...После того как в середине XIX столетия был изобретен телеграф, возникла новая и самая для нас существенная ветвь метеорологии синоптическая, то есть обзорная (в те времена синоптическую метеорологию называли "метеорологической телеграфией"). Сведения о погоде, поступающие теперь почти со всего мира, стали наноситься на синоптическую карту. По такой карте можно проследить общий ход погоды в разных районах мира и предположить, какая сложится ситуация в ближайшее время.
Если даже в наши дни отношение к прогнозистам сплошь да рядом скептическое, то можно себе представить, с каким недоверием встречались предсказания самых первых синоптиков!
А один из них, английский вице-адмирал Р. Фицрой (бывший в свое время капитаном знаменитого корабля "Бигль"), жизнью заплатил за самоотверженное служение новой науке. Именно Фицрой начал в 1861 году составлять карты, названные им синоптическими. Понимая, что простой, пусть даже своевременной информации о погоде мало, он стремился выработать методику заблаговременного прогноза. Его штормовых оповещений особенно ждали моряки и рыбаки, его предсказания поступали в сто с лишним пунктов по всему побережью Англии. Конечно, прогнозы Фицроя сбывались далеко не всегда - во всей Великобритании работало тогда лишь одиннадцать метеостанций. Над его прогнозами нередко смеялись, критики не знали жалости. 30 апреля 1865 года человек, которому мы все стольким обязаны, покончил с собой. Говорят, будто, узнав о гибели Фицроя, жена одного шотландского рыбака в отчаянии воскликнула: "Кто же теперь позаботится о наших мужьях?!"
...Итак, прогноз. Обыкновенный прогноз, вышедший из недр Службы погоды, размноженный миллионными тиражами газет, несколько раз в течение дня звучащий по радио. На сегодня его надежность достаточно высока: прогноз на ближайшие сутки оправдывается в 85 случаях из 100. Прогноз на неделю, декаду, месяц, сезон - так называемый долгосрочный прогноз погоды оправдывается, естественно, реже. Угадать капризы погоды задолго до того, как она вздумает капризничать, бесспорно, весьма нелегко. Тем не менее синоптики чаще "попадают в яблочко", чем ошибаются. Мы же считаем своим долгом акцентировать внимание именно на ошибках! И при этом совершенно забываем не только о невероятных трудностях, стоящих перед метеорологами, но и о самих метеорологах, разведчиках погоды. Мы и думать не думаем о той цене, какую приходится им платить за каждую цифру, за каждый значок на синоптической карте.
Вероятно, "служители погоды" - единственная профессия, которая не может, не имеет права пойти на компромисс с этой самой погодой. Летчик старается переждать туман, моряк терпеливо ждет свежего ветра, который растащит, разредит сплошные льды. Жители знойных стран работают лишь в утренние и вечерние часы. Наши курортники, запланировавшие поездку на юг и узнавшие из газет (благодаря прогнозу!) об ожидаемых там холодах, мгновенно меняют планы и устремляются на Рижское взморье. Только метеоролог не выжидает и не хитрит. Он живет погодой, какой бы она ни была. Он не хуже нас умеет подтрунивать над своей, все еще не слишком точной, специальностью, но одновременно с затаенной гордостью повторяет шутку 30-х годов.
"Что такое последний на Земле ураган? - Это такое стихийное бедствие, когда все живое погибает и на всей планете остается один-единственный метеоролог. Ему погибать никак нельзя: кто-то ведь должен зарегистрировать ураган!"
А что происходит тогда, когда начинаются войны? До погоды ли, до ее ли прогноза в военную пору? Правомерно ли вообще задаваться такими вопросами в дни, подобные дню 22 июня 1941 года?..
Погода воюет
Война в XX веке - это война не только людей и идей, но и техники, всех видов оружия, приборов. В том числе и метеорологических.
Войны вызвали совершенствование разнообразной гидрометеорологической аппаратуры, методов информации и связи.
Дав заметный толчок развитию метеорологии, гидрологии и океанографии, война потребовала от них и немалой отдачи. Туман, ветер на земле и над землей, высота и плотность облаков, направление и высота морской волны, колебания уровня моря, глубинные течения, плавучие льды, осадки и метели, горизонтальная и вертикальная видимость (словом, весь комплекс атмосферных явлений) - без этих сведений летчики и моряки, артиллеристы и пехотинцы не могли разрабатывать планы своих операций. Зафиксировав эти явления, четко сформулировать прогноз, помочь своим сражающимся войскам - было задачей номер один Службы погоды во время последней войны.
Военные метеорологи - фронтовые, прифронтовые, тыловые - обеспечивали войска необходимой "сиюминутной" информацией о погоде, а также заблаговременными прогнозами. На полях сражений, на прилегающих к ним территориях и акваториях синоптики снабжали армию и флот текущими сводками погоды, выделяя наиболее существенные для каждой военной "профессии" метеорологические детали. Но ведь оставался еще Большой Прогноз, который, как и в мирное время, должен был составляться на всю территорию страны в Москве, в тогдашнем Центральном институте прогнозов. До 22 июня 1941 года туда стекались сведения о погоде со всех советских и многочисленных зарубежных метеостанций. Но с первого же дня войны так быть уже не могло!
Мир раскололся на два гигантских воюющих лагеря, и уже не было единой "мировой" погоды. Была Германия и оккупированные ею страны Европы. Была коалиция союзников. И немногочисленные нейтральные страны. С началом войны Служба погоды стала фронтом, где "враг подслушивает", где метеорологические данные сделались тайной за семью замками, подлинной военной тайной.
Воюющие стороны засекретили все свои метеосводки. Они и прежде шли в эфир закодированными, но то был принятый во всем метеорологическом мире, понятный без слов код - группы цифр, по пять в каждой. Синоптики в Бюро погоды, будь то в Москве или Берлине, без труда расшифровывали этот код, нанося на географическую карту показатели реальной синоптической ситуации. Теперь же все резко изменилось: каждая сторона изобрела свой собственный метеорологический шифр. Отныне перевести обыкновенную сводку погоды на нормальный синоптический язык можно было только с помощью специальных, тщательно оберегаемых от чужого взгляда таблиц. Такое двойное кодирование делало метеосведения недоступными для врага. При малейшем подозрении, что цифры перехватываются и расшифровываются противником, код немедленно менялся.
Воюющие государства оказались в неравном "метеорологическом" положении. В распоряжении союзников были метеоточки на всех океанах и, самое главное, - на Атлантическом и Северном Ледовитом. Советские, американские, британские синоптики получали довольно богатую информацию с арктического побережья Европы, Азии и Америки, с многочисленных островов и архипелагов, словно исполинским кольцом охвативших Северный Ледовитый океан. Гитлеровцы же могли теперь рассчитывать лишь на сведения с метеостанций, расположенных, хотя и достаточно густо, на ограниченном пространстве - в оккупированных странах Европы и в самой Германии. Рейх лишился самых ценных данных - метеосводок по Арктике и Северной Атлантике. Гитлеровские синоптики буквально задыхались от острейшего недостатка сведений о погоде, варясь лишь в собственном "метеорологическом" соку.
А ведь во время второй мировой войны, по словам германского адмирала Ф. Руге, метеоинформация приобретала "ценность особого вида оружия!"
С первого дня Великой Отечественной войны наша Служба погоды стала работать для фронта, а само Главное управление гидрометслужбы перешло в распоряжение Народного комиссариата обороны. Синоптическая карта сделалась своеобразным зеркалом, отражавшим ситуацию на фронтах: ее западная граница полностью соответствовала положению линии фронта. Отходили войска - и вместе с оставленным городом закрывалась бесценная для синоптиков точка. Закрывалась для советских синоптиков, но открывалась для вражеских...
"Обрезанная" карта - так во время войны называют прогнозисты синоптическую карту. Обрезанная, обкромсанная, очень неполная карта, на которой целые страны (принадлежащие вражескому лагерю) предстают сплошным белым пятном. Чуть ли не полкарты синоптикам приходилось дорисовывать почти наугад, домысливать синоптические ситуации, полагаясь лишь на собственный опыт и интуицию. Уже после войны, после того как в нашем распоряжении оказались немецкие метеоархивы, сотрудники Центрального института прогнозов пополнили карты той далекой военной поры, заново нанесли на них линии атмосферных фронтов, замкнутые кольца циклонов и антициклонов: ведь, прогнозируя погоду на завтра, синоптики дотошно роются в стародавних картах, стараясь обнаружить аналоги сегодняшней метеорологической обстановки.
У наших синоптиков был уже небольшой опыт работы с "обрезанной" картой: во время войны с белофиннами мы не получали сведений о погоде от государств, находившихся на стороне Финляндии. Этот опыт, в сочетании с новой методикой анализа "обрезанной" карты, позволил нашим прогнозистам успешно справиться с нелегкой задачей прогнозирования погоды в военное время. Одновременно использовалась каждая возможность расширить рамки "обрезанной" карты, нанести на нее пусть случайные, пусть разрозненные, но такие нужные для армии - в первую очередь для авиации - метеоцифры.
Уже в 1942, быть может, самом тяжелом для нашей страны году были сделаны успешные попытки получить сведения о погоде с территории, временно оккупированной гитлеровцами. Среди партизан, действовавших в Белоруссии и на Смоленщине, нередко находились люди, знакомые с методикой метеорологических наблюдений, умеющие обращаться с приборами. Они-то и брали на себя добровольные обязанности метеоролога-наблюдателя. Добытые ими сведения о погоде шли в эфир наряду с самыми важными сообщениями о действиях партизанского отряда. Сводки, содержавшие метеорологическую информацию, поступали в Центральный штаб партизанского движения в Москве, а отсюда сухие группы цифр шли по самым разным адресам: в штабы армий, сражавшихся на передовой, в авиацию дальнего действия, бомбившую глубокие фашистские тылы, в Центральный институт прогнозов. Там эти цифры превращались в дополнительные, бесценные точки на "обрезанной" синоптической карте сражающейся страны.
В те трудные годы особо важное значение приобрели автоматические радиометеорологические станции, первые образцы которых были разработаны еще до войны.
В немыслимо короткие сроки наши конструкторы создали надежную компактную метеостанцию, которая могла автоматически посылать в эфир регулярную информацию о самых важных элементах погоды - температуре и давлении воздуха. Смонтированные в двух небольших чемоданчиках, эти единственные в своем роде десантные автоматические радиометеостанции на самолетах доставлялись в немецкий тыл, в белорусские леса в окрестностях Минска, Бобруйска. Там партизаны "раскидывали" станции по округе, и эти метеоавтоматы четыре раза в сутки "выходили" в эфир, посылая четкие сигналы на расстояние многих сотен километров! Пилоты, летевшие в партизанские соединения или еще дальше на запад бомбить вражеские тылы, получали надежную информацию о погоде, ожидавшей их на трассе, а также и радиопеленги. За разработку и внедрение в практику дистанционной метеорологической аппаратуры группа конструкторов, в том числе сотрудники Гидрометслужбы А. В. Горелейченко, М. Н. Мальцев и Д. Я. Суражский, после войны получила Государственную премию СССР.
По мере того как линия фронта начала в результате генерального наступления Советской Армии сдвигаться на запад, активизировались силы Сопротивления во многих странах Европы. С особой остротой встал вопрос о снабжении оружием и боеприпасами партизан Югославии. Наши летчики совершали регулярные дальние полеты через линию фронта - через "перевал", как они это называли, сбрасывая партизанам необходимое снаряжение. Пилоты вели машины "вслепую", ночью, не имея связи с землей, не получая никаких метеосводок по маршруту. Не раз случалось, что, достигнув с невероятным риском под огнем немецких зениток заданного пункта в горах Югославии, летчики вынуждены были поворачивать обратно: внизу, в долине, лежал туман, сквозь который не видны были сигнальные огни партизан.
Штаб авиации дальнего действия призвал на помощь сотрудников Гидрометслужбы Красной Армии. В Югославию с необычным заданием вылетел майор Анатолий Иванович Каракаш (ныне начальник одного из отделов Гидрометцентра СССР).
Они добирались до Югославии кружным путем - через Тегеран, Каир, Бриндизи (на восточном побережье Италии, где уже были союзники). Часть группы сбросили на парашютах, часть доставили на планерах. Они оказались в самом центре партизанского движения, в районе города Дрвар, в западной части страны. Едва обосновавшись на земле, группа Каракаша развернула метеорологические наблюдения. Четыре раза в сутки в Москву передавались зашифрованные сводки. Они поступали в авиаполк, которым командовала прославленная летчица Герой Советского Союза В. С. Гризодубова. Пилоты-гризодубовцы, обслуживавшие партизан Югославии, не раз поминали добрым словом "синоптиков-десантников". Летчикам стало значительно легче: теперь они хорошо представляли себе "югославскую" погоду, знали, что их ждет в пункте назначения. Помогали наши метеорологи и союзным летчикам. Эта горная метеоточка действовала до самого последнего немецкого наступления на штаб партизан. Фашисты рассчитывали захватить весь штаб в плен, но партизаны отразили атаку немецких десантников и ушли в глубь гор. Вместе с ними ушли и советские метеорологи, наблюдатели единственной постоянно действовавшей метеостанции такого рода в оккупированной Европе.
Впрочем, нечто подобное примерно в то же время происходило за тысячи километров от Югославии, в захваченной гитлеровцами Норвегии.
Еще до нападения Гитлера на Советский Союз англичане повели с немцами "войну за цифры" - за сведения о погоде. Насколько важны они были для Великобритании, можно судить по одному лишь факту: в октябре 1940 года британская морская разведка пришла к выводу, что угроза вторжения Гитлера в Англию миновала. По меньшей мере - до весны следующего года{1}. И вывод этот был сделан в немалой степени на основе прогноза погоды и предполагаемых условий на море.
Разумеется, решающим обстоятельством была неспособность Люфтваффе (германских ВВС) выиграть "битву за Англию". Однако серьезнейшую роль сыграли и такие, казалось бы, "невоенные" факторы, как давление воздуха, скорость перемещения воздушных масс, высота морской волны.
Когда война охватила все северное полушарие, британская морская разведка вступила в затяжную борьбу с немецкими "коллегами". В разведывательном управлении британских военно-морских сил внимательно следили за передвижением германских подводных и надводных кораблей. Едва лишь радисты засекали в эфире вражеское судно, начинались расчеты и прикидки, куда оно идет, с какой скоростью. Вот тут-то приходила на помощь метеоинформация: от силы ветра, волнения на море, густоты тумана зависела скорость движения кораблей, своих и вражеских, вероятность столкновения между ними, возможность избежать такой встречи. Вполне понятно, что англичане стремились перехватывать и расшифровывать немецкие метеосводки, тогда как немцы занимались перехватом радиопереговоров союзников. Уже после войны стало известно, что германские дешифровальщики действовали весьма успешно: в отдельные месяцы им удавалось расшифровать до двух тысяч секретных радиограмм союзников, в том числе - и закодированные сведения о погоде во всех океанах. Этому, несомненно, способствовала определенная беспечность шифровальной службы союзников: слишком редко менялись коды, враг успевал приноровиться к ним, уловить смысл часто повторяющихся комбинаций цифр. Как признался один высокопоставленный офицер британской морской разведки, "прошло уже тридцать лет, а я помню, что 7761 означало "абзац", 4834 - "точка""...
Англичане не только перехватывали вражеские сводки, но старались проникнуть на захваченную фашистами территорию, чтобы получать оттуда разведывательные данные, в том числе - сообщения о погоде. Одним из самых деятельных агентов британской морской разведки стал молодой лейтенант норвежец Петтерсен.
Он прошел всестороннюю подготовку в Англии и осенью 1943 года был тайно доставлен подводной лодкой в Северную Норвегию в Альтен-фьорд, где была база тяжелых кораблей германского военно-морского флота. Устроившись на работу кассиром в одну строительную организацию, Петтерсен стал "по долгу службы" наведываться на берег, стараясь оказаться как можно ближе к якорной стоянке линкора "Тирпиц" - красы и гордости фашистского флота!
За "Тирпицем" охотились уже не первый год. Его преследовали летчики, советские и английские подводники. Изрядно потрепанный линкор долго ремонтировался в Альтен-фьорде, но и здесь его не оставляли в покое: за ним следили советские и британские самолеты дальнего действия, одновременно бывшие и разведчиками погоды. Однажды подводные лодки-"малютки" союзников прокрались в фиорд и успешно атаковали линкор, повредив его главный гребной винт и механизмы управления орудиями. Однако уничтожить "Тирпиц" не удалось и на сей раз. Его вновь поставили на ремонт.
Петтерсену поручили внимательно следить за ходом ремонта и сообщать об этом. Чтобы выполнить такое задание, требовалось часто отлучаться с работы, и норвежец быстро сумел создать себе репутацию лихого гуляки, пьяницы и драчуна. Но вот отремонтированный "Тирпиц" приготовился к выходу в море. Теперь "обычная" разведывательная информация сменилась информацией метеорологической: Петтерсен превратился в заправского синоптика. Это было в феврале 1944 года.
Британская авиация решила нанести массированный удар по "Тирпицу", прежде чем он покинет гавань. Однако летчикам было совершенно необходимо знать погоду в Альтен-фьорде. Петтерсен начал каждые два часа посылать в эфир сводки о погоде на норвежском побережье. Никогда прежде его рация не работала так часто, и немцы, естественно, быстро запеленговали ее. Передатчик Петтерсена взяли в "клещи", но, то и дело меняя место, передвигаясь бегом и ползком, разведчик сумел продержаться до начала воздушного налета (и уцелеть во время бомбежки!).
"Тирпиц" снова вышел из строя, а лейтенант Петтерсен еще почти целый месяц оставался в Альтен-фьорде: его метеосводки могли понадобиться в любой момент...
Орден "За выдающиеся заслуги" - лишь самая малая дань благодарности человеку, предотвратившему гибель стольких судов, стольких моряков самых разных национальностей!
Но все это лишь отдельные эпизоды большой, настоящей "метеорологической" войны.
Погода и конвои идут с запада
Великий западный перенос воздушных масс... Насыщенные влагой ветры с Атлантики, туманы с Атлантики, крутая и тяжелая атлантическая волна, бьющая в берега Скандинавии, серии циклонов, с их моросящими осадками, снежными зарядами, полной потерей видимости.
Именно над сравнительно теплым океаном, над морями, омывающими берега Северной Америки, Гренландии, Исландии, над Баренцевым морем, зарождаются циклоны, несущие на европейский материк туманы и дожди, низкие клочковатые облака, ветреную штормовую погоду. Эта погода идет с запада на восток, а вместе с нею, испытывая на себе всю мощь бушующего океана, идут с запада к советским берегам, к Мурманску и Архангельску, знаменитые трансатлантические конвои, вклад наших союзников в общее дело сражения с фашизмом. Эти караваны транспортных судов шли с военными грузами для наших сражающихся войск, с продуктами и одеждой для советских людей.
Долгий и опасный путь проделывали союзные конвои. Они выходили из портов Соединенных Штатов Америки, Канады и Англии и пересекали весь Атлантический океан. Американские, британские, советские грузовые суда шли под охраной английских, а затем советских военных кораблей - надводных, подводных, воздушных. А где-то в туманах прятались германские эсминцы и тяжелые крейсера, в глубинах моря таились подводные лодки, в низких серых облаках выжидали момент для атаки бомбардировщики.
"С военной точки зрения уничтожение транспорта противника с войсками и различными материалами стоит потери одной подводной лодки", - так полагали не только гитлеровские военачальники, но и фанатичные командиры немецких подводных лодок - смертники по профессии (за годы войны Германия потеряла 780 подлодок из 820, участвовавших в боевых действиях; из 39000 подводников 32000 погибли в море). Нападать на союзные корабли, торпедировать их, обстреливать из орудий, бомбить, не давать им ходу на восток - вот что было основной задачей немецких моряков и летчиков на Севере.
Нет ни одной книги, ни одной, самой маленькой заметки о войне на море, где бы не упоминалась погода. То и дело говорят о ней немецкие авторы. ...Волна мешала подводной лодке держаться на перископной глубине. ...Мы закрасили рубку белой краской - чтобы она сливалась со снегом, запорошившим прибрежные скалы. ...В полярную ночь идти в атаку на караван небезопасно: всплывшую лодку может осветить полярное сияние.
Ясная погода - значит, нападать на конвой рискованно, корабли охранения успеют подготовиться к отражению атаки. Туман - отлично! Облачность - неплохо для авиации, особенно благоприятны отдельные кучевые облака: в них можно укрываться до поры до времени от истребителей-перехватчиков противника, а потом молниеносно атаковать хорошо видимую цель - конвой. Лед опасен: он может повредить корпус подводной лодки и быстроходного надводного корабля. Зато опытные капитаны союзных судов всегда старались держаться как можно ближе к кромке плавучих льдов: в момент тревоги в них можно было укрыться, отстояться. Но оставались еще затяжные зимние атлантические штормы, сильнейшее обледенение корабельных надстроек, ледяные дожди и снежные "заряды"...
Охотясь за конвоями, гитлеровцы применяли тактику "волчьей стаи".
Еще в начале второй мировой войны ее ввел в обиход капитан 1 ранга (впоследствии - адмирал) гитлеровского подводного флота Дениц. Тактика "стаи", разбойничьей волчьей стаи, с главным принципом: "Быть возможно более сильным в нужном месте и в необходимое время". Нужное место - это скопление кораблей союзников, например, очередной конвой в Советский Союз. А нужное время - тут уж приходилось комбинировать и рассчитывать по многим составляющим, и обязательно с учетом погоды на море и над морем.
Они действовали группами, по пять, восемь, десять, иногда и двадцать лодок. Их движением управлял по радио командный пункт Деница, находившийся в оккупированной Франции (лодки, орудовавшие в Атлантике и в наших северных морях, базировались во французских портах и в норвежском Нарвике). Начинала лодка-разведчик. Она обнаруживала конвой и сообщала об этом на берег. После краткого обсуждения информации в шгабе обычно следовал лаконичный приказ, звучавший по-киплинговски романтично и по-гитлеровски зловеще: "Начать свободную охоту!"
Немецкие лодки, как правило, атаковали конвой в надводном положении, заходя с темной стороны горизонта, чтобы дольше оставаться незамеченными. Каждый "волк" намечал себе жертву и выпускал торпеды с максимально близкого расстояния.
Как только разгорелась "битва за Атлантику", Германия начала широкое "метеорологическое" наступление в высоких широтах. Регулярно с аэродромов оккупированной Норвегии поднимались в воздух "юнкерсы" и "хейнкели". Они летели на северо-запад, к Ян-Майену и Шпицбергену, а после того как Германия напала на СССР, стали брать курс и на северо-восток, на Новую Землю и остров Вайгач. Самолеты шли на разных высотах - от 100 до 3000 метров, дальность полетов достигала 3000 километров, а цель была одна разведка метеорологической и ледовой обстановки в Северной Атлантике и Баренцевом море.