Проснулся я рано утром, еще до восхода солнца. Все тело болело, словно ночью в гости приходил слон и основательно на мне потоптался. Кое-как, со стоном и матом, я сумел подняться. Ноги дрожали и отказывались принимать на себя вес тела. Однако я сумел убедить себя в том, что душ должен принести облегчение, и вышел из номера. Шипя сквозь зубы, я обнаружил, что горячая вода в душе отсутствует напрочь, поэтому водные процедуры пришлось сократить до минимума. Одно хорошо – холодные струи смогли хоть немного умерить боль в мышцах.
За завтраком я с грустью думал о том, что оказался таким хилым задохликом, и с завистью смотрел на соседей. Надо же, обычная прогулка по лесу так меня вымотала, что мне уже и жить не хочется. А им – хоть бы что, все бодренькие, веселые, жизнерадостные. Даже на речку за компанию сходить предлагали, но я с тяжким вздохом отказался. От мысли, что нужно куда-то ИДТИ, мне становилось дурно. Позавтракав, я продолжил отсыпаться в номере и вылез оттуда только вечером, когда все окрестные соседи собрались ужинать на общей кухне.
За знакомством и разговорами вечер пролетел незаметно. Засиделись мы хорошо, за полночь. Соседями оказались приятные люди – две парочки, мужчина в годах и несколько парней моего возраста. Все они любили природу и приезжали сюда уже неоднократно, места знали отлично, даже советовали подняться как-нибудь на закате на одну невысокую горку, которая находится неподалеку, и заверяли, что впечатлений я получу массу. Само собой, я пообещал им забраться туда при первой же возможности, подумав, что мой отказ может их обидеть.
Разошлись мы, довольные друг другом, а на следующее утро они подняли меня очень рано и заставили пойти с ними на речку. Я планировал поспать до обеда, но в этом райском уголке мои планы неизменно рассыпались в пыль. Решив до отъезда ничего больше не предполагать, а просто побездельничать, я пошел с компанией к реке. Радовало то, что вчерашняя боль превратилась в слабый отголосок, а ноги вновь стали послушными.
Шли мы недолго – минут пятнадцать, удаляясь от поселка в глубь чащи. Шум цивилизации постепенно стихал, уступая место звукам леса. Шагая, я подумал, что все-таки что-то в этом всем есть такое особенное, нужное... Не зря же куча людей использует малейшую возможность для того, чтобы вырваться из городского муравейника на природу, где можно побродить в одиночестве.
Незаметно вдалеке возник шум речки, парни повернули в ту сторону, продираясь сквозь густые ветки кустов, и все последовали за ними. И вот мы вышли на берег. Я огляделся... Действительно, не зря я пришел сюда. Мне открылся живописный уголок – лес в этом месте немного отступал, и за кустами был небольшой уютный пляж. Возле самой воды лежал древесный ствол, вся нижняя часть которого была покрыта мхом. Речка, шириной всего метров десять, текла себе неторопливо, а ветерок создавал на поверхности воды легкую рябь, поблескивающую солнечными бликами. Красотища! Меня так и подмывало крикнуть от всей души что-нибудь нецензурное, глядя на эту солнечную дорожку.
Пока я любовался видами, другие уже побросали свои вещи. Девушки остались в купальниках, дружной веселой толпой прыгнули в речку и начали ее баламутить, плескаясь и поднимая со дна ил. Все мое любовательное настроение испарилось тут же, хотя желание выдать нецензурщину осталось. В воду меня новые знакомые затащить не смогли, хотя и пытались. Нет уж, мне и душа хватит вполне, я не любитель плескаться в холодной воде. В общем, я просто смотрел, как бултыхаются другие, сидя на бережку и наслаждаясь тем, что никуда не нужно идти.
После купания парни затеяли шашлык. Девушки расстелили одеяла. Через некоторое время, когда шашлык начал ароматно попахивать, кое-кто сбегал в свои номера и принес продукты и горячительно-прохладительные напитки. Я тоже сходил к себе и принес фрукты, выложив их на общий стол, организованный на одном из одеял. Ребята оглядели мое подношение и единодушно признали, что это все ерунда, но на закусь пойдет. Потом мы ели шашлык, пили водку, пели песни, рассказывали различные истории из жизни, делились впечатлениями о здешних местах. Я пил мало – никогда не увлекался спиртным. По моему глубокому убеждению, лучше с наслаждением выпить бутылочку хорошего пивка, чем бахнуть сто граммов водки. Раньше все мои знакомые меня рьяно переубеждали, но я был тверд и свои принципы не менял.
Наши посиделки продолжались до самого вечера. Компания подобралась хорошая, не хотелось расходиться. Я вдруг почувствовал, что это и есть – настоящий отдых. Не изнурительные прогулки по лесу, не экстрим в горах или на реках и не примитивная коллективная пьянка, а время, проведенное с интересными людьми, общение с приятными собеседниками и искреннее желание сочувствовать в широком понимании этого слова.
Но и хорошее имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Люди, пообщавшись вдоволь, стали потихоньку расходиться, забирая с собой посуду, одеяла, объедки. Я выразил желание внести и свою лепту в процесс и, аккуратно собрав мусор, прикопал его под ближайшими кустиками. Последними ушли парни. Они сгребли все угольки и золу, оставшиеся после костра, и накрыли их кусочками дерна. Чувствовалось, что они уже имеют немалый опыт отдыха на природе и, вероятно, слово «турпоход» не вызывает у них дрожи в коленках, как у меня. Таким образом мы устранили все следы нашего пребывания на берегу и побрели назад в поселок. Там мы еще посидели и договорились на следующий день вместе сходить за грибами.
Наутро я проснулся свежим и удивительно бодрым. Этому способствовала радостная мысль, что сегодня – последний день пребывания в этом раю. Хотя в глубине души мне почудилось сожаление от перспективы покидания столь живописных мест, но я решительно подавил это чувство в зародыше. И даже холодный душ не смог испортить мне радостный настрой.
К завтраку подтянулась вчерашняя компания. Все обсуждали варианты маршрута грибной охоты. Наскоро перекусив, мы определились с направлением и отправились по номерам собираться. В комнате я похлопал себя по карманам, проверяя наличие мобильника, кошелька и ножика. Кинул в рюкзак остатки колбасы и недоеденный кусок хлеба, который за два дня превратился в сухарь. Потом вновь спрятал ноут на кровати, замотав одеялом и приговаривая: «Ничего, Ася, уже завтра вечером мы с тобой поработаем, потерпи, малышка...» И, немузыкально насвистывая, отправился к ожидающей меня компании.
Вместе мы скорым шагом двинулись по направлению к знакомому месту на пляже, но, не дойдя до него, свернули направо и углубились в лесную чащу. Она встретила нас полумраком. Кругом валялись сухие ветки и гнилая листва, колючие кусты постоянно преграждали путь и цеплялись за одежду. Побродив так часок и не обнаружив большого скопления съедобных грибов (две найденные мной бледные поганки не в счет), все решили пойти в другое место.
Пройдя по направлению к реке километра два-три, мы вышли из не оправдавшей наших надежд чащи, прошли вдоль нее до деревянного мостика и перебрались на другой берег. Не знаю, на что надеялись бывалые путешественники, но я решительно не понимал, чем один берег может по количеству грибов отличаться от другого. Как выяснилось, я был неправ. Пройдя еще несколько километров, мы очутились в дубовом раю. Деревья-великаны, которые человеку и обхватить не получится, росли намного реже, чем в лесу на той стороне, давая солнечному свету проникать на маленькие уютные полянки, поросшие цветами и высокой травой. Бродя по этому царству природы, мы натыкались на разнообразную грибную дичь, из которой я практически ничего не смог определить, кроме белых грибов и мухоморов.
Так, разбредясь по дубраве и часто перекликаясь, мы собирали грибы, девушки рвали цветы и сплетали венки, водружая потом эту траву на головы парням. Мне тоже достался венок, по ощущениям, сплетенный из терновника, который я с мужеством носил две минуты, а потом выкинул, когда никто не видел. В общем, время пролетело незаметно, и только бурчание в желудке напомнило, что пора бы и подкрепиться. Собравшись на одной из полянок, мы привычно расстелили одеяла и стали жевать нехитрые запасы. Я достал свою колбасу, решив не позориться с хлебом, и присовокупил к общаку. Девушки за это одарили меня двумя большими бутербродами с сыром, моей же колбасой и зеленью, которые я с аппетитом сжевал.
После мы разбирали нашу добычу, сортируя грибы по разновидностям и хвастаясь количеством. Я хвастаться не стал, хотя трофеев у меня и было больше всех, поскольку после разбора оказалось, что я собрал почти всю коллекцию ядовитых грибов, растущих в здешних местах. Глядя на то, как специалисты с развернутыми комментариями по названию и последствиям для организма человека откидывают в сторону отраву из моей кучи, я гадал, где мог найти столько гадости. Ведь шел рядом со всеми, а вместо шампиньонов срывал зеленые мухоморы! Вернусь домой, нужно будет срочно поменять очки! После сортировки добычи мой рюкзак значительно полегчал. В нем осталось только полкило белых грибов, выделенных сердобольными девушками, со смехом глядевшими за процессом отбора. Упаковавшись и перебрав грибы, мы решили еще посидеть на полянке, прежде чем возвращаться.
Вечерело. Разговор незаметно свернул на то, что будем делать завтра. Именно тогда я со спокойной душой сообщил, что мой отдых здесь подошел к концу. Все немного расстроились (хотя с чего бы это?) и стали меня уговаривать остаться еще на денек-другой. Я отнекивался, говоря, что отпуск заканчивается, работа ждет, но где-то в глубине души зашевелился червячок сомнения. Однако я решительно раздавил его каблуком и с облегчением подумал о том, что черное пятно в моей жизни закончилось... И что тут же началось следующее! Нет, внешне ничего особенного не произошло, и только впоследствии, вороша воспоминания, я понял, что именно тот момент определил всю мою дальнейшую судьбу.
А все началось безобидно. Просто один из парней, Андрей, заявил, что нельзя уезжать отсюда, не полюбовавшись закатом с той самой горки, которая среди аборигенов имела название Мертвый курган. Это меня сразу насторожило, но ребята и девушки наперебой стали уговаривать забраться на нее. Даже рукой показали, куда именно мне нужно было топать. Глянув в ту сторону, я увидел далеко за деревьями (километра три, не меньше) одинокую вершину темно-зеленого цвета, слегка возвышавшуюся над кронами.
Нет, разумеется, я стал отказываться, говоря, что и времени не хватит, и название доверия не вызывает. Но мне заявили, что идти до нее не больше получаса, а название – безобидная шутка местных. Но зато ощущения запомнятся на всю жизнь! Перед столь решительным напором я не устоял и махнул рукой:
– Ладно, пошли!
Но тут меня обломали, сказав, что они-то идти никуда не собираются, и топать придется мне одному, потому что грибы тяжелые, с ними на горку не залезешь, да и вообще, любоваться закатом лучше в одиночестве. Короче, я понял, что все это попахивает гнильцой. Но чтобы не оставлять о себе неприятных впечатлений, решил согласиться для виду, а потом походить по лесу, любуясь природой, вернуться в поселок и рассказать им о «непередаваемых ощущениях». Все заулыбались, думая, что я проникся этой идеей.
Помахав на прощание ручками и еще раз показав направление на горку (как слепому, ей-богу!), они ушли, нагруженные сумками, оставив меня одного на полянке. Тяжело вздохнув, я повернулся в противоположную сторону и неспешным шагом побрел к горе. Нет, забираться на нее я не собирался, просто перестраховался – вдруг кто-нибудь заметит, что я никуда не иду, еще обижаться будут. Пройдя немного и поглазев на окрестности, я присел на попавшуюся по дороге корягу и задумался, как бы убить часок.
Вот так всегда – когда необходимо, время ползет со скоростью дистрофической улитки! Я уже успел прикинуть, что первым делом нужно сделать, вернувшись домой, посчитал мысленно, сколько у меня осталось наличности от зарплаты, и хватит ли ее на новый винт, а время все тянулось и тянулось. И тут моя голова родила идею: а если и в самом деле прогуляться до Мертвого кургана? Эта мысль поначалу показалась мне бредовой, и я отмахнулся от нее. Но она с упрямством бумеранга возвращалась обратно и билась в стенки моего черепа, убеждая последовать совету приятелей. Вскоре я начал думать, что мысль не так уж плоха – и разомнусь, и видом сверху полюбуюсь, и...
Короче, в результате таких размышлений наглая идея заняла все пространство мозга и свесила ножки, искренне убеждая меня в своей гениальности. Тогда я подхватил рюкзак с грибной добычей и двинулся к этому Не Совсем Живому кургану, гадая о том, что же заставило аборигенов так назвать горку. Попутно, учитывая свою фантастическую способность ориентироваться, я вспоминал, как идти назад. Так, спуститься с горки, потом прямо до лесной поляны, затем направо к речке, дойти до моста, пройти по течению до вчерашнего пляжа, а там уже – рукой подать! Ребенок – и то не заблудится!
Подбадривая себя таким образом, я приближался к горе. Она оказалась больше, чем я себе представлял – на глаз, метров пятьдесят высотой. Одно радовало, склоны у нее были некрутыми (градусов двадцать-тридцать) и забраться по ним до вершины труда большого не составит. Да, переоценил я маленько свои силы. Как же, не составит! Взбирался я с большим трудом, кряхтя и поминая чертей, которым наверняка в этот момент сильно икалось. Несколько раз пришлось устроить передышку, и когда я наконец добрался до вершины, мои ноги слегка дрожали и настойчиво напоминали о недавнем походе на рынок. В бессилии опустившись на какую-то каменюку, поросшую лишайником, я вытянул их и с блаженством выдохнул. Да-а-а, какой же я все-таки хиляк!
Паршивая горка отняла так много сил, что я не обращал внимания на окружающее, а когда поднял взгляд, то обнаружил, что вечер уже вступил в свои права. Солнце садилось, облака розовым туманом зависли над горизонтом. Неспешно наступали сумерки, накрывая лесную чащу у меня под ногами, в вечернем воздухе пахло листвой. Я все сидел и смотрел на окружающее великолепие, с умиротворением в душе наблюдая за медленной сменой небесной палитры. Вскоре она приобрела фиолетовые оттенки и потемнела. Мне пришло в голову, что совсем скоро наступит ночь. Эта мысль меня отрезвила. Мне же еще до поселка добираться черт знает сколько, а я сижу тут, расслабляюсь! Встав и надев рюкзак, я в последний раз окинул взглядом окрестности и тут заметил какой-то интересный блеск чуть ниже по склону, противоположному тому, откуда я пришел. Эта сторона горки была немного круче, и деревья на ней росли только у самого подножия.
Пощурившись на неизвестную блестящую штучку, я решил спуститься и посмотреть, что там. Я ведь уже говорил, что как сорока люблю все блестящее? Так вот и сейчас, даже не раздумывая особо, я стал спускаться по склону. Спуск давался тяжело, земля осыпалась под ногами, но я аккуратно передвигался вниз, держась за хиленькие кустики и приближаясь к вожделенному блеску.
Наконец, спустившись метров на пятнадцать, я подобрался к его источнику. Нечто металлическое выглядывало краем угла из земли. Утвердившись на склоне двумя ногами, я протянул туда руку, другой держась за мясистый куст лебеды, и с энтузиазмом археолога начал раскапывать находку. Земля осыпалась под моей рукой и я, наконец, смог зацепить за краешек и вытащить предмет, из-за которого спускался сюда. Им оказалась... консервная банка! Нет слов (цензурных) описать мое разочарование! Швырнув ее со злостью вниз, я в расстроенных чувствах ухватился за мясистый кустик и начал подниматься. Но... Хрусь! Кустик оказался у меня в руках, ноги соскользнули по осыпающейся земле и я, наращивая скорость, полетел догонять банку.
Первым делом я шмякнулся лицом о земляной склон, дальше, пытаясь за что-нибудь ухватиться, получил выпирающим камнем в правый бок, после чего меня развернуло, и дальнейший путь я проделал кубарем. По пути лихорадочно начал соображать, что нужно делать в таких ситуациях. Вроде где-то читал совет, что при падениях нужно раскинуть руки и не сопротивляться препятствиям – это вызовет меньшие повреждения. Так как других мыслей в голове не было, я раскинул руки и продолжил кувыркаться. По пути даже успел хихикнуть:
– Пять секунд, полет нормальный!
Приземление оказалось для меня неожиданным. Так вышло, что вниз я летел уже спиной, поэтому в итоге со всей дури шмякнулся на рюкзак, хорошо приложившись затылком обо что-то твердое. Помахав напоследок крылышками, отчего-то очень похожими на те, что у прокладок, мое сознание упорхнуло прочь.