К месту паники летят на конях командир и комиссар артиллерийского полка Засовский и Радченко. За ними - начальник штаба капитан Турчанинов и его помощник лейтенант Поздеев.
А всей этой суматохи, оказывается, могло и не быть. Не нужно было ни разбегаться, ни кричать, ни произносить призывов. Нужно было просто-напросто быстро развернуть пушки, направить их на танки и бить прямой наводкой.
Это и сделал ижевский машиностроитель молодой лейтенант Иван Кравец, командир огневого взвода. Он дал из орудия два залпа, подбил один танк и сразу изменил обстановку.
К пушкам вернулись разбежавшиеся расчеты. Не дожидаясь нагоняя от начальства, они, по примеру своего командира, споро и ловко сделали еще несколько выстрелов, зажгли три танка и еще один подбили.
Обстановка в колонне изменилась коренным образом. По танкам даже начали палить из автоматов пехотинцы. Но это уже не требовалось. Уцелевшие машины поспешно повернули обратно, предупредительно захватив с собой экипажи погибших.
Маленький чернявый лейтенант Кравец стоял смущенный и красный. Шапка его валялась где-то под орудием. Рядом с ним теснились еще более смущенные солдаты из расчетов.
К героям схватки подошли майор Малков, капитаны Засовский, Радченко и Турчанинов, лейтенант Поздеев. Вихрем выскочили на конях командир дивизии и военком.
Сложилась острая и весьма поучительная ситуация. Пехотинцы снова были в сборе. Как тут следовало повести себя старшим начальникам? Командир дивизии поступил очень просто. Не слезая с коня, разгоряченный случившимся, он гаркнул во все легкие, обращаясь к артиллерийским расчетам:
- Спасибо, пушкари!
А когда колонна снова тронулась в путь, комдив и военком сделали командирам серьезные выговоры и приказали на первом же привале разобрать поединок с танками противника.
- Имейте в виду, - предупреждал военком, - танкобоязнь может серьезно повредить нашему наступлению. Поэтому учить и учить солдат борьбе со стальными чудовищами.
- А отличившихся в сегодняшнем бою представить к награждению, заключил командир дивизии.
Танки действительно были разведывательными. Мы проходили по горловине в районе Ножкино - Кокошкино, недалеко от Ржева в сторону Сычевки. Противник получил об этом сведения и решил проверить крепость наших рядов. Мы же не сумели быстро распознать маневр врага, и это стало для нас серьезным уроком.
Боевая страда
Первые схватки
Свершилось! Наша дивизия влилась в лавину наступающих соединений 39 армии, подошедшей вплотную к городу Сычевке. Армия изрядно поредела в боях и здесь, на Смоленщине, остановилась. Наша задача была помочь армии свежими силами.
Пошла вторая половина января. Дивизия получила приказ атаковать Сычевку в районе деревень Карабаново, Волкове, Пызино, Богданово, Букатино, Собачкино и Красное - сильно укрепленных опорных пунктов противника. На подступы к этим деревням были выдвинуты все три стрелковых полка, а артиллерийские дивизионы заняли позиции в районе деревень Ржавинье и Карабаново.
Мороз стоял лютый. На лету замерзали птицы. Пехота вышла на исходные рубежи. Кое-где выкопали траншеи в снегу и ходы сообщения. Провести разведку огневых точек противника не было времени. Все торопились приступить к выполнению приказа, схлестнуться наконец с противником, померяться с ним силами. Засеченных целей не имелось и у артиллеристов. Объектом огневого налета были деревни, а что в этих деревнях скрывалось, точно никто не знал.
Это смущало командира артиллерийского полка капитана Засовского. Если учесть, что маловато было снарядов, то предстоящая атака чрезвычайно осложнялась.
Понимал это, разумеется, и командир дивизии Киршев. Он просил артиллеристов произвести перед наступлением по возможности более точный огневой налет, а остальное постарается доделать пехота. Всю ночь с солдатами находились политработники. Не знали отдыха старшины, доставляя в траншеи патроны и горячую пищу. Не спали командиры и комиссары полков. Наблюдательные пункты в большинстве случаев оборудовали под открытым небом. В батальонах они, как правило, были под кустами или за деревьями. Совсем не защищенными были позиции рот и взводов.
На самые ответственные участки в районе деревень Пызино - Богданово и Красное - Карабаново были выдвинуты 1190 и 1188 стрелковые полки. С их командирами майорами Ганоцким и Малковым всю ночь переговаривались по телефону комдив и военком.
- Мы просим сделать все возможное и невозможное для выполнения задачи, - не приказывал, а просил полковой комиссар Кожев. - Дивизия получает боевое крещение, и его нужно выдержать как полагается.
- Мы все понимаем, товарищ девятый, - отвечали командиры полков. Попросите пушкарей, чтобы побольше подбросили огурцов. А может, сыграет на рояле и Катерина Ивановна.
Как и все, не смыкали глаз артиллеристы. Им было очень трудно оборудовать огневые позиции: выбрать на околицах деревень такие места, чтобы они оказались и достаточно замаскированными и удобными для круговой обороны. Артиллеристы понимали, что, выбрав позицию однажды, ее уже не переменишь, во всяком случае, в продолжение боя.
На артиллерийских батареях пропадал весь командный состав полка. Из офицеров мало было участников гражданской войны, многим приходилось руководить боем первый раз, и потому, естественно, все тревожились и волновались.
- Ты уж, Миша, смотри, - говорил командиру орудия Вотякову помощник начальника штаба полка лейтенант Поздеев.
Он очень подружился со старшим сержантом и не мог побороть в себе привычки обращаться к нему по-граждански. И вообще вчерашний доцент медленно усваивал правила обращения в армии, что, однако, не мешало ему быть примерным офицером.
Хлопотал, не зная усталости, старшина-усач Лекомцев. К рассвету у каждой огневой позиции были готовы и термоса с завтраком, и фляги с горилкой.
- Только не знаю, когда лучше дать ребятам сорокаградусную: перед атакой или после, - простодушно сомневался недавний председатель колхоза.
Ему по-человечески было жалко товарищей по оружию, мерзнущих всю ночь на морозе, и он, кажется, готов был выдать им хоть по три порции живительной влаги.
В ночь перед наступлением добровольно сменил обязанности парторга полка на комиссара батареи Иван Михайлович Кузнецов, тот самый, который жаловался, что долго канителимся в тылу. С его решением согласился командир полка, а военком Кожев от души назвал коммуниста молодцом.
Бесстрашно работало всю ночь под светом вражеских ракет отделение связистов старшего сержанта Некрасова. Оно прокладывало провода от огневых позиций к наблюдательным пунктам батарей, расположенных рядом с пехотинцами.
Долго секретничали в ту ночь командир полка майор Малков и комсорг, младший политрук Попов. Второй годился первому в сыновья, был его воспитанником по военному училищу, где майор служил начальником до войны.
- Ты смотри, Георгий, - слышалось из-за перегородки, - я тебя буду очень просить...
- Все сделаю, товарищ майор, все, - слышался в ответ совсем мальчишеский голос.
- Прошу, очень прошу...
До призыва на фронт Георгий Попов был секретарем Ярского райкома комсомола нашей республики. Комсомольское, задорное и даже немножко озорное осталось у него и на войне.
Ночь перед наступлением. Сколько таких ночей переживает человек за свою жизнь? Очень немного. Но пережитое, если человек не погибает в бою, остается в памяти до конца дней.
Нервы напряжены до отказа. В какой-то миг проносятся воспоминания о родных местах, солдаты перебрасываются короткими фразами, чутко прислушиваясь к окружающему.
И вдруг нервный голос связиста с НП дивизии:
- "Заря", "Заря", я "Запад". Приготовиться.
И так несколько раз, одним тоном, с одним напряжением, от чего по телу пробегают мурашки.
Майор Малков посмотрел на часы, рубанул воздух решительным взмахом руки.
- Даешь Сычевку! - тотчас же подхватил его жест полковой телефонист.
Так началось наше первое наступление на войне. Офицеры штаба выбежали из подвала разрушенного дома. Брезжил рассвет. Мороз глушил дыхание. Небо полосовали яркие стрелы сигнальных ракет.
И тут разом заговорили десятки, сотни, тысячи выстрелов: басовитых, рычащих, поющих. Вступили в работу пушки, минометы, "катюши".
Это столпотворение продолжалось пятнадцать минут. В деревнях, занятых противником, вспыхнули пожары. Тотчас же взвилось в морозный воздух могучее, на едином дыхании "ура-а-а!". С той и другой стороны зататакали пулеметы.
- Ну, с богом, - очень спокойно сказал майор Малков и, обращаясь к начальнику штаба, продолжил: - Я пошел докладывать комдиву. Понаблюдай.
Командир полка спустился в подвал. Суетился, нетерпеливо приплясывая, комсорг полка Георгий Попов. Он то и дело спрашивал начальника штаба: