— Ах… Хорошо. Ванная за этой стенкой. Эта комната единственная, оборудованная таким образом… — Она указала мне на отгороженный угол.
— Но мои ноги до сих пор в кандалах… — Я сделал многозначительную паузу. — И… Как я сниму брюки, если я до сих пор в оковах?
— Хм… Как тебе такая идея. Я сниму цепи, но ты поменяешь их на ошейник. — Задумчиво произнесла она.
«Что за черт. Мрак».
Я вышел из оцепенения, только тогда, когда на моей шее щелкнула застежка. Как так вышло… Но зато больше не чувствуется тяжесть оков.
— Терпи, даже если чувствуешь дискомфорт, кожаный ошейник легче оков на теле. — Сказав это, Алексис случайно задела волосами мою щеку, когда застегивала его на мне. Ее лицо вновь озарил легкий румянец. Смотрится мило, особенно, контрастируя с фарфоровым цветом лица. И вновь маска пришла на замену. — Теперь мы можем поговорить?
— О чем? Игрушки не умеют говорить. — Мне не нужно показывать эмоций. Пока нет. Она так же может играть невинность. О чем я только думаю? Птица в клетки? Может стервятник. Время. Нужно время.
— Наше поместье имеет строенье лабиринта, разумно предположить, что впервые попавшие сюда люди не найдут, ни входа, ни выхода. — Теперь, ее голос звучал уверенно, как и прежде. — Если случаем не хочешь подохнуть, прогуливаясь ночами по поместью и встретив моих братьев — советую тебе остаться тут. Это самое безопасное место для тебя, на данный момент. Хотя, конечно же…. Я знаю кротчайший путь до выхода.
«Выход?! Это, что проверка?!»
— Иди умойся.
Когда я уже заходил за стену, то машинально повернулся. Алексис стояла на том же месте, на лице ее играла легкая улыбка, а на указательном пальце сидела стрекоза.
Алексис
Теперь, чтобы не произошло с Дэйем в этой комнате, от моего фамильяра придёт телепатический сигнал. Я должна быть уверенна в полной безопасности ли он. Хотя изначально я хотела приставить к нему слежку, сейчас мне это видится невозможной, а может даже более опасной затеей. Скорее всего, Дэй сразу бы их заметил. Опаснее осознавать, что я никому не могу доверять, кроме Оливии. Более важно: вестей с юго — западной границе все еще нет. Неужели я ошиблась и отправила шпиона не в том направлении?! Но по книги именно там столкнулись Ливэй и люди дома Фиррэлиус. Неужели поменяв историю оригинального сюжета, я поменяла все остальное? Может отправить еще одну стрекозу?
За стеной послышался всплеск воды, вырвавший меня из раздумий. А затем появился Дэй, одежда которую я принесла, смотрелось немного великовата, вырез рубашки был слишком широкий и я видела, как капли воды в свети лампады играют светом на его груди. Это завораживало. У меня даже рот приоткрылся. Я бы так и стояла, тупо пялясь на его оголённое тело, если бы Дэй не подошел ко мне вплотную. И я как ошпаренная кошка быстро отпрянула. Что со мной? Ты что в прошлой жизни мужчин не видела? Прошлой? Стоп. Сейчас и здесь. Дыши.
— Что с тобой? — Дэй, почему то улыбнулся мне, той улыбкой, которую обычно дарят друзьям или любимым. Не стоит расслабляться. Это игра.
— Теперь на тебя можно смотреть. Садись. Я обработаю тебе спину. — Ответом было многозначительное молчание.
— Я могу сделать это сам. — Наконец произнес он.
— Правда? Тогда я бы хотела посмотреть на этот фокус. Ты можешь не волноваться. Ничего ужасного я тебе не сделаю. Я с детства умею обрабатывать все виды ран, насколько бы глубоки они ни были. У меня хорошие навыки.
— С самого детства? — Его взгляд резко изменился. В нем можно было прочесть гнев, а может даже ярость. Я не могла быть уверенной на сто процентов. Но мне стало впервые за долгое время страшно. Даже отец, способный на ужаснейшие поступки никогда не смотрел на меня таким взглядом. В большинстве случаях его глаза выражали либо глубокое призрение, либо безразличие. Что Дэй сейчас думает?
— Да…Я каждый раз лечила брата, когда он получал ранения. — Я не хотела этого говорить, но слова сами слетели с языка. Может и к лучшему. Надавить на жалость, расположить к себе. Так я быстрее получу его доверие.
— Ладно…. — Садясь на стоящую в дальнем углу кровать и стягивая верх одежды, ответил Дэй. — Другие места я обработаю сам. Прошу помоги только со спиной.
Дэй, почему же у тебе идеально не только твое милое, утонченное лицо, но и тело? Но ответ на поверхности, автор ищет в персонажах свой идеал. Проблема в том, что в этом мире очень много красивых мужчин. Все они красивы внешне, но ни все внутренне. Большинство из них так или иначе гнилые яблоки, над которыми собрался рой насекомых падких на тлеющий приторный аромат. Если бы ты достался не мне, то я бы отгрызла себе руки по локоть.
Ох, нет я была груба…. Так задумалась что надавила чуть сильнее, чем необходимо. Возможно, Дэй, из этой реальности пережил больше жестокости, чем в оригинальной истории. И все из — за меня.
— Больно, где сейчас я прошлась рукой? Это мазь имеет заживляющей эффект, но есть и минус — ты будешь чувствовать легкое покалывание. — Он ничего не ответил. — Говори, если станет больно. Я буду осторожнее. — Моя рука скользнуло вдоль раны опоясывающей его спину поперек, и остановилась на талии. — Мазь должна… — я не успела договорить. Дэй схватил меня за запястье.
— Хватит, дальше я сам.
— … впитаться, надо перевязать спину, чтобы не было заражения.
— Об остальном я позабочусь. Уходи.
— Но перевязка…Ее сложно будет сделать самому
— Прошу. Уйди.
— Хорошо. Но я не могу.
— Что?…
— Ты держишь меня за запястье. Мне больно.
Алексис
Похоже, Дэй не осознавал, как сейчас выглядит. Мгновение он, не моргая смотрел прямо на меня, а затем, спохватившись, ослабил руку и я вырвалась. Впервые за долгое время я вновь почувствовала себя пойманной, зажатой, как в темном углу коридора, где нет ни единого источника света. Меня пробила легкая дрожь. Надеюсь, Дэй не заметил эту слабость. Свет слишком тусклый, что бы увидеть такую мелочь. И почему именно сейчас меня накрыла волна воспоминаний?
В любом случае, я и так собиралась уходить. Но что с его настроением, он то спокоен, как удав, то провоцирует меня, смущая, да еще и в гнев впадает?! Хотя…. Это не удивительно. Человек находится в плену. Но еще мне показалось, Дэй стал менее бдителен. Какая бы причина этому не была, мне бы хотелось, что бы он и в будущем выказывал мне большее доверие. Это, как партия в шахматы, пожертвовав пешкой для быстрейшего развития. Вот, что мне сейчас необходимо. Хочу узнать твои дальнейшие действия Дэй Фиррэлиус.
— Завтра утром я пришлю лекаря. — В последующие дни я постараюсь избегать тебя. — В саквояже ты найдешь все необходимое.
От лица Дэя
Алексис ушла и в камере наступила звенящая тишина. Тогда я даже не поблагодарил ее, был так груб с человеком, который, похоже, искренне хотел помочь. О чем я думаю? Все время сопоставляю рассказы стариков, вешаю ярлык на человека. Да эти истории, правда, но могут ли они относиться ко всем из семьи Стайлес? Не могу быть в точности уверен в словах старейшин. И это больше всего раздражает. Чувство, как будто мое сознание это — зеркало, разлетевшееся на множество осколков. Невозможно все соединить воедино.
Ее кисть такая тонкая, а кожа очень нежная, сравнимая с шелковым полотном. Когда Алексис на мгновение отбросила свою маску жестокости, можно было увидеть, что на самом деле за ней скрывается хрупкая, ранимая девушка. Допускаю мысль, что таким образом она пытается выжить в аду. По — другому мне это место сложно описать. Но более всего меня разозлило, то, как спокойно, без каких либо эмоций она говорила, что у нее большой опыт в лечение ран. «Я каждый раз лечила брата, когда он получал ранения». Эти слова более всего меня разозлили. Хотя и не должны были задеть. Не хочу признавать, но в тот момент я почувствовал, некое подобие ревности к ее почившему брату. Ревность? Странно. О чем я думаю?
Саквояж одиноко стоял на прикроватной тумбочки. В нем нашлись бинты, заживляющие раны мази, баночка с пилюлями и старые карманные часы. Крышка часов была покрыта легким налетом эрозии, а открыв их можно было увидеть треснувшее стекло, но все же они шли, отмеряя ход времени. Так же в сумке нашелся аккуратно сложенный пополам лист пожелтевшей бумаги с именным оттиском «АС». Там говорилось:
«Если ты не доверяешь никому — прошу, доверься лишь мне». Далее было подробное описание о применении всех лекарств, как и в каком количестве. Почерк напоминал легкую рябь на воде.
Партнерский поцелуй.
6
Алексис
За окном собрались грозовые тучи, было ветрено и промозгло, Оливия подбрасывала в камин поленья. Но мороз в моем теле не утихал. Ночью до меня дошло первое за все это время донесение от моего фамильяра. Оно пришло, ворвавшись в мой сон. Итак, засыпающая с трудом, я никак не ожидала увидеть такую картину. Поле, поросшее желтыми цветами лядвенеца, было усыпано телами людей с геральдикой дома Фиррэлиус, а на холме в тени поросшего гамамелиса уютно расположился силуэт ассасина. Лишь глаза выдавали его личность, и они смотрели прямо на меня, затем все померкло. Он убил шпиона.
После этого ужаса сон как рукой сняло, очнувшись в холодном поту, я лихорадочно начала вспоминать каждую деталь. Почему именно поле из цветов? И было ли оно вообще в книги. Ничего подобного там не описывалось. Единственное, что я вспомнила, так это то, что существует язык цветов, их значение. Но есть ли подобный язык в этом мире?
Пробираясь на ощупь в темноте я споткнулась о ножку чайного столика и с глухим стуком распласталась на полу, ваза с цветами стоявшая там покачнулась и разбилась вдребезги упав рядом. Несколько осколков больно впились в мою ладонь, когда я вставала. Тем временем боковая дверь распахнулась и в комнату вбежала Оливия, держа в руках подсвечник.
— Леди Алексис! Что случилась? Где вы? — Она меня не сразу заметила. — Боже! Моя леди! Как так вышло, что вы упали? Ваша рука!
И она тут же начала кружиться надо мной, как заботливая мать. В принципе, я ее так и воспринимала. Она стала мне второй семьей, появившись рядом со мной спустя три месяца после кончины брата. До этого, я довела семь гувернанток до нервного срыва, и одиннадцать стражей поместья до добровольного служения при фермах, где содержались самые опасные особи монстров. В конце концов, даже герцог сдался, чего раньше никогда ни делал, и разрешил мне выбрать самой. Но никто из уже имеющихся в поместье слуг не хотел ко мне приближаться, так же как и я к ним. Однажды прогуливаясь по саду, я стала невольным свидетелем сплетен о вновь прибывших рабах с еще не сдавшейся под гнетом дома Стайлес территорий. Спрятавшись за живой изгородью и прислушавшись к разговору, до моих ушей долетела информация, что эти люди из воинствующего, но малочисленного народа с земель Эйлиш. Не зная, кто они, я все же приняла решение сходить к заключенным. Поставив себе четкую цель найти в лице хотя бы одного из них надежную опору. Так и вышло. Единственный человек, который выделялся среди целой толпы грубых и неотесанных людей, была одна единственная женщина. И она единственная в совершенстве владела общий язык. После нашего знакомства и долгих трехдневных переговоров, мне удалось убедить ее, а это было трудно. Она оказалась не так, проста, как казалась на первый взгляд. Оказалось, что в племени Эйлиш господствует матриархат, и она является, одной из трех главных воителей, подчиненных главе клана Эйлиш Ши. Мы сошлись на том, что я по мере поступления вытащу ее соплеменников. На тот момент кроме нее их оставалось семь. Остальных или скормили монстрам или подарили, как игрушки моим братьям и сестрам. Было мало шансов, но я согласилась.