель правительства состоит в том, чтобы содействовать благу и препятствовать злу, что подразумевает допустимость восстания против всякого несправедливого имама.
Однако в некоторых областях мусульманской Испании аббасидское влияние продолжало оставаться очень сильным. Кордова и Севилья подражали всем багдадским веяниям. Мусульмане и христиане Иберийского полуострова соперничали в роскоши с аббасидским обществом. Прибытие в Кордову в начале IX в. знаменитого багдадского певца Зирьяба усилило эту «восточную ориентацию». Зирьяб очень быстро завоевал широкое признание в качестве музыканта и арбитра изящества. Он научил жителей и жительниц Кордовы одеваться в соответствии со временем года и пользоваться зубной пастой, привил им вкус к парикмахерскому искусству и макияжу, и пр. Под руководством этого бывшего раба халифа Махди изменился стиль в меблировке, а искусство приготовления пищи и застолья приобрело большую изысканность.
По Масуди.
Там же.
Там же.
В счетных книгах Харуна обнаружен расход на 10 кират нефти и пакли для сожжения тела Джафара.
Однажды, вскоре после смерти Яхьи, Харун призвал к себе Дананир и попросил ее спеть. Бармакиды, сказал он, обманули доверие своего господина и заслужили страшной кары. Она должна их забыть. Дананир ответила, что она всем обязана Бармакидам, даже честью стоять пред халифом, и что после их смерти она уже не может петь, поскольку слезы сжимают ей горло. Харун вызвал Масрура и приказал ему всячески мучить Дананир, пока она не запоет. Наконец, заливаясь горькими слезами, она решилась: «О обитель Салмы! Ты далеко от нас, но твой образ навсегда запечатлен в моем сердце. Когда я увидела, как дома обращаются в руины, я убедилась, что счастливые времена никогда не вернутся». Растроганный Харун отпустил Дананир и больше ее не мучил.
Цит. по: Quatremere, Journal asiatique.
Le Livre de la Couronne.
Табари, Масуди и другие историки, рассказчики «Тысячи и одной ночи» и почти наши современники: G. Zaidan (Al Abbassa оu La soeur du calife), а главное, С. Hermary-Vielle. Le Grand Vizir de la nuit (Paris, 1981).
По Табари, op. cit.
Цит. по: Yezdi, Tarikh.
Prolegonenes. Op. cit.
Однажды во дворец прибыл красивый, «красноречивый и образованный» араб по имени Зарара ибн Мухаммед ал-Араби, представленный хаджибом заклятым врагом Бармакидов Фадлом ал-Раби. Он быстро вошел в узкий круг друзей халифа, и у Джафара появился опасный соперник. Из-за него однажды Зарару приняли за мертвого, но тот поднялся из могилы, где до этого момента прятался. «Но ты же умер! — вскричал Харун. — Да, я был мертвым, но Аллах позволил мне воскреснуть, чтобы рассказать эмиру правоверных, какому ужасному обращению я подвергся». Харун стал относиться к Зарару с еще большим дружелюбием, а молодой человек сделался ярым противником Джафара (Yezdi, цит. по: Bouvat).
В действительности Бармакиды имели буддийские корни и никогда не исповедовали эту древнеперсидскую религию.
Согласно Масуди, земельные владения Бармекидов были разбросаны по всей империи. Халид и Яхья владели целым кварталом Багдада, где они сдавали внаем дома и лавки. Яхья приказал выстроить другой дворец под скромным названием Касрат Тин (Глиняный дворец). Был у него и еще один дворец прямо напротив Хулда, халифского дворца. Дворец Джафара, подаренный им Мамуну, располагался на том же берегу ниже по течению. Существовали также базары Яхьи и Джафара, «канал Фадла», «рынок Халида». В провинциях у них имелись сельскохозяйственные угодья, приносившие им немалый доход. В Басре им принадлежал замок Джейхан, а недалеко от Балха — крупная деревня Равен. В Балхе были ворота Яхьи, а в Бухаре — ворота Фадла, т. д.
В «Тысяче и одной ночи» всемогущество Бармакидов также нашло отражение: «Только и разговору было, что о славе дома Бармакидов. Лишь через них, прямо или косвенно, можно было добиться милостей; члены их семьи наполняли собой багдадский двор, армию, судебное ведомство и самые высокие должности в провинциях… толпы льстецов и попрошаек теснились на подступах к их дворцу больше, чем у жилища халифа.
В частности, после того, как в 763 г. провалилось восстание Ала ибн Мугхита против Кордовского эмира, поддержанное Аббасидами.
F W Buckler.
К. F. Werner, Les Origines.
Согласно Васильеву, халиф обладал монополией на владение слонами. Их доставляли из Индии.
Мы не знаем, при каких обстоятельствах. Можно предположить, что причиной была болезнь, так как, если бы они были убиты, в хрониках нашлось бы упоминание об этом.
По Анналам королевства франков.
По A. Kleinclausz.
Этот рассказ, разумеется, целиком и полностью выдуман добрым монахом, который писал примерно пятьдесят лет спустя и чья книга «Gesta Caroli Magni» представляет собой пространную хвалу Карлу Великому.
Королевские анналы уточняют, что речь идет о клепсидре и что каждый час, со звоном колокольчика, она выпускала в чашу маленькие цветные шарики. В полдень из двенадцати окошек появлялись двенадцать всадников.
См. Приложение 5.
Аркульф I, 3 (Цит. по: Kleinclausz, Syria). Епископ Аркульф (624–704) совершил путешествие на Святую землю и оставил ее подробное описание.
В 810 г. Карл Великий организовал сбор пожертвований на восстановление иерусалимских церквей, разоренных во время междоусобной войны.
Однако в 831 г. Мамун направил двух послов, мусульманина и христианина, к Людовику Благочестивому, сыну и наследнику Карла Великого. Их цель, вероятно, заключалась в том, чтобы выяснить намерения франкского короля в момент, когда халиф собирался начать очередную войну с Византией.
Подданный немусульманского вероисповедания, принадлежащий к «религии Писания» и обязанный платить джизью.
В. Lewis, Les Arabes dans l'Histoire.
В 1453 г. тяжелая артиллерия Мехмеда II сломила оборону города, открыв бреши в городской стене.
Использование горючих жидкостей или смесей восходит к временам античности. Об этом упоминают Геродот, Фукидид и Тит Ливий. Аммиан Марцеллин говорит о стрелах с использованием горючих материалов. В составе таких «масел» участвовали смола, канифоль, негашеная известь, воск, сера и селитра. Персы пропитывали ими паклю, которую привязывали к своим стрелам. Особенный ужас внушало использование сырой нефти, поскольку для ее пламени не существовало преград. Арабы также применяли горючие жидкости, особенно во время похода в Индию в 779 г., и осады Гераклеи Харуном ар-Рашидом в 806 г. Название греческого огня происходит от имени грека Каллиника, принесшего это оружие из Сирии в Византию.
Согласно этой концепции территориальной обороны, которая восходила к 625 г., но применялась очень медленно, вся территория была разделена на военные округа, в каждом их которых производилась мобилизация местных жителей. Стратиг, получавший в подчинение все военные и гражданские власти, становился чуть ли не единоличным главой провинции. Семьи и земельные владения должны были обеспечивать военных продовольствием. В случае боевой тревоги мужчины являлись на сбор с оружием и верхом на коне, а самые бедные крестьяне приобретали экипировку за счет деревни. Эта система позволяла очень быстро обеспечить государство готовыми к бою войсками. Та же самая реформа была применена и к морским силам.
Эта ограниченная концепция не замедлила претерпеть развитие, и юристам удалось примирить закон и необходимость, изобретя промежуточное состояние перемирия, позволявшее также и иноверцам посещать мусульманские земли в интересах торговли. Относительно торговли, см. главу VIII, стр. 282–290.
В действительности ее, в основном, осуществляли евреи
Grunebaum, Medieval Islam.
По преданию, семь юных отроков, укрывшихся в пещере недалеко от Эфеса, чтобы избежать гонений Деция в III в., были заживо в ней замурованы. Они заснули, чтобы проснуться через двести лет. По смерти они были похоронены на том же месте, а пещера стала местом паломничества, известным на всем Ближнем Востоке.