Очнулся Крюков в яме. Сверху слышалась гортанная непонятная речь с отдельными вкраплениями понятных русскому уху идиоматических выражений. Неужели, пока он находился без сознания, его вывезли в Чечню? Кажется, у тамошних жителей такая яма для содержания пленных называлась зинданом. В отличие от скорбной обители Жилина и Костылина зиндан, где торчал Крюков, можно было бы назвать комфортабельным. Выход, правда, только через потолок, и тот закрыт люком с решеткой. Бункер был с бетонными стенами и полом, просторный, в углу унитаз и кран для воды. Вероятно, подвал находился непосредственно под домом его владельца, и тот не хотел, чтобы вонь оттуда просачивалась в комнаты.
Он задремал и не знал, сколько прошло времени, когда люк над его головой со скрипом отворился. В отверстие заглянула бородатая физиономия. Ее обладатель на ломаном русском языке спросил:
— Оклемался, ишак? Харашо! Вылезай, с тобой Большой Расул говорить хочет.
«Интересно, как я отсюда вылезу без посторонней помощи», — подумал Крюков, как вдруг услышит над головой тихий гул электромотора. В люк опустился трос с петлей на конце.
— Вставай ногой, — посоветовал сверху бородатый, — а рукой держись.
Крюков вступил в импровизированное стремя и взялся за покрытый маслом и грязью стальной канат. Электромотор все с тем же негромким гулом потянул его наверх.
Бородатый наверху был не один, Крюкова здесь ждали еще трое носатых смуглых боевиков. Все с автоматами Калашникова.
— Смотри. Лечи, урус сильный. Сам поднялся, — с интересом произнес один из них.
— А то пришлось бы петлей за шею вытаскивать, — пошутил второй.
Место, где очутился Крюков было подвальным коридором, из пола которого торчали крышки люков. Вдоль потолка проходил приваренный во всю его длину швеллер. По нему, как по рельсу, каталась электрическая таль — подъемное устройство, с помощью которого пленников поднимали из камер или опускали вниз. Такое устройство полностью исключало возможность побега.
— Тащите его к Расулу, — приказал тот, кого звали Лечи. — Мне еще надо с бормановыми шакалами разобраться. Хозяин хочет посмотреть, как они будут подыхать.
— А этого когда кончать? — один из стражей ткнул Крюкова концом ствола в поясницу.
— С этим особый разговор, — мечтательно улыбнулся бородатый Лечи. — За смерть сына хозяин его будет три дня убивать, не меньше.
Крюкова сбили с ног и проволокли по коридору, потом вверх по лестнице. Помещение наверху снова оказалось подвальным.
«Они тут что, небоскреб, что ли, закопали?» — удивился Крюков.
В этом подвале было темно и ужасно воняло протухшим бараньим салом. Крюкова отволокли в угол и пристегнули наручниками к железной скобе, торчащей из бетонной стены. После этого все ушли. Крюков успел задремать, пока в подвал снова вошли люди.
Зажегся свет, и он увидел, где находится. Потолок был высокий, больше трех метров, увешанный блоками и петлями. Посреди большого зала из отверстий в бетоне торчали два невысоких, по плечо, кола. Один в диаметре был раза в два толще другого. Оба остро заточены и до жирного блеска смазаны. Крюков понял, откуда исходила вонь бараньего сала.
В зал вошли люди. Впереди Расул, за ним остальные. Из обслуги Крюков узнал бородатого Лечи. Сюда же приволокли двоих связанных быков: у одного не было носа, у другого — глаза.
— Эти шакалы, — торжественно сказал Расул по-русски, — нарушили договор. Они переоделись в ментовскую форму и захватили на мосту мою машину с водкой, которая везла товар на Заречный рынок. Похоже, у Бормана стало традицией захватывать мой товар. Пора положить этому конец. Сейчас виновные умрут, а запись их казни мы отошлем Борману. Того, кто убивал Амира и Зелимхана, посадим на толстый кол. Он будет умирать долго. Второй, его помощник, умрет быстрее, на тонком колу.
Здесь не было электрического подъемника. Бойцы Расула перебросили через блок веревку и на раз-два подняли к потолку сначала убийцу, а потом его помощника. Правда, у них вышла небольшая заминка.
— Что случилось, Лечи? — нахмурился Расул.
— Их Лема допрашивал. Он лучше знает, кто из них убийца. А мне все русские на одно лицо. Нет, кажется, вот этот убивал.
Подвешенный к потолку безносый дико орал сквозь кляп. Его одноглазый товарищ, видимо, смирился со своей участью, он не издал ни звука.
— Ладно, продолжайте.
— Смотри внимательно и завидуй, шакал, — проговорил Расул, обращаясь к Крюкову. — Знаешь, какую казнь я для тебя придумал? По сравнению с ней то, что сейчас испытывают эти бледножопые, просто райское удовольствие. Вы все мне ответите за смерть сына! Что молчишь?
— Я его не убивал, тебя дезинформировали, — твердо сказал Крюков.
Расул пренебрежительно махнул рукой и вышел.
«Да, положение хуже терминаторского, — мрачно подумал Крюков. — Или лучше?..»
Тем временем нукеры Расула отстегнули наручники. которыми он был прикован к стене и повели его обратно в отведенную ему нору.
В дверях они столкнулись с высоким, похожим на Лечи, джигитом. Только борода у него была длиннее, а усы подстрижены совсем коротко, по-ваххабитски.
Послышались голоса.
— Лема пришел! Эй, Лечи, твой брат пришел!
Лечи подошел к брату и спросил.
— Скажи, Лема, мы правильно разобрались? На толстый кол посадили того, кто убил Амира с Зелимханом. На тонкий — его помощника.
— Конечно же нет, дети баранов! — пришедший Лема с возмущением покачал головой. — Я же объяснил, что тот, у кого я выбил глаз, — убийца. А тот, у кого ты, Лечи, отрезал нос и ухо, — его помощник. А вы все сделали наоборот. Одноглазый сидит на тонком колу, а безносый — на толстом.
Крюков только теперь понял, почему перед казнью обреченные вели себя по-разному, и не мог лишний раз не подивиться человеческой природе. Безносый орал не потому, что его должны были казнить, с этим он смирился. Его возмущало, что он получит большую порцию мучений по ошибке, вместо своего напарника. Тот же, напротив, вел себя безучастно, вполне удовлетворенный такой ошибкой.
— Вай-вай, нехорошо! Аллах не прощает несправедливости и излишней жестокости! — Лема снова с осуждением покачал головой, затем достал из-под куртки огромный хромированный калибра ноль сорок четыре «Магнум» и с ужасающим грохотом разрядил его в голову безносого. Брызги крови и мозга долетели даже до Крюкова.
Лечи только виновато руками развел.
— Прости, брат, так получилось. Ошиблись.
Крюкова снова протащили по коридорам и лестницам и водворили в его подземный мешок.
В ресторане «Парус» полным ходом шло совещание бормановской братвы. Руководил им Лось. Присутствовало человек двадцать бригадиров и командиров младшего звена.
Качок с кожаной черной банданой на голове горячился:
— Не тормози! Черные уже войну начали! Динку замочили, Гнуса с Мотылем повязали, которые у них фуру с паленой водкой увели. Чего еще ждать? Когда они нас всех перемочат?
Лось остановил его.
— Расслабься, Сникерс. У нас главный все-таки не ты, а Борман. Подождем, что он скажет. Надо ждать его приказа.
Но Сникерс не сдавался, чувствуя за собой поддержку большинства собравшихся.
— Ты, Лось, пока торчал в своем застеколье, мальца от жизни оторвался. А тут такие дела творятся! Ты сам должен растолковать Борману, что Расула пора мочить. Он тебя скорее послушает, ты же у него любимчик.
Лосю не нравилось, когда подрывали его авторитет, а те, кто это делал, не нравились еще больше.
— Борман сначала Динку похоронит. И Расулу сына похоронить надо. Раньше ни тот, ни другой войны не начнут! — оборвал он оппонента.
Неожиданно с улицы послышались крики и шум. Взвизгнули автомобильные тормоза, раздались автоматные очереди и отдельные выстрелы. Грохнул взрыв.
Братва бросилась к окнам, на ходу доставая стволы. Лось не успел подскочить к большому ресторанному окну, как оно, прошитое пулями, лопнуло и осыпалось дождем осколков. Если бы не задернутая плотная штора, он, как минимум, остался бы без глаз.
Лось высунул в окно руку с «береттой» и произвел несколько неприцельных выстрелов. Затем осторожно отодвинул край занавески и выглянул наружу.
По дому велась интенсивная стрельба из двух притормозивших возле ресторана джипов. Нападавшие изрешетили и взорвали стоявшие поблизости машины бормановской братвы, разогнали охрану боевиков и теперь поливали огнем ресторан, где совещались командиры.
Лось прицелился в одну из фигур в ближайшем к нему джипе. Кажется, это был главный Расулов палач, Лема? Или Лечи? Лось всегда путал этих «братьев Садомазовых». Но, прежде чем он успел спустить курок, в окно влетела граната, выпушенная из автоматного подствольника. Снаряд отрикошетил от стены и отлетел прямо под ноги Лосю. Тот не растерялся и успел накрыть его перевернутым столиком. С низкими поражающими качествами этого боеприпаса он не раз сталкивался в Чечне. Он не ошибся. Взрыв прозвучал глухо, осколки засели в толстом пластике.
Выпустив еще несколько коротких очередей, налетчики, взревев пробитым глушителем, исчезли так же неожиданно, как и появились. Бормановские бригадиры стали понемногу приходить в себя и выбираться из укрытий. Один оказался убит в самом начале обстрела, трое серьезно ранены то ли пулями, то ли осколками стекла.
Сникерс показался из-за большой кадки с пальмой, за которой он прятался. В правой руке он держал безделушку, автомат «Аграм‑2000», левой зажимал длинный кровоточащий рубец на лбу.
Через разбитые окна все повылезали на улицу. Преследовать налетчиков было не на чем. Машины стояли изрешеченные и обугленные.
— А это что? — на асфальте, там, где маневрировали расуловские джипы, валялись два больших мешка. — Бляха-муха, это же наши!
Мешки развязали и обнаружили внутри изуродованные трупы.
— Это же Гнус с Мотылем!
— Ну что теперь скажешь? — набросился Сникерс на Лося. — Будем ждать похорон? Только чьих? Своих собственных?
Лось присел на корточки рядом с телом Мотыля.
— Будем мочить гадов. Собирайте людей, а с Борманом я сам, если нужно, перетру…
К «Башне смерти» подкатил небольшой кортеж, впереди которого следовала милицейская машина с мигалкой. За ней подрулил темно-зеленый «Ягуар» продюсера Сароева. Он вышел, захлопнул дверцу и направился в холл, где его с нетерпением ожидал режиссер Задославский.
— Полный порядок! — торжествовал режиссер. — Прокуратура дала добро на продолжение. Преступников нашли. Дину и Бодрова убил сын Расула Мартанова, а его из винтовки застрелил сообщник, охранник. Крюков, кажется. Сам он чуть не погиб при взрыве, но успел сбежать. Сейчас его ищут. Все транслировалось в Интернете и по одному кабельному каналу. Рейтинг нашей программы выше, чем у «Гарри Поттера»! Может быть, даже удастся перебраться на какой-нибудь канал центрального телевидения.
Продюсера это известие, казалось, совсем не обрадовало.
— А группа? — спросил он. — Двое убиты, остальные разбежались. Кого показывать будем?
— Почему разбежались? — обиделся Задославский. — Девочки здесь, Яго тоже. Бандит, правда, куда-то скрылся, но, думаю, тоже вернется. А не вернется — кобыле легче.
Продюсер понизил голос до злобного шепота:
— Я ведь знаю, что ты своего педика Яшку протежировать хочешь. Только не налейся. Победителем он не станет. Наш главный спонсор, депутат Карпушкин, не затем раскошеливался на всю эту затею, чтобы оплачивать твои удовольствия из своего кармана. Ты ведь знаешь его девку. Если она не победит, ты можешь пополнить список жертв «Башни смерти».
Режиссер побледнел.
— Ты хочешь сказать, что за всеми этими убийствами стоит он?
Сароев посмотрел на партнера, как на несмышленого сопляка.
— Ты сдурел? С чего ты это взял?
— Но… Ты же сам сказал, что…
— Что я сказал? — повысил голос продюсер. — Я тебе ничего такого не говорил. Понял? И запомни, придурок, от тебя требуется совсем немного — держать на привязи два своих органа: язык и елду. Или задницу, я в нюансах твоей ориентации не разбираюсь. Ладно, иди, собирай группу. Самое позднее завтра надо продолжить наше шоу…
Яго слышал разговор режиссера с продюсером. Во время их беседы он прятался за стойкой администратора и попеременно то краснел, то бледнел.
Задославский совершенно однозначно обещал ему победу в конкурсе. Теперь же оказалось, что от него ничего не зависит. Настоящим хозяином был этот лысый коротышка-продюсер. Если бы Яго знал, он сразу принялся бы обрабатывать его.
Правда, в отличие от режиссера. Сароев к гомосексуальные связям относился резко отрицательно. К гетеросексуальным он, впрочем, тоже не тяготел. Насколько проницательный Яго сумел его вычислить, продюсер испытывал юношески-пылкую страсть только к деньгам. Но здесь Яго был бессилен.
Правда, если нужного человека нельзя соблазнить, его можно запугать, посадить, убить. Не самому, конечно. Зачем? Из услышанного разговора Яго сделал вывод, что господин Сароев ходит по краю пропасти и сильно опасается… Кого и чего? Вот это и предстояло узнать соискателю премии. Времени, судя по намерениям организаторов, у него оставалось немного…
Люк зиндана снова со скрежетом открылся, и Крюкова с помощью троса и электромотора вытащили в коридор. На сей раз его сопровождали всего двое.
— Пошли наверх, — скомандовал старший.
Как ни странно, капитана не толкали и не пинали. Даже не обзывали. Неужели его предстоящая казнь должна была принять столь ужасающую форму, что даже стражники прониклись к нему сочувствием? Он предпочел не фантазировать. Не тот случай.
К его удивлению, они миновали подвал, где на глазах Крюкова казнили двух бандитов, и поднялись выше. Здесь, в обычной комнате, его ждали Расул, Лечи и Лема. В помещении стояли три дивана и телевизор с видеомагнитофоном. Стены и пол покрывали ковры. «Настоящий персидский исфахан…» — отметил про себя Крюков.
Его усадили на один из диванов. Большой Расул сел напротив.
— Ты говорил, что не убивал моего сына? — спросил он довольно благожелательно, чем весьма удивил капитана.
— Могу повторить это еще раз, — подтвердил Крюков. — Я услышал выстрел и, когда подбежал к двери комнаты, раздался взрыв. Дальше не помню. Очнулся в подвале; кстати, где мы? В Чечне?
— Нет, в Швейцарии, — пошутил Расул. — Посмотри, что это?
Он протянул Крюкову маленькую черную коробочку. Тот внимательно осмотрел предмет и потрогал две кнопки на его крышке.
— Похоже на пульт. Где нашли?
— Там же, в умывальнике, где убили Руслана, — нехотя признался Мартанов. — Можешь предложить мне убедительную и правдоподобную версию или тебя предварительно подержать в кипятке?
— Не надо в кипятке. Зачем зря воду греть, электроэнергию расходовать в условиях кризиса? — поспешно заговорил Крюков. — Версия у меня есть. А насколько она правдоподобная, это не мне решать.
— Говори, — приказал Большой Расул.
Крюков собрался с мыслями, что в создавшейся ситуации было непросто, и начал.
— До открытия шоу, когда я находился в умывальной с одной из участниц, Ольгой, ее чуть не убил снайпер. Я не видел, откуда именно он стрелял, подумал, что с крыши. Я еще удивился тому, что он очень быстро сбежал и практически не оставил на месте лежки никаких следов. Теперь мне кажется, он стрелял не столько в Ольгу, сколько в то место, где за секунду до этого находилась ее голова. Малокалиберная снайперская винтовка была закреплена в станке, слабая отдача не могла изменить ее положения. Окно закрывала панель, но снайпер не испытывал необходимости целиться. Оружие было пристреляно по определенной точке. А дальше совсем просто. Оставалось ждать, когда намеченная жертва займет нужную позицию, и нажать на кнопку. Простенькое реле на спусковом крючке — для одного точного выстрела вполне достаточно. Другая кнопка — взрыв системы. По замыслу киллеров, я должен был вбежать в заминированную комнату, откуда был произведен выстрел. Там бы меня и нашли. И никаких вопросов, все просчитано. Какая дальность у этого пульта?
— Около пятидесяти метров, — ответил Расул.
— То, что нужно. На кнопку мог нажать человек, находившийся рядом с Русланом. Я попросил Ольгу не отходить от него. Но она же не могла стрелять в себя в предыдущий раз. Правда, у нее мог быть сообщник… Кроме нее, поблизости, возможно, могли находиться охранники. Они сторожили Руслана после его выходки с ножом. Кто еще?
— Все, — произнес Расул. — Они все там были, кроме тебя. Смотри сам.
Он пустил видеозапись. На пленке действительно замелькали по очереди все участники шоу. Ольга помогала Руслану смыть кровь из разбитого Крюковым носа, Анжела промелькнула в душ. Лосю приспичило чистить зубы, а Яго занимался своей шевелюрой. Затем выстрел, и Руслан падает с пробитой головой. Крюков отметил, что пуля, пройдя навылет, ударила в ту же самую кафельную плитку, что и в прошлый раз. Черной коробочки пульта ни у кого в руках видно не было. Требовалось детально изучить каждый миллиметр записи.
— Останови кадр, — попросил он.
— Ты ничего не разберешь, — возразил Расул. — Запись шла в режиме «лонг-плей». Нужно смотреть главную кассету, а она у режиссера. Мои люди не успели ее достать.
Крюков откинулся на спинку дивана. Кажется, убивать его пока не собирались.
— Значит, ты понял, что я не убийца твоего сына? — в упор спросил он Мартанова.
Тот покачал головой и устало прикрыл глаза.
— Да, я знаю, что ты не убивал Руслана. Его убил кто-то из тех, других. Но умереть тебе все равно придется.
Крюков был неприятно удивлен таким исходом дела.
— Зачем?
— Ты здесь слишком много видел. Как бы это сказать, набрал смертельную дозу информации. Сам понимаешь, я не могу тебя отпустить. Ты мне даже нравишься, но убить тебя все же следует. Но не волнуйся. Тебя убьет Лема. Он человек справедливый и спокойный, так что ты умрешь легко и быстро.
— За заботу, конечно, спасибо, — Крюков отвесил изящный поклон. — Но я бы предпочел медленную смерть с растянутым удовольствием. Например, непрерывный секс в течение суток с постоянно меняющимися партнершами.
Руслан усмехнулся. Улыбнулись и нукеры.
— Ах. шайтан-урус! Ты джигит, я тебя уважаю. Ты умеешь умирать достойно. — Марганов кивнул своим людям, и двое из них, приблизившись, взяли его под локти.
— А тебя не интересует, кто убил твоего сына и забрал наркоту? — спросил напоследок Крюков.
Расул тяжело вздохнул.
— А зачем выяснять? Моего сына убил Борман! Только так, другие варианты меня не устраивают. Товар, конечно, хотелось бы вернуть, но я не могу рисковать. Менты тебя ищут, если найдут, ты им про меня расскажешь. Почему не рассказать? Я тебе не отец, не брат и не друг. Так что прощай и не обижайся. Ночью тебя убьют. Водки хочешь? Правда, паленая. Нет? И правильно, здоровье дороже. Уведите его!..
В ожидании смерти, сидя в своем каменном мешке, Крюков не терял надежды. По примеру знаменитого бандита Котовского, он отжался от пола, поприседал, попрыгал, сразился с тенью, а затем принялся рассуждать.
Если принять официальную версию и считать, что Дину и Бодрова убил Расул, то кто тогда убрал его самого? Соучастник? Допустим, Расул пошел на убийство ради Ольги. Но зачем ей убирать его? Отпадает.
Другой вариант — Расул убил Дину, а Лось ему отомстил. Но снайперская винтовка была установлена задолго до убийства Дины. Кроме того, ее отличала некоторая универсальность. Этим оружием можно было убрать любого участника шоу. И этот вариант не проходит.
Про Яго и Анжелу он знал слишком мало, и то на уровне непроверенных сплетен: якобы Яго — протеже режиссера Задославского и, похоже, стукач полковника Сидорова, а Анжела — журналистка и любовница спонсора шоу, криминального депутата Карпушкина.
Любой из них мог привести винтовку в действие. Но по какой причине? Ответить на этот вопрос он не мог.
А если пульт сработал случайно? Такой вариант тоже нельзя было исключать.
Чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо было добраться до рабочей кассеты, которая хранилась у режиссера Задославского. Возможно, на ней Крюкову удалось бы рассмотреть, в чьих руках в момент выстрела находилось оружие со смертью Руслана…
К тому моменту, когда люк зиндана стал со скрипом отворяться, капитан так ничего и не надумал. Он в последний раз. как рыба на крючке, совершил путешествие по воздуху. В коридоре его ждали два боевика и добрый Лема. Капитану тут же зафиксировали за спиной руки наручниками и снова повели наверх.
«Еще бы недельку здесь побыть, и мог бы экскурсоводом тут работать», — невесело подумал Крюков.
Жить почему-то хотелось все сильнее и сильнее. Его вывели на поверхность. Он и раньше предполагал, что находится не в Чечне и уж, конечно, не в Швейцарии. Тогда бы его не понадобилось убивать. Подвал расположился под особняком Расула Мартанова на окраине большой деревни, именуемой городом Мамаевым.
На улице смеркалось, в доме ярко сияли распахнутые окна, играл магнитофон. Под звуки монотонной восточной песни Крюкову заклеили рот скотчем, на голову нахлобучили мешок и затолкали его в большой черный джип. Лема сел рядом, один из боевиков пристроился с другой стороны, второй был за рулем.
— Почему мы его в подвале не кончили? — с неудовольствием спросил водитель.
— Расул так приказал, — отрезал Лема. — Труп вывозить опаснее, чем живого.
— А если менты остановят?
— Раскуем его и пусть бежит. Какая разница, кто его пристрелит — они или мы? Он же все равно в розыске. Заводи, поехали! — распорядился Лема и похлопал Крюкова по плечу: — Поверь, брат, в этом нет ничего личного. Только необходимость.
Они двинулись по темным ночным улицам. Глушитель время от времени пробивало, и двигатель взрывался диким ревом.
— Шайтан! — выругался водитель. — Борманы, суки, такой машина испортили!
— Ты рули, доедем как-нибудь, — успокоил его Лема. — За городом окажемся, там кому какое дело, что немножко шумим?
Машина катилась по трассе на большой скорости, издавая рев каждый раз, когда водитель давил на педаль газа. Через пять минут быстрой езды второй боевик, до этого времени молчавший, вдруг произнес:
— Смотри, Лема, у нас на хвосте тачка.
Тот оглянулся.
— Давно заметил?
— Почти сразу как на трассу выехали, — ответил боевик. — Вперед не уходит и не отстает.
— Одна?
— Может одна, может, нет. Других отсюда не видно.
Они продолжали ехать в напряженном молчании. Наконец водитель снова не выдержал.
— Слушай. Лема, давай уруса здесь кончим. Свернем в поле, выстрелим в затылок — и весь базар! Зачем его на завод везти? Если хочешь, я сам потом труп закопаю.
Крюков едва не прослезился от такой заботы. Из разговора он понял, что между Борманом и Расулом начались серьезные трения, может быть, даже открытая война. Бормановы братки прострелили джип, на котором они сейчас ехали и, похоже, не ограничившись этим, решили его преследовать. И, наверняка, превосходящими силами: камикадзе среди братвы Бормана не наблюдалось.
Двигатель джипа взревел так, что у Крюкова заложило уши, а резкое ускорение прижало его к спинке сиденья.
— Не отстают. — Лема выругался на непонятном языке и обратился к водителю. — Знаешь, за тем деревом сворачивай в поле и гаси свет. Прорвемся, Аллах с нами, козлы под нами! Давай!
Водитель неожиданно затормозил, вырубил фары и габаритные огни и вывернул руль. Машина запрыгала по кочкам и буеракам. Если бы не пробитый глушитель, возможно, они сумели бы уйти. Но громкий рев мотора, работавшего на пересеченной местности с переменной нагрузкой, выдавал преследователям их местонахождение.
Позади послышались выстрелы. Руководствуясь только слухом — мешок на голове капитана полностью закрывал обзор, — Крюков оценил ситуацию как благоприятную для начала боевых действий. Он навалился спиной на Лему и сдвоенным ударом обеих ног выбил второго охранника наружу вместе с дверью, и тут же выкатился следом сам. Он упал на что-то колючее, перевернулся несколько раз, чтобы погасить энергию движения, и замер. Судя по топоту, охранник, приземлившийся секундой раньше, вскочил и с резвостью боевого верблюда помчался за черным джипом.
Выстрелы преследователей не стихали. Один раз пуля со свистом пролетела в непосредственной близости от головы Крюкова, но все обошлось. Надрывный кашель пробитого глушителя все удалялся, пока не затих вдали. Нападавшие не осмелились преследовать расуловцев пешим ходом в темноте, а гнать машины через целину не захотели. Вероятно, у них не было джипа, а на легковой по сильно пересеченной местности они далеко бы не уехали.
Крюков, лежа на земле в позе эмбриона, вслушивался в приближающиеся голоса:
— Один куда-то туда упал, я видел!.. Вот он, блин! — радостно крикнул кто-то из бормановских следопытов и выстрелил несколько раз в воздух, призывая остальных к месту находки.
Теперь следовало подумать о собственной безопасности. Крюков принялся мычать и дергаться.
— Что за хренотень? — услышал он удивленный голос. — Слышь, Лось, может я шмальну разок?
— Я тебе шмальну! Видишь, он в браслетах, и мешок на голове. Может, это из наших.
Крюков узнал голос Лося и обрадовался ему, как родному.
— Блин. — Лось подошел вплотную и потыкал капитана носком ботинка. — Разуйте ему башку.
В слабом свете луны он тем не менее узнал Крюкова. Подошедшие братки помогли сыщику встать. Кто-то любезно отодрал полосу скотча едва ли не вместе с губами.
— Ты? Вот не ожидал! — Лось широко ухмыльнулся. — Менты базарят, что это ты Руслана завалил. Я смотрю, и Расул того же мнения.
Крюков не стал его разубеждать.
— Есть чем браслеты снять? — спросил он.
— Найдем, — заверил Лось. — И куда ты с ними двигался? На пикник решил прокатиться? В качестве шашлыка! Ха-ха!
Один из братков снял с Крюкова наручники и протянул Лосю.
— Может, выбросим?
— Пригодятся, оставим для Расула. Так куда они тебя везли? — спросил Лось уже более серьезным тоном.
— На какой-то завод, — Крюков потер слегка занемевшие руки.
— Не на какой-то, а на Расулову «ликерку» — водочный розлив, — Лось сделал ударение на первом слоге. — Он там паленую водку бодяжит и по бутылкам расфасовывает. Наклейки-марки акцизные лепит. Повезло тебе, мы как раз туда двигались. Вдруг слышим — джип с пробитым глушаком. А у нас к этой самой тачке и тем, кто на ней пилит, как раз претензии имеются.
— Это Лемы тачка, — пояснил Крюков.
— А по мне что он, что его брат, один хрен, — признался Лось. — Где поймаю, там и замочу. Может быть, на заводе с ним и встретимся. Ты с нами поедешь, пусть эти бараны думают, что Карповы москвичи к нам переметнулись. Тебе что, моя идея не по кайфу?
— Да как тебе сказать, — протянул Крюков, делая вид, что раздумывает, хотя на самом деле ему было все равно.
— А как хочешь, так и скажи. Могу тебе и другой вариант предложить. Возможно, он тебе больше понравится. Мы сейчас громим водочный завод Расула, а потом с той же целью подбрасываем там твой труп. Выбирай, что лучше.
Крюков усмехнулся.
— Богатый выбор. Но на завод ехать все равно ведь придется. Тогда двигаем, я в дороге решу и тебя поставлю в известность.
— А ты веселый пацан, — оценил его юмор Лось. — Все по коням!
Они ехали долго в ночной тишине. Наконец вдали засветились редкие огоньки Расуловой фабрики. Ночная смена обеспечивала право народа на бесперебойное снабжение товаром первой необходимости. Колонна из пяти машин, в числе которых были два микроавтобуса, остановилась. При ближайшем рассмотрении здание показалось Крюкову похожим на очень большой, монументальный сарай с оштукатуренными светлыми стенами в прожилках свежей плесени. Ни дать, ни взять — брусок сыра «Рокфор» или «Дор-Блю».
— Как думаешь, нас здесь ждут? — спросил Лось Крюкова.
— Думаю, да. Вряд ли Лема будет держать ваш рейд в секрете. Если только при бегстве он не потерял свой мобильник.
— Тогда рассыпаемся, окружаем эту богадельню и вперед… Ты с нами?
Крюков прищурился.
— Вообще-то у меня рогатка есть. Но желалось бы иметь что-нибудь посущественнее?
— Тебе ствол дать или трубочку для жеваной бумаги скрутишь?
— Бумага — оружие бюрократа, — отрезал Крюков, — нам она без надобности. Давай, показывай ассортимент.
Лось жестом рыночного зазывалы кинул на колени кейс и раскрыл его.
— Пожалте, все импортное. Своего говна не держим-с! Товар — первый класс! А вот «глок-семнадцать» пластмассовый, старенький, но надежный. Семнадцать патрончиков и столько же в дополнительном магазине. Завернуть?
— Пластмассовый? Водяной, что ли? — скривился Крюков. — А деревянненького чего-нибудь не найдется? Или, на худой конец, железненького.
— Сколько угодно. Вот фашистский пестик, «вальтер», самый железный. Орехи колоть можно. А хочешь — еврейский «иерихон». Все под парабеллумовский патрон. Машинки — что надо.
— Ладно, — согласился Крюков, — давай еврейский.
«Иерихон» оказался довольно массивным пистолетом. побольше ТТ, но поменьше «стечкина». Он был красив, особенно впечатляло сочетание серебристо-матовой рамки с черным кожухом затвора и рукояткой.
— Тяжеловат, — заметил Крюков, взвесив машинку на ладони.
— Зато самовзвод, два предохранителя — в любой момент и с любой руки стрелять можешь!
— Сойдет. А в кого стрелять? Какая будет диспозиция?
Лось собрал все силы атакующих. Крюков с удивлением отметил, что на два с лишним десятка человек у них в наличии всего три ручных пулемета Калашникова, несколько автоматов и ручной противотанковый гранатомет «муха».
Лось извлек из кармана план завода, нарисованный на разлинованной в клеточку бумажке, и принялся расставлять людей.
Сникерс недовольно проворчал:
— Что тут думать? Берем штурмом, и все дела. А ну, братва, не тормози!
Он бросился к воротам большого сарая. За ним последовал с десяток таких же идиотов: они шли в полный рост, как капелевцы в психическую атаку.
— Плохо, когда в армии отсутствует единоначалие, — сделал замечание Крюков.
— Без тебя знаю, — огрызнулся Лось и обратился к пулеметчикам. — Эй, братва, прикройте их!
— А куда шмалять-то? — поинтересовался один из них.
— Сейчас увидишь, — обнадежил его Крюков.
И в самом деле, навстречу атакующим с чердака, из узкого окошка у ворот и даже откуда-то снизу, чуть ли не из-под фундамента, ударили автоматные очереди. Трое самых неудачливых упали, остальные тут же залегли и отползли обратно.
Зато пулеметчики наконец увидели свои цели и смогли открыть прицельный огонь.
— Руби по фундаменту, у них там бойницы, — посоветовал Крюков. — Не мешало бы нам окопаться, осада затягивается.
Лось оказываться не стал, а отступил к бетонированной помойке. Под прикрытием высоких, в рост человека, стен он чувствовал себя в полной безопасности. Крюков старался не отставать от командира, понимая, что самое безопасное место находится у того за спиной. Носом он старался не дышать. Сюда же спустя пару минут сквозь горы слежавшегося мусора пробрался Сникерс. Несмотря на то. что его авантюрный штурм захлебнулся, он был доволен.
— Эх, зря «шмеля» не захватили. Огнемет здесь как раз подошел бы, — мечтательно произнес он.
— Ща, — оборвал его Лось. — Ты как думаешь. Расул здесь?
— Хочется в это верить, — предположил Сникерс.
— Верить в то, что он дурак? — уточнил Крюков. — Что ему здесь делать, особенно сейчас?
Пулеметчики постепенно превращали «Рокфор» в «Маздам», покрывая кирпичную поверхность сарая все большим количеством дырок. Осажденные отстрели вались как могли.
Но их ответные очереди постепенно превратились в отдельные выстрелы, а потом и вовсе прекратились. Наученные горьким опытом, люди Лося продолжали поливать здание огнем и свинцом еще минут пять. Потом осторожно ринулись на штурм.
Первым выскочил из зарослей толстяк с трубой гранатомета «Муха» и направил ее на ворота.
— Куда, дубина, отойди подальше!
Но тот уже шарахнул в упор по дверям сарая. На столь близком расстоянии основной заряд не успел воспламениться. Граната ударила в створку простой болванкой, отлетела рикошетом в канаву и там взорвалась. К счастью, без всяких последствий для нападавших. Оглушенный толстяк некоторое время пребывал в ступоре, соображая — жив он или уже умер.
— Штаны поменять не забудь, — посоветовал Лось, пробегая мимо него в цепи атакующих. — И чем теперь дверь ломать?
Он приблизился вплотную к воротам и толкнул. С легким скрипом створка отошла.
— Блин, а тут не заперто, — с удивлением отметил один из бойцов.
Крюков вслед за братками вошел в здание спиртозавода. В нос ударил резкий запах сивухи, какого-то химического растворителя и сгоревшего пороха.
— Ну и кислятина! — оценил Сникерс. — Крутое амбрэ!
Основную часть внутреннего пространства занимали емкости со спиртом. Сейчас, простреленные в решето, они извергали на пол последние струи алкогольного реактива.
Послышались восхищенные голоса.
— Вот оно, море водки, блин! Братва, по водке же ходим! Рассказать — не поверят!
— Сначала вернуться надо. С победой! — подчеркнул Лось. — Быстро обшарить тут все углы! Проверить все трупы. Мне нужны эти козлы — Лема, Лечи и, понятно, Расул.
Братки рассыпались по цехам завода. Крюков пошел с ними. Первый труп плавал в луже спирта. На приспешника Расула, тем более на него самого, убитый походил мало. Более того, судя по чертам липа, это был украинец или молдаванин.
Дальше трупы стали попадаться чаше, но все те же — нелегальных рабочих, которых, похоже, отсюда вообще не выпускали. У многих был прострелен затылок. Крюков терялся в догадках, кто именно их убил — братки Лося или люди Расула? От запаха крови, смешанного с сивухой, мутилось в голове и к горлу подкатывала тошнота.
Крюков бесцельно бродил по цехам и коридорам. На складе готовой продукции пол был устлан толстым ковром битого стекла. Неожиданно позади себя он услышал негромкий хлопок и железное звяканье. Так звучит близкий выстрел пистолета с глушителем. Падать было просто некуда, он резко нырнул в сторону. Над ухом тонко просвистела пуля и ушла в трухлявую кирпичную стену.
Крюков оглянулся и увидел мелькнувшую тень. Он выстрелил навскидку, но непривычно замедленная тяга самовзвода заставила его потерять секунду. Пуля ушла, если не «за молоком», то за водкой. Он отправился следом и наткнулся на растерянно бродивших по заводу братков. Ни одного расуловского бойца они так и не нашли — ни живого, ни мертвого. Не было найдено и оружия.
— А кто же тогда в нас шмалял? — в недоумении протянул кто-то из них.
— Ушли, суки! — Лось выругался. — Кто у нас заднюю сторону сарая пас?
— Таракан с Мартыном.
— Где они?
Сникерс почесал макушку.
— Наверно, караулят. Пошли посмотрим.
Оставшиеся на ногах бойцы вслед за Лосем через распахнутую настежь заднюю дверь выбрались на свежий воздух. Крюков не мог не вздохнуть с облегчением.
— И где эти долбаные сторожа? — орал Лось на Сникерса.
Он все еще никак не мог простить качку покушения на свой авторитет. Тот долго и растерянно крутил головой, пока наконец не обнаружил искомое.
— Вон они! — обрадовано воскликнул Сникерс.
Братки подошли к ним и поняли, что радоваться особо не стоило. Оба караульщика были мертвы. Через горло, от уха до уха у каждого шел длинный разрез.
— Заснули, козлы! — Лось в ярости пнул ногой одного из трупов.
— Вряд ли, когда бы они успели, — Крюков наклонился и вырвал из судорожно сцепленных пальцев убитого половинку стодолларовой бумажки. — Лема у них «проездной» купил, потом обоих зарезал. А баксы-то фальшивые!
Лось еще раз в ярости пнул труп.
— Закиньте их в багажник, все по машинам. Здесь все поджечь!
В ярком свете луны вереница машин мчалась по пустой дороге, не зажигая фар и габаритов. Позади них в полнеба полыхал пожар: это горел водочный завод Расула.
Крюков и Лось находились, втроем с водителем, в первой машине, пятисотой «БМВ». Двоих раненых и троих убитых погрузили в замыкающую. Все подавленно молчали, находясь под впечатлением от бойни на заводе.
— Куда катимся? — поинтересовался Крюков у предводителя.
— В особняк Расула, — нехотя отозвался Лось. — Если его не возьмем, нам кердык. Он, гад, и за сына, и за завод отомстит. Мне тогда лучше сразу вешаться. От него и в Америке не спрячешься.
— Рекомендую остров Питкерн, — посоветовал Крюков. — Туда корабли практически не заходят, а если заходят, то не могут пристать. Волны, рифы. Только шлюпки швартуются. И каждый приехавший на виду.
— А как же они живут? — не поверил в такое чудо Лось.
— Марки выпускают. Очень дорогие. Они там все — потомки беглых английских моряков с «Баунти» и туземок с Таити. Не слыхал?
— А я фильм такой смотрел! — восторженно заорал водитель.
— За дорогой лучше смотри, — остудил его пыл Лось. — И прибавь газу, а то Сникерс обойдет. Эх. только бы успеть Расула прихватить!
— Думаешь, он нас там ждет? — Крюков постарался выразить тоном весь скепсис, на который был способен.
Но их действительно ждали. Причем давно и с нетерпением. Выйдя из поворота. Сникерс на своей черной спортивной «Мицубиси» все-таки обошел их. Лосю это не понравилось.
— Обгоняй, куда отпустил? — недовольно крикнул он водителю.
Нездоровое соперничество обоих лидеров — формального и неформального — на этот раз пошло на пользу им и их экипажам. Погашенные огни и высокая скорость позволили двум первым машинам проскочить то место, где люди Расула устроили засаду. Огненный шар-капсула из огнемета «шмель» ударил в шедший за ними микроавтобус, и он сразу же запылал ослепительно ярким пламенем. Последующим позади машинам застрочили пулеметы и автоматы. Через секунду посреди шоссе крутился и клокотал настоящий вулкан. Взрывы и выстрелы соединились в единый гул. Пули летели во все стороны. Водитель Лося затормозил и оглянулся. Губы его тряслись.
— Что встал? — Лось с силой толкнул его в плечо. — Газуй, им уже не поможешь!
Сникерс понял это еще раньше. Его шестицилиндровая «Мицубиси» рванула с места и исчезла за следующим поворотом. «БМВ» Лося сорвалась с места в тот самый момент, когда сзади по багажнику ударила пуля, выпушенная то ли кем-то из боевиков Расула, то ли гибнущими на дороге братками.
— Лось, звони Борману! Пусть подмогу высылает! — заорал водитель.
Но Лось и сам уже набирал номер босса.
— Алло, шеф, это я. Лось. Нас тут зажали возле Расуловой хазы, братву побили…
Благодаря сильной мембране Крюков хорошо слышал голос абонента.
— Где вас носит? — заорал Борман. — Я же запрещал мобилу отключать! Расул давно в городе. Тут война идет, а вы хрен знает где болтаетесь! В Приокске сплошной ад! Возвращайтесь немедленно!
На прямой Сникерс успел вырваться далеко вперед, а дальше дорога пошла хуже, и на одном из поворотов они его догнали. Но, когда выскочили на трассу, перед самым мостом через Оку, Сникерс снова ушел в отрыв.
— Не тормози! — крикнул он на прощанье. — Сникерсни! — машина «Мицубиси» вылетела на мост.
Крюкову показалось странным, что его перегораживают пара милицейских машин и люди в серой форме. Один из них предостерегающе поднял светящийся жезл, но Сникерс не обратил на это ни малейшего внимания и лишь прибавил газу.
Короткая очередь из крупнокалиберного пулемета разворотила капот, буквально надвое перерезав салон машины, которая черным метеором пронеслась наискось по мосту и, выбив парапет, обрушилась в реку.
Водитель «БМВ» так резко дал по тормозам, что ее не просто занесло, а развернуло на сто восемьдесят градусов. Без всяких указаний водитель откатил на обочину и замер в тени раскидистых деревьев.
Прошло несколько секунд, прежде чем Лось закрыл наконец разинутый от удивления рот.
— Сидор, че, озверел, в натуре? Своих не узнает?
Он потер лоб, словно проверяя, не бред ли все увиденное им. Затем достал из кармана несколько стодолларовых купюр и сунул их водителю.
— Сходи к ментам, объясни им, что к чему. И купи нам «проездной». Борман за задержку удавит.
Водитель, оробев, взял деньги и направился к милицейскому посту.
Крюков и Лось внимательно следили за тем, как он подошел к первому постовому и принялся что-то ему объяснять, время от времени указывая рукой на стоявшую в тени машину. Тот сначала внимательно слушал, потом взял деньги и махнул своим рукой.
— Порядок, — вздохнул с облегчением Лось.
Водитель повернулся и направился было к своей машине. Но тут постовой вдруг выхватил из-под форменной куртки пистолет.
«Почему не из кобуры?» — подумал Крюков и тут же догадался.
Оружие не табельное, его ствол удлиняла насадка глушителя. Постовой выстрелил в затылок водителю, перебросил его через развороченные Сникерсом перила моста и бегом потрусил вниз, к затаившейся в кушах машине Лося. К нему присоединились трое бойцов с автоматами. Они оживленно общались между собой. Слов слышно не было, но по жестикуляции можно было догадаться об их намерениях. В смысле — окружить и уничтожить. Живыми пассажиров машины, похоже, брать не собирались.
— Это не местные менты! Это вообще отморозки какие-то! — выкрикнул Лось. — Валить надо!
Но Крюков и без его советов змеей протиснулся с заднего сиденья на переднее, повернул ключ зажигания и с силой надавил на педаль газа. С диким визгом шин «БМВ» рванула на первой скорости как болид «Формулы‑1». Со звоном разлетелось заднее стекло, машина пошла юзом — значит пробили колесо.
— Не уйдем, — простонал сзади Лось.
— Не уйдем, так убежим, — сквозь зубы процедил Крюков.
Он вывернул руль, машина перелетела через неглубокий кювет и ткнулась капотом в густой кустарник, укрывший их от обзора с дороги. Спустя минуту мимо «БМВ», мигая огнями, как новогодняя елка, пролетел бело-синий патрульный «Мерседес». Преследователи потеряли их из виду.
— Ты цел? — спросил Крюков предводителя братвы, оставшегося без бойцов.
— Кажется, да.
— Тогда пошли. Ножками. Нам еще через речку как-то переплыть нужно.
Оставив машину в кустах, они бесшумно, след в след, как два гурона, углубились в чахлый перелесок. Крюков шел впереди…